Осколки

Добран замер, словно громом поражённый. Казалось, он забыл о жажде, и грань между сном и явью окончательно стёрлась. Единственным его желанием было обернуться.

– Добран, милый, обернись… – Голос звучал всё ближе.

Добран перестал дышать. Он слышал, как приближаются чёткие удары женских каблуков.

– Пять… четыре… три… – Беззвучно шептал Добран, отсчитывая мгновения в голове.

– Добран, милый, обернись… – Голос шептал прямо над ухом.

– Два… ОДИН! – Тишина застыла в воздухе. Глухой удар и звук капающей крови разорвали ночную тишину. Идеально ровно, словно по линейке, электролезвие снесло голову твари.

– Да, дорогая! – С улыбкой на лице, Добран стоял, повернувшись к поверженному чудовищу, с мечом в руке.

Клинок застыл на месте, где секунду назад была голова. Существо продолжало стоять, словно невидимые нити удерживали безголовое, уродливое тело. Оно напоминало лысую обезьяну, соски были проколоты кольцами, а ниже поясницы рос хвост, заканчивающийся треугольным наростом. Ноги были изуродованы копытами и покрыты густой, грязной шерстью до самого пояса. Отдельно лежащая голова также не вызывала желания поднять её – обезьяний оскал с дефектной нижней челюстью обнажал клыки, выступающие дальше носа. Рога, словно корона, венчали голову существа, а взгляд отвратительных козлиных глаз был застывшим и пустым.

Добран убрал меч и наклонился к существу, хотя и так было ясно, что оно больше не поднимется. И вдруг его словно молнией пронзила мысль: «Белогор!»

Превозмогая усталость, он побежал к вершине холма, откуда доносились звон мечей и дикий смех бесов. На холме раздавался голос Белогора:

– Мерзкие твари, где Добран? – Он филигранно отбивался от наседающих чертей двумя мечами.

Но черти не пытались его убить. Они держались на безопасном расстоянии и откровенно издевались, показывая отрубленные конечности Добрана. Бесы бросали куски тел в Белогора, приговаривая:

– Ты виноват! Ты виноват! Из-за тебя погиб твой друг! Забыл, Белогор, нас

манит запах дурман-воды! Мы чуем его за километры! А ты его прямо на холме для нас оставил! Мы его всю ночь рвали! А теперь по частям тебе отдаём!

Отчаяние Белогора росло в геометрической прогрессии. Опустив голову, он выронил мечи. Черти начали стягиваться к нему.

– Не переживай, Белогор, мы заберём твою боль… – Самый крупный бес вынул кинжал.

«Не успеваю!» – кричало в душе Добрана. – Белогор, не сдавайся!

Белогор поднял глаза на беса:

– Я напомню вам, почему вы боялись волкодлаков… – Вырвав руки у бесов, он сделал кувырок назад.

Из ночи, словно из преисподней, явился Бесам исполинский волк. Одноглазый, с мордой, изборожденной жестоким шрамом, в клочьях окровавленной шерсти, он был воплощением ярости. Два метра чистой ненависти обрушились на десяток исчадий тьмы. Клацнула чудовищная пасть, полная зубов, и один из Бесов, задыхаясь в смертельной хватке, взвыл:

– Убейте его!!!

– А меня?! – прогремел голос с вершины холма. Там, с окровавленным мечом и отрубленной головой Беса в руке, стоял Добран.

– Ваша баба?! – с презрением бросил он голову к ногам ошеломленных собратьев. И, прежде чем они успели опомниться, Добран кувырком отлетел назад, обратившись в гигантского медведя.

От неожиданности пасть волка разжалась, и бесформенное тело Беса рухнуло у его лап. Собрав последние силы, издыхающий выплюнул:

– Убейте этот зоопарк! – и пополз прочь от чудовищ, пытаясь отдышаться.

Медведь, круша все на своем пути, ринулся прикрыть спину старого друга. «Спина к спине» – этот негласный девиз читался в глазах обоих. Началась неравная битва. Бесы, словно стая гиен, терзали клыками и кинжалами шерсть и кожу зверей. Редкие, но яростные выпады друзей отбрасывали врагов, но раненые и убитые Бесы мгновенно заменялись свежими силами. «Продержаться до утра» – эта мысль, как мантра, билась в голове каждого, но силы покидали израненные тела.

Огонь костра мерцал, отбрасывая зловещие тени, где заканчивался свет, начиналась тьма, усеянная телами раненых и убитых Бесов. В облике медведя все отчетливее проступали человеческие черты. Волк, словно одержимый, продолжал рвать и метать врагов.

– Белогор… Я все… Прости меня! – сквозь пелену боли прошептал Добран, и Белогор увидел, как его друг, вновь приняв человеческий облик, тянет к нему окровавленные руки. В едином порыве волк заслонил собой умирающего товарища, принимая на себя удары кинжалов, предназначенные Добрану. Белогор зажмурился, чувствуя, как вместо лап под ним появляются руки.

– Прости меня, Добран… – прошептал он, обратившись в человека.

– Что это?.. – прохрипел Добран, указывая дрожащей рукой в небо.

– Черная птица… Пикирует!

Небо заслонили головы Бесов. Страшный удар, сравнимый с падением метеорита, разметал тела врагов. Земля разверзлась, образовав воронку глубиной в два метра. И из этой воронки, словно из жерла вулкана, вырвалась огромная черная птица, плавно опустившаяся перед друзьями. В мгновение ока она превратилась в воительницу в дисковых доспехах.

– Доброй ночи, мальчики! А я уж и потеряла надежду вас найти.

Перед их взором предстала прекрасная дева. Стройная, атлетически сложенная, она излучала силу и грацию. Огромные зелено-карие глаза притягивали взгляд, а россыпь рыжих веснушек на щеках напоминала звездное небо. Русые волосы волнами ниспадали до плеч, непокорные, как и нрав их обладательницы. Черные доспехи из дисков надежно защищали каждую часть тела. За спиной красавицы висели две электрокатаны, а колчан был полон стрел, предназначенных для любой ситуации.

– Ведана, это правда ты? Милая! Как я рад тебе, родная моя! – губы Белогора дрожали от счастья, по щекам катились слезы.

Ведана наклонилась к нему, доставая что-то из поясной сумочки. Легкое движение руки – и тонкая игла вонзилась в шею Белогора. Тьма поглотила его сознание, и он уснул.

Глава 2. Неожиданная встреча

Белогора несло куда-то течением невидимой реки. Он купался в блаженстве, душа его ликовала и пела, словно нежные руки баюкали его в воздушной колыбели.

Печаль, боль – все меркло, растворялось в каком-то дивном, целебном мареве.

"Неужели я умер?" – мимолетная мысль вспыхнула и тут же погасла, словно вирус, стертый из памяти. И снова сладостный сон укутал его, как мягкое одеяло. Время потеряло счет, растворившись в небытии.

"Неужели я все еще сплю? Духи предков, как же здесь легко и невесомо… Что я помню? Меня куда-то тащили… А потом словно дорогой смокинг повесили… Я не чувствую земли, будто парю в невесомости. Какой-то бред". Рой мыслей беспокойно метался в голове. "А что, если попробовать пошевелиться?" Каждое движение встречало мягкое сопротивление, словно он был закутан в пух, проваливаясь при малейшем усилии.

"Забавно…" И снова его поглотила дрема.

– Ведана, дорогая! Зачем ты притащила их в мои владения? Почему не оставила их там, где нашла? – Существо тянуло слова, словно старый дед нараспев, в голосе звучала древность и почтенность прожитых веков.

– Хвалимир. Ты правда хочешь знать? Я думала, после стольких одолжений и выполненных просьб, ты, мой деревянный друг, в долгу передо мной.

– Не гневайся, Ведана. Я все помню, и в напоминаниях не нуждаюсь.

"Боги, как же хорошо! Хочу… как же я хочу протянуть руку…"

– Милая, привет, я иду к своей цели, со мной Добран. Он не даст мне погибнуть.

Позволь мне лишь коснуться тебя… – Перед Белогором возникла призрачная картина: жена, улыбаясь, манила его к себе. Он пытался схватить ее, но она ускользала, как сон.

– Может, сейчас! – Белогор резко выбросил руку вперед. Но видение растаяло!

Рука предательски прорвала кокон, и Белогор рухнул на землю. Перед ним открылся мир – такой знакомый и вместе с тем таинственный лес.

– Ведана, я дам тебе окно для перехода через северный лес. Но учти, этот лес охраняют не только лешие.

– Твоего слова достаточно, Хвалимир. Об остальном я позабочусь. Да, кстати, если не смогу пробиться через северный лес, всегда есть подземные пути.

– Будь осторожна, Ведана. Подземные пещеры – не самое безопасное место. Перед Белогором предстало дивное зрелище: лес с белыми листьями и хрупкая девушка, разговаривающая с человекоподобным деревом. "Леший!" – пронеслось в голове Белогора. Он был стар, как и сам лес, в котором обитал. Огромное, четырехметровое создание, все тело которого покрывал мох, а по коре, словно вены, оплетая ноги, росли наросты, придавая ему величественный и грозный вид.

"Они, наверное, не услышали, как я упал!" – промелькнуло в голове Белогора.

"Боже, это северный лес, о его красоте слагают легенды, о его волшебных и мистических свойствах… Добран бы оценил…"

– Духи предков! Добран, где ты? – Белогор жадно озирался по сторонам, ища друга.

– Мог бы поаккуратнее вылупляться из кокона. Он, да будет тебе известно, больших драгоценных камней стоит. Так что латать придется самой, – раздался голос девушки за спиной.

Белогор резко обернулся. На фоне уходящего в чащу леса великана стояла все та же прекрасная девушка в черных доспехах и пристально рассматривала его.

– О, боги, Ведана! Как… а главное, откуда ты узнала, что мы на этом, будь он проклят, холме?

Белогор говорил почти без умолку, то и дело забывая вдохнуть, отчего у него появилась одышка. Ведана спокойно дождалась, пока он закончит говорить. Она отодвинула локон волос с правого глаза и села на корень старого дерева.

– Да ты присядь! – жестом указав на соседний корень. – Я прибыла в харчевню "Последняя надежда" через два дня после вашего ухода. Узнала об этом от местных наемников. Они говорили, что желающих отправиться с тобой в путь было немного.

Но потом, с их слов, к тебе подошел подозрительный тип, с которым вы и покинули таверну. Как я понимаю, он сейчас проходит реабилитацию в соседнем коконе. Я, не теряя времени, помчалась за вами и, как оказалось, вовремя. Когда я приземлилась, то увидела настолько изуродованные тела, что не смогла понять, кто из вас кто. И, как ты понимаешь, пришлось реанимировать обоих.

– Ведана, ты не поверишь, кого я нашел… – снова затараторил Белогор. Но

Ведана, подняв руку, резко остановила его.

– Ты представляешь, какой опасности себя подвергаешь? Что я скажу твоей жене, если ты погибнешь?

– Что Добран опять втянул Белогора в авантюрную миссию, поверив ему в очередной раз.

Тишина повисла в воздухе, и глаза Веданы, девушки, которая не боялась ничего, даже смерти, наполнились слезами. Она опустила голову, но, подняв ее, в глазах не было даже намека на влагу.

– Подстриглась? Тебе идет! – Добран задал вопрос и тут же сам как будто специально на него ответил.

Ведана вихрем сорвалась с места, ураганом набросившись на Добрана. Одно стремительное движение, и парень, словно марионетка в руках безумного кукловода, взмыл в воздух, стиснутый ее рукой за горло. Кожа на костяшках побелела от напряжения, а пальцы выгнулись в неестественной гримасе. Ногти, словно осколки обсидиана, вытянулись, превратившись в зловещие кинжалы, готовые вспороть плоть. В глазах плескалась чужая, нечеловеческая ярость, а клыки, хищно оскалившись, набухли, грозя в мгновение ока прорвать кожу и вонзиться в сонную артерию. Впрочем, и когтей было бы достаточно, чтобы одним взмахом отделить голову от плеч.

– Подлец! Как ты мог! Я места себе не находила! – взревела Ведана голосом, искаженным злобой, словно эхом из преисподней.

Тишина, тяжелая и липкая, как погребальный саван, накрыла поляну. Добран хрипел, силясь вдохнуть, но железная хватка на горле не давала ему и шанса.

Внезапно хватка ослабла, когти втянулись, и в глазах Веданы промелькнуло подобие ужаса. Она отшатнулась, обхватила себя руками, словно на миг ощутила леденящий холод наготы и беззащитности.

– Понимаю… Критические дни. Всех бесят, – просипел Добран, и эти слова стали последним, что он произнес в этот день. С оглушительным хрустом Ведана обрушила ногу ему на челюсть, отправив парня в беспамятство. В звенящей тишине эхом отдавались голоса:

– Ты его убила?

– Очухается к вечеру, я его знаю, – отрезала Ведана.

"Боги, какая река!" – безмолвно восхитился Добран. Перед ним развернулась дивная панорама. Река, словно исполинский змей, извивалась в ночи, её черные воды хранили тайны, способные поглотить любую смелость. Лунный свет серебрил гладь, едва касаясь её поверхности, ровно настолько, чтобы выявить таинственные всплески и круги, рождаемые невидимым существом. Влекомый любопытством, Добран двинулся вдоль берега, надеясь узреть причину ночного беспокойства.

Продираясь сквозь цепкие кусты и молодые деревца, он, наконец, достиг просвета. Раздвинув колючие ветви, Добран замер в изумлении. В лунном сиянии, по пояс обнаженная, в реке плескалась девушка. Её звонкий смех эхом разносился над водой, а длинные волосы, то и дело погружаясь в темную пучину, вздымали мириады брызг, которые в свете луны превращались в россыпь мерцающих звезд.

Невинные изгибы юного тела, словно сотканные из лунного света, будоражили кровь, рождая в мыслях дерзкие образы. Прелестная грудь, еще не познавшая зрелости, под прохладными ласками воды наливалась трепетной упругостью, и соски, словно крошечные жемчужины, гордо устремлялись ввысь. Вся эта дивная картина закружилась перед глазами Добрана в волшебном танце, лишая дара речи.

Вожделение, словно дикий зверь, вырывалось из клетки, грозя безумием. Лицо Добрана, невольно вытягиваясь из кустов, жадно ловило каждый отблеск красоты, а руки, вцепившиеся в ветки, наливались свинцовой тяжестью. Неожиданный скрежет, и куст, предательски хрустнув, выдал его присутствие.

– О, предки! – с диким воплем, полным ужаса и неожиданности, Добран рухнул на берег.

– Кто здесь?! – Голос, словно перезвон хрустальных колокольчиков, заставил его вздрогнуть. Дивной красоты создание, подобное ожившему цветку, инстинктивно прикрыла рукой обнаженную грудь, погружаясь в темную воду по самую шею.

– Прости… пожалуйста… прости, я… я… – лепетал Добран, тщетно пытаясь подобрать слова. Мозг словно парализовало. Всю его сущность пленили бездонные зелено-карие глаза, гипнотически влекущие на фоне зловещей черноты водной глади.

– Кто ты? Как тебя зовут? – прозвучал нежный, как дуновение ветра, вопрос. Перед ней стоял юноша, словно изваянный древним скульптором. Атлетическое тело, упругое и сильное, дышало молодостью. Шатен с глазами цвета безоблачного неба, его мышцы, словно сплетенные канаты, рельефно проступали под кожей. Могучая грудь плавно переходила в стальной пресс.

Словно и не было черной, всепоглощающей глади воды, взгляд его по-прежнему скользил по её нетронутой красоте. Ведану это дразнило, будоражило кровь. Лишь предательская ткань штанов скрывала от неё то, что так жадно желала увидеть.

Девушка с нескрываемым интересом изучала его, словно ваятеля, вылепившего совершенство.

– Добран, – уверенно произнес он, сам удивляясь прорезавшейся в голосе смелости.

– Меня зовут Ведана. Добран, будь добр, отвернись. Мне кажется, ты сегодня и так увидел больше, чем следовало, и ночь твоя будет неспокойна, судя по… твоему энтузиазму, – Ведана бросила взгляд, красноречивее всяких слов, на его штаны.

Добран вспыхнул, словно от удара молнии, от макушки до пят. Холодный пот прошиб его, а сердце, казалось, мечется по всему телу, предательски замирая в районе ширинки. Не дожидаясь повторной просьбы, он резко отвернулся, чувствуя, как краска заливает лицо.

– Я здесь учусь, в школе неподалеку. А вечером, когда усталость валит с ног и сон не идет, брожу вдоль реки, – слова эти прозвучали для Добрана как неловкое оправдание.

За его спиной слышалось шуршание одежды, Ведана вытиралась полотенцем, и воображение Добрана живо рисовало ее грудь, нежно обтертую тканью, каждый изгиб тела, ласкаемый мягким прикосновением. Голова шла кругом.

– Все, Добран! – он резко обернулся, надеясь увидеть ускользающий проблеск обнаженной плоти, забытую деталь одежды, последний шанс запечатлеть в памяти запретный образ. Но нет, перед ним стояла Ведана, закутанная в строгую школьную форму, безжалостно скрывающую все намеки на интимность. Даже юбка казалась непозволительно длинной, убивая любое воображение. – Спасибо, что отвернулся.

Судя по твоему пылающему лицу, это стоило тебе немалых усилий, – произнесла она, и звонкий смех рассыпался в воздухе. Добран улыбнулся в ответ и тоже засмеялся.

– Откуда ты? – выдохнул он, но предательская сухость во рту выдала его волнение.

– Я тоже учусь в школе. И мечтаю постичь сущность зверей, достичь высшей ступени мастерства – полета. Хочу стать Волкодлаком.

– Какое совпадение! Я тоже… хочу стать «волко-собакой». – И тут же осознал нелепость сказанного, ведь такого направления в Индерианне не существовало. «Я впервые слышу о такой специальности», – эхом пронеслось в его голове. Краска стыда залила лицо.

Заметив его смущение, Ведана наклонилась к нему, и ее дыхание коснулось уха, а губы, нежные, как лепестки роз, прошептали:

– Тебе медведь больше подойдет. – И, обернувшись, медленно направилась к холму.

Добран замер, потеряв ощущение времени и пространства. Сознание стало возвращаться, когда силуэт Веданы уже почти растворился в ночной темноте. «Это твой шанс!» – пронзила его мысль. Вытянув руку, он изо всех сил закричал:

– Подожди!

Вытянутая рука разорвала кокон, и Добран, сдавленный крик вырвался из его груди, рухнул на влажную землю. Уже сгущались сумерки. Ведана и Белогор сидели у костра, и языки пламени ласкали причудливые белые листья северного леса, играя тенями на стволах величавых деревьев. Добран машинально потер щёку. Странно, боли не было. Скорее, жгло любопытство: как Ведане удалось так быстро отправить его в объятия Морфея?

– Как спалось? Мы уж думали, ты до утра там пролежишь, – Белогор окинул его взглядом с лёгкой усмешкой.

– Что, соскучились? А мне, знаете ли, кошмары снились! Что это за кокон такой, и откуда он у тебя взялся? – Добран нахмурился, пытаясь прогнать остатки неприятных сновидений.

– И тебе вечер добрый, Добран. Не сильно я тебя приложила? – Ведана вложила в свой вопрос ощутимую дозу сарказма.

– Нет, – буркнул Добран, устраиваясь у костра. Огонь плясал в его глазах, словно отражение собственных смятений.

– Тайны тут нет. Этот кокон – штатное имущество для всех, кто состоит на

«Службе Безопасности Союза». А плетут его, как ни странно, гигантские осы.

Надеюсь, с этим разобрались, мальчики? Ну, а теперь, Белогор, поведай мне без обиняков: зачем, и главное – почему, тебя понесло в эту авантюру?

Белогор опешил. Он не понаслышке знал, что «СБС» – организация серьёзная. Шпионаж, разведка, безопасность Союза – это их хлеб. Случайные люди там не задерживаются.

– Как ты вообще туда попала? – Белогор был явно потрясен.

– Это к делу не относится, – отрезала Ведана.

– Я хотел заработать. Всё началось банально до неприличия: драгоценные камни таяли, как снег весной, а я мечтал о семье. Жена, и будь неладна, тёща… – Лицо Белогора скривилось, словно от зубной боли, выдавая его неприязнь к родственнице.

Удивительно, как этот брутальный мужчина с волевым подбородком, зелеными глазами и широким лицом вдруг начал оправдываться, как школьник, пойманный с поличным.

– Белогор, я не ищу проблем. Мне нужно понять, как и зачем ты ввязался в это опасное дело. Я пытаюсь помочь, понимаешь? Мне нужно знать, и им тоже! – Ведана достала из-за пазухи документы «СБС». Подделать такое невозможно: герб

Союза, фотография Веданы, печати… Убрав удостоверение, она снова наклонилась к Белогору. – Белогор, мне нужна твоя помощь, понимаешь? Мир, в котором мы живем, еще не остыл от войны. В нём достаточно искры, чтобы разгорелся новый конфликт. И многие этого хотят.

– Хорошо, я расскажу. Когда бедность прижала к стенке, а войну я так и не смог забыть, мне пришлось выбирать между гордостью героя и участью обычного смертного. Понимаешь! – Белогор вскочил, едва не срываясь на крик. – А я ничего не умею, кроме как убивать! Война забрала меня целиком, пристрастила к Дурман-воде, а она не берет! – Белогор почти сорвался на вопль. – Я, герой войны, оказался забыт всеми! И когда мне в руки попала карта, способная решить все мои проблемы, я понял: убью любого, кто встанет у меня на пути, и верну жену!

– Белогор резко развернулся и ушёл в лес, бормоча что-то неразборчивое себе под нос.

– Ты видел эту карту? – Ведана словно не заметила его ухода, спросив Добрана вполголоса.

– Нет! Он ее везде таскает с собой, никому не показывает. Читает только по ночам, когда я не вижу, – Добран не отрывал взгляда от костра.

– Что еще я должна знать? – отрезала Ведана.

– Зачем ты так с ним? Ты же знаешь его. Ладно я, понимаю, виноват, мне нет прощения. Но Белогор… Он воин, ему цены нет. Преданный, немногословный.

Ведана, в конце концов, он твой брат.

– Не смей мне говорить об этом, и уж тем более – ты! Это из-за тебя он вечно влипал в переделки! А теперь и меня втянули. Из-за вас я здесь, два придурка! Вас самих нужно арестовать за нарушение границы! – Спокойствие покинуло Ведану.

Оглядевшись, она схватила валявшуюся палку, резким ударом ноги отбросила её в сторону и пошла прочь, в противоположном от Белогора направлении.

– Будет весело! – Добран произнес это почти шепотом, для себя. Пошарив

вокруг в поисках чего-нибудь съестного и не найдя ничего, кроме заплесневелого сухаря, он с громким вздохом принялся его грызть.

– Ну какой же ты дурак, Белогор! Ну почему опять? – бормотала Ведана, продираясь сквозь чащу северного леса. Лес всегда её успокаивал, но в то же время и пугал. Мысли крутились в голове, сталкиваясь, взрываясь, обретая новые формы.

– Где же ты взял эту карту?

Шум в кустах. Тень промелькнула среди могучих деревьев.

– Белогор? – Ведана попыталась разглядеть что-то в полумраке. Но вокруг было тихо. Ни звука, ни движения.

Неожиданно чья-то рука зажала ей рот, прижимая к чему-то твердому. Подняв глаза, девушка увидела Белогора. В руках у него был арбалет.

– Я тоже это видел! – Голос его звучал уверенно, словно он убеждал не только Ведану, но и самого себя.

– Что это? – Ведана достала лук, натягивая тетиву.

– Не знаю, но что-то подобное я видел в цветнике. Боюсь, это могла быть Ырка!

– Он резко замолчал, прикладывая арбалет к плечу. – Возможно, она охотится за нами. Вспомни уроки истории. Эти твари нападали только ночью. Во время

Войны Боли они утащили во тьму целые деревни. Напрягает еще то, что они движутся бесшумно и подолгу следят за жертвой. Помнишь, сестренка, как их описывали в учебниках?

– Конечно, такое не забудешь. Человекоподобное создание без носа, с огромными, светящимися в темноте глазами. Лысые, высохшие тела, торчащие ребра, неестественно длинные руки с костлявыми пальцами, бледная, почти белая кожа… Бр-р-р, аж мороз по коже… – Ведана поежилась. – Я ничего не вижу, Белогор. Наверное, показалось.

– И Добрану померещилось? – Белогор опустил арбалет и по-братски обнял Ведану. Хотя это и были всего лишь исторические предания, одна мысль о встрече в лесной глуши с чудовищным Ыркой заставляла содрогнуться даже такого закалённого воина, как он.

– Я тоже безумно скучала, братишка! – Ведана приобняла Белогора за талию, и страх начал отступать.

– Нам столько нужно обсудить, – проговорил Белогор. Они шли неспешно, беседуя о пустяках и приближаясь к месту привала. Внезапно перед ними открылась жуткая картина. Добран, наполовину опутанный корнями, медленно втягивался в чащу, где в полумраке виднелась голова старика с огромной пастью, ощетинившейся жёлтыми клыками. Сам же Добран безмятежно спал, словно ничего не замечая, его голова плавно скользила по траве, задевая стебли.

– Что за чертовщина? – изумлённо выдохнул Белогор, увидев друга. – Добран опять дурачится. Помнишь, как в школе, сестрёнка?

Ведана проследила за направлением его взгляда.

– Или ты с Лешим не договорилась? – Голос Белогора утратил весёлые нотки.

– Твою мать, Белогор, это Оплетай!!! – В панике взвизгнула Ведана и бросилась к Добрану, которого неумолимо затягивало в лесную пасть.

Белогор рванул следом, на ходу отбрасывая арбалет, понимая, что в этой ситуации он бесполезен. Ведана, охваченная ужасом, выхватила из-за спины электрокатану. Лезвие, распознав отпечатки её пальцев, вспыхнуло зловещим багровым светом. Девушка, занеся катану над головой, встала перед Добраном, в области его ног, преграждая Оплетаю путь в чащу. От ослепительной вспышки и криков Веданы Добран сонно открыл глаза и увидел разъярённую девушку, замахнувшуюся катаной прямо над его пахом. Не заметив корней, сковавших его тело, он был в ужасе от взволнованного намерения Веданы. Его глаза расширились от ужаса, и он завопил не своим голосом:

– Я тебе не изменял! Белогор, она меня связала и хочет кастрировать! Спаси! – Добран, увидев, что Белогор не успевает защитить его мужское достоинство, взмолился: – Ведана, милая, остановись! Предки, вразумите её!