Цирк Странных Чудес

– Давайте думать, как вы умудрились расстроить местных друидов? – Торнгаст, слегка прокашлявшись, изрек свою мысль с убийственной прямотой. Его массивная грудь вздыбилась. – Это явно не совпадение.

– А друиды и дождем заведуют? – с детским любопытством повернулся к нему Чучун, его уши настороженно вскинулись.

– Друиды много чем заведуют, – ответил медведь, и его голос стал глубже, будто он уже мысленно примерял на себя роль бойца с силами природы. – Они могут быть очень могущественны.

– Где нам искать шерифа? – не отступала Элара, чувствуя, что это – ключевая фигура.

– Так она же пропала, – напомнил ей Торнгаст с плохо скрываемым сарказмом.

Гадалка развела руками в изящном, нетерпеливом жесте.

– Три недели ее никто не видел. Это не значит, что ее нет нигде. – В глубине души она все же надеялась, что опасения мэра окажутся правдой. Иначе картина вырисовывалась слишком мрачной.

– Возможно, ее уже нигде и нет, – мрачно парировал Торнгаст, чей пессимизм был куда ближе к суровой реальности, чем наивные надежды.

Группа артистов погрузилась в тягостное молчание, размышляя об участи пропавших жителей. В этот момент Чучун сбросил с плеч свою яркую, цветастую дуэльную накидку и протянул ее Заззу. Тот смотрел на тряпку с откровенным непониманием.

– Это что такое? Зачем? Я ж одет, – пробурчал гоблин, почесывая все еще саднящее запястье.

– То моя счастливая накидка, прикройся, – настаивал крысолюд, тряся ею в воздухе. – Уж больно тебе досталось вчера, так может, поможет прикрыться от пары… даров судьбы.

– Если у вас появится желание ее навестить, то сможете найти ее домик на краю Абертона, – немного подумав, сказал Джон, ловя момент в разговоре. – Он как раз в сторону Эрмитажа, вы ее домик сразу узнаете – на нем оберег висит.

– Какой оберег? – не упустила детали Элара.

– Абадара. Хранителя городов. У нас в центре города есть его Хранилище. При храме, там также есть библиотека. Рахалия – наш шериф, не так давно рядом с ним занималась в местной таверне, «Глинная кружка». Так в основном собираются разбойники с большой дороги, местные туда особо не ходят. Вот и занималась тем, что приструнивала их.

«Библиотека… – мысль Элары тут же ухватилась за это слово. – Торнгаст будет рад. И, возможно, там найдется что-то о Газрее». Вслух же она спросила:

– А кто, говорите, уехал последними?

– Так.. Миллеры.. Ну, в общем-то, только они, если шериф тоже… не решила, конечно, – несколько бестолково пояснил мэр.

– Благодарю, – кивнула гадалка, все больше погружаясь в мысли о том, что цирку здесь не место, и проблем они наживут куда больше, чем заработают.

– А с чего вы вообще взяли, что они пропали… ээ… уехали? – уточнил Торнгаст, его ум, отточенный северной логикой, отказывался принимать столь легковесные объяснения.

– Мы же фермеры, – простонал Джон, как будто это объясняло все. – Просто так поля не бросаем.

– Вот именно. Для фермера уехать странно, – заключил медведь.

– Особенно летом! – присоединился Чучун, притоптывая ногой в такт своим словам. – Ладно бы весной, чтобы поле сменить, а тут…

– А где найти их ферму? – вернул разговор к сути Торнгаст.

– Вы ее найдете по единственной в этих местах мельнице, ее хорошо будет видно издалека.

– Так еще и мельники, – проникновенно прорычал медведь. – Все страннее и страннее. Мельники – не самые последние люди на селе. И не всегда на руку чистые. Получается, мельница сейчас пустует?

– По крайней мере, никто не видел, чтобы там кто-то был. Местные не заходят на территорию, – подтвердил мэр.

– Может, если это такая община, где все соседи и все друг друга знают, может, есть кто-то, с кем они общались? – не унималась Элара, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.

– Да, я понимаю, к чему вы. Но я проходился по соседям, те говорили, что ничего не видели, ни как уехали, ни куда, – развел руками Джон.

– То есть они просто испарились? – резюмировал Торнгаст, и его голос прозвучал как приговор. – Никто не видел, как они собирали вещи, ни как уезжали. А давно вообще… исчезли?

– Да, пару недель уже как, – ответил мэр.

– То есть одновременно с шерифом? – уточнил медведь.

– Нет… шериф чуть раньше.

– И никто к ним в дом не ходил?

– Там над входом осиное гнездо. Многие просто побоялись.

Услышав про осиное гнездо, в голове Зазза зажглась хитрая, алхимическая искорка. «Копченая змея – это хорошо, а маринованные осы… это же целое новое направление! – мысленно потирал он руки. – И "бабах" может получиться с совсем другим, жужжащим привкусом». Он уже видел себя, героически разоряющим гнездо ради великой науки.

– Так! Предлагаю сходить перекусить, а потом заняться кабаном! – оглушительно и решительно, словно объявляя новый цирковой номер, провозгласил Чучун.

– Стой. Это не главное сейчас, – тут же остудил его пыл Торнгаст. Остальные лишь отрицательно покачали головами, глядя на крысолюда с укоризной.

Обрадованный тем, что кто-то все же собирается решить одну из насущных проблем, мэр заговорил почти одновременно с медведем, и в его голосе впервые прозвучали ноты надежды:

– Он в яблочном саду обычно появляется.

Неловкая пауза повисла в воздухе, густая и тягучая. Они почти обнадежили человека и почти тут же отказали в помощи, и эта нерешительность висела на них тяжким грузом.

– Мне правда неловко просить вас о помощи, – тихо произнес Джон Абер, сжимая в руках свою синюю шляпу так, что костяшки пальцев побелели. – У нас, кроме шерифа, то и не было никого, кто мог бы помочь справиться с подобными вещами. Если вы сможете найти кого-то, кто… кто сможет заменить шерифа и заняться его обязанностями, я буду вам премного благодарен. И город постарается вам заплатить, и, очевидно, жители придут на ваше выступление.

Профессор, стоявший чуть в стороне, многозначительно обвел взглядом своих подопечных. Его старые, усталые глаза говорили яснее слов: «Хватайтесь за соломинку, черт побери! Нам нужны и деньги, и расположение горожан!»

Чувствуя этот немой призыв, Элара легонько подтолкнула локтем массивный бок Торнгаста. «Ну же, – настойчиво стучала ее мысль. – Ты же поддерживал порядок в цирке. Справишься и тут. Большой, внушительный… Идеальная фигура для временного шерифа».

– В городе шерифа выбирают не горожане? – внезапно спросил Торнгаст, его низкий голос нарушил молчание, словно удар гонга.

– Выбирает мэр, – ответил Джон, как-то неловко подернув плечами, будто признаваясь в небольшом, но важном авторитаризме.

– На то она и знать, чтоб лучше знать, – тихонько, но внятно бросил Чучун, тут же прикусив язык и сделав вид, что просто поправляет свой жилет.

Решив не бросать начатую ниточку, Элара сделала шаг вперед. Пусть это звучало глупо, но попытка – не пытка.

– Я думаю, наш медведь заинтересован, и он прекрасно справится с этой задачей, – начала она, намеренно глядя куда-то мимо Торнгаста. – Но он стесняется…

– Что?! – удивился Торнгаст, и его очки съехали на кончик носа от резкого движения головы. «В каком это мире я, Торнгаст, могу стесняться?»

– Но для выполнения этой работы нам понадобится телега да тягловый скот, у нас свободных нет, – продолжила гадалка, сложив руки на груди и приняв задумчивый вид. Она подняла палец к подбородку, а глаза направила куда-то в небо, стараясь скрыть взгляд, который так и кричал: «Я сейчас нагло выпрашиваю подарки, и даже не для себя!». Ее до глубины души раздражала тупоголовость мэра, и мысль «авось сработает» казалась единственно верной в этой абсурдной ситуации.

– У нас.. есть только телеги, которые в Эскадар отправляются, – растерянно пробормотал Джон.

– Да уж, караванные повозки – большие и тяжелые, – тут же вставил Чучун, искренне констатируя факт, даже не думая подыгрывать.

– Да тут недалеко, минут 30-40 пешком, – прикинул Зазз, мысленно уже прокладывая маршрут и экономя на возможных расходах.

– Что ж… если понадоблюсь, вы сможете найти меня в моем поместье, – произнес Джон Абер, окончательно сдаваясь под натиском этой странной компании. Уставший и, похоже, исчерпавший все ресурсы вежливости, он решил откланяться.

– Спасибо, господин мэр, – почтительно, с легким поклоном, сказал Чучун. – Постараемся все сделать в лучшем виде.

– Профессор, – обернувшись к старику и кивнув ему на прощание, мэр наконец водрузил свою шляпу на голову и зашагал прочь, к городу, одинокий и несколько поникший, каким и пришел.

Проводив его взглядом, Профессор обернулся к артистам, и на его лице читалась смесь надежды и усталости.

– Ну, что, возьметесь?

– А какой ущерб нанесли крысы? Может, все-таки завалить того кабана? – тут же оживился Чучун. – Бардольфу тоже нужно что-то кушать.

– Он вообще жив? – спросила Элара, и тут же удивилась бестактности собственного вопроса. В вихре событий о медведе Мирона все позабыли, а ведь он тоже был отравлен и обезумел от горя.

– Больше ни на кого не бросался. Вроде, получше, но все еще подавлен, – тихо ответил Профессор, и в его голосе прозвучала тяжелая, неизбывная грусть.

– Это радует, – искренне вздохнула с облегчением Элара. – У вас ведь больше не осталось противоядия? – ее взгляд скользнул по Чучуну и Заззу, вспоминая вчерашние укусы.

– Не… бутылка у Элиции, – отозвался Чучун, а Зазз просто отрицательно мотнул головой, потирая запястье, где под мазью все еще виднелись следы проколов.

– Да пусть еще время пройдет, посмотрим, что будет дальше, – скорее отмахнулся от этой темы Профессор, не желая погружаться в новые проблемы.

– Чтобы он умер? – прямо, почти жестоко, спросила Элара. Ее прямоту не всегда понимали с первого раза.

Профессор не понял и вопросительно поднял брови.

– Так ему лучше стало, – вступил Торнгаст, выступая в роли переводчика с прямого на дипломатичный.

– Ну.. знаете. Улучшение может быть… как это сказать… иллюзией, – не сдавалась гадалка.

– Торнгаст, поговори с Бардольфом при случае, – склонив голову набок, попросил Чучун, глядя на медведя большими, умоляющими глазами.

Торнгаст тяжело вздохнул, и этот вздох был похож на отдаленный раскат грома. Утро его началось не так давно, а всем уже что-то от него было нужно. Он отрицательно замахал лапой, словно отгоняя назойливую мошкару.

– Что вам всем от меня надо? Отстаньте.

– Ты большой, тебя на всех хватит, – с легкой ехидной улыбкой бросил Чучун, не унывая ни на секунду. – Ладно. Мы с Заззом пойдем поедим, а вы как хотите.

Они с гоблином уже собрались было уходить, но их остановил голос Профессора.

– Подождите… Подождите. Я понимаю, что вы спешите разбегаться, но… – он сделал паузу, и в его глазах мелькнула редкая теплота. – Вчера было выступление. И вы… довольно сильно отличились. Вы спасли это выступление. Оно вышло очень даже удачным… несмотря на все, что произошло. Поэтому… вот ваш гонорар. Пятнадцать золотых каждому.

И он стал вручать каждому по маленькому, туго набитому холщевому мешочку. Монеты весело и звонко позванивали внутри.

Каждый на миг замер, взвешивая в ладони неожиданно приятную тяжесть. Элара почувствовала, как по телу разливается волна облегчения. Зазз сжал свой мешочек так, будто это был величайший алхимический артефакт. Чучун чуть не подпрыгнул от радости. Даже Торнгаст издал короткое, одобрительное «хмф», перекатывая монеты в ладони. Эта награда не просто превосходила ожидания – она была глотком воздуха, знаком, что их борьба и впрямь чего-то стоила.

– Спасибо, Профессор! – выдохнул Чучун, сияя. Остальные также кивнули, и на мгновение в их усталых глазах вспыхнул огонек надежды. Может, не все еще потеряно.

Отодвинув на задний план радость от звонкой награды, Элара убрала мешочек в потайной карман и, движимая искренним желанием помочь именно цирку, а не тупоголовому мэру, повернулась к Профессору.

– Может, есть какие-то задания? Или помощь какая нужна? – спросила она, и в ее голосе прозвучала неподдельная заинтересованность.

Старик чуть улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщин.

– Да… Думаю, помочь городу сейчас будет лучше. Так и расположение горожан получим. Сейчас уже многое из того, что нужно было сделать – сделано, вы многое проспали, – он мягко подколол их. – Я попросил на кухне, чтобы вам оставили завтрак, поэтому можете смело идти туда и наконец поесть. А после уже можете отправиться в город…

– Пройтись по магазина-а-ам! – ликующим кличем ворвался в разговор Чучун, подпрыгивая на месте.

– Да, и магазинов там в достатке, можно что-то прикупить, – кивнул Профессор. – Но городок не шибко богатый, в основном то, что они здесь сами производят. Абертон – это ведь тупик, связь только с Эскадаром. А в него возвращаться это… к «приятнейшей» госпоже Дасклайт, кхм.

При одном лишь упоминании имени хозяйки прежнего цирка Чучун и Зазз почти синхронно скривились, будто учуяв запах тухлятины. Профессор заметил это.

– Вот и я о том же. Тем не менее, может, что и найдете. Спросите в церкви, в Хранилище Абадара, думаю, там расскажут больше. Кто-кто, а церковники знают обычно даже больше, чем сам мэр. Люди делятся с ними более… интересными вещами. По цирку… если только руками очень хочешь работать.

Элара слегка поморщилась при мысли о физическом труде, но, памятуя о своем желании помочь, острого отказа не высказала. Профессор уловил эту мимолетную гримасу.

– Ну что ж. А так, если у рыбаков спросишь, из чего они сети свои плетут и есть ли еще – будет не лишним. Потому что за это утро я задолбался слушать отца Камбали, если честно. Так что вот. Идите, ешьте, и по делам.

Чучуну и Заззу дважды повторять не пришлось. Едва прозвучали последние слова, как они, словно сговорившись, ринулись бегом в сторону кухни.

– Детский сад… – с легким вздохом покачал головой Профессор.

– Мы команда!! – донесся издалека ликующий голос Чучуна.

Глава 8. Первые шаги в Абертоне

Компания постепенно разошлась. Элара, заглянув на кухню, взяла тарелку дымящегося ароматного гуляша и направилась к себе в шатер, горя желанием наконец-то внимательно изучить фонарь Мирона. Торнгаст, чей аппетит никогда не ограничивался одной тарелкой, остался рядом с огромным казаном и принялся почтенно выскребать оттуда все, что не успели схватить его более проворные товарищи. Они сидели и ели молча, пока Зазз, доев свою порцию, не решил завести разговор.

– Слушай, а ты где свою броню достал? – спросил он, кивая на прочную, хоть и потертую куртку крысолюда.

– Так это… дедушка привез, на четырнадцатилетие подарил, – облизнув ложку, ответил Чучун. – Да и когда в цирк меня собирали, вот эту курточку с собой.

– Мне родители ничего не пришлют, – почесал затылок Зазз, не в качестве жалобы, а просто констатируя факт. – Как будем в городе, надо будет поискать ремесленника с броней.

– Хорошая мысль, жить дольше будешь, – деловито закивал Чучун.

Закончив трапезу, товарищи разошлись собираться в путь. Зазз, раздумывая над содержимым своего походного мешка, пришел к выводу, что пожитков у него немного, и главный вопрос свелся к тому, сколько золота брать с собой, дабы ненароком не лишиться его в сомнительном городишке.

Чучун же, ощутив прилив сил после плотного «завтрака» и полученной награды, внезапно решил, что должен поделиться переживаниями со всем цирком. «Если я буду кричать, что Мирон умер от чахотки, – пронеслось в его горячей голове, – может, это хоть немного успокоит народ?»

– Бедный Миро-он, такой молодой и сильный, а от чахотки умер… – сокрушался он, громогласно бегая по лагерю с вертушкой в руке. – Мойте руки перед едой!!

Он старался придать своему голосу трагическую дрожь, и глаза у него были на мокром месте, но выглядело это скорее комично. Вместо сочувствия он ловил на себе взгляды, полные не меньшей тревоги, а то и откровенного раздражения. Труппе не нравилось лишнее напоминание о потере, а противоречие между словами Профессора об отравлении и его криками о чахотке лишь сеяло сумятицу.

Внезапно он уперся носом в чью-то твердую, но изящную фигуру. Перед ним стояла Мордейн. Ее лицо сохраняло маску доброжелательности, но взгляд был твердым, как сталь.

– Чучун… закрой рот, пожалуйста, – сказала она, уперев руки в бока.

– Но я же… переживаю, – всхлипнул Чучун, пытаясь вызвать жалость.

– Делай это потише, – не дрогнувшим тоном парировала дива.

– Ла-адно, – сдавленно согласился крысолюд и, понуро опустив голову, побрел к костру, бессильно подувая в свою вертушку.

Даг, по обыкновению, был тенью своей госпожи. Когда Чучун проходил мимо, он сжалился:

– Прости, – пробормотал помощник, виновато пожав плечами.

Элара же, уединившись в своем шатре, погрузилась в атмосферу мистики и загадки, которую несколько комично нарушала тарелка с гуляшем, стоявшая посреди разложенных карт. Взяв в руки изящный фонарик Мирона, она закрыла глаза, настраиваясь на его психометрический резонанс. Пальцы ее скользили по прохладному металлу, а ложка механически подносила ко рту вкусную похлебку.

И сквозь нее стали проступать образы. Не яркие и не трагичные, а теплые, как солнечный зайчик. Она ощутила легкое волнение, смешанное с гордостью – Мирон получал этот фонарь в подарок после какого-то триумфального выступления. Вспышка искренней радости дарителя, смущенное, но безмерно тронутое удивление самого Мирона. И потом – тихие, уютные вечера, когда мягкий свет фонаря, падая на бумаги, согревал его одинокое сердце, напоминая, что его труд ценят, что его дом – этот цирк – полон чудес. Это была не страсть и не боль, а простая, человеческая теплота. Элара невольно улыбнулась, и на глаза ее навернулись слезы. Было приятно, хоть и таким призрачным способом, увидеть Мирона не жертвой, а счастливым человеком. «Даже в самые темные времена нельзя забывать обращаться к свету», – подумала она, бережно прижимая фонарик к груди. Решено – он останется у нее, как напоминание.

Закончив с едой и осмотром, гадалка направилась искать спутников, решив идти налегке и оставив в шатре латунное ухо. Однако свой корсетный ножик с перламутровой ручкой она, как всегда, ловко и элегантно упрятала в складках одежды. Она нашла Чучуна у костра, того самого, что грустно дул в свою вертушку. Ничего не говоря, она тихо хлопнула его по плечу, выражая поддержку, и присела рядом, тонко считывая его смешанное чувство досады и благих намерений.

Зазз, тем временем, собрав сумку, отправился на поиски Торнгаста. Чувствовал себя гоблин все еще неважно, а медведь уже раз демонстрировал свои лечебные таланты. Он застал Торнгаста как раз за тем, что тот доедал свой казан.

– Слушай, – начал Зазз, потирая плечо. – Вчера меня там изрядно помяли… Не посмотришь?

Торнгаст, не говоря ни слова, отложил ложку, подошел и, взяв гоблина за предплечье, одним точным движением двух мощных пальцев вправил ему ключицу. Раздался легкий, удовлетворяющий щелчок.

– Ай!.. То есть, спасибо, – крякнул Зазз, пошатываясь, но тут же почувствовав, как тянущая боль уходит.

Не сговариваясь, пара товарищей вышла к костру, надеясь, что вторая половина отряда будет где-то поблизости. Они не прогадали. Так, собравшись вчетвером, они наконец двинулись в путь, оставляя за спиной пестрый, тревожный, но все же родной шатер «Странных Чудес».

Дорога до города не показалась долгой – возможно, виной тому была хорошая компания. Солнце ласково грело спины, в небе плыли редкие пушистые облака, и меньше чем через час наши герои уже вышли на наезженную грунтовую дорогу, ведущую в Абертон, миновав небольшой, но густой лесок, служивший естественной границей между стоянкой цирка и городскими землями.

По пути они на ходу строили планы.

– Я направляюсь в Храм Абадара, – объявил Торнгаст, его низкий голос был спокоен. – Выясню, что известно церковникам, да и книг возьму почитать. Что может случиться на святой земле, в конце концов?

– А мы с Заззом – к ремесленнику! – тут же откликнулся Чучун, подпрыгивая на ходу. – Надо раздобыть защитных вещиц. А может, и чего поинтереснее!

– Да, броня не помешает, – проворчал Зазз, потирая плечо, все еще помнившее медвежью терапию. – А то вчера чуть не отдалил лапы.

– Смотри только, чтобы та броня тебя сама по полу не волочила, – не удержался от шутки Чучун, озорно подмигнув. – Тебе, поди, детский размер искать придется!

Зазз лишь фыркнул в ответ, но в его глазах мелькнула искорка азарта. «Найду такую, чтоб и легкая была, и прочная. И карманов побольше!»

Элара шла чуть в стороне, наслаждаясь солнцем и тишиной. Мысли ее были далеки от брони и заговоров. Она соскучилась по вкусу своей фирменной курицы с травами и уже прикидывала, у кого из местных можно купить самую свежую тушку. А после, возможно, стоило заглянуть на берег реки – там росла редкая трава, ее привкус был тем самым секретным ингредиентом, что превращал простое блюдо в маленький кулинарный и волшебный шедевр.

Войдя в черту города, они сразу привлекли внимание местной детворы, игравшей в салочки на пыльной улице. Циркачей узнали – вчерашнее представление не прошло даром. Чучун, следуя своей добродушной натуре, не смог удержаться. Он ловко нацепил свой ярко-красный нос, громко гуднул в него и, забавно скорчив рожу, сделал залихватское колесо. Звонкий, заразительный смех детей тут же разнесся по тихим, сонным улочкам Абертона.

Городок раскинулся перед ними как на ладони. Вдалеке виднелась старая мельница, ее крылья неподвижно застыли в ожидании ветра. Чуть ближе золотился на солнце шпиль храма. Солидно выделялся среди прочих построек двухэтажный дом с аккуратным палисадником – скорее всего, то самое «поместье» мэра. По улицам неспешно сновали редкие прохожие; у колодца две женщины, переругиваясь, наполняли кувшины; из открытого окна ткацкой мастерской доносился равномерный стук станка. Игриво покачивалась на кованом держателе вывеска таверны «Глиняная кружка», словно зазывая усталых путников. Виднелся и яблоневый сад, огороженный свежевыкрашенным забором, а за ним уходили к горизонту желтеющие от засухи поля. Домики ремесленников – кузнеца, кожевника, гончара – стояли чуть в стороне, и от них пахло углем, кожей и глиной. Всего-то домов тридцать, не больше. Уютный мирок, хранящий свою размеренную, вековую жизнь.

– Зазз, дай фигурку воробья, – прервал общее созерцание Торнгаст. – Схожу в храме, поинтересуюсь.

Гоблин, не говоря ни слова, протянул резную птичку. Медведь бережно принял ее и, к удивлению окружающих, ловко упрятал в густой шерсти где-то под подбородком, словно в потайном кармане.

Дальнейших договоренностей не потребовалось. Город и впрямь был невелик – найдут друг друга без труда, а нет, так встретятся в цирке. Компания молча разошлась в разные стороны, а веселая ватага ребятишек, словно утята, гуськом потянулась за удивительным клоуном, который уже вовсю жонглировал воображаемыми мячиками.

Торнгаст медленно приближался к храму, мысленно перебирая возможные запросы. «История края… Трактат по местной флоре и фауне… Что-нибудь о друидических культах… А еще – основы права, чтобы понимать, что я тут, собственно, делаю в роли шерифа… и, может быть, поваренную книгу, для разнообразия», – прикидывал он, мысленно составляя список из пяти пунктов.

Перед ним возвышалось не слишком большое, но добротное каменное здание из потемневшего от времени песчаника. Невысокая ограда из кованого железа с двустворчатыми воротами окружала небольшую, ухоженную территорию. Над главным входом сиял на солнце символ Абадара – золотой ключ. От ворот к самому храму вела аккуратная гравийная дорожка. Справа от нее располагалось прихрамовое кладбище – ряды старых надгробий, поросших лишайником, и входы в подземные склепы-крипты с тяжелыми каменными дверями.

Именно здесь его внимание привлекло нечто тревожное. Несколько могил на окраине кладбища были разрыты. Торнгаст подошел ближе, его мощная тень легла на беспорядочно отброшенные комья земли. Взгляду открылись разломанные, почерневшие гробы. «Не звери, – сразу отсек он эту мысль, заметив ровные, словно подрезанные края досок. – Кто-то искал. Но что?» Земля, даже на глубине, была сухой и растрескавшейся, будто камень. «Засуха… Она здесь, повсюду».

Осмотрев ближайшие надгробия, он увидел лишь незнакомые имена – кто-то из прежних поколений абертонцев. Не заметив ни служителей, ни прихожан, медведь направился к тяжелым дубовым дверям храма.