Путь предначертанный

– Ты чего? – Фаррей заглянул в её лицо.

– Нервничаю, – призналась та, отводя взгляд. – Я совсем не приспособлена для этого мира. Далека от вашей жизни на столько, насколько это возможно. Боюсь, тебе снова придется меня спасать.

– Не волнуйся ты так, – улыбнулся тот. – Просто повторяй за нами, и никто ничего не заподозрит.

– Ты прав, мне всего-то нужно за несколько дней изучить то, чему вы учились с рождения. Небольшая цена для выживания, – с насмешкой проговорила она.

Продолжив идти, Кааль заметила, что тот неожиданно остановился. Она обернулась. От его хмурого лица внутри задрожало волнение.

– Фаррей?

– Я был против, чтобы Мельфир приводил тебя сюда.

Сердце больно кольнуло. На плечи навалилась жгучая тоска по дому, пришлось укусить губу, чтобы не дать слабину.

– Я понимал, что любой, кого он приведет, будет чувствовать себя, как рыба, выброшенная на берег. Но не представлял, что будет настолько тяжело. Кааль, – его взгляд был полон серьезной решимости, – я буду защищать тебя. Можешь не бояться за свою жизнь. Ты вернешься домой в целости и сохранности.

– Спасибо, – выдохнула девушка, и на губах растянулась улыбка удивления. – Ещё парочка таких прекрасных слов, и я влюблюсь в тебя.

Фаррей заулыбался в ответ на её веселый смех. Дальше они шли куда ближе друг к другу.

Деревня выглядела куда пригляднее, чем Кааль представляла. Дома из камня и дерева, видно, строились на века, из печных труб шел легкий дым, наполняя воздух приятными ароматами, ставни окон были расписаны в голубые и белые цвета, но попадались и желтые с красным оттенком. Почему было такое разделение, Кааль пока не знала. К тому же, её внимание занимали другие аспекты жизни людей магического мира. Дети бегали друг за дружкой, что-то выкрикивая, по дорогам бродили ленивые курицы, а под тенью заборов спали кошки. Им не было никакого дела до творившейся повседневной суеты и проходящих мимо незнакомцев.

– Хм, а где же собаки? – Кааль вдруг поняла, чего ей не хватает для полной картины деревенской идиллии.

– Собаки? В этой глуши? – Фаррей удивился. – Собак могут себе позволить только аристократы. Некоторые породы даже дороже боевых коней.

Теперь пришла очередь девушки удивляться.

– Как так? У нас собаки это обычные питомцы, любой может себе собаку позволить. Это большая ответственность, конечно, но всё же…

Парень нахмурился, раздумывая.

– Вы слишком доверяете предателям.

– Собаки стали другом человека ещё до первых цивилизаций, как и лошади.

– И почему ваши волки пошли на такое? Это же проклятье на весь род.

Кааль тряхнула головой, не понимая, о чем тот говорит, а потом вспомнила, с кем имеет дело.

– А, точно… В моем мире-то волки обычные животные. В древности человек приручил волков и так появились собаки. А у вас как?

– Твой мир такой странный. Волки – обычные животные? В голове не укладывается. У нас тоже собаки появились задолго до первых королевств, но это произошло не по доброй воле. Была война. Некоторые волки предпочли подчиниться человеку, а другие решили сражаться насмерть. Кровавая была битва. Выжившие ушли к Колючим горам, где их уже никто не мог достать, там они и жили тысячу лет до времен Первой Императрицы. Предателей же сковали в цепи, запретили перевоплощаться, и скоро они забыли человеческий облик. Такая вот история.

«Какая жесть, – подумала Кааль. – Собаки для них что-то вроде гомункулов? Убогие подобия волков? У них сохранился интеллект? Они осознают, что происходит? Боже, у них ещё породы вывели. Их насильно скрещивали друг с другом. Жесть. Что ещё люди с ними делали? Фу, даже думать не хочу».

Им навстречу двигалась телега, груженная бочками, и Кааль инстинктивно приблизилась к Фаррею. Старик-извозчик окинул их подозрительным взглядом, но молча подстегнул свою уставшую лошадь. Тогда за телегой показалась ещё одна, привязанная к телеге. Девушка почувствовала, как Фаррей остановился, а потом резко побежал за извозчиком.

– Эй, папаша, постой! За сколько продашь свою лошадь? Ту, что привязана.

– Морошку? – возмущенно крякнул старик. – Ишь ты, чаго захотел. Самому надобно! Вот как помреть моя старушка, – он мотнул головой на запряженную, – так она на её место станет.

Слыша его говор, Кааль зажмурилась. Казалось, руна-переводчик сходила с ума, и она вместе с ней. Она подозревала, что люди одной страны могут говорить с такими разными акцентами, но как же тяжко было это переваривать.

– Может, знаешь, кто сможет лошадь продать? Позарез нужна.

Старик фыркнул, но задумался. Во время их разговора Кааль стояла рядом с Морошкой. Рассматривая высокое животное, она невольно подумала:

«И такая громадина будет у меня?»

Длинный хвост бил по рыжим бокам, отгоняя непрошенных насекомых, а сильным ногам уже не терпелось идти дальше. Большая голова вдруг повернулась на девушку, и та встретилась с её глазами. Казалось, лошадь познала за свою короткую жизнь какую-то разочаровывающую мудрость, отчего темные глаза стали глубокими и чуть печальными.

– Ежели позарез, то просите Кодира, – наконец ответил старик. – Он лошадей разводящий. Наш хозяин, господин Рельмир, даже от уплаты его освободил, за заслуги-то, во как. Так что, за лошадью токмо к нему.

– Как его найти?

– Да вон, – тот указал хлыстиком на дорогу позади себя, – пойдете из деревни, поля будут – это всё его загоны-то. Прямо, не сворачивая, а там и дом его стоит.

– Спасибо! Идем, Кааль.

– Эй! – крикнул напоследок извозчик. – Скажите, что от Сура, как родных примет.

– Договорились, – махнул ему парень.

– Пока, Морошка, – протянула Кааль, которую уводил за руку Фаррей.

Провожая их взглядом, старик прокряхтел что-то недовольное, но телега тронулась, и мысли его были уже о том, как бы побыстрее довезти бочки до мельницы.

Когда Кааль и Фаррей наконец вышли из деревни, они и вправду увидели большие поля. Девушка замедлилась. Не хотелось спускаться с холма, пока не налюбуешься красотой природы. Идя по избитой колесами дороге, она слушала жужжание плел и шелест высоких трав. Согретая солнцем земля наполняла воздух такими ароматами, что хотелось вдохнуть поглубже. Кааль не заметила, как на лице её появилась улыбка.

С левой стороны дороги было вспаханное поле, на котором виднелись взошедшие посевы, а с другой – забор, ограждающий пасущихся овец и коров. От вида животных, внутри защекотала детская радость. Девушке захотелось дотронуться до мягкой молодой шерстки, но вот овцам до не было до неё никакого дела. Они медленно ходили, смешавшись с такими же ленивыми коровами, и выбирали самую сочную траву. Скоро на их пути будет пруд, питающийся подземными водами плодородной почвы, и он спасет их от дневного зноя.

Вдруг Кааль услышала пение, тихо доносившееся со стороны леса. Она увидела девушек, несущих полные корзины цветов. Босые ноги закрывали платья, расшитые красными нитками, а в распущенных волосах красовались ленты. От их веселых мелодичных голосов в груди стало тяжело. Тоска по чему-то родному и давно забытому. Девушки заметили идущих по дороге путников, и помахали им, приподнимаясь на носочках. Фаррей махнул им в ответ, и на их лицах расцвела игривая улыбка.

– Блудницы, – со светлой задумчивостью вздохнул тот.

Непристойное слово по отношению к красавицам вызвало недоуменный взгляд Кааль.

– Что означает это слово, Фаррей? – осторожно спросила она.

– Девушки, которые блуждают в поисках мужа. Девушки, с которыми можно создать семью.

– Вот так, – протянула та, оборачиваясь вслед уходящим девушкам.

«Другой мир, другие взгляды», – вздохнула она про себя.

Скоро они увидели дом, стоящий недалеко от главной дороги, и большую конюшню. К ним вела тропка, полная следов копыт. Послышалось заливистое ржание и лай собак. Хозяева узнали о приходе гостей. Кааль увидела вышедшего на крыльцо мужчину. Он грузно спустился по ступенькам, неотрывно глядя на пришедших.

– Здорово, хозяин! – приветственно крикнул Фаррей.

Мужчина подождал, когда они приблизятся и спросил:

– Чего надо?

– Лошадь нужна. Сур сказал, ты можешь помочь.

– Сур? – хмыкнул Кодир, но взгляд стал менее строгим. – Лошадь не продам, но могу дать жеребца. Недорого возьму.

«Вот удружил, – улыбнулась про себя девушка, стоящая чуть в стороне, – сразу понял, что мы сорта пониже, чем его чистопородные красавицы. Ну и ладно».

– Пойдем, взглянем.

Они обошли дом. Около конюшни оказался большой загон, в котором мирно паслись красивые животные. Подойдя к ограде, хозяин протяжно свистнул, и скакуны тут же направились к нему. Кааль наблюдала со стороны, предпочтя предоставить всё Фаррею. Вряд ли спросят её мнения в том, в чем она совершенно не разбиралась.

Фаррей и хозяин о чем-то переговаривались, переходя то к одному, то к другому коню. Первый явно хотел сторговаться, а хозяин всё недовольно кряхтел.

«Прощупывают друг друга», – улыбнулась девушка.

Тут она заметила стоящего у дерева коня. Он понуро стоял, брошенный своим табуном. Просто стоял в тени, даже не щипал траву. Стоял, думал о чем-то.

– Хозяин, – подала Кааль голос, и на неё удивленно обернулись, – а там кто?

Мужчины посмотрели в указанную сторону.

– А, – невесело протянул хозяин, – этого задаром отдам.

– Как так?

Хозяин оставил своих воспитанников и направился к изгою. Кааль и Фаррей за ним. С каждым шагом все больше ощущалась давящая тишина, окружающая коня.

– Зуб даю, с этой скотиной что-то не так, – шепнул ей парень.

Хозяин свистнул. Конь медленно обернулся на его зов. Увидев незнакомцев, он будто всё понял. Его сильная грудь медленно поднялась и опустилась в тяжелом вздохе.

– Иди сюда, Злеяды тебя разорви, – прорычал хозяин.

«Зачем же так жестоко?» – Кааль почувствовала жалость.

Конь повиновался. Хозяин показал его белоснежные зубы и шелковистую серую шерсть с белыми крапинками.

– Хороший конь, смирный, – сказал Фаррей. – Почему же отдаешь?

– Конь-то хороший, вот только проклят он.

«Что? – бровь недоверчиво изогнулась. – Проклят? Может, я чего-то не понимаю, но… Конь как конь. Только грустный».

– Всадников своих губит. Дед мой прошлой зимой упал с него, сломал шею, – начал рассказывать Кодир. – Наездником он был лучше меня. Как так случилось, никто не знает. Потом кузнец наш его взял в город ехать, да не доехал. Нашли на обочине, пробил голову об камень. А три дня назад сын мой его взял. Говорил ему, да что молодежь понимает… Теперь лежит со сломанной рукой. Хоть жив остался. Рассказывал, что Злеяд этот на дыбы встал ни с того, ни с сего. Так что забирайте, но потом не вините, что я вас не предупреждал.

Фаррей призадумался.

– Дай нам пошептаться немного, – сказал он, уводя Кааль. – Что думаешь? – спросил он её. – Случайность или нет?

– Я б поставила на случайность, – ответила она. – Даже если это и проклятие, Мельфир сможет его снять. Наверное.

Парень глубоко втянул воздух, в голове гудели все «за» и «против».

– Рискнешь?

– А что ещё делать? Денег кот наплакал.

– Это верно, – протянул Фаррей. – Но, если что, скажи, я тебе своего коня отдам.

– Надеюсь, до такого не дойдет, – неуверенно улыбнулась та.

Фаррей вернулся к Кодиру.

– Ладно, хозяин, заберем твоего проклятого, – сказал он с напускной уверенностью. – Нам бы ещё седло…

– Только солдатское.

– То, что надо.

Кааль осознала произошедшее, когда Фаррей подвел к ней оседланного коня и сказал: «Садись». В голове прогремела мысль:

«И это всё моё».

Но забраться на привалившее счастье оказалось труднее, чем ожидалось. Первая проблема – ногу в стремя вдеть, потом вторая проблема – как-то изловчиться и подняться на стремени, третья – закинуть вторую ногу, чтобы упасть в седло, а не на землю. На третьей попытке Кааль заметила плохо сдерживаемую усмешку Кодира. Щеки предательски запылали. Радовало только, что на ней были штаны, а не платье.

В конце концов, все звезды сошлись. Видя землю со спины коня, Кааль инстинктивно сжалась. Она вцепилась в луку седла, когда Фаррей потянул за узду и конь зашагал следом. Попрощавшись с Кодиром, они вышли на главную дорогу и направились в обратный путь.

– Держи спину прямо, Кааль, – напомнил ей Фаррей. – Привыкай к своему коню. Почувствуй его размеренные шаги, ритм движений. И не сжимайся в комочек, выпрямись! Расслабься, расправь плечи, двигай корпусом в темп движениям коня, не сопротивляйся им. Это на крупе тебе надо было сидеть, не шелохнувшись, в седле все по-другому.

– Да я уже поняла, – с легкой паникой в голосе ответила девушка.

Держаться не за кого, пугающее чувство неустойчивости, ноги не понимают, что делать со стременами, и это она ещё уздечку не держала. В какой-то момент Фаррей подошел к ней, схватил за голень и прижал её к боку коня.

– Держи ноги вот так. Не обнимай его пузо ногами, ты ему только мешаешь. Держись за него бедрами. Упирайся в стремя не носками, а серединой стопы. Вот так. Пробуем дальше.

Кааль ненароком вспомнила анатомию ног человека – все мышцы и кости, даже их названия на латыни, – и наконец начала что-то понимать. Она поймала положение равновесие, и теперь не казалось, будто до падения осталось мгновение. К тому времени, как они поднялись на холм к деревне, она уже более-менее уверенно осматривала окрестности с нового ракурса.

До лагеря они добрались без помех. Первым их заметил Нод. Он радостно подбежал к ним, и Кааль услышала ободряющие слова:

– Держишься, как мешок с картошкой, но держишься.

– Спасибо, – засмеялась она. – Мы что-нибудь пропустили? Выглядишь счастливым.

– Я? – мальчишка смутился, но, прокашлявшись, вернул себе серьезный вид. – Ничего такого, просто Сахраз хочет сделать из меня стрелка, а мне такого счастья даром не надо.

– Сбежал от него к нам? – с коварной улыбкой заметила девушка. – Скучал по мне?

– Кто будет скучать по шумному волчонку?

– Да ладно, Нод, просто признай, что рад нас видеть, – повернулся к ним Фаррей. – Бежал сюда, как счастливый щенок.

– Неправда.

Они подъехали к остальным. Кайон и Мельфир оценивающе глядели на нового члена команды. Сахраз одобрительно похлопал по сильной шее, и спросил:

– Сколько отдали за красавца?

– Даром отдали. Платили только за седло.

– Даром? – Кайон явно напрягся.

– Даром?! – в глазах Нода заблестели жадные искорки восторга.

– Я всё объясню, – сказала Кааль, – только помогите слезть…

Фаррей протянул к девушке руки. Та положила ему ладони на плечи, и он стащил её на землю.

– Хозяин сказал, что на нём проклятие, – сказала Кааль, тут же заинтересовав Мельфира. – Его прошлые всадники, либо погибли, либо пострадали. Но я никаких рун не увидела, – она посторонилась, дав подошедшему магу больше простора для осмотра.

Мельфир обошел коня, внимательно рассматривая, но нигде не задержался.

– Я тоже ничего не чувствую. Возможно, это просто совпадения, – Мельфир вынес вердикт.

– Тоже так подумала, – пожала плечами ученица. – Можно сказать, нам повезло.

– Посмотрим, – хмуро сказал Кайон. – Дыма без огня не бывает.

– В любом случае, теперь это мой огонь, – высказалась Кааль.

«У меня под задницей».

– Смотри, чтобы он нас не задел, – взгляд принца был многозначителен. – Всё, выдвигаемся. Придется идти до заката, чтобы наверстать упущенное.

«Вот ведь… Опять залезать? Спуститься не успела», – вздохнула Кааль.

Ноги побаливали даже от такой недолгой езды. Напряглись даже те мышцы, о которых она не подозревала. Зато не надо было заморачиваться с погрузкой своих вещей – их не было. Видя, что все заняты, Кааль решила самостоятельно решить проблему, но, с трудом засунув носок в стремя и схватившись за седло, она уже поняла, что силенок ей не хватит.

«Я слишком стара для таких приключений».

– Фаррей, помоги, – проскулила она.

На этом этапе она получила повод уздечки. Это была обыкновенная веревка с единственным отличием в том, что у коня в зубах была металлическая пластина. Веревка была переплетена и связана похожим образом, как и обычные уздечки, о которых Кааль знала.

Группа двинулась вперед, и девушка неловко повернула коня в их сторону, но – снова проблема, – могла идти только шагом, когда остальные ускакали бодрой рысью.

«Господь милосердный, да почему все так сложно? Я еле научилась нормально сидеть, а они мне: “Давай-ка побыстрее”. Я рулить этой штукой не могу, не то, что скорости переключать!»

Фаррей первым заметил её отсутствие. Заметив её далеко позади, он тут же развернулся и направился к ней. Он и не подозревал, что в этот момент в глазах Кааль он был окружен прекрасным ореолом.

– Прости, – протянула девушка.

– Все в порядке. Давай мне поводья, – Фаррей перекинул веревку через голову коня и намотал на руку. – Теперь просто держись.

Он поцокал языком, и его конь пошел рысью, уводя за собой коня Кааль. Она тут же почувствовала, как копчик ударился о седло – спина коня резко ушла вниз и тут же вернулась вверх. Она была к такому не готова, но каким-то чудом догадалась встать на стремена. Это помогло, но долго продолжаться не могло – ноги нещадно болели.

– Ты её так угробишь, – крикнул Фаррею подъехавший Нод. – Твоя ученица сейчас, либо свалится, либо сбросится.

Всадники остановились, и Кааль с облегчением плюхнулась в седло. Глаза с мольбой посмотрели в небо, но Нод потребовал к себе внимания:

– Смотри на меня, Кааль, – он пустил коня вскачь вокруг них, демонстрируя свое искусство верховой езды. – Приподнимайся и опускайся на стременах в ритм коня. Его спина вниз – ты поднимаешься, вверх – опускаешься. Давай, не куксись, сама виновата, что не научилась этому раньше.

– Да когда бы я… Ай, не важно.

Она просто смирилась. Без особого энтузиазма попробовала повторить движения Нода, и поразилась тому, насколько легче стало жить. Да, иногда сбивалась с ритма, да, иногда подводили ноги, да, очень хотелось узнать стоп-слово, но постепенно они нагнали остальных, и это означало, что она может ехать наравне со всеми.

«Я справлюсь. Я должна справиться».

Барон Рельмир нервно сжал письмо, украшенное императорской печатью. На лбу выступил холодный пот, непослушные пальцы оттянули воротник. Понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, и вот рука потянулась к колокольчику. На зов загорелась дверная руна, впускающая в комнату обеспокоенного слугу.

– Трайн! – сорвался барон. – Немедленно вызови ко мне Кириоса! Мне нужны его глаза и уши на каждом переулке. Пусть поднимет всех своих людей! Ты меня слышишь?

– Конечно, господин, я сейчас же…

– Стой. Ещё прикажи Минери подготовить лучшие комнаты. Пусть эти курицы работают, как никогда. К нам идут важные гости, и я скормлю Злеядам любого, кто посмеет халтурить!

– Да, господин, конечно, господин, – лепетал слуга, в поклонах закрывая дверь.

Как только дверь закрылась и руна снова загорелась алым, Трайн побежал по коридору в поисках домоправительцы. Он бы никогда не позволил себе такого, но настроение хозяина заставляло ноги двигаться быстрее. Через минуту уже весь дом знал, что что-то произошло.

Глава 11

Теплый ветерок игриво покачивал вышитые занавески. В комнате царила роскошь и величественное спокойствие. Редкий уголок в императорском дворце Райтара. Девушка лежала в мягких подушках и задумчиво смотрела на птиц в клетке. Кое-что гложило сердце, которое должно было бы радоваться в окружении такой красоты.

– Мальри, – лениво протянула девушка, и служанка, незаметно стоящая у двери, повернулась на зов.

– Госпожа?

– Почему он меня не зовет? – в голосе послышались нотки капризного гнева.

Служанка поджала губы и посмотрела на сцепленные пальцы.

– Почему, Мальри? – уже громче спросила та.

– Госпожа Ирэн, я всего лишь служанка, не мне рассуждать о желаниях Его Величества, – пролепетала девушка.

Госпожа вскинула голову. Она рывком поднялась с ложа. Птицы в клетке забеспокоились. Ирэн подошла к трусливо сжавшейся девушке и гневно прошипела:

– Хочешь сказать, он меня не желает?!

– Нет-нет, что вы… – залепетала девушка, и тут же вскрикнула от хлесткой пощечины.

– Пошла вон! Вон отсюда! Чтоб глаза мои больше тебя не видели, дрянь! – крик госпожи ворвался в коридор вместе с выбежавшей из покоев служаки.

Птицы забились в клетке, хлестая прутья крыльями, отчего на подушки вокруг упали золотистые перья.

– Ненавижу! Будь оно всё проклято! – бесновалась Ирэн, швыряясь подушками и опрокидывая попавшиеся под руку вещи.

Но скоро она выдохлась, ей оставалось только шептать сквозь зубы бесконечные проклятья на свою несчастную жизнь. Она села у окна, сокрушенно положив голову на сложенные руки, и длинные волосы волнами легли на её изящную спину. Злоба сменилась слезами, и госпожа тихо роняла горькие слезы на тонкий шёлк. В этот момент из-за двери донеслось:

– Старшая онори просит госпожу Ирэн о дозволении войти.

Красавица приподнялась и поспешно ответила:

– Входи!

В покои вошла пожилая женщина с хитрыми морщинками у глаз. Ирэн быстро подошла к ней и упала в её объятия.

– Он меня не любит, Файта, – простонала девушка.

– Не надо так убиваться, солнце моё, – улыбалась женщина. – Садись у зеркала, я расчешу твои локоны.

– Он совсем обо мне забыл, – причитала Ирэн, послушно усаживаясь перед зеркалом, которое чудом пережило все всплески гнева хозяйки. – Как только он Кайона изгнал, так я ему не интересна стала.

– У Его Величества много забот, дорогая, – спокойно улыбалась старшая из служанок, знающая её с пеленок. – Но даже если мужчина забывает о женщине, она о себе забывать не должна. Посмотри-ка, лицо бледное, глаза потухли. Слёзы помогают, только если мужчина их видит.

Ирэн сердито вытерла влажные ресницы и посмотрела на отражение женщины.

– Что мне делать, Файта? Я здесь с ума схожу.

Старшая многозначительно улыбнулась. Ирэн знала эту улыбку, и уголки её губ поднялись в предвкушении.

– Ты что-то придумала, да? Расскажи. Быстро!

– Мышки нашептали, что Его Величество плохо спит, а снотворное ему носит врач. А кто он и когда приходит, этого они не знают.

– Но ты-то знаешь, верно?

– Иначе я бы не была старшей онори. Слушай, мой госпожа, вот что мы сделаем…

С каждым прошёптанным словом онори улыбка на лице капризной красавицы сияла всё ярче и ярче.

– Я умираю, – простонала Кааль. – Нод, я ног не чувствую.

Парнишка устало вздохнул. Он сидел рядом со страдалицей, распластавшейся на траве. Утром Мельфир устроил своей ученице настоящую нервотрепку – раз она уже освоила все руны Стихий, значит, готова к следующим, и нарисовал ей двенадцать новых. От каждой руны Стихии три другие – новые свойства, новые заклинания, новые сложности. Пытаясь запомнить их разом, Кааль боролось с мыслью, что старик издевается над ней. Вышедшие из руны Огня заклинания не поддавались, хотя остальные кое-как отзывались. Кааль брала их упрямством и отключением мозга – не задумываясь, как это работает, просто заставляла работать. Практика показала, что это неплохая тактика, а удивленный взгляд Мельфира стал злорадной наградой. Но вот Солнце поднялось довольно высоко над горизонтом, и группа отправилась в путь. По дороге Кааль пыталась в голове рисовать изученные руны и прокручивать их заклинания, чтобы хоть как-то усилить эффект обучения и отвлечься от мучительно долгого перехода. Если бы Кайон не устроил привал, это бы сделала Кааль, грохнувшись с коня.

– В детстве я хотела канарейку, а судьба подарила коня, – тяжело проговаривала девушка.

– Мне б твои проблемы, – хмыкнул Нод.

– Да что ты говоришь?! – возмутилась та с вдруг появившимися силами.

– Тихо-тихо, понял.

Он поспешно положил ладонь ей на лоб, и она снова расслабилась. Ладонь была холодной, и оттого безумно приятной в этот жаркий день.

Кааль ни за что бы не поверила, что в Райтаре весна. У неё дома весна – это холодная и грязная пора, снег только начинает таять, но тут же превращается в лед из-за резких перемен погоды. Не было и речи о том, чтобы путешествовать, ночую под звездами, а в этом мире, казалось, никто никогда не знал холодов.

Несмотря на это, Кааль удивлялась, как умудрилась не заболеть. Ночи у костра были для неё невероятным испытанием – темнота, постоянные звуки, надоедливые насекомые, ощущение, будто кто-то следит за тобой или ползает по спине, постоянно хочется придвинуться к огню поближе, но, даже если чудом заснешь, на рассвете боишься нос высунуть из-под одеяла, ведь всё вокруг покрыто холодным туманом и росой. Казалось бы, первая же такая ночка должна была вызвать насморк и боль в горле, но она чувствовала себя на удивление неплохо. Ноющие мышцы и непроходящий страх где-то глубоко внутри – это мелочи.

– Нужно изучить вашу medicine, – неожиданно сказала Кааль, не открывая глаза.