Путь предначертанный

– Стой!

Но было поздно. За следующим поворотом появилась прямая каменная дорога, ведущая к большой площади. Площади при эрмандерии.

– Так, – Кааль осматривала карманы и сумку на поясе, перебирая улов, – бумага есть, письменные принадлежности есть, учебное пособие для самых маленьких есть, бинт – нормальный в кое-то веки, – есть, кровоостанавливающее, обезболивающее, обеззараживающее – надеюсь, сработает, – ножницы и… А где? О! А это для тебя, моя красавица, – засмеялась она, вытащив бутылек с ароматным маслом.

– Кайон нас убьет, – нервно улыбался Фаррей, вспоминая о потраченных деньгах. – Ты ведьма, знай это.

– Для вас же стараюсь, – серьезно сказала та. – Какой я лекарь без лекарств? Мельфир мне так ничего и не рассказал о травничестве, но, будем надеяться, что та девушка нас не надурила.

– Вряд ли.

– Тоже так думаю. Она так тебе улыбалась, – лукаво взглянула на него Кааль.

– Следи лучше за сумкой, – проворчал парень, отводя взгляд, – там у тебя бесценные сокровища.

– Да-да.

Кааль машинально осмотрелась, выглядывая возможных посягателей на её сокровища, но вместо этого заметила небольшую странность.

– Куда это все спешат? Что происходит? – удивилась Кааль, наблюдая за людским потоком.

– Понятия не имею. Пойдем узнаем? – легкомысленно улыбнулся Фаррей.

– Да! – бодро ответила девушка.

Идти пришлось недолго, но приближаясь к все нарастающему шуму и гулу, Кааль почувствовала царапающее беспокойство. Люди перешептывались и со страхом оборачивались на появляющихся тут и там солдат. Спросить, что происходит, Кааль опасалась. Посмотрев на Фаррея, она нашла на его лице то озадаченное беспокойство, что терзало и её.

– Давай уйдём, – потянула она его за рукав.

– Поздно. Мы слишком выделимся, солдаты могут что-то заподозрить. Я, кажется, понял, куда все идут. Всё будет хорошо, – он взял её за руку, и девушка чуть успокоилась.

Да, верно, всё будет хорошо, она не одна, с ней Фаррей, он обязательно выведет её из любой передряги. Главное, сейчас в неё не попасть. Девушка глубоко вздохнула, посильнее натягивая капюшон.

Толпа притекла на площадь, и Кааль с ужасом увидела висельницу. Она застыла в оцепенении, и Фаррею пришлось, обхватив её за плечи, отойти в тень дома. Толпа все прибывала и прибывала, толкаясь и смешиваясь, шум и гул голосов становился все громче, но их заглушало стучащее в ушах сердце. Кааль вжималась в Фаррея, пытаясь спрятаться от прохожих и происходящего кошмара. Тот чувствовал её страх, но изо всех сил сохранял спокойствие. Он заметил всех охранников, контролирующих горожан, и нашел путь для отступления.

– Идем, – он покрепче перехватил Кааль за руку, и уже хотел двигаться, как вдруг двери эрмандерии открылись и толпа взорвалась негодованием.

На эшафот медленно поднялись люди, связанные кандалами. Стоя у петель, они обреченно смотрели на окружившую их толпу. Кааль заметила среди них женщину. Солдат зачитал приговор, но из-за общего рева Кааль ничего не слышала. Мешки спрятали лица несчастных, их шеи обвила веревка. Кто-то истошно кричал, кто-то сыпал проклятиями, а женщина молча дрожала. Она незаметно повернула голову к зданию эрмандерии, и в его окне увидела лицо своего палача.

– Прости, Зольта, – тяжело вздохнул эрмандер Крилос, опрокидывая бутылку, – но моя шкура мне дороже.

Девушка не могла отвести взгляда. Было невыносимо страшно смотреть, но не смотреть она не могла. Вот палач рванул рычаг, и толпа ахнула. Обвиненные забились в петлях. Женщине сразу сломало шею, кто-то пытался вырвать руки из веревок, освободиться, но всё было тщетно. И вдруг всеобщий гул разрезал крик: «Нет!»

В толпе возникло движение, люди расступались, и прежде, чем Кааль поняла, где слышала этот голос, на эшафот запрыгнул Нод.

– Мама!

Он обхватил ноги женщины, рыдая и умоляя, но его тут же оттащил рядом стоящий солдат. Поднялся шум, паника, солдаты со всех постов побежали к эшафоту. Следующим, что Кааль увидела, был Сахраз, замахнувшийся мечом на солдата, который схватил Нода. Кровь хлынула на мощеный камень, и люди, охваченные ужасом, побежали кто куда.

– Что происходит? – в панике зарычал Крилос, припавший к окну. – Кто посмел?

– Кажется, это Нод Надмар, господин, – заметил рядом стоящий помощник.

– Надмар?! – глаза вспыхнули хищным огнем.

Крилос кинулся к столу и нашел на нем листовки. На одной из них было лицо Нода.

– Схватить! Немедленно! Если здесь один, значит, должны быть и другие!

– Солдаты уже…

– А ты! – Крилос схватил паренька за воротник. – А ты мчи к дому барона. По главной дороге! Найди Таора и его рыцарей, приведи его сюда, сегодня мы схватим эту шайку!

Помощник вылетел из кабинета эрмандера, как ошпаренный, и в следующее мгновение уже мчался на коне к городским воротам.

– Сахраз, сюда! – крикнул Фаррей сквозь толпу.

Воин заметил его и, взяв Нода под локоть, потащил к нему. Кааль вышла из оцепенения. Она бросилась к Ноду, захотев обнять, но мужчина отмахнулся от неё:

– Сейчас не время, сначала надо выбраться отсюда, – твердо сказал Сахраз.

Девушка увидела кровь на его кожаном нагруднике, и её взгляд обратился к солдату, лежащему у эшафота. Он был мертв.

– Скорее!

Фаррей потащил девушку к темному проходу, скоро они покинули площадь. Они бежали к главным воротам, то и дело уходя в переулки от выскакивающих им навстречу солдат. Тут и там раздавались их голоса: «Ловите их!», «Именем императора!», «Стоять!» Долго так продолжаться не могло. Тогда Кааль увидела на заборах листы, и лица, нарисованные на них, показались ей знакомыми.

– Фаррей, это…

– Да чтоб их Злеяды разорвали!

Ориентировки на Нода, Фаррея, Сахраза. И Кайона. Девушка замечала их на каждом повороте.

– Их не было, когда мы проходили здесь! – крикнула она Фаррею, задыхаясь.

– Быстро они работают, – цыкнул тот, уводя всех в очередной переход.

– Стой! – крикнул Нод. – Налево, срежем!

Они вывалились на свет главной улицы. Нод, прекрасно знающий город, тут же побежал вперед, указывая дорогу. Кааль почувствовала, как от страха и усталости ноги становятся ватными. Тренировки Сахраза давали свои плоды, только благодаря им она ещё не плевалась легкими, но ей все равно было далеко до парней.

Люди, завидев их, отпрыгивали в стороны, и кричали солдатам: «Злеяды здесь!» Сердце бешено колотилось, девушка с ужасом осознала, что отстает. Вдруг кто-то схватил её за край накидки, но пуговица услужливо оторвалась, оставляя ловца лишь с плащом в руках.

– Да чтоб тебя, – устало выдохнула она, увидев, как из внутреннего кармана плаща вылетают драгоценные листы и книга.

– Закрыть ворота! – кто-то крикнул со стены, и цепи на воротах угрожающе зазвенели.

– Нет-нет-нет!

Прямо перед ними закрывался единственный путь к отступлению. Медленно, но все же достаточно быстро, чтобы заключить их в смертельную ловушку.

«Всё? Конец? – её сердце рухнуло. – Нет! Я здесь не умру!»

Кааль резко остановилась, клинок летел из ножен, и его острие впилось в кожу.

– Кааль, что ты делаешь? – заорал Фаррей.

Кровь хлынула из лихорадочно нанесенных порезов, но Кааль видела только рождающуюся руну.

– Кай!

Магия взревела – для пробуждения руны нужна лишь капля крови, но сейчас она умывалась ею. Кровь, горячая от страха и бега, породила сотни водяных шаров, заполнивших улицу. Высвобождение такого количества магии разом может разорвать тело заклинателя. Сердце девушки пропустило удар, её глаза закатились, тело подхватило предобморочная слабость, но…

– Кааль! – в ужасе закричал Фаррей.

Ноги уперлись в окровавленный песок, и глаза снова прозрели. Она вскинула руки, и водяные сгустки устремились к воротам. Они разорвали их, словно пушечные снаряды, и цепи повисли у стен бесполезными железками. Кааль оглохла от взорвавшегося крика ужаса. В ушах противно запищало. Поднявшееся облако песка ослепило. Позади, словно сквозь вату, раздался яростный рык: «Смерть волчарам!» Потом звук удара и шум падающего тела.

– Вставай, – подоспевший Фаррей подхватил девушку, но она была словно в трансе.

Выругавшись, парень присел перед ней и погрузил себе на спину. Девушка машинально обняла его за шею, когда он побежал прочь. Она не оборачивалась, боясь увидеть того, кто пытался на неё напасть. Фаррей с ним не церемонился. Сахраз покончил с последними солдатами, осмелившихся преградить им путь, и группа покинула город.

Кайон был в шоке. Увидев кровь на одежде Сахраза, Кааль на спине Фаррея и взгляды, полные пережитого страха, он подбежал к ним и спешно спросил:

– Что произошло? Эй, это твоя кровь? Девчонка жива?

– За нас назначили награду, – сухо произнес Сахраз.

Взгляд Кайона застыл на мужчине, а тот не поднимал глаз. Ладонь до боли сжала рукоять меча. Повисшая тишина была наполнена могильным холодом.

– Я должен был допустить такой исход, – еле слышно выдохнул Кайон. – Простите.

– Мы так же, как и вы, не могли предположить, что они поднимут такую шумиху. Они до последнего держали все в тайне, но, видимо, решили рискнуть. Зато, – глаза воина были полны решимости, – теперь все наши союзники будут уверены, что вы живы, Ваше Высочество.

Кайон втянул воздух и вскинул голову. То ли для поддержания авторитета, то ли для того, чтобы не дать слезам скатиться по щекам. Вид побитых подопечных со злой насмешкой говорил, во что он их втянул. Но это только начало.

– Ты прав, Сахраз, – нарочито громко произнес он, – но сейчас нам нельзя медлить, за нами наверняка отправили погоню. По коням!

Нод обреченно обернулся, бросив последний взгляд на место, которое было ему домом. Дыхание снова перехватило, жалкий всхлип вырвался из груди, заставляя голову стыдливо опуститься. Но на плечо снова легла ободряющая ладонь. Нужно было идти.

– Вот Злеядье дерьмо, за нами погоня? – заскулил Рилор, забираясь на коня. – Только этого нам не хватало. Эй, вы совсем из ума выжили?!

Фаррей стиснул зубы и глубоко вздохнул. Нужно было позаботиться о Кааль.

– Что с ней? – строго спросил Мельфир, помогая ему опустить девушку на землю.

– Я не уверен, но… Она спасла нас.

Маг хмурым взглядом осмотрел кровоточащую руну на ладони ученицы и всё понял. Из груди вырвался тяжелый вздох.

– Безрассудная, глупая… – причитал он, исцеляя порезы магией.

– Я могу взять её с собой, – с настойчивой уверенностью сказал Фаррей.

– Да, так будет лучше. Поторопись.

Группа направилась в лес, подальше от города и его дорог. Нод, который бегал здесь ещё мальчишкой, без труда указывал верное направление. Кайон наблюдал за ним. Он многое хотел спросить у него – почему тот вернулся и почему он плакал, – но боялся. Его несчастный вид вызывал вопросы, но и он же заставлял молчать. Неожиданно для себя принц понял, что не умеет утешать людей. Тот, кто был рожден заботиться о великой империи, не мог позаботиться о несчастном мальчишке. Зубы стиснулись от боли самобичевания.

Когда Кааль открыла глаза, она обнаружила себя в седле рядом с Фарреем. Его сильные руки не давали ей упасть даже при спешной скачке. И всё же рука сама схватила его за плечо, найдя опору. Воин сильнее прижал её к себе. Молчаливая забота согревала сердце, и девушка облегченно вздохнула. Она понимала, что произошло, и переживала, что обломки от разрушенных ею ворот могли травмировать или убить рядом стоящих солдат. Да, в тот момент они были врагами, но это не умаляло переживаний за них. Она будет нести эту ношу до конца жизни.

Когда они вышли на опушку, в девушке было уже достаточно сил, чтобы пересесть на своего коня. Так она больше никого не сдерживала, и всадники помчались вдоль реки, в сторону отдаленных дорог и деревень, где, как они надеялись, о них ещё никто не знал.

Таор не мог поверить своим глазам. В клочья разорванные дубовые ворота – от них остались лишь жалкие куски, валяющиеся по округе. Какой маг был способен на такое?

– Это была водяная магия, господин, – заключил рядом стоящий Авред.

– Я вижу, – холодно ответил тот.

В глазах горели гневные искры магии. Все прекрасно знали этот взгляд. Господин в бешенстве. Ученик поник головой, спрятав руки за спиной. Наблюдавший за ними Рован устало вздохнул.

«Мальчишка. Ты бросишь что угодно, лишь бы получить признание и любовь учителя. Но что у тебя останется, если учитель бросит тебя?»

Но не ему судить Авреда. Он сам бросил всё ради того, чтобы следовать за Таором, в котором увидел идеального лидера.

– Видимо, у Мельфира ещё остались силы. Грязный старик, – злобно хмыкнул предводитель.

– Господин! – к нему спешил Хольк, младший из отряда. – Это были они, – горячо заверил он, – Нод, господин Сахраз и, скорее всего, рыцарь Фаррей. Их многие видели, описания сходятся с портретами. Но… С ними не было Мельфира.

– Ты уверен? – голос Таора сквозил еле сдерживаемой яростью.

– Да, господин, – кивнул Хольк, нервно выпрямившись. – Все утверждают, что им помогла сбежать девушка. И-или какой-то худощавый парень, только очень красивый, точно не знаю, но одежда была мужской, и, в общем… Это она разрушила ворота.

– Постой, – маг повелительно поднял ладонь, на лице отразилось напряжение. – Девушка… Какая девушка?!

Воздух взорвался от вырвавшейся магии. У Холька перехватило дыхание. Искры темных глаз пожирали, требуя объяснений, и он, стараясь сдержать дрожь в голосе, сказал:

– Никто не знает, кто она такая. Портрета на неё нет. Возможно, она просто попутчица.

– Попутчица, обладающая магией? – Таор угрожающе шагнул к нему. – Очень удачная компания.

– П-пожалуй… И ещё, господин, – он протянул книгу, которую до этого держал за пазухой. – Это принадлежало девчонке. На нем клеймо дома Надмар. Солдаты уже нашли торговца, скоро он расскажет всё, что знает.

Маг взял книгу в руки, и её первые страницы заставили брови удивленно взлететь.

– Сказание о Матери-Императрице? Интересный выбор для низкородной, неумеющей читать. Выясните, она сама выбрала эту книгу или ей подсунул торговец?

– Да, – поклонился Хольк.

Таор отошел от парня, и тот еле слышно выдохнул.

– Прикажем Крилосу прошарить все дороги от Голокора? – спросил Рован.

– Нет. Кайон не так глуп. Он поведет всех в лес, где найти их труднее всего. Нужен проводник или пара хороших охотников, но у нас нет на это времени…

– Господин! – из ворот – то, что от них осталось, – бежал Риман. – Господин, это плащ одного из них. Мы сможем выследить их.

– Луна к нам благосклонна, – сказал Таор, оседлав своего коня, – предатели уже близко.

Конь под ним встал на дыбы, заржав, ему уже не терпелось отправиться в погоню. Он жадно потянулся к находке, и из ноздрей повалил горячий воздух.

– Найди её, Альхиор.

Черные глаза вспыхнули синим пламенем.

Глава 13

Кони неторопливо шли по опушке леса, под их копытами шуршала высокая трава. Кааль задумчиво смотрела на идущую впереди компанию, и в голове жужжали невеселые мысли.

«Если мы дойдем до цели все вместе, это будет чудо, – думала она, закусив губу. – Они повесили его мать просто потому, что она его мать. Без суда и следствия. Розыск здесь работает отлично, но вот судебная система хромает на обе ноги. Нелегко нам придется…»

Со временем она заметила, что снова отстает. Конь еле плелся. Она ударила стременами, но тот даже ухом не повел.

– Давай же, шевелись, – устало просила она, толкая его в бока.

Как обычно, проблему заметил только Фаррей. Подъехав к ней легкой рысцой, он потянулся за её поводья, и вдруг заметил:

– Он спит, что ли?

Девушка наклонилась вправо, чтобы увидеть глаза коня. И правда – спит. Не успела она спросить Фаррея, что ей делать, как тот замахнулся и хлестко ударил коня по крупу.

– Пошёл!

Глаза распахнулись от ужаса, и конь рванул что есть сил, спасаясь от внезапной боли. Девушка еле успела схватиться за гриву и прижаться к его шее.

– Стой, мать твою! – закричала она.

Её мотало в седле, как соломенную куклу. Конь летел прямо на группу. Всадники натягивали поводья в стороны, еле избегая столкновения. Сахраз изловчился схватить поводья, но этим ещё больше напугал животное. Конь вскинулся, жалобно заржав, забился копытами, и Кааль слетела на землю. Вокруг вспыхивали выкрики. Девушка увидела жуткую неразбериху: кто-то хотел усмирить коня, кто-то кричал не подходить к нему, всё смешалось в одном напряженном гуле.

Сахраз не отпускал поводья, и в какой-то момент конь будто очнулся. Он встал прямо, устало захрапев. Его грудь вздымалась от пережитого, голова опустилась к дрожащим ногам. Мгновение тишины закончилось общим облегченным вздохом. Кааль поднялась под гневную ругань Рилора. Отряхнувшись, она взяла коня под уздцы, и вдруг заметила, искаженное от боли лицо Сахраза.

– Что такое? – испуганно спросила она.

– Твой Злеяд умеет брыкаться, – ответил тот, пряча боль за улыбкой.

– Я посмотрю…

– Потом. Сначала нужно скрыться.

– Прости, – проскулила девушка, но тот просто направил коня вперед.

Рилор, возвышаясь над ней, презрительно выплюнул:

– Держись от нас подальше, иначе кого-нибудь убьешь своей ненормальной животиной.

Мимо неё проезжали товарищи один за другим, а она снова осталась позади.

Взгляд затуманился от выступивших слез, но девушка поспешна вытерла их. Она еле забралась в седло. Плечи опустились под тяжестью вины, из груди вырвался короткий вздох. Конь прислушался к всаднице, понуро опустив голову.

– Ну же, идем, – тихо сказал Фаррей. – Прости, я не хотел.

– Да кто ж знал, что так получится, – вздохнула Кааль, подбирая поводья. – А ты, – она обратилась к коню, – ты не проклят, ты просто спишь на ходу. Лунатик, только солнечный.

– Лунатик? – парень последовал за ней. – Мы так называем верующих в Луну. Мерзкие отступники. Причем здесь конь?

– Дело не в религии, – вздохнула Кааль. – У лекарей есть понятие «лунатик». Это человек, страдающий лунатизмом. Ходят во сне, разговаривают, что-то делают, могут причинить себе вред. Потом просыпаются и ничего не помнят. Этим могут страдать и животные.

– Так это же Лунные призраки. Они вселяются в людей, пользуясь их уязвимостью во сне, и пытаются сделать то, что не успели при жизни.

– Допустим, – кивнула девушка, не желая иметь дело с суеверием этого мира. – Значит, конь действительно проклят, им овладевает Лунный призрак. Даже при солнечном свете. Странно, верно?

– Да. Невероятно, – нахмурился воин.

– В любом случае, я уверена, что коню можно помочь. Ты сам видел – он ночью куда активнее, чем днем. Прямо как сова. Прогарцевав всю ночь, он пытается отоспаться днем, но днем-то надо шевелиться, бежать от погони. Тогда решил спать на ходу.

– Он засыпал на ходу, всадники этого не замечали и начинали его хлыстать, подгоняя, а он-то спросонья сбрасывал всех.

– Вот-вот. Хорошо, что я отделалась испугом, а не переломом шеи. Сахразу повезло меньше.

– Не переживай, он не держит на тебя зла. Всякое в дороге может случиться, – Фаррей успокаивающе похлопал её по спине.

Повисло молчание. Под седлом послушно шагал конь, но его опущенная голова заставила девушку вздохнуть. Ладонь погладила шелковистую шерсть широкой шеи, и чуткие уши снова обратились к седоку. Как бы не хотелось Кааль сказать что-то утешительное, из груди вырывался только печальный вздох.

По дороге от Голокора один за другим двигалось восемь всадников. Уставшие кони храпели, опуская головы, но сильные руки снова и снова натягивали поводья, не позволяя им своевольничать. Солнце предательски клонилось ко сну, уходя за горизонт. Небо окрасилось в алый, предупреждая путников о грядущей непогоде.

«Если пойдет дождь, мы потеряем след», – подумал Рован.

Но пытаться ускорить шаг было бессмысленно. Устали не только лошади, но и люди. Рыцарь знал это молчание – отряд настолько устал, что даже желание говорить пропало. Но они упрямо следовали за своим лидером, полностью завися от его решений. Такова судьба Рыцарей Луны.

Основателем ордена Лунных рыцарей был подданный Первой Императрицы. Влюбленный в её смелый и гордый дух, он решил, что и телохранители должны быть ей под стать. Но причина была не столько в желании угодить императрице, сколько в необходимости её защиты. Эта женщина была из рода волков, дочь вожаков объединенных Лесных и Горных кланов, альфа, рожденная править и подчинять, она была первой волчицей среди людей-королей. Её не принимали. Долгое время жизнь во дворце была для неё смертельно опасной, но орден рыцарей встал на её защиту нерушимой стеной. Они были не только щитом, но и мечом, глазами и ушами. В коридорах стали переговариваться шепотом, в страхе вглядываясь в каждую тень, во время парадов стало всё меньше безумцев, желающих бросить камень в имперскую карету, казна пополнялась, избавившись от наглых должников, и на Совете уже никто не смел перебивать императрицу. Так Лунные рыцари стали гарантом императорской власти. В год, когда предок Кайона свергнул династию волков, орден рыцарей пришел в упадок. Кто-то в них разочаровался, кто-то насмехался, кто-то ненавидел. Никто не верил, что они снова вступят в ряды защитников империи. И роль Таора в этом не последняя.

Нынешний глава ордена упрямый, злопамятный и чрезмерно осторожный воин. Он не мог простить династию за изгнание волков и за осквернение чести ордена. Он не желал склонятся перед отцом Кайона, презирая его жадность и обвиняя в жестокости к народу. Но когда пришел Таор, все изменилось. Придворный маг, добившийся величия в столь короткий срок, явился к Лунным рыцарям и о чем-то говорил с главой. После этого Лунные рыцари приняли предложение императора, а вскоре и поучаствовали в государственном перевороте, приняв сторону младшего брата Кайона.

Рован подчинялся Таору с тех самых пор, как тот впервые появился в ордене. Беспрекословно следовал за ним, куда бы тот не пошел, словно пёс за хозяином. Впрочем, так и было. Таор вселял страх, но его милость была драгоценнее золота. Подчиненные его боялись и обожали одновременно. Всех, кого он выбрал для охоты на предателей, переполняла гордостью. Если бы он сейчас, обернувшись, приказал умереть, они бы перерезали себе глотки. Таор это прекрасно понимал, вот только с недавних пор Рован усомнился, ценит ли он это. Наблюдать за Авредом, его учеником, и тем, как тот вылепляет из него слепого слугу, было больно. Рован ещё помнил того смелого мальчишку, стремящегося покорить всю магию мира и доказать отцу свою силу, но теперь он был готов убить того, лишь бы Таор увидел его преданность.

«Без жертв не будет мира, – продолжал себе твердить Рован. – Но будет ли мир, если жертвой станет весь мир?» – прозвучал голос.

Пальцы устало потерли переносицу. От этого голоса трескались монолитные убеждения и принципы, закаленные годами. Голос совести, голос разума. Неподкупный и всевидящий.

«Я старею», – грустная улыбка тронула уголки губ.

Но времени на раздумья не было. Такая роскошь позволена только людям, не обременёнными приказами. Рован толкнул коня в бока, и приблизился к Таору.

– Господин, солнце скоро сядет. Нам нужно сойти с дороги и разбить лагерь.

Маг перевел взгляд на своего коня. Альхиор бодро поднял голову, показывая, что готов вести их хоть на край света вслед за предателями. Таор взрастил настоящее чудо – слияние магии и живой плоти, чувствительное к колебаниям невидимых потоков магии. Плащ, который нашел Риман, привел их к каплям крови на песке, а они были полны магии. Однако как бы сильно Таор не хотел настичь предателей, ему не следовало забывать об ответственности за подчиненных.

– Ты прав, – сказал он, и ту горечь, которая слышалась в голосе, Рован ошибочно принял за извинения. – Сворачиваем, – скомандовал он рыцарям, и те чуть оживились в предвкушении отдыха.

Разгорелся костер, и скоро дым наполнился ароматом жареного мяса. Зазвучали голоса, кто-то смеялся от историй товарища, кто-то задумчиво потягивал содержимое фляги, а кто-то ушёл с напарником караулить лагерь. Рован прислушивался к шуму у костра, неторопливо расседлывая коня.

– Загоняли тебя, старик, – вздохнул он, с грустной улыбкой гладя шелковистую шею.

Конь обидчиво фыркнул и уперся головой в плечо хозяина. Мужчина тихо засмеялся, потрепал любимые уши и полез в карман.

– На вот, не дуйся, – сказал он, раскрыв в ладони морковку.

Громкий хруст красноречиво говорил, что извинения приняты.

Забрав с собой седло, Рован вернулся к остальным. Ночи становились все короче и короче, нужно было уже отправляться на боковую, если они хотели отправиться с рассветом, однако веселое настроение у костра совсем не располагало к скорому затишью. Окинув собравшихся взглядом, Рован зацепился за поникшую фигуру рядом с Таором. Авред растерянно вчитывался в пергамент, отрезав себя ото всех.

«Я ничем не могу ему помочь, – решил про себя Рован. – К тому же, я ему не нянька».