Путь предначертанный

– Не знал, что массаж – это так весело, – улыбался Нод.

– Был бы ты на моем месте… – проворчал тот.

– Да уж, ты меня спас.

– Эй, Нод, – окликнул его Сахраз, – позови остальных, все уже готово.

Кааль не заметила его ухода, она была сосредоточена на подопечном.

– Ты, похоже, всю жизнь мечом махал, а как расслабляться не узнал, – пыхтела она, с усилием надавливая на натруженные мышцы рыцаря.

– Кто ж знал, что надо чаще к девчонкам наведываться. Ауч!

В сумраке ночных коридоров раздались шаги. Двое направлялись к большой двери, светлеющей в конце коридора. Первый шел уверенно, второй – лишь таким казался. Стража у двери поклонилась, и старший лакей объявил о прибытии важных персон. На дверной оправе загорелись магические камни, позволяя двоим войти.

– Прибыли по вашему приказу, мой Повелитель, – спокойно сказал первый, встав на одно колено и склонив голову.

– Здравствуй, друг мой, – ответил император, стоящий у стола.

В его руках было несколько бумаг, которые он рассматривал с таким интересом, что не поднял глаз на вошедших.

– Таор, как продвигаются поиски Мельфира?

– Сожалею, господин, моих сил недостаточно. Если бы Вы…

В него полетели листы. На них сиял герб королевства Сомивон.

– Он вместе с Кайоном. Во время восстания они сбежали в Сомивон, а оттуда в Грог. Как ты объяснишь то, что эти попрошайки справились с твоей же работой быстрее тебя?

Таор молчал. Если бы не склоненная голова, император бы увидел в его глазах холодную злобу.

– Но Солнце милостиво, – смягчился правитель, – они не заключили с ним сделку. Кайону нечего им предложить. Поэтому они пришли ко мне. Как думаешь, стоит ли снижать цену на зерно, как они просят?

– Я всего лишь Ваш верный пёс, я не вправе рассуждать о таких вещах. Ваше решение будет истинно верным.

Император насмешливо хмыкнул.

– Сегодня у меня хорошее настроение. Пусть сомивонцы порадуются, – решил он, и печать легла на пергамент, оставляя герб империи. – Кайон в Райтаре. Совсем близко. И очень слаб. Это ли не повод для радости? Таор, если ты пёс, возьми след. Найди Кайона и всех его приспешников. Приведи ко мне. Живым. Не подведи.

Таор и его спутник поднялись. Поклонившись, они вышли из покоев императора.

– Авред, – холодно произнес мужчина, – ты пойдешь со мной.

– Конечно, я о другом и не думал, – ответил молодой голос.

– Твой отец всё ещё жив, и, скорее всего, он вместе с Кайоном.

– Я понимаю. Моя рука не дрогнет, господин.

Таор бросил оценивающий взгляд на ученика. Врёт. Хоть и безумно хочет верить в обратное. Каждый, оставшийся во дворце, чем-то пожертвовал ради нового императора. Авред пожертвовал отцом. Семьей. Самая меньшая, и одновременно самая большая цена. И сейчас они шли принести новую жертву империи.

Глава 9

Ночь ревниво укутала лесную опушку, но огни факелов и костров насмешливо оспаривали её право собственности. В огромном лагере было шумно. Фыркающие лошади, звуки точеных мечей, запах жаренного мяса и грязи, крики и смех мужских голосов и шорох развивающихся на ветру знамен. Раскинувшийся в стороне шатер скрывал атмосферу, отличавшуюся от того, что творилось снаружи. На разложенных шкурах лежали развернутые карты, а над ними склонился мрачный мужчина. В руке был сжат полупустой бурдюк. Глаза сверили чернильные рисунки, пытаясь получить от них ответ.

– Шаней! – пологи шатра взметнулись.

– Злеяды тебя забери, Трей! Ещё раз так ворвешься! – мужчина с ненавистью опрокинул карты, и их шелест смешался со словами докладчика:

– Разведчики не обнаружили следов Кайона ни на севере, ни на юге. Ждем вестей с границ Сомивона, но надежды мало, ты и сам знаешь.

– Нет, – глаза лидера сверкнули бешенством, – он жив. Его Высочество жив, иначе бы нас не преследовали имперские псы. Он жив, и я его найду.

– Хорошо. Тогда ты будешь рад весточки от графа…

Под удивленный взгляд лидера в шатер вошел грязно одетый мужчина, на вид рабской крови, но глаза, смотрящие прямо и твердо, выдавали в нём воина. Трей мотнул головой в сторону сидящего Шанейя, и незнакомец сунул руку за пазуху. Шаней сжал рукоять клинка. Из-за пазухи вылетел сверток и упал на карты перед лидером.

– Благодари Солнце за то, что тебя нашёл я, а не Таор.

Шаней свирепо взглянул на гонца. Но грызться было бесполезно и даже глупо. Сдавленно прорычав проклятье, мужчина схватил сверток и развернул его. Увиденное смахнуло всю накатившуюся злость. Кольцо в виде змеи, пожирающей огромный рубин, зловеще блеснул на свете факелов.

– Граф Нарторн говорит: «Целующих мой перстень целуют звезды…»

– «И надевший мои цепи не захочет из них вырываться», – с издевкой закончил Шаней. – Эти слова давят на горло всей дворцовой верхушке.

Лидер взглянул на друга, и тот ухмыльнулся.

– Что мне передать графу Нарторну? – спросил гонец.

– Трей, пусть о нашем друге позаботятся, пока мы с тобой пошепчемся.

Друг кивнул и вежливо увел за собой гонца, а когда вернулся в шатер, Шаней уже приложился к вину.

– Возьми себя в руки, кусок дерьма, – злобно прошипел он, вырывая пойло у друга. – Ты хоть…

Грубый удар в челюсть заставил его заткнуться. Отшатнувшись, Трей ощутил металлический привкус крови во рту, и черные глаза зыркнули на Шанейя.

– Так вот кто я, по-твоему. Кусок дерьма? – процедил тот, расставив руки. – Может, ещё и дешевая шлюха, которую можно продать первому встречному?

– Ты пьян, – с усталой злобой вздохнул друг.

– Зачем ты его сюда привел? Надо было пристрелить его, как только он приблизился к лагерю!

– Эй, – рука предупредительно легла на плечо, – под каждым полом есть мыши, – и заговорил тише. – Хочешь, чтобы твои люди взбунтовались? То, что они пока веселы, ещё не говорит, что они пойдут за тобой, когда станет голодно. Ты не хуже меня знаешь, что сейчас нам нужны любые ресурсы. Сети разведчиков по всей стране – лишь полдела. Нужны оружие и припасы. Только с этим мы сможем подготовиться к возвращению Его Высочества. Нарторн послан самим Солнцем, Оно благоволит, Оно хочет смерти ложного императора. Понимаешь?

– Свет Солнца всегда дает тень. Граф нас просто использует, – прошипел Шаней.

– Конечно. Но у нас одна цель – восстановление справедливости. Ты не хуже меня знаешь о позиции графа и то, почему его голова всё ещё на плечах после переворота. Его влияние глубоко пустило корни в империю. Пусть использует, как хочет, если это приблизит коронацию настоящего императора, а не убийцу нашего рода.

Зубы скрипнули от нахлынувших воспоминаний, но Шаней всё ещё колебался.

– Я не пёс, чтобы сажать меня на цепь. И ты тоже. Наш род – род Воронов. Хитрые и умные.

– Но если граф добьется своего без нас, о последнем из рода Воронов будут вспоминать как о глупом и трусливом беглеце. Какая жалость.

Трей всегда знал, какие слова заставят Шанейя поступать так, как нужно ему. И сейчас произошло то, что он и ожидал – наследник рода был взбешен. Полетевший на землю бурдюк, избитые шкуры и разлетевшиеся карты – за всем Трей наблюдал спокойно и даже скучающе. Наконец лидер выдохся, недолго мысли о восстановлении справедливости покрутились в его голове, и наконец он обернулся на друга:

– Вся слава должна принадлежать роду Воронов. Больше никто не посмеет мешать нас с низкородными. Мы будем спасителями империи.

– Конечно. Я найду слабое место графа, но для этого нам нужно подобраться к нему поближе, – глаза мужчины хитро блеснули.

Шаней узнал этот взгляд и понимающе хохотнул:

– Ты не ворон, ты лис.

– Лис, который убьет жертву и будет терпеливо дожидаться, когда ворон насытится.

– За это ты мне и нравишься. Зови сюда гонца.

Тишина утреннего леса окружила маленькую полянку, создавая иллюзию защищенности и уединения. Голубое небо сияло чистотой, а весенние лучи заботливо согревали свежую листву. Среди деревьев пели птицы, радующиеся весеннему солнцу. Посреди этой идиллии сидела Кааль. Она задумчиво вглядывалась в начерченные руны четырех стихий. На этот раз Мельфира рядом не было. Она сбежала от него. Недалеко, конечно, потому что боялась заблудиться, и ещё потому, что внутренне желала, чтобы он её нашел. После того случая они не разговаривали, к тому же, Кааль отказалась ехать с ним на одной лошади. Её взял к себе Фаррей – ревность Кайона показалась ей меньшим из зол.

«Пока не выясним наши отношения, буду оттачивать базовые навыки самостоятельно, а там уж посмотрим», – решила она.

Она смотрела на руны, руны смотрели на неё. В месте, где она спряталась, чувствовались сила и спокойствие природы. Девушка, каждый день желающая оказаться в тишине деревьев, как никто другой это чувствовала. Без надзирательного взгляда учителя она смогла сосредоточиться.

– Кай.

Вода подчинилась её зову, придавая уверенности. Ладонь сжалась в кулак, развевая заклинание, и мокрая трава прижалась к земле.

«Хорошо, а теперь…»

Нос втянул побольше воздуха, и в сознании возникла руна.

– Эри.

Из засиявшей руны вырвался воздушный поток, напугавший пролетавших мимо птиц.

– Получилось? Ха… Получилось!

Вторая руна была подчинена. Внутри захихикала гордость. Остались последние две.

«Земля и Огонь. Почувствуй их, как почувствовала Воздух».

Ладонь легла на траву. Кожу обняла мягкая прохлада оживающей земли. Вдох, выдох… Если бы Кааль увидела себя сейчас со стороны, подумала бы, что какая-то сумасшедшая дурачится. От этой мысли она поморщилась.

«Замолчи. Дыши. Чувствуй».

Пульс замедлился. Следующий удар сердца волной отразился в почве. Пульс земли стал её пульсом. Все тело налилось слабостью. Казалось, как только она потеряет сознание, прорастет травой и пустит корни, навечно соединившись с лесом. Пугающее, но такое невероятное чувство.

– Рэф.

Ладонь ощутила идущую из глубины дрожь земли. В момент, когда гул достиг пика, в месте, где была руна Земли, появился раскол. Кааль увидела глубокие щели, растянувшиеся зловещей звездой. По спине пробежали холодные мурашки.

«Хорошо, что они не вышли за границы руны, – выдохнула девушка, проведя рукой по волосам. – А если бы я была сильнее, как бы всё получилось? Зависит ли эффект от моего желания? Неужели земля может только раскалываться и только в границах руны? А если я захочу кого-нибудь в ловушку поймать, мне огромную руну чертить? Эх…»

Пусть вопросов снова было больше, чем ответов, внутри все равно расцветала радость. И азарт. Думая о том, что магия – это лишь другой вид энергии, Кааль постепенно для себя облекала её в физические, объяснимые рамки.

«Всё в мире подчиняется каким-то правилам. Я почти уверена, что магия существует в виде частиц, а руны впитывают её в себя из внешней среды, как губки. Что-то вроде ловушек. Поэтому они все имеют замкнутый вид. Активация кровью или мыслью дает своеобразный толчок – как зажженная спичка для бензина. Непонятно только, что будет, если оставить руну неактивированной на долгое время? В ней будет скапливаться всё больше и больше магии, и в конце концов она разорвется? Или есть какой-то предел, как у тех же губок? Скорее всего, да, как губки, ведь Мельфир рассказывал про ловушки, расставленные по дворцу, а значит они стояли там долгое время без дела. Хм, интересно. Одна проблема – руны рисовать очень долго. Да, у меня получилось освободиться из льда не чертя руну, но это было какое-то чудо. Вряд ли у меня получится повторить. Конечно, можно отточить движения для черчения, но во время боя вряд ли успеешь ими воспользоваться. Нужно, чтобы мага кто-то прикрывал. Ладно, а есть это магическая дуэль? Как придурки стоять и чертить? Нет, должно быть что-то быстрое. Что-то вроде шаблонов. Может, рисовать на бумаге? Хм, да, но бумага ненадежная, к тому же, уверена, стоит здесь кучу денег… А если…?»

Взгляд её упал на ладонь. Под тонкой кожей виднелись синие вены. Кровь.

«Нарисую на коже, – осенило её. – К ней будет постоянно притекать кровь, постоянно в режиме боевой готовности, и для активации нужно будет только сказать заклинание. Где вот только взять краску? С краской же сработает? Или обязательно чертить? Если чертить ножом на земле, то кровь попадала на черточки. Видимо, с кровью должен быть непосредственный контакт. Тогда идет цепная реакция? Хотя неважно. Краска не удержит кровь на самих черточках руны. К тому же, она может смыться или стереться в таких-то экстремальных условиях жизни, да и она будет лишь на поверхности кожи, непосредственного контакта не будет. Вырезать на коже?!»

В голове сразу возникли образы ножа, разрезающего плоть. Крови, стекающая вниз. Магические шрамы, заполняющие руки, как проказа. Сердце сжали холодные и липкие пальцы страха.

«Бррр, – поежилась Кааль, тряхнув руками. – Подумаем об этом позже. Сейчас попробуем Огонь, – она прикрыла глаза, сосредотачиваясь. – Так… А как? Мне на Солнце смотреть, чтоб его прочувствовать? Не вариант. Ладно, для начала хотя бы с кровью попробуем его вызвать. Потом попробуем силой мысли. Боже, как же странно это звучит…»

Игла снова уколола палец, и капелька крови умыла руну, которой Кааль опасалась больше всех. Но нужно было преодолеть этот этап.

– Шан.

Тут же лицо обдало жаром. Девушка отпрянула, вскрикнув. В широко распахнутых глазах горели ужас и восторг. Пламя поднималось из магического круга мощным столбом, сияя неестественным синим цветом. Неистовую силу сдерживали только границы, начерченные ножом на траве. Так Кааль казалось. Но вот рядом вспыхнули сухие ветки, смешивая синий цвет с оранжевым. В реве огня, слышался вой смерти.

– Кай! – в панике выкрикнула Кааль.

Ладонь обрушила водяной поток на огненную руну, и всю поляну накрыл горячий пар. Сердце бешено колотилось, глаза в ужасе смотрели на обуглившуюся траву.

– Больше никакого огня, ну его nahren, – дрожащим голосом сказала девушка, поднимаясь.

Стерев сапогом начерченные руны, она развернулась в сторону лагеря и вздрогнула, вдруг увидев силуэт. Но испуг сменился облегчением, стоило силуэту выйти на свет.

– Во даешь, – улыбнулся Фаррей, – такой магии я ещё не видел. Огонь вспыхнул, как ненормальный!

– Я тоже не ожидала, что так рванет. Чуть со страху не померла.

Кааль встала рядом и задрала голову, чтобы смотреть на рыцаря. Вблизи ещё больше ощущалась разница в росте, и это казалось забавным.

– Расскажешь Мельфиру? Твои успехи больно щелкнут его по носу.

– Он хоть скучал по мне? – лукаво улыбнулась она.

– Ещё как. Это он попросил найти тебя.

– Как мило с его стороны, – усмехнулась Кааль, идя вместе с Фаррейем через лес.

– Опасно ходить по лесу в одиночку. Особенно тебе, – заметил тот, отодвигая перед ней ветку.

– Я уже не настолько беспомощна. От комаров отбиться смогу.

– Я не о комарах. Они любят пить кровь, а кое-кто любит пить магию. Разве тебе Мельфир не рассказывал?

– Что? – девушка остановилась в недоумении. – Нет, не рассказывал. Ты о ком?

– Змеелюды, аркаты, райнары… Да много кто. Все их причуды – магия, а её нужно восполнять. Поэтому для них ты лакомый кусочек.

– Эм… – по спине неприятный холодок пробежался. – И где они обитают?

– Змеелюдов у нас немало, аркаты в горах Сомивона, – беззаботно говорил Фаррей, – а райнары вообще интересные существа, могут везде выживать, где угодно их можно встретить. Один из них может следить за нами прямо сейчас.

– Фу, не нагоняй жути.

Парень добродушно засмеялся.

Выйдя на опушку, она тут же заметила мага. Сидел на пригорке и что-то рассматривал в руках. Рядом с ним стоял Кайон. Почувствовав, что это её шанс, Кааль махнула рыцарю рукой и побежала к ним. Забираясь к нему на вершину, она почувствовала нарастающее с каждым шагом беспокойство. Принц и маг о чем-то разговаривали, но она смогла разобрать только злорадную фразу Мельфира: «Таор будет в ярости, когда узнает о пропаже».

– Учитель? – подала она голос.

Маг резко обернулся на неё, и девушка вздрогнула, увидев магический блеск в его взгляде.

– Ма эль дер хель. Тарель валь хат. (Она нас не слышит. Можем продолжить разговор)

– Что? – растерянно переспросила Кааль.

Тут заговорил Кайон. И она снова ничего не поняла. Осознание произошедшего сковало льдом всё тело.

«Он деактивировал руну-переводчик».

Двое продолжили переговариваться на неизвестном языке. На глазах выступили слезы.

«Падла какая. Мстишь за самоволку? Мразь нарциссическая. Не прощу».

Она стояла позади них, словно провинившаяся собака. Сбитая с ног повторным осознанием своей беспомощности, в которое её нарочно вверг маг. Бежать и пытаться просить помощи у Фаррейя или Нода было бессмысленно. Она стояла, ожидая, что он вернет ей слух, ведь помочь мог только он. Ввергнуть в бездну и вытащить из неё. Он тешил своё эго, продолжая переговариваться с Кайоном нарочито развязно и неторопливо.

«Воспитывает. Старая истеричка. Теперь всё понятно. Старик, желающий, чтобы его уважали и почитали так же, как и в годы его молодости. Не хочет признавать, что его давно пора списывать со счетов. Хочет уважения, подчинения, восхваления. В универе каждый первый препод такой. Знаем, плавали. Остается только поддакивать и улыбаться, иначе… Сука! Я вытяну у тебя все знания о магии, каждую крупицу, ты ещё пожалеешь, что обучал меня. Последнее, что я сделаю перед возвращением домой – заставлю тебя харкать кровью».

Страх заглушался гневом. От каждого их слова, сказанного на райтарском, она всё сильнее стискивала зубы и сжимала кулаки.

«Не прощу».

Сказав Кайону последние слова, Мельфир наконец соизволил обернуться на Кааль.

– Ты что-то хотела, моя юная ученица?

– Да, учитель…

      «Порвать тебе глотку».

– Я хотела извиниться за свое поведение.

Она медленно опустилась на колени. Сложила ладони перед собой и прижалась к ним лбом. В перерывах между занятиями магии Мельфир преподал ей пару уроков хороших манер, и теперь она показывала, как внимательно слушала обожаемого учителя.

«Так он хотя бы не видит моего лица».

– Учитель, простите меня, – произнесла она, склонившись. – Я была не права. Вы желали для меня только лучшего, а мое поведение было возмутительным. Простите.

– Не слышу раскаяния. Ты будто всё ещё думаешь, что я поступил с тобой несправедливо.

К счастью, Мельфир не увидел, как расширились её глаза – ничто не скрыло бы её пораженного негодования во взгляде. Пальцы подо лбом впились в траву, но этого он тоже не увидел.

– Прошу простить меня, господин! – прокричала она.

Старик обернулся. Девушка не поднимала головы – если бы она увидела его довольную ухмылку, повторилась бы злополучная тренировка.

– Хорошо, что ты это поняла. На этот раз я прощаю тебя. Можешь идти.

– Спасибо, учитель.

Она поднялась и спешно пошла вниз к лагерю. По щекам лились слезы злости и обиды.

«Сука. Сука, сука!» – задыхалась она, вытирая лицо рукавом.

Оказавшись внизу, Кааль остановилась, давая себе шанс прийти в себя.

– Прости, пап, я тут надолго, – тяжело вздохнула она, посмотрев на небо.

Вопрос о течении времени в обоих мирах всё ещё беспокоил её. Никто не мог дать внятного ответа. Мельфир предполагал, что пробыл в её мире весь день, и остальные, оставшиеся в мире магии, говорят то же про пару часов. Казалось бы, можно радоваться – в этом мире время течет медленнее, но точно ли это? Мельфир вполне мог предположить про «весь день» из-за того, что дома у Кааль была зима, а в это время года темнеет куда раньше. Вдобавок, времяисчисление этого мира, скорее всего, отличается от мира людей.

«Как все сложно. Просто ужасно, – девушка ощутила вновь нарастающую панику. – Ладно, всё, соберись. Проехали. Пойдем, поболтаем с Нодом о монетках и мировом кризисе».

Но стоило ей выйти из тяжелой задумчивости и выпрямиться, как она услышала спускающегося за ней Кайона. Внутри все сжалось. Она резко развернулась и пошла в другую сторону.

– Стоять.

«Ну нет, прошу, не сейчас…» – проскулила Кааль.

– Господин, – Кааль поприветствовала его поклоном.

– Ты плачешь?! – обескураженно спросил тот.

– Простите, господин, – сказала она, принявшись ещё усиленнее вытирать слезы, – я знаю, в вашем присутствии женщинам нельзя проявлять эмоции, но… Я так счастлива, что учитель простил меня.

Кайон был растерян. Правило «хочешь жить – умей вертеться» подарило девушке неплохую актерскую игру, обычно проявлявшуюся в виде лучезарной улыбки и милого голоска, но теперь обрело другую форму, от которой была в шоке даже сама Кааль. Но откровенная ложь, от которой у неё возникли рвотные позывы, подействовала на Кайона так, как она и хотела – смягчающе.

– Тебя можно понять. И всё же, возвращайся к Фаррею, вам пора идти.

– Куда?

– В деревню у холма. Он поможет тебе выбрать лошадь.

– Лошадь? Мне? – девушка не могла поверить своим ушам. – Но…

– Ты же умеешь ездить верхом?

– Я научусь.

Кайон раздраженно втянул воздух. Но, вопреки ожиданиям, ничего, кроме сдержанного «Хорошо», он не сказал. Кааль удивленно смотрела ему вслед. Она и не думала, что езда с Фарреем может быть так полезна.

Глава 10

Сокол стремительно летел над давно знакомой ему рекой, и через минуту перед ним раскинулся огромный город. Столица Сомивона, Равамир. Каменные лабиринты, украшенные разноцветными тканями и стеклом. В солнечных лучах их сияние было особенно ярким. Запах специй и моря, шум порта и рынка, наполняли воздух суетой. Соколиные крылья разрезали воздух с новой силой.

Дворец был на самой вершине холма, возвышаясь над портовым городом и их жителями. Тонкая резьба по камню украшала овальные арки и круглые окна, а бесценные ковры наполняли уютной роскошью каждый коридор. За деревянными дверьми скрывались комнаты, которые стоило увидеть хотя бы раз в жизни. Заморские украшения их драгоценных камней, шкуры животных, птицы в хрустальных клетках и просто море цветов. Конечно, самое лучшее было в покоях короля, куда и направлялся верный сокол. К его лапке была привязано послание из Турвона, столицы Райтара.

Цепкие лапки приземлились по каменный подоконник, и мелодичный зов привлек на себя взгляд мужчины. Король обернулся и неспешно подошел к посланнику.

– Чем порадуешь меня сегодня, Мирис? – спросил он сокола.

Магические искры вспыхнули в голубых глазах птицы. Мирис словно знал, что ждет короля. Пергамент раскрылся, открывая императорскую печать. Глаза, окруженные старческими морщинами, недоуменно прочитали аккуратно выведенные строки.

– Надар! – злобно выкрикнул король, сминая пергамент.

Сокол испуганно вздрогнул и вспорхнул с окна – подальше от разозленной руки правителя.

– Отец? – в покои вбежал растерянный принц.

Слуги уже предупредили юного господина о внезапно испорченном настроении Его Величества, и он был готов к худшему. И оно настигло его.

– Райтар сгорит в огне измен, если на троне будет сидеть такой взбалмошный мальчишка, как Нанэй! – негодовал король-отец. – Но его предок наверняка гордится им. Свергнуть собственного отца – в нём говорит гнилая кровь того, кто когда-то поднял меч на Мать-императрицу и весь волчий род.

Мужчина обессиленно упал в широкое кресло. Принц обеспокоенно подошел и спросил:

– Что тебя так встревожило?

– Мирис принес ответ от Нанэя. Он согласен продать зерно по нашим ценам, но за это мы должны помочь ему в войне против Кайона.

– Что?! И это в обычном письме? Не будет встречи? Хотя бы с его послами?! За кого он нас принимает?

Король-отец устало выдохнул. Эмоции, захватившие его в первое мгновение, постепенно отступали, но злость всё ещё пульсировала в висках.

– Конечно, не исключено, что войны не будет вовсе. Но ситуация может измениться в любой момент.

– Если бы мы захватили Кайона, условия диктовали бы мы, а не нам, – нахмурился Надар.

– Мы это уже обсуждали. Сейчас Нанэю нужен Кайон лишь для успокоения собственной гордости. Ему не приходится сомневаться в верности своего окружения. Поэтому, предложи мы Кайона сейчас, он бы не согласился на высокую цену. Но вот если его власти придет реальная угроза, он согласился бы на всё, что мы потребуем.

– Если ты не ошибаешься.

– Кайона нужно было отпустить. Он бы ничего нам не предложил, а мы бы не смогли получить чего-то стоящего от Нанэя. Мне любопытно посмотреть, как он собирается вернуть трон Райтара с его-то ничтожными силами.

– У него не получится.

– Без сомнений. Если ему никто не поможет.

Надар слишком хорошо знал этот взгляд отца. Тот что-то задумал, и чутьё обещало ему успех, как запах дичи обещает лису сытный обед.

– Неужели скоро военные склады избавятся от пыли? – заинтересованно спросил принц, садясь в кресло напротив. – Может, расскажешь о своем плане, отец?

По дороге к деревне, Кааль внезапно почувствовала тревогу. Новый мир скоро откроется ей с новой стороны. Конечно, она не ожидала чего-то сверхъестественного, но боялась показаться не такой как все. Не хотела привлечь к себе внимание жителей деревни, но была почти уверена, что так и произойдет. Руки непроизвольно натянули капюшон посильнее, хоть и в нем было ужасно жарко.