Великий Дух

– Ну, по этому поводу существует много теорий. Но самая основная состоит в том, что экзом на разных планетах обладает различными свойствами, имеет различные примеси, так сказать, в зависимости от физических свойств планеты и её химического состава. И эти различия, в свою очередь, предопределили различия живых существ, которые его потребляют, особенности эволюции видов, а также духовные и культурные различия между расами. Доказательством данной теории является то, как много сортов экзома удалось вывести нашим ученым за последние века и как по разному они влияют на нас. Различные сорта экзома, добытые на разных планетах, пробуждают в нас совершенно различные чувства, активизируют различные отделы нервной системы, заставляют быть нас более спокойными или более агрессивными, более добрыми или более злыми, более эгоистичными или более альтруистичными. А эксперименты наших химиков и наших ненасытных корпораций ещё более обостряют эти изначальные природные различия. Потребляя энергию жизни других миров, а в случае со многими экзилонцами энергию абсолютно всех десяти планет, мы становимся пугающе многоликими, и мы жаждем всё больше. Мы потребляем души других народов, и вряд ли это идёт нам на пользу. Меж тем, как всем известно, экзистенциум, или же сокращённо экзом, это самый важный элемент в нашей Вселенной. Это один из самых распространённых химических элементов, без которого была бы невозможна жизнь. Потребление экзома, существующего в самых разных агрегатных состояниях, является обязательным условием для поддержания жизни и обновления биоткани, таким же как дыхание и питание. Благодаря экзому могут бесконечно создаваться новые клетки для каждой части тела, новые эмоции и чувства. В связи со всем этим феномен бессмертных становится легко объясним – потребление другой разновидности экзома на протяжении многих тысяч, а может, и миллионов лет сделало их совершенно иным видом людей.

– Самое забавное в твоём монологе это, конечно, фраза, что «мы потребляем», потому как ты, профессор, не тянешь на человека, который может себе это позволить! – После этого выпада началась короткая вспышка смеха, но Тимель не дал ей разгореться и тут же продолжил: – То есть всё дело только в этом? В нашем Священном источнике Экзилона, на месте которого была построена Башня Жизни и Небесный район, самое большое месторождение экзома высшей пробы всех мирах, в честь которого и получил название наш народ? Этот источник сделал нас более сильными, умными, красивыми, страстными, находчивыми, а в бесплодном мире бессмертных просто не было такого источника, поэтому они стали тем, кем стали? Слабыми, глупыми, уродливыми и безвольными дикарями-импотентами. У них ведь даже письменности нет! Получается, что они не выбирали такую судьбу? Их сделала такими природа? Почему же тогда принято так пафосно повторять, что это они сами «заслужили своё бессмертие»? Кто придумал эту фразу? Сами бессмертные или экзилонцы, шокированные когда-то видом подобной диковинки?

Анакреом ненадолго задумался и продолжил неуверенно говорить в том же стиле:

– Ответить на все эти вопросы было бы легче, если бы бессмертные пошли нам навстречу и решились подробно поведать свою историю. Но вот уже почти триста лет они хранят её в тайне, и, как известно, мы не можем найти способ заставить их говорить. Нам не запугать их казнями, рабством, пытками, потому что, насколько бы парадоксально это не звучало, бессмертные совсем не боятся смерти. Они вообще ничего не боятся. Они живут во сне, в трансе, в какой-то иной плоскости реальности, в которой иные ценности, законы, непостижимые для нас, совершенно другой язык, которым мы не сможем овладеть. Поэтому они продолжают хранить молчание, как и в тот день, когда наши соотечественники впервые высадились на Эриэлии.

– О да, они крайне молчаливы. Ещё более молчаливы, чем ты, профессор, до этого дня, хотя казалось бы! – Последовала ещё одна короткая вспышка смеха. Амиса больше не пыталась защитить Анакреома, ей очень нравилось то, как играет Тимель, и она не хотела ему мешать, хотя, конечно, данная дискуссия казалась ей крайне скучной. – Что ещё интересного можешь рассказать? На какие великие тайны нашёл ответы такой умный человек?

– Ну, конечно, лично мне похвастаться нечем. Никаких значимых открытий я не совершил… На самом деле, в нашем мире очень много необъяснимых вещей, вопросов без ответов, помимо бессмертных. Например, меня больше всего интригует вопрос о том, как объяснить стабильность орбит планет в нашей системе, ведь она нарушает законы физики. Как известно, в мультизвёздных системах у планет не может быть стабильной орбиты. Мы можем наблюдать это на примере всех звёздных систем, которые видны в телескопах. Такое существует лишь в нашей системе, а ведь без этого развитие жизни оказалось бы невозможным, температура на планете постоянно менялась бы, а значит, менялись бы все физические условия, а жизнь не может эволюционировать в столь нестабильных условиях. Люди точно не смогли бы появиться без этого необъяснимого феномена. Да, мы открыли существование особых энергопотоков, которые противостоят гравитации и которые напрямую взаимосвязаны с движением планет, но это ничего не объясняет, ведь мы совершенно не понимаем, какова природа этих потоков и будут ли они неизменны в течение миллионов лет. Или же нас постигнет судьба Клудома, лишившегося своего энергопотока, который, без сомнений, у него был, раз на нём тоже смог появиться свой вид людей. И теперь его с каждым годом относит всё дальше от Солнца, в силу чего климат становится всё более холодным.

Ещё один великий вопрос в том, зародилась ли жизнь отдельно на каждой планете или она распространилась из одного места? Имеют ли все люди общего предка на одной из планет или же они все появились независимо друг от друга? Но если независимо, то как объяснить то, что у нас столько общих свойств, что у нас одинаковое телосложение, что наши культуры обладают столькими общими чертами, что мы можем разговаривать и понимать друг друга, что, извиняюсь, конечно, мы можем оплодотворять друг друга и рожать детей? Но если мы все родные и когда-то расселились с одной планеты, то непонятно, почему история ни одного народа не сохранила упоминаний об этом. Кто-то допускает, что в доисторические времена люди могли быть столь же развиты, но потом произошло нечто, что отбросило их обратно в варварство, но поверить в это сложно и уж точно этому нет никаких доказательств. Поэтому вопрос о зарождении и развитии жизни вообще остаётся такой большой проблемой. Ни одна теория не может объяснить абсолютно всё. Кроме того, не будем забывать, что существует тёмная энергия, экзопорталы между планетами, различные виды двигающихся сгустков энергии, обладающих свойствами живых организмов, раса духовитов на Эриэлии и чёрный дьявольский мицелий на Бхавадане. Закончится ли когда-нибудь экзом и можно ли восстановить его запасы, чтобы продолжить жить? Это тоже большой вопрос. Существует любопытная теория о том, что экзом это действительно само время, не в переносном привычном смысле слова, что он как бы душа пространства, что время в буквальном смысле сгущается в частицы экзома и что жизнь всего лишь крошечная деталь в этом космическом круговороте энергии, что она необходима для его переработки и перерождения, и тогда получается, что экзом никогда не закончится. Но конечно, если это так, то это полностью переворачивает наши традиционные представления о мироздании. Всё это так занимательно…

На этой ноте Анакреом наконец-то решился закончить, бесконечно поражаясь тому, что смог говорить так долго, героически преодолевая страх, неловкость, рефлекторное чувство неполноценности от нахождения рядом с этими успешными и красивыми богачами, которое имело под собой объективные причины и было знакомо всем простым людям, входившим в контакт с Небожителями. Он продолжал рассказывать, в глубине души надеясь на то, что им действительно интересно, что он всё-таки сможет хоть чем-то блеснуть и стать своим, если просто поверит в себя, что с этой мелочи может начаться совсем другая жизнь и он сам станет звездой. Но после небольшой паузы прозвучал предельно насмешливый ответ Тимеля, который тут же спустил Анакреома с небес на землю:

– О да! Настолько занимательно, что число моих зрителей за время этого рассказа уменьшилось на несколько сотен тысяч!

За этим последовала дружная, долгая и уже максимально громкая вспышка смеха, которая не оставляла сомнений в том, что представление закончилось и комедийному персонажу пора уходить со сцены. Но, конечно, было бы крайне неправильно увидеть в этих выпадах что-то злое со стороны трансляторов – просто такова была их культура, их правила игры, их специфическая работа, за которую они получали огромные деньги. Насмешка стала их рефлексом, хлебом, способом мыслить и смотреть на мир. И Анакреом понимал это, в нём не было детского, вульгарного бунтарства, он признавал справедливость этих законов, ведь справедливо всё, что существует, что идёт на благо жизни, помогает ей процветать. Он вновь виновато опустил глаза и покорно дожидался, пока приступ смеха иссякнет. Но, как оказалось, Тимель ещё не закончил:

– К тому же обожатели начали атаковать меня комментариями на тему того, как я мог в своей трансляции позволять говорить весь этот еретический, псевдонаучный бред про то, что разные виды людей могут иметь общего предка! Все почётные учёные Экзилона давным-давно доказали, что это совершенно исключено! Настоящие учёные! А кто здесь ты, профессор? Или ты хотел оскорбить чувства моих дорогих обожателей этой постыдной чушью?! – грозно спросил Тимель, но скорее пародируя оскорблённость, нежели действительно ей наполняясь. Это была просто очередная насмешка, но уже крайне провокационная и даже опасная, потому что она затрагивала официальную политику Экзилона, то есть нечто священное.

– Нет, конечно, нет. Простите меня. Я, пожалуй, пойду…

– Что?! Уже? Но почему? – резко вступила Амиса, решившая напоследок вспомнить и про свою игру. – Ты же понимаешь, что он просто шутит? Ему плевать на чувства своих обожателей больше, чем всем нам вместе взятым! И кому какое дело до этих научных теорий? Все знают, что есть наука, а есть жизнь! Оставайся! Не важно, что ты не нравишься им, главное, что ты нравишься мне!

– Нет, я и так задержался, – промямлил Анакреом.

– Ты точно не хочешь ничего заказать? Я заплачу за тебя!

– Нет, что ты! Это будет уже слишком. Я и так бесконечно благодарен тебе. За то, что ты нашла меня, узнала про мою теорию, решила сделать из неё сенсацию, вытащила меня из того унылого однообразия моей одинокой жизни и сделала возможным этот полёт за мечтой всей моей жизни. То, что я нахожусь на этом корабле, среди всех этих людей, это просто фантастика. Это самый счастливый момент в моей жизни. Это даже не обсуждается. До сих пор не верится, что я смог заслужить это право. Так что спасибо тебе. За всё.

– О, это так мило, дорогой! – сказала Амиса и положила руку ему на плечо. – Особенно то, что ты не побоялся сказать это при всех.

– Я считал, что обязан сделать это. Хотя бы потому, что в той или иной степени я обязан данным счастьем всем присутствующим, ведь вы одна команда и все несёте ответственность за меня. Поэтому спасибо и вам. Надеюсь, что у нас получится задуманное… Ладно, я пойду.

– Счастливо! Увидимся вечером! – сказала на прощание Амиса всё тем же кокетливым тоном.

Такая развязка оказалась весьма неожиданной, и ещё более неожиданным стало то, что никто из трансляторов не решился посмеяться над данным монологом и все ограничились лишь лёгкими ухмылками. А сразу после того, как Анакреом удалился, Амиса обратилась к Тимелю совсем другим тоном:

– Сделай паузу в своей трансляции.

– Зачем?!

– Посекретничать надо. И не вздумай меня обмануть! Мне не сложно проверить, прервался ты или нет.

– Ну хорошо. Дорогие друзья, как видите, Амисе надо срочно признаться мне в любви, в том, как сильно она меня хочет, после чего мы скорее всего поспешим уединиться! Я понимаю ваше недовольство, но не в моих правилах заставлять девушку ждать, когда она сгорает от желания. А вы же видите, сколько огня в её взгляде на меня! Но не волнуйтесь, уверен, что уже скоро я смогу вернуться и продолжить трансляцию с этого прекрасного корабля. И не забывайте, что уже сегодня вечером посадка! Не пропустите и расскажите всем друзьям! Всего десять дней жизни за такое зрелище – почти бесплатно! Ладно, объявляем перерыв!

Несколько секунд они молчали, широко улыбаясь и проводя дуэль взглядов, а затем Тимель многозначительно произнёс:

– Ну?!

Он действительно отключился, поэтому стиль их общения изменился, но совсем немного.

– Как всегда, хорош. Это было очень смешно.

– Амиса, я ценю твой талант говорить очевидные вещи, но всё же, что хотела?

– Я хотела максимально настойчиво и серьёзно попросить всех вас – хватит уже смущать нашего научного гения!

– Нашего? А не твоего?! – уточнил Марсис.

– Нет, нашего!

– Амиса, поверь, это всё ерунда. Не представляю, как на подобное можно обижаться, не говоря уже о том, чтобы злиться! Если кто и смущает его, то это ты! И ты издеваешься над ним гораздо сильнее, чем я, – непривычно серьёзным и настойчивым тоном ответил Тимель, словно его действительно волновали чувства Анакреома.

– Категорически не согласна с этим!

– Да ты что, не согласна?! Но, к счастью, мне совершенно плевать на твоё мнение и я не хочу это обсуждать! Не устраивай из этого трагедию. Это не в твоём стиле! – продолжил Тимель тоном лидера и босса, а он редко опускался до того, чтобы напоминать про свою роль.

– Я и не устраиваю из этого трагедию! Просто он нужен нам! Не забывайте! Нельзя, чтобы он затаил на нас злобу. Вы же знаете этих неудачников из бедных районов. Они такие ранимые, потому что им не хватает экзома! Но он нужен нам, чтобы найти то, что мы собираемся найти. И я действительно верю в то, что у нас получится и это будет грандиозно. Его теория принесёт тебе гораздо больше обожателей, чем твои тупые шутки про него, Тимель! Поверьте, я не устраиваю из этого трагедию и мне было смешно не меньше вашего. Просто я мыслю как профессионал!

– Как профессионал?! Ты?! – тут же изумлённо воскликнул Марсис.

– Что ты делаешь? Мыслишь?! – почти прокричал Тимель, после чего началась ещё одна огненная вспышка смеха.

– Это лучшая шутка дня! – добавил Кромадар.

– Да пошли вы! – без намёка на обиду ответила Амиса, не смеявшаяся, но продолжавшая по-дружески улыбаться.

– А если он ошибается и мы ничего не найдём? – уточнил Майкджо у Амисы.

– Тогда к чёрту его! На обратном пути можете делать с ним всё, что хотите! Можете насмехаться как угодно, над чем угодно!

– Например, над тем, что у него не было и нет жены?! – спросил Кромадар.

– Я не удивлюсь, если у него вообще никогда не было девушки! Он вполне мог прожить восемьдесят лет без этой мелочи! Ты посмотри на него! – сказал Майкджо.

– О, я даже готова поставить на это пару кристаллов! Надеюсь, что это так. Это так мило! – тут же отреагировала Амиса.

– Почему бы тебе тогда не осчастливить его? А то только заигрываешь и дразнишь. Это слишком жестоко даже для тебя! – предложил Тимель.

– Вот назло тебе и осчастливлю! И вообще, что за слово? Зачем опошлять столь простую и банальную вещь, как секс, такими словами?!

– Нет, этот парень явно с причудами! Подумать только, он пятьдесят лет жизни угробил на изучение какой-то там пещеры на другой планете, которой почти наверняка не существует, копаясь в древних письменах! – продолжил Майкджо.

– Но представь, каким он окажется героем, если это всё-таки правда и мы найдём эту пещеру! – вновь вступила Амиса.

– Тогда ты точно будешь обязана осчастливить его! Ой, то есть заняться с ним сексом в знак благодарности! – подчёркнуто мерзким тоном заметил Марсис.

– Готов поспорить, что из этого выйдет ещё один мощнейший инфоповод, который будут тиражировать во всех сетях! – добавил Эленсио, делая очередную затяжку.

– Сколько неудачников зацепится за этот символ того, что каждому может что-то перепасть, если продолжать работать и надеяться! – почти прокричал Тимель.

– Ну всё, хватит, уже не смешно! – ответила Амиса и махнула рукой.

Но, конечно же, она ошибалась – это было смешно, и они смеялись ещё как минимум минуту. А после этого наконец-то появился повод сменить тему – Майкджо обратил всеобщее внимание на то, что не так давно в зал вошла крайне примечательная компания из десяти человек. Непросвещённый житель другой планеты мог возразить, что на самом деле вошли двенадцать человек, но он бы совершил непростительную оплошность, потому что два клудома, сопровождавших группу экзилонцев в качестве преданных пажей, за людей не считались, даже за самый примитивный из видов. Да, у них был свой язык и с ними можно было вести диалог, но в остальном они действительно мало напоминали людей: почти в два раза ниже экзилонцев, горбатые, коренастые, неуклюжие, с кожей серого оттенка, словно покрытой грязью, что так сильно контрастировало с идеально чистой кожей экзилонцев, а также с уродливыми чёрными волосами и ещё более уродливыми лицами, с маленькими глазами, так называемыми морозными морщинами и прочими мерзостями. У многих они вызывали исключительно отвращение, но всё же существовало и немало тех, кто смог разглядеть в них нечто положительное – клудомы стали источником смеха. Сколько же мемов, забавных картинок и гениальных шуток им посвятили! Они стали посмешищем среди всех миров, подлинным синонимом несуразности. Названы они были в честь их родного мира – ледяной планеты Клудом. Она была самой большой в системе и самой дальней от Солнца. И как говорил Анакреом, она была примечательна тем, что у неё не было стабильной орбиты и она продолжала удаляться. С каждым годом её климат становился всё более холодным и менее пригодным для жизни. Численность клудомов сокращалась, пусть медленно, но неумолимо. Других живых организмов тоже было крайне мало. В начале новой Эры, когда Экзилон завоевал планету, не встретив никакого сопротивления, их было не менее ста миллионов – точный учёт был сложной задачей, ведь по причине жуткого климата они жили под землёй. Теперь же их осталось не более семидесяти миллионов. На первый взгляд могло показаться, что у экзилонцев не было причин возиться с этим ледяным гигантом, но только на первый – планета была необходима как источник ценнейших сортов экзома.

А некоторые Небожители взяли такую моду в последние десятилетия – клудомы стали чем-то вроде придворных шутов с функциями слуг. Об этом было не принято говорить во всеуслышание, но все прекрасно знали, что они покидали свой мир не по своей воле и не были рабочими – они были рабами, собственностью, которая не имела никаких прав, в том числе права на жизнь, ведь никому в голову бы не пришло судить Небожителя за убийство клудома. Но понятно, что это было большой редкостью, которую могли по достоинству оценить только самые утончённые господа Экзилона. К числу которых, безусловно, относился Лайонэль Небесный Моурджейн – самый эксцентричный из 12 верховных сенаторов, человек, стоящий на второй ступени власти, сразу после Даримира. В его огромном доме жило несколько десятков клудомов, делавших всю грязную работу, которую в большинстве Небесных домов выполняли роботы, что очень сильно забавляло его. Именно Лайонэль шёл во главе этой процессии из десяти человек, и именно он был однозначно самым почётным зрителем на всём корабле. Его благородных коллег из числа величайших воплотителей воли народа Экзилона и самой жизни здесь, разумеется, не было, хотя бы потому, что они вообще не были склонны покидать Небеса и нисходить куда-либо. Особенно Даримир, который, как поговаривали, не спускался с Небес уже более ста лет. Только Лайонэль был настолько безумен, чтобы оказаться на одном корабле и даже в одном помещении не только с менее знатными экзилонцами, но даже с жителями других планет. И, судя по всему, он чувствовал себя вполне комфортно, его лицо украшала искренняя улыбка, и на нём не было недовольной брезгливой мины. Лайонэль был бодр и энергичен, и он ходил без охраны, если не считать нескольких роботов-помощников, которые были весьма многофункциональными. Всё это не могло не шокировать даже самых искушённых экзилонцев, даже на пятый день.

Что могло заставить столь высокопоставленного человека, у которого всегда полно неотложных государственных дел, отправиться в этот круиз и организовать столь длинный отпуск? Конечно же, тот факт, что его сын был участником турнира и его главным фаворитом – человеком, который не проиграл ни одной партии за всю жизнь, а ведь он недавно отпраздновал свой столетний юбилей. Его сыном был Теодон Небесный – тот самый, о котором говорили трансляторы. И он тоже был в этой звёздной компании. Привыкнуть к близости таких людей было просто невозможно. Особенно кому-то вроде Анакреома – бедного учёного из Университетского района, который, к собственной весьма сомнительной удаче, натолкнулся на эту Небесную свиту, когда собирался покинуть зал. На какое-то время он даже перегородил им дорогу, потому что его буквально парализовало и он наполнился столь диким страхом, что захотел исчезнуть. Но благо, что через несколько секунд этот приступ завершился и он сделал несколько шагов назад, чтобы освободить проход тем, в сторону кого тут же сделал виноватый поклон. Разница между количеством энергии жизни была столь огромна, что Анакреом чувствовал себя недостойным даже смотреть на них. Сенатор ничего не сказал и проводил его лёгкой усмешкой, вовсе не злой.

Ещё одной яркой частью этой группы был Саинт – четвёртый участник турнира с Экзилона и самый молодой среди всех, ему было всего 23 года. Но, несмотря на это, он считался одним из фаворитов, почти наравне с Теодоном. Он уже успел стать рекордсменом Высшей Небесной лиги для своего возраста по досрочному завершению партий, когда все его соперники оказывались полностью уничтоженными и вся энергия жизни переходила в его руки, а излишне говорить о том, как редко это происходило на таком уровне. Это стало возможным благодаря его феноменальной скорости, его суперагрессивному стилю игры – у подавляющего большинства не было никаких шансов противостоять той лавине атак, которую он обрушивал в первые же часы партии. Любители интриги полагали, что это лишь вопрос времени, когда Саинт станет новым непобедимым королём. Но при этом он и Теодон были друзьями, по крайней мере, на публике, поэтому никого не могло удивить то, что они сидят за одним столом. И под стать своему игровому почерку, в жизни Саинт был не только красив, но и энергичен, быстр в мышлении и в общении, мастером вести себя дерзко, любителем смеяться, стильно одеваться, громко говорить и всегда доминировать. Также в этой компании были две обворожительные девушки – Тея и Арабэль. Они обе были звёздными моделями ЭкзоТранса и девушками Саинта, что являлось нормой для Небожителей. Они тоже любили и умели привлекать к себе внимание, поэтому Теодон и его единственная жена, которую звали Жосиана, очевидно меркли на их фоне, хотя и их тоже никак нельзя было назвать невзрачными. Чуть менее примечательны и знамениты были трое мужчин – многолетний наставник Теодона, а также два богача с третьего этажа Небес, которые являлись близкими друзьями Лайонэля. Все они были одеты в божественно прекрасные костюмы и платья, буквально слепящие взгляд. Но всё же самой яркой частью этой компании были не они, а та самая девушка, в честь которой Майкджо воскликнул:

– Смотрите, это же Леди Лана! Самая красивая женщина всех миров в одном зале с нами! Я бы хотел назвать её полное имя, но у меня всё равно нет шансов!

Её звали Атритиланама Небесная Моурджейн. Или для краткости Леди Лана или Леди Ти. И это действительно был её неофициальный титул последние пять лет. Она считалась самой красивой пулкретадианкой в истории и являлась третьей женой сенатора – но зато единственной, с которой он отправился в этот полёт. И за весьма откровенные видео с её участием были готовы выложить огромные запасы энергии многие миллионы мужчин, да и не только мужчин. Лана была легендой среди всех миров, а удивительная редкость этих видео и фото лишь добавляла страсти. Все задавались вопросом, почему она не хочет зарабатывать ещё больше, ведь от её великолепия нельзя было устать, особенно учитывая небезосновательную веру в то, что она никогда не постареет и не умрёт, ведь после переезда на Небеса она, конечно же, подверглась биомодификации, поэтому её образ был лишён всякого трагизма. Её невероятная природная красота за последние годы была ещё более усовершенствована за счёт специальных сверхдорогих сортов экзома, положительно влияющих на цвет кожи, на волосы, на каждую часть тела – и это были, безусловно, справедливые вложения добытой энергии жизни. Аномально высокая для своего народа, не уступающая в росте экзилонкам, с королевской походкой, величественной и грациозной, без тени пошлой провокации, и с бронзовой загорелой кожей. Её пышная фигура была воплощением сексуальности, абсолютно всё пробуждало любовные рефлексы: ноги, ягодицы, живот и большая грудь. Её лицо было словно нарисованным, оно казалось нереальным, настолько совершенной с человеческой точки зрения была каждая его деталь: чистейшая кожа, огромные глаза сапфирового цвета и губы. А с головы падали волны блестящих светло-русых волос до самого пояса, с которыми каждое утро возились роботы-укладчики, создавая новый шедевр. Также нельзя было не отметить её шикарное длинное платье белого цвета с десятками бриллиантов и сияющими кристаллами экзома, в которых были заключены месяцы и даже годы жизни, но для неё это был просто один из повседневных нарядов.