Джунгли Блефуску. Том 2. Джонни Кишки Наружу

– Здесь бы они не поплавали бы! Тут их бы бомжи быстро бы плавать научили! Размотали бы в два мгновения! В фонтане одни головы бы плавали! Фонтан Двух Голов! Дали бы им жизни! Здесь бы они до ночи не дотянули! Только бы стало смеркаться, как в кустах послышались бы подозрительные шорохи! Потом кучки каких-то мутных типов стали бы перебегать с места на место! Потом стали бы перешёптываться. Почему-то запахло бы перегаром и потом трёхлетней выдержки! И потом бы всё случилось! Разом бы вместе с Фараонами кинулись бы в фонтан! Только бы после всю ночь из фонтана дикие крики раздавались, как будто там десант из ада высадился, и бомжи бы потом вместе с Фараонами у костров жарили бы рыбу и пели песни! Крики карпов раздавались всю ночь! А люди прятались бы за ставнями!

– И какие бы песни, по-твоему, пели в подобной ситуации бомжи?

– Я думаю, любимая песня у них «С чего начинается родина!»

– Да, по меньшей мере, они бы начали с неё! Хорошая песня! Я пел её в детском саду! А чем бы кончили?

– «Бип-Боп-Алюлей»!

– Как ты, Ральф, не любишь наших людей! За что?

– Не люблю, знаешь ли! Как-то не впились они мне!

– Крики карпов раздавались всю ночь! – мечтательно сказал Фрич, – Крики карпов!

Я тоже решил поддержать тему.

– Как хорошо ты сказал! – говорю, – «Крики карпов раздавались всю ночь!» Как страшно жить!

– Чуть в стороне повизгивали пьяные вологодские пельмени! Да-с! Пьяные пельмени из Вологды! – фантазировал Бак.

– Пьяные меломаны из Вологды – это ещё кошмарнее!

– Пьяные пельмени из Вологды в прапорщецких фуражках, портупеях, кошачьих сапогах! С фингалом под каждым глазиком!

– Не много ли для одного дня?

– И с балалайками! Это само сладострастие! Амбивалентная эманацция сладострастия! Карнавализация, сказал бы мэтр Бахтин!

– Что ты сказал?

– Простые вещи! Амбивалентная эманацция сладострастия!

– Это лишне, товариш! Не надо никаких балалаек! Товариш! Соберись! Не мельчи! И так говорящих карпов нам выше крыши! А не то жизнь будет мстить неблагодарным! Я ухожу! Измучен! Изумлён! Лосины жмут промежность! Власть прогнила! Пропало что-то в царстве королевском! Распались связи! Мыши! Всё пропало!

– Нет, кроме шуток!

– Только шутки!

– Полковник Арчибальд! Дайте мне шанс!

– Как страшно жить!

– Но умереть страшнее

В подагре и с медалькою на шее!

– У меня такое впечатдение, что никто никого не слушает, и каждый беседует сам с собой! – огорчился вдруг Ральф, самый нормальный из нас.

– Но, брзая! Пшла!

Глава 12

Лягушки и Червяки

Утром меня разбудил Фрич. Встал я, судя по солнцу довольно поздно. Солнце уже стояло посредине неба и работало во всю. Как Фрич нашёл меня, я не знаю. Я ему не говорил, где ночую. Я ведь не такой глупец, чтобы приближаясь к пятому десятку лет, доверяться каждому встречному-поперечному? Наверно неистовые крики девицы подсказали. А девицы уже и след простыл, наверно в санатории процедуры начались. Клизмы вские! Я ничего не говорил ведь Фричу, где обретаюсь! А он стал тормошить меня, крича прямо в ухо:

– Лягушка! Лягушка! Вставай! Говно стухло! Ранней пташке – жирный червяк! Подъём! Зарядка! Торо в в это время уже дрова колол, да золото в реке мыл! А ты дрыхнешь тут!

– Торо? Он был пидор! Мне с ним не по пути!

На это ему нечего было сказать! Я уж если отпарирую, так отпарирую!

– Знаешь, я знаю одну историю о Говне и Сальвадоре Дали!

– Поменяй порядок слов!

– Не могу! Мама не велит!

– Так! Мы уже знаем, что твоя истории называется «Говно и Сальвадор Дали»! Пшоль!

– Ну в общем, насчёт говна я знаю, что Сальвадор Дали на первое свидание со своей Галей пошёл, намазавшись говном!

– Весь намазался?

– Нет, подмышками!

– Лучше бы намазался под крысками!

– А каким говном он намазался? Отечественным или импортным?

– А зачем тебе знать?

– Так, может научиться хочу! Заветы Ленина никто не отменял!

– Известно каким! Козлиным! Отечественным козлиным говном! Сальвадор Дали умащался только первоклассным козлиным говном!

– Это древнеиранский обычай – мазаться в пост козлиным говном! Очень красивый обряд!

– И тогда маленькая, маленькая птичка…

– Сначала я думал, что со стороны Дали это был выплеск юношеской закомплексованности, а потом я понял…

– …что говно хорошо само по себе?

– У меня есть для тебя серебряная пуля!

– А кто такой вообще Сальвадор Дали?

– Так, … один!

На реку они шли весело, пересвистываясь на тирольский манер и иногда перекидываяь насмешками, смысл которых был понятен только им.

– Гастройбайкер!

– Я!

– Я открыл его талант!

– А, этот! Так, попсовичок жалконькый!

– А живёт на Рублёвке!

– Не секрет, что педофилы

По виду бывают милы,

А на деле – это ложь,

Нас их видом не проймёшь!

– Дед Иван ходил, однако,

В штыковую блин, атаку,

Он служил в РККА,

И остался без штыка!

– Все мужчины, становясь дедами, лишаются штыка!

– Языка и смысла жизни!

– Ну не скажи! Есть старички что надо! Молодых за пояс заткнут!

– Мальчик Петя дружит с Клавой!

Он хороший мальчик, бравый!

– Ральф! Куда смотрят наши глаза? Где его бонна? Бойскаут описался и плачет! Что за дела на пляже?

– Ура! Море синее! Солнце ясное! Вперёд!

Что мы делали? Да ничего! Сидели на камнях и болтали ногами. И больше ничего!

– Кто вместе со мной будет писать роман?

– Я!

– Нашего героя будут звать Иван Расп..дяев? Он старый бомбист и блудила! Все согласны?

– Свежо, паненка! Имечко, что надо! Первый класс!

– Типа!

– У него в саду павианы летают!

– может, павлины?

– Нет! За павианов я ручаюсь!

– Это донос?

– Реплика!

– Павлины, что ли?

– И павлины тоже!

– Кто здесь в железных латах без штанов?

– Это я, заслуженная кириешка Друзии!

– Засуженная! Поделом значит!

– Нуланс!

– Падре! Доколе?

– Смотрите! Смертельный дрюк!

– Что вы делаете?

– Принимаю спермацетовые ванны!

– В полнолуние? Как вампиры?

– Вж-жжжжж!

– А где диссертация доктора Кукиса?

– Я сжёг поутру!

– Ты, мать кормящая! Отойди от раздачи!

– Wir sind zwei gute Kameraden! Ну что грянули?

– Что случилось с нашей Машей?

Почему голубка плачет?

Накормили Машу кашей

Из берёзы, не иначе!

– Написано для берлинского журнала «Die Neue Rundschau»?

– Как они там в Терпугове без метро?

– На тележках ездят и в тазиках сплавляются!

– Завидно мне!

– Поедатель противотанковых вшей!

– Может, ежей?

– Товарищ! Разжился минетом?

Перед тобой сидит Телец.Вы знаете его!И всем понятно, что конецОгромный у него!

– Юный сочинитель в атаке!

– Его жена пару лет назад Кубиком Рубика убила!

– Когда это было?

– Лет восемь назад!

– Где бы ты хотел жить, Правилка?

– В порту острова Лампедуза!

Потом мы спустились к морю и продолжили вчерашнее безделье, перемежаемое пустыми разговорами и пьяной беготнёй по пляжу. Меня это устраивало. Не люблю около моря серьёзные разговоры вести! Пустое это дело!

Солнце бросилось ко мне на коротких огненных ножках и опрокинуло на камни.

Я свою рубашку под себя подложил и лёг.

На этот раз на пляже публики было много, как никогда. Нас окружили со всех сторон голые тётки с детьми и мужьями. Глядя на них и их великое счастье, я испытал дурноту и думал:

«Вот какое счастье!»

Девочка воспитанаХорошо была-Пристыдила пидораКосу заплела!

В это время Иванко Грэйптфрутов, засланец Сибири нырнул в море так глубоко, словно и выныривать не желалось.

«Я размышлял! Он размышлял! Видите ли! О чём ты размышлял? О том, как ё… тая на весь мозжечок баронесса фон Вишенка вышла из-за кулис истории! Лучше звучит баронесса Ёб… тая Вишенка! Так ли важна нашей цивилизации Римская Мама? Волчица! Прошу доводы за масло против пушек! Они лежат на поверхности! Позвольте мне снять дужки с ушей и василиска с уха! И есть ли что о Римской Маме в книге „Родословных Друзийских Выскочек“! Человек, который за всю жизнь ничего не делал, только ел и с..л, никто, пустое место – размышлял! Скажи кому – засмеют! Ты смеёшься над нами? И между те…»

Слава богу все смертны!

Вы тут не вдавайтесь в течение моих мыслей! Это вам не поможет, потому что я сам иногда не понимаю, откуда у меня в голове выскакивает некоторые вещи! В нынешнее время мысли у меня в голове выскакивают как из лохо, простите – лототрона, случайным образом!

– Спасением нашей цивилизации теперь служит секонд-хэнд!

– Богиня Сэконд Хэнда! Ниспошли нам удачу! О святая переспела! Вдохнови нас! Перетасуй!

– Хватит болтать! Пойдём лучше ловить лещей?

– Где?

– В Кащеевой есть озёра! Ночью их никто не охраняет!

– Комрад! Ну, что «Бомбы на Бранглию!»? Грянем?

– Отчего ж не грянуть? Грянем!

Глава 13

Правильное заглавие романа и что из этого вытекает!

Итак, мой роман о дикой жизни в лесу будет называться «Мормонские Трусы». Решено! Да, теперь решено без возврата!

Написав название, автор на минуту замирает и задумывается – он вспоминает былое!

Здесь, на узких улицах можно встретить высокого человека бесцельно бредущего невесть куда с печальным выражением лица и сворачивающего к складским розвальням, где он видимо живёт на птичьих правах. Из-за спанья под навесами он всегда окутан пыльным облаком, и похож на безумного пекаря, сбежавшего из пекарни. В то время, как где-то разрабатываются быстрые, как ураган нано-танки и способные проникнуть даже в задницу нано-штурмовики, здесь люди, как и миллион лет назад живут преимущественно доброхотными даяниями. В то время, как смертельно больной Стив Джобс какого-то… рвётся в будущее, здесь, в ущелье всё погружается в полное и бесповоротное средневековье.. Хотя вон тот толстенький господин, ныне спящий под забором, считает, что мы недалеко ушли от центров мировой цивилизации и нано-самогон, которым славится наше ущелье, ещё утрёт носы светилам мировой науки. Он, кстати, выпил сейчас его грамм двести! Посмотрите, как меняется его лицо! Глаза его меняются местами. Впечатляет? А вы говорите, нет чудес и свершений!

Кажется, нам готовы помешать вон те двое странных типов, один с дёргающейся половиной лица, а другой – с издёрганной душою.

– Прилетающая каждые тридцать лет Большая Соплевидная комета и на сей раз не заставила себя ждать! Было сообщение, что она пройдёт около земли на расстоянии всего сорок миллионов километров и окажет прошу заметить, сугубое влияние на самочувствие некоторых людей!

– На тебя и Папу Римского!

– Бак всё знает! Ему наврать с три короба – раз плюнуть!

– Я ему тоже врать буду!

– Мне уже поплохело! – говорит тогда Бак, и театрально так лоб рукой закрывает.

– Дайте вина! Люди! Хэлп! Придите и обрящетеся! Я иду к вам с с миром! Дайте немного вина! Литургия без вина невозможна! Литра три на первый раз хватит! Где святой Павлуша? Куда все делись? Почему все покинули меня? Я кажется, умираю! Смерть моя будет ужасна! Я ухожу непонятым! У-хожу инкогнито! По Бранглийски! Не отмстив предателям, не отдав долги! Не успев совершить ни одного чуда и не наделив пойлом младенцев! Люди мира! О, как вы жестоки! Вы не хотите делиться малым, когда я дал вам большое! Рюмочка хереса могла бы спасти хорошего человека! – почти спел Ральф, приподнимая голову над камнем. Его лицо и камень цветом и всем остальным были столь схожи, что я только диву давался, как изобретательна и прихотлива матушка Природа, – Откройте мою шкатулку с моим завещанием!

– В шкатулке была засушенная писюлька английского посла!

– Может пиписка? Может так лучше сказать?

– Один бог знает, что лучше! Я в замешательстве! Не учите меня жить! – сказал Фрич важно, как посол с вверительными грамотами из Республики Того.

– А правда, что писюлька у кита костная?

– Да, есть проблема! Биологические фишки очень сложны! У кита костная, у посла – постная! Я с трёх лет не ел, не пил, в школу не ходил, а только разглядывал китовьи писюльки. Моё призвание открылось мне! Моей учительнице удалось отвлечь меня от писюльки, только когда она дала мне в руки венский порнографический журнал.. Вот просто ничем не интересовался, как мать зовут забыл, только разглядывал писюльки! А теперь круглые сутки готов отвечать на твои пионэрские вопросы!

– Очень похоже! Знаешь! Ты очень похож на человека, который в школу не ходил, а только разглядывал китовьи писюльки!

– Это что, Чехов тут загибается? Не надо нам таких! Мертвец из Баден-Бадена! Шампанского требует! Икры! Вот ещё не хватало такого позора!

– Мартышки трахались на маминой постели! Чего секретничаете? – подозрительно смотря на нас, говорит дергунчик.

– Хорошее начало для поэмы! Мартышки трахались на маминой постели! Фрич! Запиши! Быстро!

– Я таких стихов не пишу! Я хорошие пишу!

– Хорошие? Он пишет хорошие? Кто это такой?

– Отец Люминий! Каково состояние дел в нашем приходе?

– Граф Ошмёткин! Не много ль пессимизма в столь ранний час?

– Представляете, у нас в Дубовке, где куча разных разваленных и сожжённых пионерских лагерей, в покинутых зданиях с выбитыми стёклами, живут убежавшие из зоопарков, цирков и других присутственных мест, мартышки. Раньше там обитали соболя и нутрии из распущенной меховой фабрики имени Толбовича, но они ушли вверх по реке, их слишком били местные охотники, и они испугались. А мартышкам хоть бы что! Они сильно размножились, заняли многие корпуса, забрались на кухню, обжили их, и теперь предъявляют претензии на всю территорию лагеря! Боюсь, что двинутся на столицу!

– После дождичка – в Чимкент!

– Молчать, Филюрин! Вот они попёрли в столицу! И что? Хремель сияет всеми огнями! А там только этот вечно заплаканный младенец с ведёрком манной каши и его хитрый наставник Квазимодо! Некому защитить древний Блефуску! Мартышки всепроникающи! Они представляют из себя про-бле-му! Слышите? Про-бле-му! Нападают на подводы и почтовые кареты! Посягают на государство! Подтираются флагами и растяжками! Девственницам с ними нет сладу! Или им с девственницами, не знаю уж, как сказать! Ещё там много цыган и туркменов! С этим вообще лафа! Тпру-у! Слышите? Слышите? Это они! Идут! Рокот какой! Мама! Мамочка!

– Что это за крики? Нет, правда!

– Тихо! Мартышки принялись размножаться! Они насилуют циркового слона! Теперь никто не может зайти в пионерский лагерь! Они очень ревнивы! Бежим отсюда! Так страшно жить!

– Ничего себе! Хорошее место для отдыха! Тебя это радует?

– Неплохое! По крайне мере, не скучно!

– Мы идём туда?

– Скорее оттуда!

– Куда, шеф! Куда?

– Туда!

– Миляга! Готовь планеры и крючья для нападения на колумбарий!

– Смерть обезьянам!

Вообще эти двое тоже очень похожи на обезьян, но слава богу, они об этом не знают! Они отваливают от нас и теперь можно сосредоточиться. Ей-богу можно!

– Мы пишем летопись современности, куём надёжные контуры будущего!

– Чуть охладись! Охолони! Ты чо, не видишь, у этой страны нет никакого будущего!

– Знаю! Но на всамом деле, может забыться, забыть об этом, идти к концу с высоко поднятой головой, как оркестр «Титаника», который играл весёлые немецкие марши до конца, до тех по, пока вода не стала заливать их до макушки! Никто не знает, что такое жизнь!

– Никто! Кроме меня! Я – знаю!

– Выдохнул! Нах! Ты бог что ли?

– Лучше! Я будетлянин! У-уууу!

– Ты никому этого не говори! Тут могут убить за такое!

– Сынок, Буратино!

– Лулу Марлен!

– Знаешь, когда взаправду тонул корабль «Титаник», там была одна интересная история!

– Там было много историй, и все они плохо кончились!

– Нет, эта история кончилась, как ни странно, очень хорошо. Я бы не о том стал снимать фильм, как все эти пассажиры тонули, а о том, как один из них спасся! Ну, рассказываю!

– Давай!

– Один старый спившийся стюарт, которого за грехи как раз перевели только что на этот корабль с другого, как только услышал краем уха про пробоину в ««Титанике», в отличие от других сразу просёк, чем дело может кончиться, и потому не стал тратить время зря. Он по лестнице, хоть там навало лифтов было, что было сил, бросился на верхний этаж в самый дорогой бар, где стояли двухсотлетние виски и коньяки ценой в целое состояние. Старые коньяки крепкие, выдержанные! Лет по сто в дубовых английских бочках! Схватил он кучу бесценных бутылок в охапку, наверно от счастья у него заиграло тогда, откупорил их всех, выдул из горла сколько мог и сколько вмещалось в его пузе и упал тут же у бара как подкошенный. А тут уж не до него стало. Капитан с белым лицом в матюгальник всякую..ню несёт, кочегаров внизу ужу заливает вместе с котлами, которые вот-вот взорвутся. Мат-перемат кругом, все мечутся, как куропатки по лугу. А там наверху эти нувориши глупые, нацепив бриллианты, все сначала веселились да плясали до упаду, и в шампанском купались, оркестр наяривал вовсю «На сопках Конго», плясали они там от души, а потом, видят, посудина-то нах подвела тонуть стала. И стали они бледный вид иметь потихоньку! Никто такого даже в самых кошмарных снах не ожидал, а тут такое! Мать честная! Это что же такое деется? Где архистратиг с насосом? За билеты уплочено… его знает сколько, а оказывается, не только удобства и наслаждения с женщинами отменяются, но и неизвестно, кто выживет после такого обслуживаания, а кому, простите, кирдык-башка и крышка в мировом океане придёт! Мать честная! Гондвилл полный! Святители, угодники, где вы? Ну и, само собой разумеется, кораблик этот накренился, перекосился и в воду плавненько так и пошёл. Как по маслицу! И пошёл! В то время, когда пассажиры ужасались и шарахались от скрежета в трюме и криков умирающих старух на палубах, и в ужасе толпами бегали от борта к борту по палубе в мокрых штанах, не зная, что делать и только лопоча молитвы своему всесильному Иисусу Глисту, этот стюарт лежал внутри бара раскинув клешни вдупель пьяный, ничего не зная, ничего не ведая.

А потом случилось так, что корабль и вовсе треснул, надвое разломился и погрузился в пучину вод, где его только черти и ждали. Стюарта поволокло и потоком воды вместе с коврами и креслами сквозь разбитый иллюминатор как пробку от шампанского выбросило в синее море. Ничего у него не было, ни спательного жилета, ни круга, ни доски в руках, ничего! Был только высококачественный английский алкоголь в животе! И он плавал в холоднющей воде, опять же ничего не соображая, на автопилоте больше часа. А надо знать, что в такой холодной воде человек отдаёт богу душу за пять-десять минут! Так как он ничего не соображал и был мертвецки пьян, он не чувствовал никакого страха, а находившийся внутри него алкоголь давал ему тепло. Когда все на поверхности отправились к праотцам и качались на поверхности моря, накренив головы, уже мёртвые, он продолжал бултыхаться в ледяной воде, как ни в чём не бывало, а потом забрался в кресло и на нём песни буйные стал петь всё про величие Англии и вредоносность баб. Тут подошли корабли вермахта и его спасли! Вот как полезно иногда бывает быть алкоголиком!

– Хорошая басня! Переложи её на стихи! – сказал я ему, хоть меня рассказ, честно говоря, приколол.

– Это был святой человек, раз он спасся в такой переделке! Ему помогало Провидение и Бог!

Они стали о чём-то долго шушукаться, и у нас есть время чуть-чуть отвлечься от их чрезвычайно интересного разговора.

Примерно на полпути от нашей стоянки у края обочины растёт и множится местная свалка, я знаю, что она будет продолжать неудержимо расти вплоть до новогодних календ, а ровно в двенадцать часов ночи под звон кремлёвских курантов и речугу нашего шефа её торжественно уберут. Это и будет подарком властей местному народонаселению и его незлобивому нраву. Это – знак уважения! Наша компания, нанятая за две бутылки водки, будет принимать в этом активное участие! Так происходит каждый год! Эта черта – медленное, упорное, никогда не прекращающееся, песчинка за песчинкой, капля за каплей, накопление благ, всегда отличало местных жителей. Вы никогда не увидите на дороге или среди камней даже полушки, брошенные деньги можно скорее увидеть в горделивой столице, чем здесь! В столице, скорее не сбирающей камни, но неистово расшвыривающей их!

Рядом был довольно высокий, сутуловатый тип с пристальным взглядом из-под под таких густых бровей, что сам Брежнев изумился бы появлению конкурента. Он ходил из стороны в сторону с какой-то книжкой и декламировал дурацкие стихи, потом изредка шушукаясь с отдыхающими.

Мы не будем далеки от истины, если скажем, что этот печальный измождённый человек с умными глазами —жертва несчастной любви и его зовут Ральф.

Глава 14

Всемирная Энциклопедия Глупости

или

Пингвин Артобульд Паюсный

– Француз француженку поймалВ Бордо или в Марселе,Француз француженку ….,А мы? А мы потели! – звенел голос у моря.

Это Ральф распевался, собака! Чистый голосок!

– Это не высокая поэзия! Это эпигарма! – поддел его я, но он почти не заметил. А потом повернул голову и спросил:

– Ну и что?

Я решил с таким не ссориться. Брови его мне понравились.

– Ну здравствуй, добрый Артамульд Паюсный! – говорю, – К тобе мы шли!

– Кто здесь Паюсный? Паюсного на выход! – говорит.

– Тогда разрешите обратиться письменно?

– На веленевой бумаге только! За иное руки отобью!

– Лады, пингвин! Итак! Пишет тебе твой покинутый сын Майкл Пингвинов..! Здесь, в Оптиной я стал настоящим человеком и постигаю науку уединения и кайфа!

– Безграмотные что-то накропали! Не Пиплийку ли снова?

– Нет, ручаюсь! Но Пиплия в твоих руках, Марцелло!

– Пипли-Шмибли!

– Час от часу не клёвей!

– Отчего? Раньше в стране одне Курицыны жили!

– Куриц убила индустриализация!

– …с ними всеми! С курицами и индустриулицами! Здравствуй, племя молодое, незнакомое! Чего надобно?

Его звали Альберт.

Вождь племени Маракешу Ксения Вудул Второй имел семь жён, шесть автомобилей, пять мотоциклов, четыре туалетных комнаты, три умывальника, два стула и один книжный том – Библию!

– Мужчина, если он уходит из семьи, должен всё оставлять! – с выражением, заставлявшим подумать, что его зомбировали в ЦРУ, заявлял он.

Альберт же, живя в новых городах, естественно не мог не встречаться с разными женщинами и не мог не учитывать опыт вождя племени Маракешу Ксения Вудула Второго.

– Это соображение имеет под собой изрядные основания! Есть множество жён при оставлении которых муж рискует не только потерять накопленое, но и расстаться с самой жизнью. Таким образом, лучше потерять всё, но оставить себе жизнь, как приятный сувенир!

А вообще фарисеям не место на земле!

– У него в голове были полипы, и они вызывали у него видения!

– Лемцы, ко мне!

– Эту армию долбали до тех пор, пока не раздолбали и не принялись за другую!

– У нас много армий! Армией больше, армией меньше! Какая разница!

– А неизвестный солдат?

– Тут любой солдат неизвестен! Хотя в нашей истории есть два известных?

– Кто же это?

– Саблин и Жуков!

– Вот и и так же думаю! Жаль такое Лемцы не додолбили! Сейчас бы баварское пили, а не бегали по разваленным городам и не слушали бы разглагольствования о поимке очередного взяточника!

– Тут всегда были взяточники! И при немцах были бы!

– Да, были бы! На кладбище!

– Вот и я думаю, а на… мне такое государство?

– Но ведь иногда мы наступали!

– Да, наступали! Себе на пятки!

– Итак мы наступали! Но потом оказалось, что нас раздолбали! Такое бывает! Нечего печалится!

– Вот и я думаю! Раздолбали и раздолбали! Невпервой! Но самое страшное, когда мы наступаем! Когда нас содят в хвост и в гриву, я спокоен, потому что такое состояние нормально! Содят и содят! А вот когда ныступать наши начинают, тут надо быть на стрёме, дело плохо! Как наши начинают наступать, у меня сразу мурашки вдоль хребта! Не к добру всё это! Наступления эти!

– В общем, ты никак не хочешь участвовать в наших наступлениях!

– Никак!

– А я хочу!

– Да, бегать туда-сюда во все лопатки лучше! Согреешся хотя бы! Не вы… шь, так согреешься!

– Да то! Я больше ни в чём не хочу участвовать! Просто кругом вруны, обманывающие дураков! Вот и всё!

– Тебя заставят! Побежишь с визжащей толпой, как миленький! Толпа —туда! Толпа —сюда! А пока ты бегаешь, они разными способами очищают твои карманы!

– А пока они очищают карманы, я держу фигу в кармане!

– Она уже сгнила, твоя фига! Никому больше не нужна твоя фига!

– Теперь я буду держать фигу в Интернете!

– В Интернете – лучше! В Интернете фига должна быть модернизированной!