Аномальная зона

      Оценив по старой холостяцкой привычке соседку, Хрустов заметил, что она пришла не одна. С левой стороны незнакомку придерживал за локоток коренастый тип с загорелой лысиной. Впрочем, этого и следовало ожидать. Девушка явно не принадлежала к литературной среде, на подобные сборища такие в одиночестве не приходили.

      " Господи, о чем думаешь! Тебе речь готовить надо!" – одернул себя Хрустов, и с унылой обреченностью начал повторять в уме общий план:

      " Надо что-то сказать о падение интереса к печатному слову. О том, что наш общественный долг этот интерес возрождать. Тут и Камышина непременно похвалить, но только без банальщины, и чтобы не слишком похоже на других было. Я ведь не первый выступаю!."

      Несколько красивых нетривиальных фраз он заготовил уже давно. Но как только начал связывать их в единое целое, получилось очень неуклюже. А когда попытался мысленно произнести всю речь, вышло вообще отвратительно. Получалась не речь, а жалкое блеяние:

      " А на публике что будет! Опять опозорюсь. На бумажке надо было написать и перед зеркалом отрепетировать"

      Между тем презентация началась. Взойдя на крохотную сцену, Камышин величественно вскинул вверх руку:

– Друзья мои я снова нашел повод собрать всех вас в этом зале! И этот повод я искал долгими бессонными ночами. Создавал образы героев, заставляя их любить и ненавидеть. И вот, наконец, они начали самостоятельно жить. Я же, как беспристрастный биограф, просто записывал все, что происходит с ними.

      Грохнули аплодисменты. Дав им утихнуть, Камышин стал рассказывать, о своем новом произведении. В устах кого-нибудь другого все это звучало бы как банальное самовосхвалением. Но метру с помощью каких-то тайных приемов гипноза удавалось создать впечатление значимости сказанного. И вскоре все сидящие в зале вскоре уже верили, что он подобно волшебнику из "Обыкновенного чуда", он собрал героев на страницах своей новой книги, заставил их страдать и любить, для того чтобы читатель мог смеяться и плакать.

      Прерывая монолог, Камышин как-то очень естественно выдергивал на сцену других участников. В основном это были литераторы из его старой гвардии, но попадались и люди в определенных кругах известные: – ведущие газетных рубрик, артисты и даже политики. Вот эти говорить умели блестяще! И во после одно из таких выступлений, словно в издевку, прозвучало:

– А сейчас я попрошу на сцену главу издательства, благодаря которому мой новый роман вышел в свет!

      Чувствуя себя мишенью для взглядов, Хрустов поднялся со стула и двинулся к эстраде. В спину летели аплодисменты.

      " Интересно чем будут провожать?"

      Оказавшись рядом с Камышиным, он посмотрел в зал и ссутулился еще сильнее. А метр безжалостно указал на микрофон. Продуманная заранее речь тут же вылетела из головы. Но вдруг откуда-то снизошло спокойствие и упрямое желание выйти из испытания с честью.

   Взяв микрофон, Хрустов сразу предупредил, что не станет надолго занимать внимание аудитории. А хочет только сказать, что всегда восторгался людьми умеющими создавать в своем воображении целые миры. И что человечеству эти творения необходимы также как еда и воздух. Потому, что данная нам в ощущениях реальность всего лишь одна из граней божьего Мира, а люди испокон веков хотят увидеть и понять всю полноту и величие замысла Создателя. Но, для того чтобы это случилось, кроме творцов и мастеров слова нужны и скромные помощники вроде него – Антона Хрустова. Для того чтобы сегодняшний праздник состоялся, он тоже внес свою долю души и труда. И будет счастлив, продолжая служить великому делу.

      Замолчав, он со страхом думал, что если пауза затянется, по залу поползут смешки. Но публика, кажется, приняла его короткую речь как законченное целое. Послышались аплодисменты. Провожаемый благосклонной улыбкой метра, Хрустов, словно на крыльях, слетел с эстрады.

      После еще нескольких выступлений, наступила вторая неофициальная часть, и гостей пригласили в соседний зал, где на сдвинутых столиках в бокалах пузырилось шампанское, а на одноразовых тарелках желтели орешки и крохотные бутерброды с сыром. Хрустов всегда поражался умению Камышина накормить и напоить целую толпу. При всей скромности выделенного бюджета, писательская братия и поклонники жанра уходили с мероприятия "заморив червячка" и даже слегка навеселе. Иногда у Хрустова возникало подозрение, что это проявляется эффект "семи хлебов", не единожды описанный специалистами по изучению аномалий.

      Фуршетное застолье сразу же распалось на несколько кружков. Один, самый большой, сгруппировался вокруг Камышина, кружок чуть меньше около известного литературного критика. Небольшие компании поклонников собрали Светлана Весенняя и мастер жесткого порно Обласков. Хрустов, как обычно, остался неохваченным, что, впрочем, его не особенно удручало.

Глотнув из одноразового бокала шампанское, он взял на закуску бутерброд. Откусывал понемногу, запивая мелкими глотками. Публика вокруг него стеснялась, куда меньше, и содержимое тарелок и бокалов стремительно исчезало. Осознав, что и на этот раз всем может и не хватить, Хрустов потянулся за еще одним бутербродом. В этот момент он почувствовал уже знакомый запах духов. Рядом, на расстоянии меньше ладони, стояла его соседка по залу. Не имея возможности пробиться к столу, она из-за его плеча наблюдала, как расходится по рукам очередная порция угощения.

      Взяв еще один бокал, Хрустов протянул его девушке и предложил выпить за рождение шедевра. В ответ та мило улыбнулась и поинтересовалась, действительно ли он директор издательства. Заверив, что это совершенная правда, Хрустов из скромности добавил, что предприятие пока еще только начинает раскручиваться.

– Все равно вы человек перспективный! – с детской непосредственностью заявила блондинка и подвинулась еще ближе. А ее спутник, оторвавшись от тарелки, кинул в их сторону злобный взгляд, и загорелая шарообразная лысина ревнивца зловеще сверкнула.

      Вскоре блондинка и ее ревнивый покровитель куда-то исчезли. Хрустов тоже не стал задерживаться. Свой долг перед искусством он выполнил, и пора было идти отдыхать.

   Глава 3: Загородный коттедж

      Николай опоздал на двадцать с лишним минут. В метро было жарко и душно. Платок, которым Хрустов протирал лицо, скоро промок до последней нитки. Наконец, появился Николай. Видя как, он, сгибаясь под тяжестью рюкзака и обливаясь потом, бежит по платформе, Хрустов даже не стал читать нотации. Махнув рукой, пошел к выходу.

      "Пусть догоняет!"

      Колька нагнал его уже на выходе из подземного перехода. Запыхавшись, пробурчал о том, что можно было бы и помочь нести рюкзак. Ничего, не ответив, Хрустов смерил Николая ледяным взглядом, отвернулся и стал искать глазами такси.

      К месту назначения они добрались десять минут первого. Поселок "Солнечная поляна" предстал как разномастная группа зданий выполненных в разном стиле, от скромных домиков до настоящих дворцов. Строение "13" не выделялось размерами, но сразу чувствовалось, что обошлось оно хозяевам не дешево. Остановившись перед закрытой калиткой, Хрустов нажал кнопку звонка. Когда из микрофона под зрачком видеокамеры послышалось шипение, он представился и назвал цель визита. В ответ на двери замигал зеленый светодиод, и щелкнул замок калитки.

      Хозяйка встретила на застекленной веранде. Выглядела она примерно так, как и представлял ее Хрустов. Сорок с лишним лет с претензией на тридцать восемь. Неплохая для ее возраста фигура. Лицо можно было назвать красивым, если б не печать хронической стервозности.

– Я вас к одиннадцати ожидала! – заявила хозяйка, даже не поздоровавшись. Один только тон ее голоса вызвал у Хрустова приступ ненависти.

– Не к одиннадцати, а к двенадцати! – поправил он, изо всех сил, стараясь не сорваться на грубость.

– Какая разница! Сейчас уже пятнадцать минут первого – парировала женщина. На этот раз Хрустов помолчал и демонстративно занял стул напротив. Она кинула на него гневный взгляд. От возмущения даже задрожала нитка жемчуга на полной загорелой шее.

– Вы надолго тут устроились? Я, кажется, садиться никому не предлагала.

– А я устал с дороги. – заявил Хрустов. Говорить он старался как можно спокойней.

– Сегодня же позвоню вашему директору!

      Последняя угроза вызвала улыбку. Дамочка, похоже, привыкла общаться с теми, кто дрожал от одного упоминания начальства.

      " Интересно, сколько бедолаг лишилось работы из-за этой стервы?"

      Обернувшись, Хрустов хотел сказать напарнику, что им здесь больше нечего делать, но ни Николая, ни рюкзака с аппаратурой на веранде почему-то не обнаружилось. Хотя вроде бы шли вместе. А хозяйка поднялась со стула и, эффектно продемонстрировав разрез на облегающей юбке, двинулась к двери.

– Пойдемте, покажу, где мы бассейн будем делать – произнесла она уже более миролюбиво.

     " Причем тут бассейн?" – хотел было спросить Хрустов, и тут вдруг все понял. За будничной суетой он совершенно позабыл куда едет. Мини аномалии очень коварны из-за высокого градиента искажений. И, похоже, он уже позволит затянуть себя в искаженное пространство!

      Пришлось идти следом за хозяйкой. Покидая веранду, он постарался запечатлеть в памяти каждую деталь обстановки. Иначе аномалия затянет так, что выбираться придется через палату психиатрической клиники.

Преступая порог, Хрустов ожидал, что снова окунется в пекло, но сразу почувствовал прохладное сырое дыхание свежего ветра. Аномальную жару, словно по мановению волшебной палочки, сменило обычное пасмурное и прохладное российское лето. По небу лениво ползли бледно-серые облака. На кустах и дорожке перед домом обозначились следы недавнего дождя. На сочно зеленом фоне мокрой травы сверкали яркие вкрапления цветов.

      Хозяйку словно подменили. По дороге она то и дело показывала на какие-то растения, говорила, как они называются, и когда она их посадила. Чувствовалось, как она трогательно любит свой сад. Иногда она обращалась к Хрустову за советом, как к специалисту по ландшафтному дизайну. Вполне возможно, в данной искаженной реальности он так ей и представлялся. Антон старался отвечать глубокомысленно и неопределенно. Сам же в это время смотрел на облака, на пасмурное небо и пытался сообразить, как такое могло получиться. К резким переменам погоды он уже привык во время своей первой экспедиции. Но сейчас, если верить карте, искаженное пространство занимало пятачок диаметром не более двух сотен метров. И он лихорадочно пытался вспомнить все, что успел прочесть о микроаномалиях второго порядка.

      …Высокая плотность изолиний Лентье может создавать эффект ложного ландшафта. Искажение реальности проецируется на все наблюдаемое пространство, создавая несуществующие пейзажи и города призраки. Выбираясь из ложного ландшафта, необходимо соблюдать принцип "малых перемещений"…

      С тыльной стороны дома, обнаружилось подобие строительной площадки: – не вырытый котлован, штабели досок, мешки с окаменевшим цементом, перевернутая тачка, брошенные лопаты. Последний штрих вносил резиновый сапог, оставленный кем-то прямо посреди большой лужи. Казалось, что строители покидали это место в страшной спешке.

– Как только аванс получили, сразу исчезли! – возмущенно сообщила хозяйка.

   Хрустов представил, как рабочие, пересчитывая купюры, возвращаются к котловану, и вдруг один за другим начинают исчезать, растворяясь в воздухе. Возможно, так все и происходило, но хозяйка приняла их исчезновение за обычное бегство. А когда она кинулась искать более добросовестного подрядчика, искаженное пространство перенаправило звонок в клуб аномальщиков …

      " Куда все-таки Колька делся?" – думал Антон, пытаясь вспомнить, когда видел напарника в последний раз. Они вместе шли от калитки к дому, вместе заходили не веранду. Но это только догадки. На самом деле, он не смотрел в сторону Николая, просто был уверен, что тот идет рядом.

      "Еще одна оплошность! Хороший из тебя специалист по аномалиям. А ведь еще заместитель председателя клуба…"

      Хрустов почувствовал, как ему не хватает сейчас Семигорцева. Командор бы давно уже вывел их из этой ловушки. Да он просто бы не позволил туда провалиться!

– Так вы записывать будете! – прервала его размышления хозяйка. Голос ее снова стал визгливым и стервозным. Извинившись, Антон полез в карман брюк, где обнаружил блокнот с маленькой шариковой ручкой. Половина страниц уже была исписана колонками цифр. Попадались и сделанные наскоро чертежи, в основном кружки и квадратики с проставленными размерами. Узнав свой почерк, Хрустов подумал, что аномалия уже успела превратить его в специалиста по сооружению бассейнов для "новых русских". Ему даже стало страшно:

      " А вдруг это всерьез и надолго?"

Отогнав эту нелепую мысль, Антон сделал вид, что внимательно слушает хозяйку, и записал размеры предполагаемого сооружения.   Прощаясь, Хрустов пообещал, что завтра же предоставит смету. У калитки он еще раз оглянулся на дом, и в голове вдруг возникла ассоциация с ящиком иллюзиониста.

      " Коттедж с двойным дном!"

      Опять стало страшно, но он постарался взять себя в руки.    Стараясь двигаться как можно медленнее, перешагнул черту и с надеждой посмотрел вокруг. Ничего не изменилось. То же пасмурное небо, лужицы под ногами, серые облака над кромкой дальнего леса. Николая по другую сторону калитки тоже не оказалось. Зато на площадке перед воротами откуда-то появился серебристый "Рено", номер которого почему-то показался очень знакомым. Обойдя машину, Хрустов двинулся в сторону шлагбаума на выезде из поселка. Пытаясь себя успокоить, подумал:

      "Еще каких-нибудь сто метров и все закончится. Главное не дать закрутить себя."

      Из отчетов Хрустов знал, что на пятачке в пару сотен метров порой можно проблуждать несколько суток. Обычно в такой ситуации помогала специально разработанная аппаратура, но анализатор искажений и двухпространственный компас остались в рюкзаке у Николая. Надеяться сейчас он мог только на свою внимательность. Любой мираж никогда не был абсолютно точной копией реальности, и главное зацепиться хоть за какое-то несовпадение.  Фотографируя взглядом каждый метр поверхности, Хрустов добрался до пропускного пункта. У шлагбаума дежурил тот же самый охранник. Только одет он был с поправкой на изменившуюся погоду. А окружающий пейзаж не содержал в себе ни единого признака искаженного пространства. Для объяснения пришлось принять новую рабочую гипотезу:

      " Провал во времени. За те пять минут, пока он находился в коттедже, на самом деле прошло несколько суток. Вопреки предсказаниям синоптиков, циклон прорвал фронт высокого давления и принес в столичный регион долгожданную прохладу…– А вдруг прошло не несколько суток, а много больше?"

      От одной этой мысли снова стало жарко. Хрустов еще раз посмотрел на охранника. Вроде бы он не постарел, но это еще ничего не означало. Многие люди, словно законсервированные, не меняются целыми десятилетиями.

      Серое облако над головой разродилось мелким дождиком. Подняв воротник, Хрустов двинулся в сторону шоссе. Теперь он думал только о том, как быстрее добраться до города.

   Глава 4. Неожиданное возвращение.

      Оказавшись около метро, он первым делом купил газету. Ни год, ни месяц не изменились. Текущее число Хрустов далеко не всегда помнил, но путем простого арифметического вычисления определил, что и дата осталось прежней. Однако, посещение аномалии преподносило все новые сюрпризы. В мобильнике не удалось обнаружить телефон Николая, вдобавок исчезли телефоны издательства и клуба аномальщиков.   У своего подъезда Хрустов столкнулся с новой проблемой – не сработал магнитный ключ. После нескольких безуспешных попыток он попытался вспомнить входной код, но в это время дверь сама отворилась. Соседка с нижнего этажа выкатила на улицу коляску. Увидев его, она поздоровалась, и Хрустов почувствовал некоторое успокоение. Это по-прежнему был его подъезд, и здесь жили все те же знакомые ему люди. Правда, с коляской он эту женщину видел впервые. Но много ли мы знаем о соседях с нижней площадки!

      Выходя из лифта, Хрустов уже не ожидал каких-либо новых неприятностей, однако, его почему-то насторожила обивка входной двери. Но и сейчас тревога могла оказаться ложной. Покопавшись в памяти, Антон вдруг обнаружил, что на самом деле плохо помнит, какого цвета была его дверь, да и освещение на лестничной площадке оставляло желать лучшего.

Нащупав замочную скважину, Хрустов попытался провернуть ключ, но это у него почему-то не получилось. Он надавил сильнее, но замок все равно не подался. Почувствовав, что сейчас просто сломает ключ, он нажал кнопку звонка. Очень не хотелось нарушать послеобеденный сон отца и выслушивать очередную порцию старческого брюзжания, но ситуация не оставляла другого выбора.

      Шаги за дверью послышались неожиданно быстро, и совершенно не походили на шаркающую походку Хрустова-старшего.

– Антон, это ты? – спросил женский голос. Растерявшись, Хрустов даже не сразу смог ответить, но дверь тут же открылась, впуская его в квартиру.

      Новые обои и люстра в прихожей были лишь мелкими штрихами перемен. Случилось нечто куда более глобальное. Перед ним стояла женщина, с которой он развелся восемь лет назад! Одета Нина была по-домашнему: старенькая кофта, обрезанные до колен джинсы, кухонный фартук. Она совсем не постарела. Фигура сохранила девичью стройность. Черные, стриженные под каре волосы, дерзко вздернутый носик, в сочетании с маленьким ростом создавали образ энергичной дамы-подростка.

– Опять ключ потерял? – ехидно поинтересовалась экс-супруга.

– Да нет, не потерял. Только он почему-то не открывает.

      Хрустов старался говорить так, будто ничего не случилось. Надо было выиграть время, попытаться найти хоть какое-то объяснение.

– Дай я попробую! – заявила Нина и решительно отодвинула его от двери. В ее руках ключ неожиданно заработал.

– В противоположную сторону открывать надо. Когда ты это, наконец, запомнишь, чудо гороховое!

      Захлопнув дверь, Нина вернулась на кухню. Хрустов снял ботинки, бегло осмотрел прихожую. Изменения сразу бросались в глаза. Женская рука хорошо поработала над дизайном, и происходило это в течение длительного времени. Евроремонты в одночасье не совершаются!

– Обедать сейчас будешь? – послышалось с кухни. Хрустов подтвердил, что очень голоден, а в голове промелькнуло:

      « Нет худа без добра! Хоть обед себе не надо готовить.»

      Нина стояла у плиты и готовила макароны по-флотски. Сколько раз одинокими вечерами он пытался воссоздать в воображении картины домашнего уюта! Чаше всего почему-то представлялась сцена на кухне. Жена хлопочет у плиты, а он подходит сзади обнимает ее, целует в шею. Освобождаясь, супруга агрессивно дергает плечами, требует, чтобы он не мешал. Но видно, что ей нравятся эти неуместные проявления нежности.

      И вот мечты материализовались. Но почему это случилось именно сейчас, когда боль утихла, когда новая жизнь почти залечила кровоточащие рубцы?

      "Не подавайся, это мираж!" – пытался убедить себя Хрустов. Однако, запахи поджаренного лука и фарша пробуждали вполне реальный аппетит.

      На еду Хрустов накинулся с жадностью. Нина заварила себе чай и села напротив. Все было естественно и просто, будто чьим-то указом отменялись прошедшие восемь лет, и память о них подлежала забвению. Однако, он не хотел ничего забывать. Дядино наследство, клуб аномальщиков, экспедиция в Глухаревку, и, наконец, издательство и Елена стали неотделимой частью его жизни, и он не собирался с ними расставаться.

– Ты машину где поставил? – неожиданно поинтересовалась Нина. Делая вид, что тщательно пережевывает пищу, Хрустов постарался выиграть время, а Нина, не дождавшись ответа, продолжала:

– Опять этот наглый "Форд" наше место занял! Ты бы поговорил с ним по-мужски. Что это за хамство! Мы уже два года здесь машину ставим, а теперь он влез. Подумаешь, какой деловой Вася!

     "Значит, в этой реальности у меня есть автомобиль" – подумал Хрустов. И тут же его осенило

      " Серебристый "Рено" у коттеджа!"

      -Пойду, подежурю у машины. Когда "Форд" отъедет займу место. – сказал он, расправившись с макаронами.

– Сходи, сходи. И предупреди его, чтобы больше так не делал!

      Взяв его тарелку, Нина направилась к мойке, а Хрустов снова оказался в прихожей. Пока натягивал ботинки, в голове промелькнуло, что надо бы купить рожок для обуви, но тут же он одернул себя:

      "-Ты всерьез собрался здесь жить?!"

      В этот момент щелкнул замок, и дверь отворилось, впустив юную экстравагантную особу. Казалось, что над обликом девушки проработал какой-то сумасшедший стилист. Торчащий гребень волос немыслимой расцветки, протертые до дыр джинсы, майка, оголившая больше половины живота. Небрежно швырнув на столик перед зеркалом сумку, она поднесла к уху мобильник, и, не снимая туфель, направилась в комнату. Брошенное между делом "Привет, па!" больно резануло по сердцу.

      "Давненько же ты не видел дочь?" – думал Хрустов. Еще минуту назад он не собирался больше переступать порога этой квартиры. Теперь же от былой уверенности не осталось и следа. Пока спускался по лестнице в голове, споря друг с другом, звучали два голоса. Один энергично убеждал в необходимости активных действий:

– Бежать прочь! Хоть из-под земли достать Семигорцева! Он и в этой реальности, скорее всего, специалист по аномалиям. И пускай здешний Семигорцев не знает никакого Антона Хрустова, он обязательно выслушает, поймет и поможет…

– А может не надо спешить? – возражал другой голос. – Ничто не происходит просто так. Может быть тебе дан шанс, что-то исправить в своей жизни?

      В итоге спор с самим так ничем и не закончился, а впереди ожидало трудное и даже опасное мероприятие. Он совершенно не представлял, как перегонит в город машину. Надежда была только на то, что полученные в этой реальности водительские навыки сидят где-то в подсознании и в нужный момент придут на помощь. Об отце Хрустов, к стыду своему вспомнил, только по дороге к коттеджу:

      " Где он сейчас? Живет вместе с ними под одной крышей?"

      Поймав такси, Хрустов добрался до злополучного коттеджа. "Рено" стоял на прежнем месте, а в кармане брюк обнаружились ключи зажигания с пультом от электронного замка. Отзываясь на нажатие кнопки, машина издала короткий писк и щелкнула замками. Сев на водительское сидение, Хрустов перевел рычаг скоростей на нейтральку, вставил и повернул ключ зажигания. Мотор послушно заработал. Работая педалями сцепления и газа, он попытался тронуться. Сначала машина дернулась и заглохла, но вторая попытка удалась. Чувствуя, что все это происходит не с ним, а с кем-то посторонним, Хрустов выехал с площадки на дорогу и включил вторую скорость.

Следующие двадцать пять километров от поселка до дома стали настоящим кошмаром. В этой новой жизни он умел водить, но, скорее всего, делал это далеко не мастерски. А тут еще добавился страх новичка, впервые выехавшего на дорогу. Несколько раз его подрезали так, что авария казалось неизбежной. На последнем светофоре, он неудачно взял старт, и машина заглохла. Пока лихорадочными движениями запускал мотор, уши разрывались от нетерпеливых автомобильных гудков за спиной.

Когда добрался до своей парковки, место, к счастью, оказалось не занятым. Несколько минут Хрустов сидел, навалившись грудью на руль, и думал о том, что только законченный мазохист может добровольно и ежедневно обрекать себя на эти круги ада. Наконец, закрыв машину, отправился домой, привыкать к вновь обретенной семейной жизни.

    Глава 5: На новой работе

Утром, стараясь даже не смотреть в сторону своего автомобиля, Хрустов двинулся к метро. Еще вчера он мог только догадываться, где в этой новой жизни добывает свой хлеб насущный. Но видимо ночью во время сна, произошла адаптация памяти. Проснувшись, он уже четко знал, что офис фирмы находится около метро Проспект Мира и зрительно представлял маршрут. Вспомнилось и то, что три года назад они с супругой определили отца в дом престарелых и переселились в его квартиру. Старенькую "двушку" в Черемушках Нина сдавала каким-то приезжим молдаванкам. Но, несмотря на это денег катастрофически не хватало, и на этой почве у супругов периодически происходили скандалы. И окунувшись в подробности семейных будней, Хрустов уже чувствовал острую тоску по своей прежней холостяцкой жизни.

      На входе в метро он купил газету. По дороге успел по диагонали прочитать несколько статей на первых страницах. Политический Олимп пестрел незнакомыми или почти забытыми фамилиями, очень много внимания уделялось уголовной хронике. Криминальные разборки подавались, как вполне естественные события политической и экономической жизни. Создавалось впечатление, что в этой альтернативной реальности затянулись лихие девяностые, и может быть ситуация с преступностью даже вышла на какой-то качество иной уровень. Поднявшись наверх, Хрустов с отвращением выбросил газету в урну. До места работы ему оставалась пройти около двух сотен метров.