Аномальная зона

 Вспоминался сейчас и вчерашний разговор с Николаем. Случился он поздним вечером, когда все остальные уже отдыхали после тяжелого перехода.

В темноте кто-то храпел, кто-то разговаривал во сне. Между лесом и темными облаками догорала узкая полоса заката. Хрустов, так же как и сейчас, сидел в одиночестве у костра и ковырял палкой угли. Николай подсел рядом и поинтересовался, чем тот займется после возвращения. Хрустов неопределенно пожал плечами.

– А я, как вернусь, подцеплю какую-нибудь классную девчонку, – гордо сообщил Николай – Прогуляем все, что за экспедицию получу. А потом подамся в наемники. Хорошо бы к французам в иностранный легион. Не знаешь, в Москве у них вербовочные пункты есть?

– Что, еще не навоевался? – поинтересовался Хрустов. Колька воровато посмотрел по сторонам и неожиданно признался:

– Понимаешь, я и сам не знаю, навоевался я или нет. Когда из учебки в часть перевели, "деды" меня в первый же вечер так отоварили, что сознание потерял. Помню только, как под койку свалился. Очнулся, лежу с забинтованной головой. Жарища страшная! Того и гляди, яйца в трусах сварятся. А госпиталь странный какой-то. Медсестры все негритяночки. Лопочут что-то по своему, зубки белые скалят. И тут командир проведать меня приходит. Так мол и так, поправляйся герой. Скоро рота на задание уходит в джунгли. Без тебя никак не справимся! И дальше пошло поехало. Круто все было! Только вот не знаю на самом ли деле…

   Видимо испугавшись своей откровенности, Колька быстро ретировался в палатку. А Хрустов с удивлением думал, в каком неожиданном ракурсе иногда предстают люди. Рушится фасад официальной биографии, и за ним проступает настоящая судьба, порой несчастная и изломанная. И что интересно, иногда это настоящее лицо бывает куда симпатичней героических масок, которые так старательно натягивают на себя люди.

  " Интересно, а как выглядит со стороны мой официальный фасад? – неожиданно подумал Хрустов. – Наверное, все серо и невзрачно. Биография самая, что ни наесть заурядная. Но может быть, и, слава Богу! Блаженны нищие духом. Никогда не понимал эту фразу. А ведь не просто так было сказано!"

   Несколько минут Хрустов размышлял о загадочных словах Спасителя, а потом какой-то внутренний импульс заставил подойти к берегу. Словно чего-то ожидая, он долго и пристально всматривались в мертвую гладь озера. Солнце уже поднялось над лесом. От воды пахло тиной, над ухом лениво звенел комар. Он уже хотел уходить, когда по воде пробежала легкая рябь. Поверхность озера вдруг стала хрустально прозрачной, и в глубине ее закачались золотые купола…

    Этот город Антон Хрустов уже видел раньше в цветных снах, и со слезами радости бродил по широким улицам, понимая, что вернулся домой. Сейчас же все происходило наяву. Город был совсем близко, и лишь хрупкая грань озера оделяла от его белых мостовых, украшенных каменной вязью домов, золотых куполов, окунувшихся крестами в перевернутое небо. Мешая дышать, к горлу подступил горячий ком. Плохо понимая, что делает, Антон двинулся к берегу. Но тут чья-то рука удержала его за локоть.

– Нам туда пока нельзя! – прозвучал откуда-то из другого измерения голос командора. И тут же поверхность озера снова покрылась рябью. А когда она успокоилась, города уже не было.

– Что это было? – прошептал Хрустов.

– Город Китеж,– коротко пояснил Семигорцев и жестом предложил вернуться обратно. Только когда они сели у костра, и почему-то спиной к озеру, командор стал рассказывать:

– По легенде град Китеж, укрываясь от врагов, ушел в глубины озера. Некоторые философы даже усматривают в нем символ Небесной России. Той, какой виделась она по божьему замыслу, но по ряду причин не смогла состояться…

Вдохнув, Семигорцев продолжал:

– Не знаю как с символами, но на мою судьбу этот город некоторое влияние оказал. Года три назад мы были в Пермской области. Там тогда обнаружилось небольшое аномальное пятно. Ничего особенно интересного, уровень не выше четвертого, только приборами что-то можно было зафиксировать. Откровенно жалел, что время потратили. Я тогда собирался принять приглашение британского клуба. У них перспективы куда шире, по всему миру работают. Дома у меня уже английский зубрили. Сам я еще окончательное решение не принял, но все разумные доводы были за переезд. И вот перед самым возвращением в Москву пошел, вот так же как вы, утром прогуляться на берег озера. Вот тут этот город в первый раз и увидел… В общем не поехал в я Лондон. Хотя до сих пор не уверен правильно ли поступил. Но вот так уж получилось!

Неожиданно сменив тему, Хрустов сообщил, что по его глубокому убеждению они сейчас на самой границе аномалии. Такие глобальные мифологические видения проявляются только в пограничных зонах. А это значит, что наступила решающая фаза операции. Аномальное пространство, сворачиваясь, может затянуть навсегда, а может и неожиданно вышвырнуть во внешний мир. Причем, это может произойти как со всей группой, так и с кем-то в отдельности.

– Если Вам Антон Петрович посчастливится стать первым, обязательно доберитесь в офис клуба. Когда маршрут замкнется на исходной точке, остальным будет проще выбраться.

– С моим глобальным везением мне это не грозит, – мрачно пробурчал Хрустов.

– Не зарекайтесь, Антон Петрович. И еще учтите, что после выхода из аномальной зоны в экстремальных условиях, реальность может немного измениться. Так что не пугайтесь, это в порядке вещей.

– Хорошо учту, – согласился Хрустов и наклонился, чтобы раздуть костер. За ночь дрова отсырели, и огонек робко лизал кору или прятался в маленьком вигваме из еловых палок. Набрав в легкие воздух, Антон, что есть силы, дунул. Огонек вырвался из укрытия, затрепетал на ветру. Антон подул снова, но на этот раз не очень удачно. Пепел со старого кострища брызнул в лицо. Выругавшись, он вскочил на ноги. А когда протер глаза, не увидел ни костра, ни палатки, ни Семигорцева.

Он стоял один в совершенно незнакомой местности. За спиной тянулись обработанные поля. Там где недавно было озеро, белела асфальтовая дорога, а за ней начиналась полоса леса.

Не сразу осознав, что произошло, Хрустов в растерянности оглядывался по сторонам. И вдруг из-за леса послышался странный, но очень знакомый звук. Он приближался, нарастал. Скоро что-то гудело и громыхало уже совсем близко за полосой леса. И, наконец, Хрустов понял, что слышит электричку!

   Глава 24 Эпилог

   Приятно было снова почувствовать себя цивилизованным человеком. Провести рукой по гладко выбритому подбородку, ощутить легкий запах дорогого одеколона. В отличном настроении Хрустов подходил к подъезду дома на Варшавском шоссе.

      Вчера поздно вечером он, наконец, прибыл домой. Последняя часть путешествия оказалась, чуть ли не самой тяжелой. Аномалия выкинула его недалеко от Бологое с двадцатью рублями в кармане. Два дня, терпя унижения и голод, он двигался к Москве. Контролеры высаживали из автобусов и электричек, бомжи, принимая за своего конкурента, пытались устроить разборку. Приличные люди опасливо косились и отходили в сторону. Два раза чуть не забрали в милицию.  Видно слишком глубоко ушел под воду город Китеж. Если в своей стране среди соотечественников человек может в любой момент оказаться бесправным изгоем!

      Но каким-то чудом, он все-таки сумел добраться до дома. Помня об оставшихся товарищах, хотел в тот же вечер, звонить секретарше и ехать в офис клуба. Но когда залез в пенную ванну и выпил рюмку коньяка, почувствовал, как помимо воли слипаются глаза. А через полчаса уже спал мертвецким сном.

      Часы показывали без двадцати десять. Секретарша Семигорцева уже должна была придти на работу. Оставалось только подняться на седьмой этаж, войти в офис, и дотронуться до стены, возле которой две недели назад, стояли упакованные рюкзаки. Всего лишь несколько минут и круг замкнется. Во всяком случае, в это хотелось верить.

      Первая неприятная караулила его у подъезда. Почему-то сменился код замка, и Хрустов вынужден был ждать, пока кто-нибудь откроет дверь. Потом пришлось вести переговоры с подозрительной старушкой, которая не хотела пускать посторонних. Но вот, наконец, он стоял у двери офиса, которая почему-то изменила цвет обивки. Настя действительно уже была на работе, но встретила она его как-то очень странно. Хрустов даже не сразу понял, что девушка его просто не узнает. Поле первых же радостных фраз возникла щекотливая ситуация.

– Извините, а кого вам нужно?

– Клуб "Тера" здесь находиться? – пробормотал Хрустов.

– Фирма "Тера Инкогнито" – поправило девушка. – Мы торгуем снаряжением для экстремального туризма. Хотите что-то приобрести?

– Скажите, а Семигорцев Павел Николаевич у Вас работает? – спросил Хрустов, цепляясь за соломинку.

– Семигорин – поправила секретарша – Это наш директор, он сейчас в командировке, вернется дня через три.

      На стене за спиной девушки Хрустов увидел фотографию. Несколько людей в походной форме стояли у ярко красной палатки на фоне снежного пика горы. Среди них он сразу узнал командора. Перехватив взгляд, секретарша с гордостью пояснила.

– Это Павел Николаевич, испытывает новое снаряжение. Он у нас альпинист и турист с большим стажем.

      Отступив в сторону, девушка, наконец, пригласила его в офис.

– Да вы проходите, пожалуйста. Посмотрите образцы. Рекламные проспекты.

      Хрустов дошел до стены. Прикосновением, все-таки замкнул круг и попрощавшись, быстро вышел. Уже на лестничной площадке попытался обдумать, что произошло:

– Обещанные Семигорцевым несовпадения? Это еще в лучшем случае. А вдруг шизофрения!

     В памяти сразу всплыли американские фильмы, где болезненное сознание героя порождает целые гирлянды образов. А вдруг и Семигорцев, и клуб аномальщиков того же поля ягоды?! Получается, что почти две недели, он бомжевал где-то в Тверской или Владимирской области, воображая, что участвует в экспедиции. Не понятно, как только выжил!

     Он уже почти поверил в версию сумасшествия, когда дверь офиса неожиданно отворилась. Девушка выглянула на лестничную площадку, и смущенно протянула ему трубку телефона.

– Если вы Антон Петрович Хрустов, то это вас!

     Сначала Антон услышал только треск радиопомех и шум проходящего поезда. Но потом сквозь фон прорвался голос командора:

– Антон, слава Богу, что вы вернулись! Мы тоже все живы здоровы. Стоим на вокзале во Владимире. К вечеру доберемся до Москвы…

      Связь оборвалась. Антон вернул трубку. Девушка улыбнулась. И теперь совсем стала похожей на прежнюю Настю.

Часть вторая. Коттедж с двойным дном

Глава 1: Неожиданный заказ

      Жара в Москве не спадала уже почти месяц. В дождливом и холодном июне, ее с нетерпением ждали, но после первых двух недель палящего солнца начали ворчать:

– Проклятое пекло! Господи, за что нам эти казни египетские?!

      На третью неделю, когда улицы основательно прокалились, и даже ночью столбик термометра не опускался ниже тридцати, город начал пустеть. Обитатели его всеми правдами и неправдами стремились уйти в отпуска или пораньше уехать на дачу. В пятницу, начиная с полудня, на выездах из Москвы выстраивались бесконечные очереди раскалившихся на солнце автомобилей. И горячий воздух над запруженными эстакадами дрожал, словно мираж в пустыне. Оставались лишь те, кому бежать было некуда, и в этой когорте несчастных оказался Хрустов. Дачу он так и не удосужился приобрести. Хотя мысли на эту тему периодически приходили, особенно с наступлением жары.

      В офисе клуба аномальщиков по-прежнему не было кондиционера. Хрустов не раз предлагал купить его на свои средства, но Семигорцев наотрез отказался. По его глубокому убеждению, кондиционер мог отрицательно повлиять на здоровье сотрудников. И потому в жару спасались вентиляторами, благо, что окна выходили на теневую сторону. И сейчас под мерное жужжание пропеллера, Настя вбивала в базу какие-то данные. Наряд у секретарши Семигорцева был почти пляжный. Сарафанчик с тоненькими бретельками практически не закрывал спину и Хрустов невольно косился в ее сторону. Сам он сидел за столиком и просматривал старые отчеты. Семигорцев еще месяц назад вместе с новым помощником уехал на Южный Урал в командировку, и Хрустов, как первый заместитель командора, считал своим долгом время от времени наведываться в офис.

– Эх, сейчас бы на пляж! – оторвавшись от компьютера, мечтательно протянула Настя. Прикрывая рот ладонью, она зевнула и по-кошачьи выгнула дугой спину. Хрустов покосился на ее тоненькие лопатки, и пробормотал:

– Да, к речке бы сейчас не плохо.

– А вы, Антон Петрович, когда дачу покупать соберетесь? Кстати, отец говорил, что в нашем товариществе участки продаются. По нынешним временам не особенно дорого.

– Ну что же, жара спадет, съезжу посмотреть – согласился Хрустов. Поговорив еще не много на дачную тему, они вернулись к своим занятиям. Отношения с секретаршей клуба у Хрустова сложились приятельские. Одно время он строил на ее счет планы, но удерживала разница в возрасте. Формулу " богатым все можно" Антон так и не смог принять, к тому же богатым он себя и не ощущал. Что-то подсказывало ему, что дядино наследство вверено ему для реализации неких, пока еще до конца определившихся целей, а не для удовлетворения личных прихотей.

   Вернувшись из первой экспедиции в аномальную зону, Хрустов выполнил данное самому себе обещание. Издательство, которое он организовал, называлось "Мир непознанного". Умещалось оно в маленькой квартирке, снятой под офис в Мытищах. Собственно офисом была одна из двух комнатушек, вторая использовалась под склад. Полиграфию из экономии заказывали в более отдаленных районах Подмосковья. Главным редактором издательства естественно стал Камышин. Использую свои связи, он также организовывал и сбыт печатной продукции, правда и публиковать большей частью приходилось его труды. А так как вкусы массового читателя метр презирал, издательство еле сводило концы с концами. Но Хрустов все равно гордился своим детищем и своей директорской зарплатой, которую сам же себе и установил. Во всяком случае, неприятная для него роль богатого бездельника осталось в прошлом.

      Благодаря издательству наметились и положительные перемены в личной жизни. Елена устроилась к нему на работу, прочитав объявление в местной газете. Она была на пару лет младше Хрустова, и как и многие женщины в ее возрасте выглядела "чуть за тридцать". Одевалась скромно, но со вкусом, следила за фигурой. Неизменно была приветлива и общительна. Однако прожитые годы успели наложить на лицо печать усталости. Как узнал потом Хрустов, жизнь не баловала его новую секретаршу. Родители рано умерли. Супруг бросил семь лет назад. Дочь выросла, рано вышла замуж и редко общалась с матерью. С работой тоже долго не ладилось, но Елена не унывала. Как стойкий оловянный солдатик, боролась и выживала в нелегкое время перемен и кризисов. В чистоте и порядке содержала совою крохотную квартирку. Проявляя чудеса женской изобретательности, умудрялась элегантно одеваться. И где-то в глубине души все-таки хранила надежду на счастье, хотя с каждым прожитым годом верила в него все меньше и меньше.

   Отношения завязались как-то очень естественно, словно кто-то подталкивал их друг к другу. Это был спокойный осенний роман, без дурмана цветущих вишен и палящего летнего жара. Оба научились дорожить своей свободой, но чувствовали что им хорошо вместе. О будущем Хрустов старался не думать, но уже плохо представлял, как сможет обходиться без Елены.

   Без пяти четыре, Настя посмотрела на часы и стала парковать компьютер.

– Ты сейчас к метро? – поинтересовался Хрустов.

– Да, пешком пойду до Варшавки. В автобус даже залезать не хочется.

– Тогда и я с тобой за компанию.

      Спешить было не куда, но оставаться одному в офисе тоже не очень хотелось. Хрустов уже прикидывал, сколько времени понадобиться, чтобы добраться до Замоскворечья. Там можно будет погулять по набережной, посидеть где-нибудь в открытом кафе. А часов в девять, когда немного спадет жара, можно будет поехать в Мытищи к Лене. Закрыв отчет, он пошел ставить его на полку и в это время в офис ворвался телефонный звонок.

      Антон сразу почувствовал что-то недоброе. Звук показался слишком громким. Впечатление было такое, что от жары телефонная трубка изменила тональность.

      Первой до телефона дотянулась Настя. Представившись, она пыталась что-то сказать, но ее, похоже, тут же перебили. С минуту Настя молча держала трубку у уха, потом растерянно передала ее Хрустову:

– Антон Петрович, может быть, вы поговорите?

      На Антона сразу обрушился энергичный женский голос:

– С кем я говорю, представьтесь!

     -Заместитель председателя российского отделения клуба "Исследователей аномальных явлений" – не без гордости произнес Хрустов, но на собеседницу его титул не произвел особого впечатления.

– А самим председателем я могу, поговорить?! Битый час вашей девице объясняла, кто мне нужен!

      Он в командировке – сухо ответил Хрустов. Женщина вполголоса выругалась, но потом все-таки решила доверить свою проблему лицу второстепенному:

– Записывайте. Московская область, двадцатый километр от МКАД, поселок "Светлая поляна", строение 13. На пропускном пункте скажите, что к Гордеевым.

      После некоторой паузы, она все-таки решила дать более подробную информацию и сообщила район и название шоссе.

– Записали! – нетерпеливо поинтересовалось дама.

– Да, но собственно, что вы от нас хотите…– начал было Хрустов. Однако его тут же перебили:

– Жду в двенадцать. У нас в коттедже с некоторых пор полнейшая аномалия. Это по вашей части. Обязаны отреагировать!

      Послышались короткие гудки. Хрустов уже в свою очередь тихо выругался, и, положив трубку, нервно заходил по офису.

      " Обязаны отреагировать! Да кто ты такая!"

      Слово "обязан" с давних пор имело над ним магическую власть. Когда его произносили, Антон тут же начинал чувствовать на себе груз долга. Анализирую свои чувства, он никак не мог разобраться, что было причиной: – не изжитые инстинкты раба или гипертрофированное чувство ответственности.

      " Да не поеду я не куда!"– убеждая себя, твердил Хрустов. Но в то же время в душе шевелилось какое-то испуганное чувство:

      " А, может быть, и я действительно обязан отреагировать?"

      Размышления его прервала Настя:

– Наглая гражданка! И где она только в Подмосковье аномалию отыскала?

– А давай карту посмотрим! – предложил Хрустов, и Настя, тяжело вздохнув, снова включила компьютер.

      Карта "Вероятностного распределения аномальных зон" была крупномасштабной. На листе умещался весь район, да еще и выступающий за МКАД краешек Москвы. Поселок "Солнечная поляна" там не был обозначен, и пришлось отсчитать с помощью виртуальной линейки двадцать километров по шоссе. Поблизости с этой точкой находился крохотный синий кружочек, означавший возможность возникновения локальной аномалии второго порядка.

      " Похоже, дамочка не врала. Придется ехать!"

      Попрощавшись с Настей. Антон хотел набрать номер издательства, но в это время зазвонил мобильный, и на экране заглавным шрифтом высветилось "КАМЫШИН".

      Внося телефон писателя в электронную записную, Хрустов использовал обычные буквы, но из-за какого-то аппаратурного глюка они все время трансформировались в заглавные.

– Писатель Камышин слушает! – произнес метр хорошо поставленным начальственным голосом.

– Я вас тоже слушаю, Сергей Егорович! -улыбаясь ответил Хрустов. Напоминание о том, что звонит сейчас все-таки он, Камышина никак не смутило:

– Не забыл, сегодня на Профсоюзной в девятнадцать ноль-ноль?

– Нет, не забыл – понуро ответил Хрустов и мысленно простонал:

   "О Господи!"

      Про презентацию очередного творения Камышина Хрустов из-за жары позабыл напрочь.

      Тяжело вздохнув, Хрустов набрал, наконец, номер издательства. Трубку взяла Елена. Услышав голос, он сразу представил ее сидящей у телефона. Платье, с неглубоким вырезом, длинные светлые волосы собраны в пучок. Не модель, не кинозвезда, но как по-домашнему уютная женщина, с которой хорошо быть рядом.

– Здравствуй! А я уж тебе собиралась звонить. Приедешь сегодня? Я утром кое-что приготовила. Думаю, тебе понравится.

– Лен, не могу сегодня! У Камышина презентация, а завтра с утра по делам клуба надо быть в своем районе. Представляешь, недалеко от Беляево аномалия объявилась!

      В голосе Елены послышалось разочарование.

– Жаль, придется одной все съесть! Прощай фигура…

– А до завтра не долежит? Завтра я точно все дела брошу и к тебе!

– С делами так нельзя, сделаешь все, тогда приезжай – назидательно произнесла Елена. Но по голосу чувствовалась, что она немного обижена.

– Лен, извини! Сегодня, правда, невезуха сплошная. Как кто-то специально в Мытищи не пускает,– эмоционально выпалил Антон.

– Ладно, может быть, угощение до завтра долежит – примирительно произнесла Елена. Хрустов облегченно вздохнул и попросил позвать Николая.

      Создавая издательство, Хрустов позаботился о товарищах по экспедиции. Александра Тихоновича устроил на должность второго редактора, Николай получил должность охранника. Но так как охранять было по большому счету нечего, парню приходилось исполнять роль разнорабочего. Он был грузчиком – экспедитором, курьером, чинил розетки, ходил в магазин за кофе и минералкой, а, когда Елена отлучалась из офиса, сидел на телефоне. Зарплата Кольку естественно не удовлетворяла, но Хрустов оклад поднимать не спешил. Все-таки сотрудники его не особенно перетруждались, а издательство работало практически с нулевой прибылью.

      Хрустову хорошо было слышно, как Лена зовет Кольку к телефону, а тот ворчит, не желая подниматься с кресла. Наконец, в трубке прозвучало грубоватое " Алле!", и Хрустов, уже заранее раздражаясь, отдал распоряжение:

– Завтра с утра заедешь на Варшавку. Возьмешь аппаратуру, и в одиннадцать на метро Теплый стан. Встречаемся в центре зала. Около Калужского шоссе аномалия объявилась, проверить надо будет.

– Шеф, а ты сам сейчас аппаратуру взять не можешь? Чего мне с утра на Варшавку мотаться!

      В том, что начнутся пререкания, Хрустов не сомневался, и попытку бунта пресек сразу:

– А мне сейчас на презентацию к Камышину. Хочешь вместо меня речь толкнуть?! Давай, вперед! … Не хочешь? Ну, тогда завтра с утра на Варшавку!

      Кладя трубку, Хрустов знал, что указание его будет выполнено. Конечно, полевой рюкзак с аппаратурой можно было взять с собой, но он чувствовал, что потакать Николаю не стоит.

   Глава 2: Презентация   

      Публика на презентации собралась большей частью знакомая. После исхода из Глухаревской аномалии, обитатели литературных выселок обосновались в столице и продолжали поддерживать общение. Конечно, это уже был не прежний литературный анклав. Большинство писателей вернулось к нормальной человеческой жизни, однако на презентациях очередного творения метра все считали своим долгом засветиться.

Войдя в зал, Хрустов сразу увидел Свету Весеннюю в обществе нескольких лысеющих кавалеров. Судя потому, в каком возбуждении пребывала поэтесса, в компанию затесался кто-то из влиятельных критиков. Появление Хрустова она полностью проигнорировала, хотя в обычной жизни были хорошо знакомы и не раз пили чай в издательстве. Хорошо хоть Смирнов признал и крепко пожал руку. Несмотря на жару, Александр Тихонович,  был в костюме и благоухал хорошим одеколоном. Впрочем, на щеголя он совсем не походил, и улыбка как всегда была немного грустной и какой-то виноватой.

      Перекинувшись парой слов со своим вторым редактором, Хрустов поздоровался с еще несколькими литераторами, и пошел отметиться к метру. Камышин, как обычно, стоял посреди зала и принимал поздравления гостей, словно коронованная особа на великосветском приеме.

– Готовься, скажешь сегодня несколько слов – заявил он, не успев даже поздороваться.

– Сергей Егорович, помилуйте! Мне еще за прошлый раз стыдно.

– Не помилую!

      Глаза метра грозно сверкнули. Широким жестом он показал куда-то в далекую и светлую перспективу;

– Антон, ты публичный человек, ты издатель! Здесь в зале люди, от которых твои будущие тиражи зависят. Ты их заинтересовать, убедить должен. Красиво говорить теперь твоя вторая профессия. Иди, готовься!

      Напутствовав непутевого соратника, Камышин тут же переключил внимание на кого-то из вновь пришедших. Гость был видимо не из простых, и метр сам двинулся ему навстречу, не теряя при этом царского величия.

      Антон уныло поплелся в зал. Среди лиц не первой молодости, неожиданно обнаружилось одно молодое и симпатичное, и он инстинктивно выбрал свободное место рядом. Вежливо узнав " не занято ли?", он присел на стул и сразу ощутил сильный аромат духов. Взгляд споткнулся о загорелые колени соседки. На вид ей было лет двадцать пять. Ладная, ухоженная блондинка. Черты лица скругленные, не резкие. Интеллект особо не проступает. Зато нет и горделивой надменности, часто свойственной женщинам считающим себя не только красивыми, но и умными.