Тёмных дел мастера. Книга первая

Завернув в один из таких пролётов, капитан поспешно вынырнул вперёд и вытянулся, протолкнув также вперёд и свой живот, после чего отдал честь каким-то хмуро одетым служащим, на что те лишь кивнули в ответ и отворили перед ним высокие двери за своей спиной, позволив им всем войти. Проходя мимо них, Фернард заметил на их плечах золочёные нашивки и вздрогнул:

– «КСС! Тайная королевская служба! Неужели к этому делу привлекли тех самых «Псов короны?!»

– Вы правы, господин де Листар, – раздался из открывшейся перед ним шикарной комнаты чей-то спокойный и уверенный голос, который сразу же завладел вниманием Фернарда. Посреди кристально чистого, отделанного белой плиткой кабинета с широкими стеклянными витражами, состоящими из тонких прозрачных фигур, покоились два объединённых между собой стола, за пределами которых стоял величественный человек, чей пытливый взор был обращён куда-то в сторону. Как оказалось, этим взором он пристально изучал висевшие на стенах комнаты картины, не обращая при этом никакого внимания на тех, в чью сторону произносил свои слова. Свет в этой комнате был такой яркий и чистый, что в первые моменты Фернард почувствовал себя как-то неуютно и скованно, но, оглядевшись по сторонам, он ненароком заметил уже знакомые черты интерьера и вспомнил, что данное помещение когда-то служило бывшему директору школы для торжественных встреч.

– Всепочитаемый Господин полковник…– начал, было, говорить толстый капитан добровольной стражи несвойственным ему тоном голоса, докладывая по всей положенной форме.

– Да-да, Ванберг, оставьте нас, вы свободны, – пренебрежительно открестился от него величественный человек и, не глядя, помахал в его сторону краешком ладони. Завидев этот жест, всегда наглый Ванберг тут же опустил глаза и, неуклюже поклонившись, попятился назад, оставив Фернарда одного. Слегка изумившись такому безропотному поведению с его стороны, адъютант обернулся в сторону капитана стражи, но двери позади него уже плотно захлопнулись.

– Итак, господин де Листар, – снова обратился к нему величественный человек, не переставая рассматривать картины и задрав свой внимательный взгляд почти до потолка, – у нас с вами мало времени, поэтому давайте перейдём сразу к делу, вы не против?

Он так же был одет во всё белое, что как нельзя лучше соответствовало цветам комнаты, и лишь его чёрные жёсткие волосы не давали этому человеку слиться с интерьером до конца, заставляя Фернарда почти неосознанно ловить каждое движение его нахмуренного лица.

– Меня, как и вас, мой дорогой старший адъютант, зовут Фернард. Фернард Коско де Кавада. И всё же мы с вами стоим на несоизмеримо разных ступенях нашей службы Королевкой Короне и Его Светлейшеству, – представился ему величественный человек и, не давая Фернарду опомниться, тотчас же продолжил. – Как вы, наверное, уже успели заметить, я состою в чине полковника КСС, но вы можете называть меня, как и все – Господин Коско.

Итак, возможно, у вас есть вопросы?

Фернард тяжело сглотнул и вжался в свой ужасно смердивший(7) кафтан. Перед ним стоял начальник самой засекреченной службы королевства, той самой службы, которая являлась щитом Сентуса, неусыпно берегущим его от вторжения шпионов из других стран и их враждебной магии уже многие десятки лет. И хотя она, несомненно, участвовала в расследовании всех важных дел, связанных с нападением на эту школу, перед такой серьёзной организацией сам адъютант выглядел до неприличия ничтожным и жалким.

– Ну что же, тогда начну я, если вы не против, – наиграно слащаво заявил ему Коско и впервые за всё прошедшее время обернулся в сторону своего собеседника, окатив его холодным, почти каменным взглядом господской неприязни.

– Как вы уже знаете, четыре дня назад здесь, в этом закрытом для посторонних людей месте, произошёл удивительнейший случай, – приступил к своей речи начальник секретной службы, выставляя яркие акценты на некоторых словах и расхаживая под них от одного края своего длинного стола к другому, словно это был музыкальный ритм.

– Но, со всем почтением, Господин, я уже…– обратился, было, к нему Фернард, как только набрался храбрости заговорить со своим новым дознавателем, однако на самого Коско это не произвело должного впечатления.

– Нет-нет, у вас уже был шанс высказаться! А теперь молчите: не усугубляйте своё и так достаточно плачевное положение, – жонглируя словами, ловко перебил его начальник секретной службы и, почти не делая паузы, продолжил. – Лучше представьте себе такую ситуацию: я, как обычно, занимаюсь внутренним очень важным делом нашего Великого Государства, и тут ко мне прибывает один из подчинённых и докладывает о странном сообщении, доставленном по секретной линии магической связи.

– И вот, как оказалось, – снова вскочил на своего конька Коско, заговорив дальнейшие слова своей речи с яркой изменчивой интонацией, – в другом важном деле, которое наше служба поручила расследовать полкам Королевской Магической Стражи, магическим исследователям и ряду других организаций, всецело полагаясь на них как на своих напарников, случается неожиданно дикий конфуз. Какой-то вшивый лесной наёмник, один из тех, кого привлекли к этому секретному делу, как и прочих, по приказу Великого Министра, касающегося «Инферно 5», прорывает всю тайную магическую преграду «скрытого контроля опасного поведения» и уже после подписания контракта убегает из замка, обманув, усыпив или перебив всех элитных королевских охранников на своём пути.

От этих слов Фернарду стало плохо. Понимая, к чему клонил Коско, он немедленно приготовился к тому, что сейчас его будут судить, после чего моментально возьмут под стражу и увезут из стен замка до ближайшей тюрьмы отбывать свой срок, на долгие-долгие годы грядущего заключения.

– Вы мыслите в верном направлении, Фернард, – мрачно поддразнил его начальник секретной службы, – но сначала давайте всё-таки разберёмся в произошедшем. Тем более если вы будете содействовать расследованию сего инцидента, ваш срок может быть немного уменьшен.

Итак, по приезду сюда я обнаруживаю такую картину: некий господин Исгиль, начальник отдела по магическим коммуникациям, который, как впоследствии оказалось, боги знают зачем, беспокоил господина Великого Министра за несколько часов до этого происшествия по поводу какого-то определённого неблагонадёжного и даже опасного, как он сам выразился, наёмника, буквально стоит передо мною на коленях и молит о снисхождении, рассказывая слезливую историю о том, что по душу того сбежавшего человека выслан уже целый отряд магусов стражей, и о том, что они уже целых три дня просвечивают всю территорию «магическим оком», а вас, мой дорогой Фернард, засадили за решётку, отысканную в местных пережитках крепостного прошлого, как злостного нарушителя и укрывателя данного преступника.

Фернард отвёл глаза в сторону.

– О господине Исгиле можете больше не беспокоиться, – продолжил Коско. – Он уже потерял свою должность с конфискацией имущества в уплату штрафа и был с позором уволен, опустившись на самую глубину нищенской жизни, что, впрочем, было им вполне заслужено, не так ли? Однако вы, Фернрад, как могли вы укрывать этого человека так долго, если с самого начала столкнулись с его неадекватным поведением?

Адъютант снова поднял свою голову, обнадёженный подаренным ему шансом объясниться, но начальник секретной службы безжалостно заглушил его последующей тирадой:

– Учтите, Фернард, от моего взгляда никогда не ускользала и песчинка правды. Я вижу всё!

– …Понимаете, дело в том, что я ни разу не отклонялся от протокола действия…– пролепетал запуганный адъютант, но, заметив неверие в отточенной мимике своего новоявленного судьи, не сумел найти подходящей фразы и очень быстро затих.

– И это всё-ё?.. – разочарованно протянул ему начальник секретной службы, придав своим словам нотки отвращения.

– Мда-а, а ведь вы служите старшим адъютантом нашей глубокоуважаемой королевской Службы Полусекретных Подразделений магии-и… уже сколько? Лет девять? Ну ладно, – наиграно воспрял духом Коско. – Если вы не желаете рассказать мне всю правду, это за вас сделаю я.

Фернард задрожал. Пытаясь укрыть свои мысли от нежелательной «телепатии», он лихорадочно вспоминал все уроки ментального колдовства, полученные им в Королевской Военной Школе, однако неумолимые глаза начальника секретной службы заставляли его сердце лихорадочно трепетать, и вскоре тот уже загадочно улыбался, наблюдая за тем, как лицо Фернарда кривилось от ужасной гримасы, порождённой его собственным бессилием.

– Хм, так вот, значит, как… Интересно…– прошипел начальник королевской службы. – Впрочем, что-то такое мы и выудили из ваших сознавшихся коллег. Послушайте, Фернард, если этот человек поставил под удар вашу карьеру, выпустив стрелу в одного из ваших товарищей, то почему же вы продолжали его покрывать и после прибытия в замок? Вы же понимаете, что своим честным отношением к работе могли пресечь его дальнейшие незаконные действия?

Фернард ужаснулся этим словам и упал на колени. Последний его аргумент, подходящий для просьбы о снисхождении, упорхнул с тонких губ начальника секретной службы, как маленькая дворовая пташка.

– Пожалуйста, господин Коско, послушайте, я до конца не знал, кого веду сюда… Он… Эта его выходка бросала тень на всех нас… А мы всего лишь исполняли свою…– навзрыд запричитал адъютант, но довольный своими действиями Коско уже отстранился от него и снова подошёл к своему письменному столу. Присев на его краешек, он вытянул со стола пару листков напечатанного текста и с извращённым удовольствием принялся зачитывать их Фернарду:

– Итак, вот доклад одного из замковых стражей, ловившего вашего подопечного по всему внутреннему двору. …Так-так, вот… А, вот здесь: «…Я не мог понять до самого конца, что происходит. Этот преступник проделывал нечто-то странное. Он всегда оказывался не там, где мы ожидали его найти, и ни разу не наскочил ни на один из наших патрулей. И это при условии, что он ещё каким-то образом умудрялся везде таскать за собой свои вещи, как нам говорили… А когда мы нашли те тела в палатке исследователей у замка, то было уже позднее утро, и его след давно остыл».

Убрав в сторону листок с докладом, Коско снова посмотрел на грязную фигуру адъютанта и гневно ударил кулаком по столу:

– Представляете, Фернард? А ведь это были элитные стражи из королевского подразделения! Какой же скрытой магией должен был обладать этот субъект, чтобы превзойти их?!

– Но он…– дернулся, было, адъютант и снова напоролся на пренебрежительную речь Коско, который уже давно имел в своём арсенале одну отвратительную привычку, свойственную многим провидцам его уровня, – перебивать любого, кто стоял ниже него по рангу.

– Ой, да ладно вам, Фернард! Мы же оба отлично понимаем, что простой деревенский чурбан не смог бы проворачивать такие фокусы, не обладай он хоть какой-нибудь ма-агией, пусть даже скрытой!

Проговорив это, начальник секретной службы сделал особое ударение на слове «магия», пытаясь надавить на Фернарда и отыскать в его мыслях новую информацию, которая могла бы помочь ему распутать это непростое дело, но с удивлением для себя обнаружил там лишь изумление и чистый, непредвзятый страх.

– Послушайте, Фернард, не надо обманывать меня. Это только усложнит ситуацию, – испытующим тоном проговорил Коско, разглядывая потупленное лицо адъютанта. – Этот человек из обычного наёмника за пару недель превратился во врага страны, и я не позволю вам утаить ничего, что могло бы теперь послужить против него.

Фернард в очередной раз посмотрел на него с глазами, полными беспомощности. Он отчаянно стремился облегчить своё положение, но каждый раз, когда его взгляд встречался с беспощадным взглядом начальника секретной службы, адъютант отводил его в сторону, невольно играя с ним в кошки мышки, что само по себе не могло не раздражать Коско.

– …Он, о-он всегда носил с собой свой лук, – прорвался сквозь недолгую паузу Фернард. – Он был словно одержимый этим луком! Я думаю, он даже спал с ним! Кажется, так и было в нашу первую с ним встречу в той захудалой…

– М-м, это всё, конечно, очень важно, – саркастически ответил в его сторону начальник секретной службы, скрестив ноги, – но это всё не то. Мне нужен секрет его магии, Фернард, а не какие-то объяснения про древние орудия! Мне нужно что-то, что помогло бы нам понять, чем он прорвал наши тайные магические заслоны, и чем он пользовался всё это время. Каким образом он смог обойти все наши посты в замке и во внутреннем дворе, почему его никто не смог разоблачить в той форме магического исследователя, которую он на себя нацепил, как он влиял на умы окружающих? Понимаете, к чему я клоню, Фернард?

– …А женщина? Вы допросили её?! – загомонил вдруг Фернард дрожащим голосом после того, как огляделся по сторонам, пытаясь взвесить про себя картину прошедших дней, и затих на целых пять секунд до того, как неожиданно наткнуться про себя на эту спасительную догадку.

– Женщина ускользнула из замка ещё за ночь до этого!!! – внезапно обрушил на него всю свою несдержанную ярость Коско, завопив на весь кабинет.

– …Забудьте о женщине, Фернард, – тотчас же поправил он себя своим обычным тоном. – Её несвоевременный отъезд оказался внезапным, но всё же вполне предсказуемым. За ней стояли влиятельные знакомые и друзья, вроде этого господина, Сэра Литенуса, которые и прикрыли её незадолго до инцидента.

– Но она точно знает его секрет, поверьте мне! – не терял инициативы адъютант, ёрзая на грязных коленях по белоснежному кафелю. – Я сам был свидетелем их тайных бесед на пути в замок, причём не один раз!

– Были свидетелем и ничего не смогли предпринять? – с недоверием обратился к нему Коско.

– Пожалуйста, Господин! Я прошу вас, допросите её! – пытался разжалобить его адъютант, но начальник секретной службы очень не любил, когда его допрашиваемые позволяли себе выказывать в его адрес подобные дерзости.

– Не пытайтесь… увести… тему разговора… в другую… сторону, – отчётливо произнёс он, нарочито отделяя слова друг от друга заметными паузами. – Я должен знать, куда отправился этот человек, после того как сбежал, Фернард, и вы мне это скажете.

Адъютант растерянно откинулся назад. Падающий со стороны витражного окна яркий дневной свет нестерпимо сильно давил ему на глаза и, отражаясь от кристальной белизны всего кабинета, заставлял его чувствовать себя ужасно подавленным. И во всём этом удручающем величии перед его глазами постоянно маячила тёмная голова Коско, которая буквально принуждала Фернарда обращать на себя внимание. Терзая его измученную душу, словно голодный пёс, начальник секретной службы ловко доставал из его головы нужные факты и перекручивал их так, что у Фернарда не оставалось и малейшего упрёка против тех действий, что осуществляла корона, возлагавшая как можно больше вины на самого адъютанта.

– Поднимитесь с колен уже! – наконец с отвращением скомандовал ему Коско, глядя на то, как беспомощно ведёт себя Фернард. – Посмотрите на себя, как вы выглядите?! Фи!

Поспешно вынув из кармана расписной платок, начальник секретной службы прикрыл им нос и подошёл к поднявшемуся адъютанту на расстояние вытянутой руки. От накатившей на него волны стыда Фернард прикрыл лицо ладонью и подался назад. Один из самых больших конфузов в его жизни вот-вот грозил перерасти в нечто большее.

– Простите… Простите… Я не хотел… Я ни за что бы не посмел появиться в приличном обществе в таком неподобающем виде, – тихо заговорил с ним адъютант, почувствовав себя настоящим ничтожеством.

– Мда, это уж слишком, – отозвался в его сторону циничным тоном Коско. – А теперь, Фернард, начните с самого начала. Расскажите мне всё об этом психопате, Гортере Устене. И как только вы это сделаете, я обещаю, что дам вам возможность помыться и побриться, честное слово.

Как-никак, ему теперь присвоен пятый уровень опасности. Точно такой же, как и тем террористам, за которыми он должен был охотиться – как иронично, вы не находите?

Перемешивая угли кривой палкой, Гортер сидел на краю небольшого оврага и поминутно всматривался в темноту лесной ночи. Рядом с ним виднелся самодельный шалаш, накрытый еловыми ветками и нависавший над очертаниями соседних берёз, словно дикий лесной зверь, притаившийся в тени своего укромного лежбища. На двух высоких распорках, срезанных следопытом ещё к вечеру, сушился его кожаный доспех, многочисленные пряжки которого были расстегнуты и оттого тихонько побрякивали в порывах налетавшего ветерка, что очень гармонично вписывалось в приглушённые звуки, исходящие от леса, давая Гортеру шанс хорошенько обдумать свои планы. Возле его сапог валялись объедки недавно приготовленной мелкой дичи, а в специально заготовленной плетёнке на дереве виднелась ещё одна – оставленная им на завтра. Чуть поодаль от этого дерева в расправленном виде лежал его сегодняшний плащ, свитый из нитей старой дырявой сетки, которую он случайно нашёл на местной свалке, и огромного количества искусно прикрепленных к ней листьев и колосков полевых трав, собранных им затем по дороге. Раскачивающиеся кроны деревьев создавали вокруг Гортера постоянно движущуюся картину леса, которая выглядела довольно пугающе для каждого, кто не привык ночевать в лесу, однако для следопыта она являла собой лишь образ родного дома.

Заготовив с вечера пару надёжных сюрпризов для своего неприятеля, он специально расположился в этом месте так, чтобы как можно дольше оставаться незаметным для чужих глаз, после чего перешёл к расфасовке припасов и розжигу огня, дым от которого оказался надёжно укрыт среди стволов могучих сосен, окружавших его овраг со всех сторон.

Сегодня Гортеру удалось избежать очередной неуклюжей облавы, оставив своих преследователей с западной стороны леса и заманив их по ложному следу до края небольшого болота, на которое он набрёл сам ещё за день до этого, подстрелив там двух молодых уток. И всё же за последние дни он не смог прочесать и половины окрестных границ, растянув осмотр старых полевых вырубок почти до бесконечности. Разум подсказывал следопыту, что он ищет совсем не там, но в порывах своей холодной проницательности ему порой было сложно оторваться от нового места, и Гортер продолжал обыскивать его до тех пор, пока его поиски не срывались из-за нового отряда магусов, посланных по его душу в лес. «Ищейки, которые ищут ищейку…» – мрачно ухмыльнулся про себя следопыт и придвинулся к костру.

Вскоре по его лицу и рукам запрыгали еле заметные капельки моросящего дождя. «Вот чёрт, опять! Только след пропадает!» – недовольно пожаловался на погоду Гортер и принялся снимать с распорок свой доспех. Подняв его над головой, он резво скакнул к своему шалашу и, сложив доспех в дальнем его углу, вернулся обратно к костру. В его руке уже виднелась маленькая складная лопатка, которую Гортер нашёл недавно в одной из оставленных сторожек, расположенных на севере, и, разбросав сапогом горящие угли, он аккуратно загрёб этой лопаткой большую часть костра, после чего осторожно перенёс его содержимое к специально выложенному камнями месту, располагавшемуся в самом центре его шалаша. Коснувшись сухого трута, раскалённые угли быстро вспыхнули, осветив изнутри вместилище шалаша бледно-бордовым цветом и растянув седую полоску дыма, которая тотчас же устремилась к большому отверстию, оставленному Гортером в крыше своего временного убежища специально для этой цели. Убедившись, что его вытяжка заработала как надо, следопыт быстро оглядел поляну в поисках забытых вещей и, сняв с дерева свою плетёнку с дичью, поспешил, наконец, укрыться сам, оставив последние угли костра тихо шипеть под каплями ночного дождя.

Зарывшись в холодные пологи тяжёлого кафтана, снятого им с трупа одного из своих преследователей, Гортер уселся в самом дальнем углу для того, чтобы как следует подготовить это место ко сну. Расстелив еловые ветки по диагонали, он осторожно положил на них свой доспех и стал прилаживать к нему остатки своей затейливой амуниции, не забывая время от времени поглядывать наружу. Занимаясь привычным делом, следопыт не переставал думать о грядущем, сопоставляя в голове полученные факты и рисуя перед собой мысленные карты местности, однако вскоре его глаза начали слипаться, и Гортеру пришлось отложить это дело. Пристегнув доспех к своему рюкзаку, он прислонил его к стенке шалаша и осторожно облокотился на него, взяв в руки лук и подтянув поближе свой слегка промокший колчан. «Завтра нужно будет сходить на тот дальний перевал, который я видел два дня назад, пробираясь у восточной стороны замка», – решил про себя Гортер и, поджав под кафтан холодные колени, медленно погрузился в непродолжительную дремоту, которая вскоре сменилась его обычным чутким сном.

Проснувшись на заре, следопыт с облегчением для себя обнаружил, что дождь уже успел закончиться, а всю округу заливало ярко-жёлтое зарево, лучившееся теплотой подступающего лета. И хотя его источник был непродолжительным, такая резкая смена погоды не могла не обрадовать Гортера, придав ему новых сил и озарив собой те мрачные настроения, что охватили его душу в последние дни. Быстро собрав свои вещи, он основательно похлопотал над внешним видом своего лагеря, развалив шалаш на части и прикрыв его остатками все подозрительные следы, оставшиеся на поляне, после чего надел на плечи свой доспех и, перекинув за спину остальные вещи, отправился к пределам здешних высоких сосен, выискивая впереди знакомые ориентиры.

Ещё в первые дни своего побега из замка Гортер заметил, что никогда прежде не бывал в этих краях, обходя их стороной в своих путешествиях по Сентусу и лишь изредка останавливаясь у застав одного или двух местных городов, находящихся на расстоянии трёх пеших дней пути от того места, куда его привезли. Оглядываясь по сторонам, он то и дело замечал в местных лесах первозданную красоту, что не могло не радовать его глаз, но чем ближе следопыт подходил к границе заселённых людьми районов, тем более корявым и пожухлым становился сам лес, заставляя Гортера делать определённые выводы по поводу того, как использование магии влияло на природу ближайших земель. Вспоминая ту громадную свалку магических и обычных бытовых отходов, что он видел на северной границе леса, в том месте, где под неё была вырублена целая просека, следопыт до сих пор корчился от невыносимого зловония, испытанного им в этот день, но по прошествии ещё какого-то времени он стал догадываться и о тех долговременных изменениях, что разносила от себя эта уродливая гора мусора. После этого он даже захотел поквитаться с теми, кто посмел устроить подобное на живой земле своих праотцев, кормившей их всех ещё с младенчества, однако стоило ему увидеть целую вереницу обозов, везущих свой мусор к этой гигантской куче, как его настроение переменилось, и следопыт с бессилием осознал, что подобное разорение стало практически всеобъемлющим для умов и кошельков многих жителей ближайших городов и деревень, использующих данное поле для вывоза всего своего мусора уже слишком многие годы. В очередной раз прокляв про себя новые королевские порядки, следопыт продолжил исследовать лес, но каждый раз, когда он натыкался на подобные изменения, распространявшиеся от обжитых земель, ему становилось боязно за то будущее, что ожидало страну, поддавшуюся такому течению.

Вскоре следопыт набрёл на другой свой лагерь, находившийся ближе к востоку. Этот лагерь располагался в еловой пуще, засыпанной повалившимися стволами старых высоких деревьев и поросшей по краям высоким непролазным кустарником. Осторожно изучив его со всех сторон, он не нашёл на его площадке ни одного чужого следа и, проверив одну из своих ловушек, оставленных им с проходной стороны, одобрительно миновал его, устремившись дальше на восток. «Похоже, они ещё не заходили на эту сторону леса, – решил про себя Гортер после непродолжительных раздумий. – Видимо, ищут меня у ближних заходов в лес. Трусы городские! Бояться самого леса-то! Ну ничего-о-о… Надо бы сварганить им ещё парочку ложных следов! Эх, подстрелить бы лань или косулю, уж я бы устроил им тогда «кровавую дорожку»…»

Увлёкшись своими неспешными размышлениями, следопыт достиг верхних пологов леса и через два часа вышел к поблескивающей границе дальних полей. Светившее ему с раннего утра солнце уже давным-давно успело затаиться за непроглядными тучами, поэтому Гортеру снова пришлось накинуть на себя влажный кафтан, который он до сих пор нёс с собой на спине, свернув его перед дорогой в большой валик и обвязав ремнём. Как следует подпоясавшись, следопыт оставил свой рюкзак под ближайшей берёзой, так, чтобы тот всё время оставался в поле его видимости, и начал свою кропотливую работу. Обшаривая кусты и прогалины, он то и дело посматривал в сторону замка, стараясь не заходить за пределы молодой поросли, устилавшей собою всю заднюю часть полей, но сейчас именно она интересовала Гортера больше всего, так как по ней он мог с лёгкостью отследить любые продвижения в сторону леса. Изучив всё вокруг, следопыт оставил на дереве незаметную метку и, взяв в руки свой рюкзак, поспешил двинуться дальше. Вскоре он нашёл небольшой холмик, располагавшийся почти у самой опушки и, посчитав его довольно выгодным местом для просмотра, поместил свой рюкзак на его вершине. Отсюда Гортер совершил целый рейд недалёких заходов по пролескам, но все они оказались неудачными, поэтому уже через полчаса ему снова пришлось сниматься с места.