Тёмных дел мастера. Книга первая

– ДА МАГИЯ ДОЛЖНА Р-РАЗРРРЫВАТЬ ЗЕМЛЮ И ИЗВЕР-РГАТЬ ОГОНЬ ИЗ ЕЁ НЕД-Р-Р!!! – прорычал ещё раз ужасный человек, расставив согнутые в локтях руки и изогнув пальцы на манер когтей. За мгновение его тело объяло невесть откуда взявшееся пламя, состоящее из всех оттенков красного и синего. А затем, описав в воздухе горящий полукруг, ужасный человек одним невообразимым движением изогнулся в спине, вогнав свои пламенеющие руки в землю по самые предплечья. В ответ на это всю местность окатило громким эхом, а земля под ногами Альфреда задрожала. С диким рёвом ужасный человек развёл руки в стороны, и земля, подчиняясь его движениям, тоже разошлась под его ногами, обнажив гремящую и клубящуюся испарениями бездонную трещину, которая тотчас же стала расползаться во все стороны. Один её конец быстро обошёл сосну, под которой сидел Альфред, и стал медленно увеличиваться в размерах, изгибаясь то влево, то вправо. Но поначалу юноша даже не заметил этого – вся поляна рядом с ним ходила ходуном! Однако когда тёмный колдун наконец распрямился и поднял руки, Альфред буквально онемел от творившегося перед ним хаоса. Из дрожащих и разламывающихся краёв земляной расщелины его глазам предстал ослепительно яркий столб горящей каменной породы, вздымающейся за руками ужасного человека, подобно клокотавшим стенам самой преисподнии.

Какое-то время он продолжал расти вверх, подчиняясь его силе. А когда ужасный человек резко опустил руки вниз, скрестив их вместе, то огненный столб хлюпнул и, выкрутившись в спираль, упал обратно в расщелину под его ногами, залив горящим дождём всё, чего смог достичь. В том числе и самого чёрного колдуна.

Пара огненных всполохов упала также и на Альфреда. Все они мигом прожгли его школьную форму, заставив того извиваться от боли. Но так как юноша не мог вымолвить ни слова, то ему оставалось лишь широко открывать рот и шипеть, пытаясь превозмочь эту боль. И сохранить своё сознание во всей творящейся вокруг него неразберихе.

Между тем из клубов дыма, оставшегося после извержения, и поднимающегося вновь от разгоравшейся вокруг травы, как ни в чём не бывало снова проглядывал ужасный силуэт чёрного колдуна. Казалось, что никакой жар, как бы силён он ни был, не мог причинить ему вреда. И лишь оставшийся после его немыслимых действий разлом говорил о том, что всё это происходило наяву.

Задыхаясь от боли и собственного бессилия, Альфред видел, как росла перед ним фигура ужасного человека. Его тело уже не было объято магическим пламенем, но этот факт ничего не менял. Пережитый шок не давал парню как следует сосредоточиться на его движениях. Но откуда-то, из глубины своего разума Альфред смутно понимал, что чёрный колдун ещё не закончил с ним.

– ДА МАГИЯ ДОЛЖНА Р-РРАСКАЛЫВАТЬ НЕБЕСА И ВОЗВЕЩАТЬ О СВОЕЙ СИЛЕ!!! – снова прорычал тёмный колдун настолько громко, что тело Альфреда само собой задрожало.

И вдруг с невообразимой высоты на поляну вокруг них обрушилась искрящая лавина! Её свет не шёл ни в какое сравнение со всеми источниками света, которые когда-либо видел Альфред за свою жизнь, независимо от их природы. И хотя этот нестерпимый свет исчез почти сразу же после того, как появился, глаза парня оказались настолько ослеплены его сиянием, что он не смог сохранить их открытыми. Вот почему уже в полной темноте его ушей коснулся оглушительный хлопок, и сознание юноши мигом устремилось вслед за ним в самую бездну.

…Очнулся Альфред лишь после того как ощутил, что его макушку заливает моросящий дождь. Медленно открыв глаза, он почувствовал, как капли воды лениво сползали с его бровей, падая на его брюки, прожженные огнём, и грязные школьные туфли, окропляя собой всё вокруг, заставляя горящие рядом очаги пламени опускаться ближе к земле и растворяться в белом шипящем дыму. Невидящим взглядом Альфред наблюдал, как возвращались на свои места остальные люди из лагеря, про которых он успел давно позабыть, как активно обсуждали они чьи-то действия, и как горел в их глазах странный огонёк, похожий на смесь радости и ярости. Он всё ещё не мог слышать, о чём они говорили, из-за громкого звона в ушах, но, следуя за их жестами, Альфред неосознанно переводил свой взгляд немного правее каждый раз, когда видел чью-то повёрнутую голову или протянутую туда руку, пока не наткнулся на стоящую рядом с ним пугающую фигуру.

Его неестественно лысая голова блестела от струящихся по ней капель воды, которые неспешно сползали по его грязному искривленному от злобы лицу, капали с его вытянутой серой бороды, попадая в полы его промокшей насквозь коричневой робы, перетянутой чёрными ремнями, поверх которых кое-где висели странные украшения, сделанные из металла и мелких резных костей. Его рот быстро открывался, произнося какие-то слова, но так как Альфред почти ничего не слышал, то он мог лишь догадываться об их значении. И в этот самый момент откуда ни возьмись в его сознании возникла мысль, которая сразу же удивила парня одним своим присутствием, так как он ясно чувствовал, что это была не его собственная мысль, словно за него думал другой человек. «…Ну давай, расскажи мне, что ты знаешь о магии, щенок!» – гласила она.

Глава 7

Кто хочет сдвинуть мир, пусть сдвинет себя!

(Сократ)

Режущая руки боль показывала Альфреду направление, когда его похитители в очередной раз сворачивали, пробираясь мимо лесных оврагов. И хотя его уставшие ноги были наконец свободны от пут, он всё ещё не мог идти с ними вровень, ковыляя позади всего отряда с привязанной к запястьям верёвкой. Время от времени он спотыкался об очередную сухую ветку или камень, но почти всегда удерживал равновесие, стараясь не упасть на землю, так как отлично знал, что за этим последует, и лишь это не давало ему рухнуть на колени от изнеможения.

Прошедшая ночь далась Альфреду слишком тяжело. К рассвету его тело и разум были настолько истощены, что даже твёрдая рука его надзирателя не смогла привести того в чувство, когда пришла пора сворачивать лагерь и выдвигаться. Тогда вороватый человек схватил парня за ноги и отволок к догорающему костру, где и бросил их – прямо на раскалённые угли.

…Саднящую боль от этих ожогов Альфред ощущал до сих пор. Однако даже после такого жестокого пробуждения измученному юноше всё никак не удавалось прийти в себя окончательно. Вот почему сейчас его тело двигалось почти машинально, а его движениями руководили, скорее, внешние ощущения.

С самого утра сознание Альфреда пребывало в ступоре. Казалось, что за последние часы он прожил целую жизнь, но жизнь эта оказалась настолько ужасна и непостижима для него, что Альфред так и не смог разгадать её смысл.

С момента своего поступления в школу он старательно изучал всё, что ему преподавали и преподносили как «магию». И несмотря на свои невыдающиеся успехи, Альфред никогда не сомневался в правдивости слов учителей, так как практически все они были старше, а значит, гораздо умнее его самого. Именно поэтому он всегда верил в то, что они рассказывали об устройстве мира и старался соблюдать все магические запреты в силу своих возможностей. Конечно, иногда Альфред срывался во время произнесения заклинания или вычерчивал неровные круги во время практического зачарования учебных предметов. Но даже тогда его магия просто не срабатывала, из-за чего учителя делали ему замечание или в худшем случае ставили очередную плохую отметку.

Обучаясь по такой системе год за годом, Альфред со временем уяснил, как работает любая магия (да и вообще вся эта взрослая жизнь тоже), для чего нужны палочки и слова заклинания, зачем нужно готовиться перед сотворением заклинания и покупать необходимое оборудование. Все эти знания выстраивались в его голове как кирпичи в стене его будущего дома, на крыше которого блестела и переливалась их с отцом главная цель – заветный диплом о высшем магическом образовании, который открывал перед ним так много дорог в современном мире.

Глядя сейчас на эту золотую мечту из глубин своего разума, Альфред, хоть и нехотя, осознавал свою былую наивность. Ещё пару дней назад он даже и подумать не мог о том, что в мире может существовать что-то кроме давно уже известных всем путей и правил развития для каждого человека, независимо от того, чем он будет заниматься в будущем, и куда заведёт его Судьба. Возможно, сейчас его жизнь так и продолжала бы идти вперёд, отмеряя свой планомерный, размеченный другими бег, если бы однажды вся его уверенность в завтрашнем дне не была пробита и обрушена вместе с той огромной школьной стеной, догорающие руины которой всё ещё маячили где-то на границе его туманных воспоминаний о прошлом, которое казалось сейчас Альфреду таким далёким и почти иллюзорным. Существующим только в его памяти.

«Судьба…» – подумал про себя паренёк и печально усмехнулся: «Почему я раньше не задумывался над существованием этой богини? Ведь я так много раз упоминал её имя в разговоре, даже не обращаясь лично к ней, по привычке. Как и все остальные вокруг меня… Тупицы!» – с презрением отметил про себя Альфред и тут же испугался подобных богохульных мыслей, так как он всё ещё оставался до абсурда не уверен во всём, что когда-либо видел, слышал или знал. И даже в самом себе.

Двигаясь за своими похитителями, юноша всё дальше уходил из лесной чащи навстречу восходящему солнцу, которое впервые за последние дни вновь озарило его лицо своим присутствием. Но вскоре на небе появились тягучие свинцовые облака, и солнце снова скрылось за их завесой, оставив для глаз Альфреда лишь маленький светящийся ориентир. Через некоторое время их путь стал становиться ровнее, а вдалеке замаячили просветы среди деревьев. И хотя парень не сразу это заметил, целиком погрузившись в свои мысли – но со временем он даже почувствовал, что шагать ему стало гораздо легче. Тогда Альфред поднял свою голову и посмотрел вперёд.

Перед ним всё так же покачивались спины его похитителей, один из которых крепко держал противоположный конец его верёвки, обмотав её вокруг своей толстой ладони. Все они громко переговаривались между собой, следуя в разрозненном порядке, огибая высокие берёзы и редкие ели, ведя себя довольно вальяжно и раскованно, но стараясь не задерживаться подолгу на одном месте и не отклоняться от их маршрута. С неохотой вспоминая прошедшую ночь, Альфред отметил про себя, что некоторых из тех, кого он мельком видел тогда на поляне, уже не было рядом. Возможно, они покинули их лагерь на рассвете, отправившись оттуда своей дорогой, а, возможно… юноша не стал додумывать эту мысль до конца, вспомнив о характере этих людей и нехотя снова представив те зверства, которые он видел во время нападения на школу.

Как бы то ни было, с уменьшением их числа у парня возникал крошечный шанс на то, что его всё-таки спасут, когда о его похищении станет известно властям Сентуса, и королевское правительство пошлёт по следам его похитителей своих министерских магусов или…

…В этот момент Альфред как-то с неохотой для себя осознал, насколько всё же сильна оставалась его вера в современную систему социального устройства.

Раньше он никогда и не задумался бы над тем – кто защитит его в случае подобных неожиданных нападений. С самого детства он привык жить и принимать мирную действительность такой, какой она была, и ещё ни разу в его жизни не случалось ситуации, когда ему, обычному студенту школы, грозила настолько серьёзная опасность. Конечно, Королевское Правительство Сентуса делало всё возможное, чтобы его граждане всегда жили в мире и спокойствии, о чем юноша много раз слышал на уроках магического и социального права, но, взрослея в таких условиях, гражданин Сентуса с детства не чувствовал никакой настоящей угрозы, из-за чего его физические и психические особенности так и оставались неразвитыми. В итоге такой гражданин не стал бы активно защищаться, если бы на него напали – а стал бы смиренно ждать помощи извне, забившись в угол и обливаясь горючими слезами в надежде выжить и по возможности сохранить свои жалкие пожитки.

«Неужели таким они хотят меня видеть?..» – подумал про себя Альфред, имея в виду само королевское правительство и бытовавшие в современном обществе постреформенные отношения, и его впервые в жизни прямо таки перекорчило от отвращения к ним. Что-то внутри него отчаянно сопротивлялось этому образу. «Такой жизнью я должен им отплатить за спасение! Таким я должен быть, чтобы они спасли мою жизнь? А что если я не хочу так жить, или…» – Альфред опустил глаза вниз. – «…Или если я буду так жить, но они меня всё равно меня не спасут!» Эта мысль заставила юношу почувствовать и пропустить сквозь себя целую бурю разных эмоций – от гнева и праведного бунтарства до глубокого разочарования и отчаяния. Но всё же, несмотря ни на что, он упорно продолжал искать ответы на свои вопросы, пытаясь победить свои собственные плохие мысли и найти для себя хоть какую-то надежду.

Между тем их дорога совсем перестала вихлять, превратившись в ровную широкую полосу земли с редкими деревьями и невысокой лесной травой. Со временем над головой стали открываться большие куски серо-голубого неба, пока, наконец, впереди не появился и край леса. По его кромке колосились длинные посевные поля, а позади них кое-где выглядывали редкие поселения рабочих, стоящие в стороне, особняком от основной дороги, которую можно было легко распознать по красно-белым колышкам, располагавшимся друг от друга на одинаковом расстоянии. При виде этой картины идущие впереди стали разражаться воодушевляющими криками, оповещая всех остальных о конце пути. Вскоре эта новость дошла и до Альфреда.

«Слышь, торчина! Мы вышли к дороге!» – сказал утробным басом ведущий его за собой человек. Взглянув на него в ответ тусклым взглядом, Альфред не увидел ничего, кроме плотно сложенной, обритой ёжиком головы с толстыми потрескавшимися губами и беспощадно разорванным носом. Сообщив, что было нужно, этот человек безразлично повернул свою голову назад, и вскоре Альфред снова зашагал вперёд, следуя за ним к открывшемуся выходу.

Спустя какое-то время все они вышли к обочине. Стоя у самого её края, Альфред вглядывался в белизну облаков и бесконечно тянущийся горизонт, пока его глаза, наконец, не привыкли к окружающим просторам. Тогда Альфред стал сосредоточенно вспоминать всё, что он обычно видел по дороге из школы, когда уезжал домой на летние каникулы, а также всё, что ему приходилось когда-либо видеть по дороге в Шиванс. Оглядываясь по сторонам, он пытался найти хотя бы один знакомый силуэт, который помог бы ему сориентироваться и понять, куда его вывели, но так и не смог найти ничего подходящего. Тогда Альфред решил осторожно подслушать разговоры своих похитителей.

Собравшись в круг, эти люди стояли прямо посреди дороги, открыто демонстрируя себя всему миру. Их поведение не было похоже на поведение обычных воров или преступников, стремящихся уйти от закона, прячась в тени или маскируясь с помощью магии, напротив – эти люди будто нарочно хотели, чтобы их заметили. Они громко хохотали, похлопывали друг друга по плечам и выпячивались вперёд, выразительно обсуждая своё нападение на школу Альфреда и свои беспощадные действия. «Теперь их точно заметят какие-нибудь местные рабочие!» – порадовался про себя Альфред, стараясь не думать о причине их столь странного поведения.

Вдруг каждый из них стал производить не очень понятные и откровенно странные движения. Альфред заметил, как один из стоявших поодаль от него людей вдруг громко стукнул себя по груди, от чего на свет каким-то чудом тотчас родился не совсем понятный звук, похожий на трель сразу нескольких барабанов, затем лихо развернулся и, не сказав ни слова, двинулся по дороге в противоположную сторону, покинув их шумную толпу. Через пару секунд ещё двое из них шутливо раскланялись и под общий смех покинули остальных, направившись по узкой тропинке через поля в сторону соседних лугов. На мгновение вокруг воцарилась тишина, и тут воздух разразился диким зловонием. Вскинув голову, Альфред заметил, как из общей толпы вышли ещё двое, и оба они были уже знакомы юноше.

Одним из них был вороватый человек. Подобно болотной лягушке, он раскрыл пошире свой широкий рот и, задрав голову вверх, старался удержаться на полусогнутых ногах, в то время как из его рта вырывалось отвратительное светло-зелёное пламя, которое тут же превращалось в дурно пахнущий туман и стремительно разносилось по округе. От запаха этого тумана у Альфреда слезились глаза, из-за чего ему вскоре пришлось даже отойти назад, насколько это позволяла верёвка, однако остальным этот запах, похоже, не доставлял таких неудобств. Громко улюлюкая, они подбадривали вороватого человека, пока тот не закончил своё отвратительное выступление продолжительной отрыжкой и не отошёл в сторону, уступая место своему спутнику.

Его пугающие приметы Альфред замечал то и дело, пока шёл через лес за своим провожатым, но каждый раз старался не смотреть в ту сторону, боясь ненароком спровоцировать его своим взглядом. Но вот, наконец, тот снова показался перед ним во всей своей пугающей амуниции. Приняв горделивую позу, страшный человек окинул всех присутствующих внимательным взглядом, после чего поднял свою руку на уровень груди и резко сжал её в кулак, из-за чего она на мгновение вспыхнула и запылала красно-чёрным пламенем, устремившимся во все стороны, но вскоре медленно потухла, превратившись под конец в яркий источник ослепительно белого света, расходящийся сквозь его сжатые пальцы. «Ну, давай!»; «И тебе того же!» – раздались в толпе громкие возгласы.

«Неужели, это они так прощаются?! Тогда-а…» – подумал про себя юноша и тайно возликовал! Он не знал, зачем его похитили и почему не убили сразу, но тот факт, что их становилось всё меньше, ещё сильнее придавал Альфреду оптимизма.

Закончив свою яркую магию, страшный человек поддёрнул свою большую суму и, пробурчав что-то неразборчивое паре стоящих рядом с ним людей, лихо развернулся, окинув Альфреда таким презрительным и надменным взглядом, что парню даже стало нехорошо.

Возможно, своим умом Альфред и понимал, что страшный человек уходил прочь, но его сердце до сих пор не покидало то жуткое ощущение тревоги, которое навсегда закрепилось за этим человеком в его душе с того момента, когда Альфред впервые увидел его искореженное гневом лицо внутри того огромного магического зверя, растущего из его же собственного тела, посреди их разрушенного школьного двора. «Неужели!!!» – вдруг обронил Альфред случайную мысль. «Н-нет… Не может быть!» – вопили его страхи, подмывая собой всё, что осталось от его самообладания. С пугающей быстротой к его горлу подступал большой ком, не дававший Альфреду дышать, пока его глаза с ужасом наблюдали за тем, как этот страшный человек медленно протягивал свою руку к его верёвке, наматывая её на ладонь, пока его лесной провожатый молча освобождался от неё сам и отступал в сторону.

«Не… Не-е-ет!» – закричал утративший последнее самообладание юноша и, потеряв равновесие, бессильно повалился на колени. Только сейчас он понял, зачем его оставили в живых, и то, что его настоящие страдания, похоже, ещё даже не начинались.

Суматошно подрагивая, Альфред всматривался в дорожную пыль, боясь хотя бы помыслить об увиденном. В своей последней попытке защититься сознание парня пыталось нарочно забыться само в себе, чтобы помочь ему сохранить последние крупицы его рассудка. Не слыша громкого смеха своих похитителей, он так и продолжал сидеть на коленях, пока они тыкали в него своими пальцами и радостно ухахатывались над ним, в то время как страшный человек медленно подходил к нему со стороны дороги. Дойдя до того места, где сидел Альфред, он демонстративно размахнулся и со всей силы ударил парня в челюсть своим сапогом, что мигом заставило юношу опомниться, а его измученное тело отлететь назад со страшной силой. Закрутившись на земле от резкой боли, прокатившейся по всем его синякам и ссадинам одним беспощадным импульсом, Альфред не сразу сумел заметить, что произошло. Однако дальнейшие действия страшного человека с лихвой помогли ему компенсировать этот недостаток.

Как всегда, приняв свою невозмутимую позу, чёрный колдун внимательно наблюдал за реакцией Альфреда, и как только его тело перестало извиваться, он одним движением заставил того обратить всё своё внимание на себя, лихо натянув верёвку и придавив своим коленом его онемевшие руки. Почти неосознанно юноша посмотрел в лицо своего мучителя, но впервые за всё время он не увидел там ничего, кроме обычного человеческого отвращения. Продолжая какое-то время просто оставаться на месте, страшный человек смотрел на него сверху вниз надменным взглядом, слегка морща свой нос, из-за чего его верхняя губа немного отставала от нижней, но прежде чем Альфред сумел отвернуться, он неожиданно изменил своё выражение на более злорадное, после чего резко втянул воздух и что было силы плюнул в него своей отвратительной слюной. Этот плевок попал Альфреду в шею, принеся с собой жгучую боль. Чувствуя, как он медленно пузырится, разъедая его кожу, парень истошно кричал, и как только чёрный колдун снова отпустил его руки и ослабил верёвку, юноша бросился на землю в надежде стереть этот злосчастный плевок со своей шеи. В ответ на это страшный человек лишь злорадно рассмеялся, поддерживая все более и более разраставшийся смех своих товарищей.

«Вот та-а-ак, щенок! В старые времена так поступали со всеми подобными тебе, слабаками! Если захочешь смыть его – смоешь! А до тех пор ты будешь носить его как клеймо!» – приговаривал издевательским тоном чёрный колдун, но Альфред лишь продолжал стонать.

Звук от этого плевка накрепко засел у него в ушах, отдаваясь в его теле каждую секунду вместе с болью и тем странным отвратительным чувством ненависти, которое тот нёс за собой. Несмотря на то, что парень уже несколько раз касался своей шеей школьной формы, ему казалось, что он всё никак не мог стереть этот отвратный плевок со своей кожи.

Наконец, страшный человек поддёрнул его верёвку, насильно заставляя Альфреда встать, и как только тот поднялся на одно колено, он вновь поправил свою суму и под злорадные ухмылки своих товарищей уверенно зашагал по дороге в противоположную им сторону, утягивая юношу за собой. Весь испачканный в придорожной пыли, с покрасневшим от удара подбородком и в растрепанной одежде, тот, не спеша, двигался за ним, еле-еле переставляя свои ноги, то и дело всхлипывая от боли и полученных травм. «Кончай скулить!» – беспощадно пригрозил Альфреду страшный человек через какое-то время. Услышав его раскатистый голос, Альфред вздрогнул и мигом заставил себя подавить все чувства.

«Куда он ведёт меня?!» – разносилась по сознанию парня страшная мысль. «Неужто он будет ставить на мне свои магические опыты?! Я, что, стан-ну его п-подопытным?! Нет!» – отдавались в нем его собственные рассуждения, пока Альфред старался не сбиться со своего ритма, чтобы верёвка, за которую его вели, не натянулась, и это не спровоцировало страшного человека на новые издевательства. «А как же люди? Ему, что, всё равно, что его заметят с идущим пленником?! Да сейчас уже никто не связывает людей вот так, по-варварски! Все используют заклинания! Его точно заметят!» – утверждался в своих мыслях Альфред, стараясь вновь обрести ещё не покинувшую его окончательно надежду на спасение. «К тому же он один! Что он может без других…– продолжал думать про себя метавшийся в раздумьях юноша, но всё же быстро отрёкся от своих дальнейших рассуждений, снова пробуждая в памяти события прошедшей ночи. – Не-ет… Они не смогут…» Мрачно насупившись, он ненароком вздохнул и опустил голову: «…Не после этого!» – почти вслух проговорил Альфред, вспоминая всё то, что ему пришлось повидать за последнее время своими собственными глазами.

Несмотря на то, что сами они называли это магией, Альфред до сих пор не понимал, как вообще эти люди могли подчинять себе ТАКУЮ силу. Казалось, что своими действиями они опровергали все основные магические законы, которые он только знал. За прошедшую ночь он смог неоднократно убедиться в том, что никто из них не использовал ни палочек, ни жезлов, ни даже свитков с перманентным зачарованием, чтобы творить свои невообразимые заклинания. Более того, эти люди могли творить их практически свободно, выбирая любые глупые непонятные слова или вовсе обходясь без них, и практически всегда подключали свои эмоции, контроль над которыми во время произнесения заклинаний так неотступно соблюдался практически во всём магическом сообществе. Но даже если Альфред и мог усомниться в правдивости магического сообщества – то он точно не мог усомниться в самой магии, поскольку уже много раз сталкивался с отрицательным влиянием такого подхода, когда практиковался в использовании магических заклинаний и на уроках, и когда создавал магию один, в своей комнате. Вот почему ему было трудно поверить во всё это.

Однако как можно было не верить в то, что пробирало тебя до костей? Что каждый раз бросало твою жизнь в опасность, возникавшую из-за бесконтрольности происходящего, и лишь ты сам мог избежать её, полагаясь исключительно на удачу и свои собственные силы? Ответы на эти вопросы Альфред до сих пор искал в своём сознании.