Хулиган из школы 93

Время шло.

Про погоду в Перми нет смысла рассказывать, поскольку времена года повторяются с неумолимой периодичностью. Поздняя осень – самая унылая пора с дождями, голыми деревьями и сквозняками между домов. Неповторимы лишь события далёкой юности и эмоции, переполняющие душу подростка.

Дружеские встречи с одноклассниками, проходившие после уроков и в выходные дни, давали Лёше много информации. Он постепенно начал узнавать круг интересов новых знакомых, их привычки и индивидуальные особенности. Совместное времяпровождение быстро подружило его с Бухаровым и Скворцовым. Оба одноклассника жили в соседних домах по ул. Газеты «Звезда» и у обоих, в течение дня, имелись свободные от родителей квартиры, куда можно было заскочить для более тесного общения.

Всего в Лёшином классе училось 17 мальчиков, из которых особнячком держались всего лишь четверо:

1. Витя Лютиков, сын второго секретаря Пермского Обкома КПСС,

2. Илья Черепанов, сын специального корреспондента газеты «Правда» по Пермской области,

3. Коля Хорошков, круглый отличник,

4. Андрей Игнатов, круглый отличник.

Персонажи под номерами «три» и «четыре» все дни напролёт ходили парой, похожие на попугаев-неразлучников. Однако их внешние данные разительно отличались друг от друга. Игнатов был тощим и бледным очкариком-доходягой: ткни пальцем – упадёт. Второй же, Хорошков – упитанным, розовощёким и жизнерадостным бодрячком. Эти двое учились на «пять с плюсом», щёлкая домашние задания, словно семечки. В остальное же время, страдая от безделья, они играли в шахматы, иногда совращая на пару партий Мишу Катаева – пьяницу и раздолбая, удивительно сочетающего в себе внутреннюю распущенность с изящной наружностью щёголя, одетого в безукоризненные пальто и шляпу, напоминающие прикид киллера из фильма «Укол зонтиком» и обладающего, к тому же, потрясающе поставленным дикторским баритоном.

«Ему бы на Первом канале программу «Время» озвучивать, вместо Игоря Кириллова, – с завистью думал про себя Лёша. – А он… то в шахматы играет с двумя неразлучными балбесами, то со взрослыми бабами на ихних «флэтах» зависает (англ. flat – квартира)».

У Миши была одна странная особенность: он профессионально и неутомимо «любил» некрасивых женщин. Случайно или нет, но все его «возлюбленные» имели солидный возраст и богатый жизненный опыт. Однако Катаеву сей факт был по барабану. «Девушка» неопределённого возраста, ежедневно и ежечасно мечтающая о парных выступлениях в стиле «фэнтези», материально обеспеченная и имеющая отдельную жилплощадь, со слов Миши, являлась «мечтой паета».

Токайское вино, бутерброды с копчёной колбасой, свежие фрукты… – самые лучшие, прямо с рынка: данный антураж вызывал у Миши неподдельный восторг. Продолжительный «стояк» в качестве побочного эффекта от полученного позитива очень ценился женщинами.

– Вариант № 1 – это Эля, – перечислял Катаев своих подруг. – У неё папа из партийной номенклатуры. Специально для меня Элечка сделала ламинированный пропуск в Горисполком (сегодня здание Администрации на углу Ленина и Сибирской). Теперь я захаживаю в их столовую кушать мясные блюда и десерты, по качеству не хуже, чем в ресторане, но за сущие копейки.

Вариант № 2 – это Леночка. Она работает на базе «Сельхозснаба». Чего там только нет: болгарские сигареты с фильтром, бренди «Слънчев Бряг» и замороженные осетры… – прямо Эльдорадо какое-то.

Вариант № 3… моя прелесть… мой Светик… – что луч света в тёмном царстве. Денег у Светки больше, чем у дурака махорки. Немного странная особа, но очень любвеобильная… хм-м-м… с некоторых пор я стал побаиваться её постельных фантазий.

Именно так, «вариантами», Миша называл своих, одновременно действующих объектов ухаживания. Дамы были старше Миши минимум на пятилетку и, мягко говоря, не отличались стройностью. Поэтому гулять своих подруг Миша старался в удалённых местах и очень расстроился, когда однажды Лёша застукал его в компании с толстой очкастой тёткой.

«Молодые» ворковали между собой, держась за руки, неспешно прогуливаясь по Балке (барахолке) в солнечный воскресный день, видимо, выбирая очередную обновку материально-обеспеченной «девушке». Приветственный кивок одноклассника Миша попытался «не заметить», оставив без ответа, на чём крупно просчитался.

Тем временем Лёша шагнул навстречу и, радостно улыбнувшись, протянул руку. Во время секундного замешательства на лице Катаева сменилась целая гамма чувств, типа: «в упор не вижу», переходя в выражение «крайнего удивления» и, имея в финале самую дружелюбную улыбку.

– Дружище, как же я рад тебя сегодня встретить! – воскликнул он.

В это время бледная дама подозрительно разглядывала Лёшу сквозь усиленные очки. Вид у того был, мягко говоря, непрезентабельным. Кроличья шапка, пальтишко с цигейковым воротником, плюс мятые штаны с вытянутыми коленями.

Эти дурацкие колени… – у Лёши они были острыми и вытягивали любые брюки всего за пару недель носки. Самое печальное, что даже после стирки брюки, в коленном сгибе, продолжали сохранять вытянутую форму.

Опасливо оглянувшись на спутницу, Миша мгновенно просёк её недовольство и поспешил раскланяться.

– Сегодня я занят. Встретимся когда-нибудь и пообщаемся, – сообщил он весьма неприязненным тоном, после чего странная парочка, вильнув напоследок упитанной кормой непонятно какого «варианта», скрылась в гуще людей, заполняющей территорию барахолки.

Где и каким образом он умудрялся знакомиться с дамами никто не знал.

«Среди Мишиных подружек, – констатировал Лёша, – сплошь взрослые женщины из элиты общества, имеющей доступ к материальным благам. Рабочим и колхозницам они не чета, поскольку относятся к другому социальному слою. И вообще, что же это творится? Бабы совсем сдурели! Потеряв стыд и совесть, они развлекаются с юнцом, сбивая того с правильного жизненного пути, развращая по полной программе деликатесами, денежными подачками, импортными шмотками и сексуальными игрищами, полагая, что ничего зазорного в этом нет. Возможно, кто-то из них и мечтает о большой и светлой любви, но, увы, статьи 119 и 120 УК РСФСР трактуют ситуацию несколько иначе.

А что, если Мишина мама, наблюдая, как её сыночек стремительно деградирует, превращаясь в альфонса на содержании, возьмёт и накатает Заявление в милицию? Да она костьми ляжет на амбразуру, лишь бы оградить любимое чадо от дурного влияния возрастных развратниц!

Матери и блудницы являются непримиримыми антагонизмами, и война между ними не знает компромиссов. Если дело дойдёт до народного суда, то он априори встанет на защиту прав несовершеннолетнего. А у Катаева ещё хватит ума взять и подтвердить, что эта «прости Господи» мадмуазель действительно домогалась невинного мальчика, порой насилуя его, усевшись голышом сверху, обманом заманив в собственную квартиру. Вот ведь, б… (в смысле – бяка) какая!

В моральной беспринципности одноклассника Лёша был уверен на сто процентов.

В свободное от любовных похождений время Миша играл в шахматы с Хорошковым и Игнатовым, либо пьянствовал с другими одноклассниками, предпочитая падать кому-нибудь «на хвост».

Внешность Катаева не оставляла сомнений в его еврейских корнях, доставшихся, по-видимому, от бабушки, потчующей внука куриными бульончиками, а после – пытающейся уложить «Мишеньку» вздремнуть после обеда.

Прочие ребята из класса 9 «В» быстро подружились между собой, настроившись на общую волну. В их компанию мгновенно влился и Миша Хобот (Славнов) – одноклассник, изгнанный из школы № 9 аналогичным, как и сам Лёша, образом.

Нужно признать, что завуч по воспитательной работе Баландина в полной мере исполнила своё обещание, разметав учеников непокорного «класса Юзефовича» по полям и весям, словно злая ведьма Гингема, наславшая на людей «чудовищный смертоносный ураган». О том, что её саму может прихлопнуть упавший с неба фургон, Лидия Ивановна, вероятно, и думать не думала.

Что ей чужой опыт?

Кроме собственных амбиций Баландину, похоже, вообще ничего не интересовало. Ну что ж… каждому своё. Человек формирует жизненный путь поступками своими, попадая, в итоге, в царство любви и света, либо в мрачную реальность, насквозь пропахшую серой.

Периодически в компании новых друзей появлялся ещё один одноклассник – Игорь Власов.

– Что это за Игорь такой? – как-то поинтересовался Лёша у Ромы Бухарова. – То он есть, то его нет. Когда он есть, то выглядит в доску своим, этаким рубахой-парнем. Затем происходит непонятная метаморфоза, и Власов исчезает из поля видимости на неделю, а то и на две. Какой-то он странный.

– Игорёк учится в нашей школе всего с пятого класса. Его семья переехала в Пермь с Крайнего Севера. Мама, папа, да ещё старшая сестра. Поначалу он был весь такой упитанный, но в последнее время неожиданно исхудал, – пояснил Рома. – И ещё… Из-за маленького роста и неуёмной энергии мы прозвали его Кыпсом.

– Почему Кыпсом? – не врубился Лёша.

– Понимаешь ли… По телевизору изредка крутят мультфильм, где главным героем является «кинооператор Кыпс». Внешность и повадки данного персонажа один к одному напоминают Власова. Такой же мелкий и прыткий.

– Ну да, помню я этот мультик, – согласился Лёша.

– Имей в виду, что Игорёк при слове «Кыпс» сразу в драку лезет. Эти четыре буквы действуют на него, словно красная тряпка на быка. Башню рвёт по полной программе, натурально сносит. В такой момент важно проследить, чтобы поблизости не оказалось колюще-режущих предметов, – то ли в шутку, то ли всерьёз, добавил Рома.

Комментарий запомнился.

И вот однажды, дружная компания, состоящая из школьников девятиклассников, в день годовщины Великой Октябрьской Революции 7 ноября 1979 года, вальяжно расположилась на зрительской трибуне стадиона «Юность». Три поллитровки на десятерых – это немного, только-только пригубить. Впрочем, «на повеселиться» вполне хватало. Не каждый же раз упиваться.

Ребята предварительно отметились на месте сбора школы, на обязательном для всех старшеклассников политическом мероприятии, и…

Не дожидаясь начала распределения красных флагов и следующего этапа в виде формирования праздничной колонны, они ушли «налево» – в направлении приключений.

«Не знаю, как всем остальным, но нам точно «налево», – размышлял Лёша, по мере стремительного рывка от школы.

Доступ на территорию спортивного объекта «Юность» осуществлялся через дыру в сетчатом ограждении позади трибуны, позволяя беспрепятственно перемещаться: как из Горьковского сада на стадион, так и в обратном направлении. Охранникам объекта было глубоко плевать на сиюминутно возникающих, и так же быстро исчезающих любителей выпить, присаживающихся на значительном удалении от центрального павильона. Чай не спортсмены в охранниках сидят, чтобы бегать каждые три минуты дистанцию 200 метров «туда-сюда-обратно». Тем более, никакого ущерба заведению алкаши не приносили. Люди как люди, самые обычные. А в день праздника – вообще грех гонять народ.

Торжественное шествие с высоко поднятыми головами с видом на пермское начальство, расположившееся на красно-мраморной трибуне Октябрьской площади, под громкий рёв революционной музыки и под чтение бесконечных коммунистических лозунгов, было ребятам не по душе. Пусть лучше будет водка: она греет душу и тело. Пасмурным осенним днём водка является лучшим лекарством, купирующим депрессивное состояние.

Из Лёшиной памяти всплыл негатив дней минувших.

«Особенно угнетает ситуация, когда негде пописать, – на него нахлынули воспоминания о прошлых демонстрациях и неодолимое желание отлить, при невозможности осуществить это в толпе народа. – А затем ещё приходится пешком домой идти, по кругу обходя центральные районы, оцепленные ментами, – обида на власть Советов возрастала пропорционально прожитым годам. – Интересно, а как девочки с этой проблемой справляются? Сбор у школы в 9-00, начало шествия в 10-00, прохождение трибун в 11-00, сдача флагов и расставание с коллективом в 11-30, долгожданный санузел, в родной квартире, в 13-00…», – Лёша в принципе не понимал: как долго можно терпеть и не лопнуть в итоге?

В отличие от дам, прошедшие через Октябрьскую площадь мужики, не стесняясь и не оглядываясь по сторонам, выстраивались во дворах многоэтажек по Комсомольскому проспекту, д.7, д.11 и в Тополевом переулке; да и просто там, где есть свободное место возле забора.

Данный сюжет был озвучен вслух перед участниками компании.

– Вот такой у меня опыт участия в демонстрациях, – подытожил Лёша.

– Забей. В данный момент вопрос не актуален, – заявил Виталий Нечаев, рослый и жизнерадостный парень из числа новых Лёшиных друзей.

Нечаев по своему интеллекту, внешним данным и физическим возможностям наиболее соответствовал собственно Лёшиным параметрам. Ну… пил он меньше, «через раз», а в остальном – словно родной брат. Правда тесной дружбы у них никак не получалось, но парнем Виталик был хорошим, как говорится «без двойного дна».

Общение между одноклассниками продолжилось.

Анекдоты, байки, приколы. Плюсом к ним шли непринуждённые разговоры с аккуратным прощупыванием интеллектуальных возможностей собеседника, что являло собой обычный подростковый стиль, по итогам которого формируется мнение о находящемся перед тобой человеке.

Десять подростков курили «Беломор» и «Приму», пили водку из одного, переходящего из рук в руки гранёного стакана, занюхивая выпитое «рукавом». Периодически, кто-то из компании убегал наверх, чтобы, устроившись на бортике трибуны, отлить накопившуюся влагу в сторону парка Горького, ничуть не стесняясь направленных на него посторонних взглядов.

Они резвились от души, в то же время взрослея и набираясь жизненного опыта.

По мере опьянения в ход пошли анекдоты. Чего в них только не было.

Слово взял Яша Ровда.

Сидят гусары за широким столом, пьют шампанское, перекуривают и веселятся над всякой всячиной. Вдруг один из них встает и с самым недовольным выражением лица заявляет:

– Почему у нас все анекдоты крутятся вокруг попов? Тут попы, там попы. Другой темы нет? Да и комментарии… тьфу… мат на мате. Ни культуры тебе, ни возвышенных чувств. Давайте лучше поговорим о птичках.

Встаёт другой гусар:

– Согласен с тобой, дружище. Есть у меня одна история.

– Рассказывай, – грянул хор подвыпивших служивых.

– Не так давно, – начал рассказчик, – протоирей Тихон гонял на колокольне воробьёв.

«Что б вас черти взяли! – кричит пернатым. – Как же вы умудрились обосрать все колокола? Быстро у…вайте отсюда!».

Крутит кадилом, словно пращей, скачет по кругу. В какой-то момент спотыкается, путается в собственной рясе и валится на резной парапет. Перила – хрусть! Короче, нае…лся Тихон вниз башкой. И, что интересно, во время полёта даже не чирикнул!».

Финал анекдота утонул в громовом хохоте нетрезвой компании школьников.

В это время Игорь Власов постепенно, но весьма настойчиво начал вязаться к Лёше. Смешливое выражение лица, такая хитрая улыбочка, как говорят «с нюансом». Разные намёки, как говорится «ниже пояса». Среди прочего не остались без внимания: и еврейская внешность, и большой нос, и буква «р», что никак не желала правильно произноситься. Сие действо Лёше крайне не понравились. В какой-то момент он не выдержал напора Власовского «юмора» и заявил:

– Задолбал ты уже со своими приколами… Кыпс!

Воцарилась тишина.

Игорёк осёкся на полуслове и оглянулся по сторонам.

– Да я… за это слово раньше морды бил! – с чувством выдохнул он.

Лёша оценил ситуацию: «Ну-ну… то было раньше, сейчас же ситуация изменилась. Как говорят на Руси, «не по Сеньке шапка».

Во-первых, Игорь Власов был не в той весовой категории, чтобы затевать конфликт с Лёшей. Лёша имел рост 178 см и вес 76 кг, да и слухи о его драке с амбалом Муравьём в первый день учёбы наверняка дошли до ушей многих Лёшиных одноклассников.

Во-вторых, среди присутствующих Игорь не нашёл понимания; все были свидетелями его разнузданного красноречия, переходящего установленные рамки приличия.

Он сник и отвёл глаза. Спустя некоторое время, отозвав Лёшу на перекур, Игорь предложил заключить Договор о ненападении.

– Я больше не буду тебя подкалывать, но и ты меня больше так не называй, – серьёзным тоном произнёс он.

– Замётано.

Про себя Лёша отметил, что любые домогательства можно мгновенно прекратить, найдя у соперника болевую точку. «Ахиллесова пята» имеется у любого из нас и, если по ней крепко врезать, следует падение тела – моральное падение. Устраивать кулачные бои вовсе не обязательно.

Мир и согласие в конце третьего акта.

Впечатления о школе

Лёша был сильно удивлён атмосферой непринуждённости, оптимизма и беззлобного юмора, царящей в его новой школе. Подавляющее число учителей запросто шутили на уроках, прикалываясь над двоечниками, тем самым внося в учебный процесс некое разнообразие, без доли сомнения идущее на пользу школьникам.

Лёшина мама, преподаватель английского, тоже любила использовать нестандартные методы обучения, как например:

– Вы знаете, что «мыться» по-английски звучит как «вошь»? (англ. – «wash») – спрашивала Галина Владимировна у притихшей группы. – Кто не моется, у того заводятся эти насекомые. И вообще, сколько видов вшей существует в природе?

Ученики открывали рты в недоумении.

– Так вот, вшей в природе существует всего три вида, и все они заводятся у людей, которые редко моются.

Внезапно дети припоминали одну из разновидностей, название которой начинается с буквы «м», и у них начинался безграничный приступ смеха, в конце которого иностранное слово накрепко западало в память.

– Или как запомнить слово «поворачиваться»? – вопрошала Лёшина мама. – Иди к доске, Нечаев. Для начала ответь, как звучит по-английски десять?

– Тэн, – недоумённо отвечает Виталик.

– Теперь, чтобы запомнить глагол «поворачиваться», будь добр, повернись десять раз перед классом.

Пока Нечаев вертелся вокруг собственной оси, школьники запоминали «turn» («тэн» – глагол «поворачиваться» звучит одинаково по отношению к цифре «десять»), попутно и от души веселясь.

Лёшина симпатия к наставникам школы № 93 росла и крепла с каждым днём. Здесь работали уникальные и весёлые педагоги, своим поведением, диаметрально отличающиеся от сотрудников физико-математического (скорее – «исправительно-трудового») учреждения № 9. В школе № 93 никто и никогда не перегибал палку, запуская маховик репрессий, реализуя политику тотального контроля и морального подавления учащихся.

Ну и, слава Богу.

Низкий поклон прекрасным людям.

В свободное от учёбы время Лёша любил анализировать происходящие вокруг него события, делая порой неожиданные умозаключения.

«То, что я перешёл учиться в школу № 93, попав с ходу не в «А» и не в «Б» классы, а в девятый «В», на поверку оказалось сущим благом. А ведь первое время после исключения из 9-й школы я сильно переживал. Поначалу в голове рисовались сюжеты, один трагичнее другого, прямо-таки Шекспировского масштаба, – размышлял Лёша. – Однако по неизвестным причинам вся эта фигня так не воплотилась в жизнь. Момент фазового перехода, обнулившего негативную тенденцию и кардинально изменившего траекторию развития, я прозевал, ибо он никоим образом не был привязан к конкретной дате и месту. Хм-м-м… – в голове появился важный вывод. – Похоже на то, что события, определяющие дальнейший жизненный путь, отнюдь не случайны, являя собой сложную программу с незначительными вероятностными отклонениями. Наобум вылетают лишь шары на розыгрышах лотереи «Спортлото».

В жизни всё устроено иначе.

«Кирпич ни с того ни с сего, никому и никогда на голову не свалится», – утверждал Михаил Булгаков.

Действительно, падение пресловутого «кирпича» на голову – это финальный штрих в цепочке последовательно реализовавшихся событий, имеющих материальную природу, но оставшихся вне поля зрения человека, словно подводная часть айсберга.

Об учителях школы № 93

В новой Лёшиной школе всё было не таким, как в школе № 9. Понятно, что фамилии преподавательского и руководящего состава изменились, но не это имеется в виду. Моральные качества учителей: душевность, забота, любовь – эти понятия определяют царящую в школе атмосферу. Лёша долго наблюдал, не веря собственным глазам, задавая себе один и тот же вопрос: «Неужели такое может быть?».

Ответ: «Может».

Какими же словами выразить наставникам свою признательность и благодарность? Хвалебными речами? Патетическими сравнениями?

Всё это не то.

В память о ваших добрых делах, книга о 93-й школе, образца 1980-1981 годов, содержит ваши имена. Ведь, не зря говорят, «что написано пером, того не вырубишь топором». Да и память о тех далёких светлых днях будет жить вечно в наших душах-сердцах-делах.

– Директор школы – Беляева Ася Семёновна.

– Завуч по воспитательной работе – Климова Елена Григорьевна.

– Физика – Бразговская Людмила Васильевна.

– Химия – Возякова Олимпиада Германовна.

– Биология – Бессонова Зинаида Михайловна.

– Математика – Увина Клавдия Дмитриевна.

– История (классный руководитель) – Овчаренко Екатерина Ивановна.

– Физкультура – Оборина Алевтина Николаевна, и её муж – Оборин Николай Александрович.

– Преподаватель НВП – Ефимов Василий Иванович.

Ну и, конечно, нельзя не упомянуть Лёшину маму, Галину Владимировну Корешину, преподающую английский язык: она запомнилась многим поколениям выпускников с исключительно положительной стороны.

Естественно, коллектив школы № 93 не являлся однородным.

Среди педагогов имелась парочка крайне непопулярных личностей – даже со стороны коллег (так сказала мама), типа географички Кокуркиной или литераторши Паюсовой. Но погоды они не делали. Сказать по правде, их место было вовсе не здесь, а в предыдущей Лёшиной школе № 9, среди учителей, склонных к жёстким методам воспитания и авторитарному стилю руководства.

Особенностью школы № 93 являлся и факт, выходящий из ряда вон.

Самая обыкновенная чёрная ведьма трудилась наравне с остальными, посещая педсоветы, ведя классное руководство и расписываясь в классных журналах.

«Ведьмой», коллектив преподавателей справедливо считал учительницу английского языка Тамару Михайловну Суханевич. Уже давно было замечено, что как только Суханевич похвалит кого-нибудь из коллег, у того начинаются болезни и неприятности.

– Какое сегодня на тебе платье красивое, – однажды сообщила Тамара Михайловна Лёшиной маме. – Тебе очень идёт.

На следующий день у мамы пропал голос. Больничный лист и срыв учебных планов, как закономерный итог данной похвалы.

– Вот ведь неприятность какая. Что же делать? Хоть с ней не здоровайся.

Лёша молча кивал головой, думая про себя о том, что вариант «не здороваться» может привести к ещё большим проблемам, когда Суханевич однажды пожелает его маме «счастья и долгих лет жизни».

«Так можно и сиротой остаться», – грустные мысли возникали в его голове.

Школьная ведьма зимой и летом выглядела одинаково. «Дежурный» костюм (пиджак-юбка), серебристого цвета в рябую крапинку, пошитый из синтетической ткани «кримплен», составлял весь её гардероб.

Этот костюм Суханевич носила годами, не обновляя внешнего вида, откладывая все деньги на сберкнижку. Муж у Тамары Михайловны давно умер: в двухкомнатной квартире жили лишь сын-шизофреник и длинношерстная кошка. Уже в начале 90-х годов, после распада СССР, Суханевич призналась Лёшиной маме, что у неё, в результате реформ и инфляции, на сберкнижке «сгорело» 40000 (Сорок тысяч) рублей.

* Для сравнения, на 1980 год:

– переезд из однокомнатной квартиры в трёхкомнатную, по схеме «обмен с доплатой», стоил 20000 рублей, аналогично рыночной цене автомобиля «Волга» ГАЗ-24;

– размер зарплаты учителя был 160 руб./месяц (около 2000 руб./год);

– месячный отпуск в Ялте обходился в 200 рублей, включая стоимость проживания и ж/д билетов.

Думаю, что все остальные пояснения по поводу шокирующей суммы «Сорок тысяч рублей» будут излишними.

Конец жизни у Тамары Михайловны Суханевич был полон драматизма, как и у прочих ведьм. В 2001 году сын-шизофреник в собственной квартире на ул. Пионерской нанёс ей два удара по голове чугунной сковородкой, отправив душу матери в преисподнюю. Интересным моментом являлся тот факт, что в момент прибытия сотрудников милиции их взору предстал полностью обнажённый труп жертвы, распростёртый на входе в кухню. Что это было? Риторический вопрос.

Однако будет наука людям…

Колдовство, ворожба, да и прочие контакты с тёмными силами сулят, поначалу, моральное удовлетворение и защиту, к тому же, принося немалую материальную выгоду. Но увы, в конечном счёте, они ещё никому не пошли на пользу.