Хулиган из школы 93

Каких-либо организованных банд по месту жительства не наблюдалось.

Естественно, парочка отъявленных хулиганов с крепкими кулаками имелась и в этой локации. Сергей Горбачёв, да Олег Зимин по кличке «Борман» держали в страхе дворы за «Стометровкой», но не более того. Лёша, проживающий в соседнем с 6-й школой доме, с утра и до вечера наблюдал снующую мимо мелочную и вороватую шантрапу, своими выходками напоминающую обезьян бандерлогов из сказки про Маугли.

Что же касается эспланады с зимними горками и масштабной стройкой нового Драмтеатра, то на её территории хозяйничали выходцы из школы № 32 расположенной рядом со стадионом «Энергия». Серьёзные и организованные ребята спортивного телосложения внешностью разительно отличались от тех же «слепых», но повадки, стиль, манеры – всё одно и то же, уже до боли знакомое. Стоило лишь повстречать их на пути, как тебя начинали грузить всякой шнягой, вспоминая старые дела, либо пытаться спросить за чужие косяки: существующие, либо виртуальные – всё без разницы. В ответ приходилось брать себя в руки, жёстко цензурируя устную речь, одновременно изворачиваясь ужом, умудряясь при этом сохранять достоинство и, самое главное, ничего им не обещать, с самым равнодушным выражением пропуская наезды мимо ушей.

Спортсмены из 32-й школы не били просто так, но, стоило лишь брякнуть что-либо неуместное, либо приврать сверх того, что было на самом деле, как прилетала «двоечка». Ну а далее – по тому же сценарию, что и у «слепых»: изъятие денег, наручных часов, сигарет.

Котёл 3: «Балка» (барахолка, вещевой рынок), примыкающая к Центральному колхозному рынку.

Лёша посещал её в компании Саши Двойникова, а, бывало, что и в одиночестве, по выходным дням, закупая жевательные резинки, американские и английские сигареты, прицениваясь к музыкальным дискам, да и просто так: в виде развлечения от домашнего ничегонеделания.

На Балке торговалось всё подряд и крутились большие деньги.

Тихий шелест красных «червонцев» и фиолетовых «четвертаков», переходящих из рук в руки, завораживал Лёшу. В столь денежном месте, несомненно, должен был водиться местный криминалитет, однако проходил год за годом, но конкретной информации по данной теме не появлялось. Логика уверяла, что чудес не бывает, но глаза наблюдали обратную картину: мир и благоденствие царили на ограниченном пространстве свободной торговли. Никто тебя не мерил взглядом исподлобья, мысленно предвкушая незаконную экспроприацию приобретённого товара, а пешая дорога домой была абсолютно спокойна и безопасна. На фоне разгула уличной преступности в городе данное положение вещей выглядело довольно странно.

Разговор, расставивший понятия по своим местам, произошёл в один из холодных дней поздней осени.

Зарисовка с натуры, поясняющая криминальную ситуацию на Балке

Вещевой рынок. Суббота.

Два человека прижимаются к ограждающему периметр забору, прячась от колючего северного ветра.

Из бокового кармана болоньевой куртки одного из них торчит открытое горлышко чекушки водки. Глоток… передача товарищу. Тот отхлёбывает и облизывает губы. Закуски нет, но это не важно. И вот, пессимистическое настроение, вызванное холодом и низкой облачностью, меняет вектор. Старая истина права: не бывает плохой погоды – бывает мало водки. Тепло из желудка растекается по телу, вызывая прилив бодрости.

Перекур.

– Димон, с меня пойло, с тебя курево, – заявляет Лёша.

Старший товарищ молча достаёт из кармана жёлтую пачку «горбатого» (Camel, англ. – верблюд) и протягивает приятелю.

– Help yourself with exclusive goods, – пафосно произносит он.

– Чего-чего?

– Ну, это типа того, что эксклюзивные товары имеются только в нашем муравейнике.

Лёша засовывает эксклюзивную сигарету в рот, затем извлекает из нагрудного кармана школьного пиджака одну из четырёх находящихся там спичек, чиркая её о школьные брюки. Спичечная головка воспламеняется с характерным шипением, а на тёмно-синей ткани появляется очередной белёсый след.

Спички – хорошая вещь.

Они зажигаются об оконное стекло, мебельную полировку, листы бумаги, кафельную плитку, да и вообще о любую поверхность: лишь бы на ней не было ямок и складок. Остающиеся навечно полоски являются побочным эффектом от зажигания без спичечного коробка. Да и хрен с ним, с эффектом.

Прикурив, Лёша усиленно принюхивается к тонкому аромату заграничного табака.

Мысли в голове складываются в последовательный логический ряд.

«Вот, что курят нормальные люди. В импортных сигаретах никотина на два порядка меньше, чем в «Беломорканале», как и канцерогенных смол. Приходится констатировать, что из-за физического отсутствия в продаже лёгких сигарет с фильтром советский народ вынужден употреблять всякую дрянь, от которой даже лошади дохнут. Мировой опыт свидетельствует, что с курением бороться бесполезно. Приложив изрядные усилия можно лишь снизить процент курильщиков в обществе, но полностью устранить это явление… увы… не получится. Как ни старайся, как не убеждай людей, часть из них всё равно будет курить. И таких в нашей стране – миллионы, и все они граждане родного СССР.

Естественно, при наличии выбора, добрая половина курильщиков предпочла бы пыхтеть менее вредоносными изделиями, которые набиты взорванными в вакууме табачными стеблями, предварительно избавленными от никотина и канцерогенов, чем травиться термоядерной хренью, произведённой на местной (Пермской) табачной фабрике. Ведь многие люди курят не ради получения дозы никотина, а для психологической разгрузки.

Однако нужно ли это государству? Очень интересный вопрос.

Курильщик трудится не хуже других людей, а живет значительно меньше. Если умножить число курильщиков на пенсионные выплаты и количество недожитых лет, то получатся даже не миллиарды рублей экономии, а триллионы. И это, не считая затрат на бесплатное медицинское обслуживание. Покойникам медицина не нужна, в отличие от ведущих здоровый образ жизни 70-80-90-летних граждан, организм которых с каждым прожитым годом дряхлеет все больше, приходя в полную негодность в соответствии со парадигмой (моделью) «ноги-почки-голова», тем самым доставляя массу проблем поликлиникам, больницам, станциям «Скорой помощи» и отделам социального обеспечения.

Из этих размышлений следует вывод о том, что государству от долгожителей нет никакого прока, наоборот – сплошные убытки. Ведь априори каждый пенсионер – что ярмо на шее. Корми его, оплачивай коммуналку, проезд в общественном транспорте, обеспечивай медицинской помощью и бесплатными лекарствами. А в пенсионном фонде и так зияет чёрная дыра космических размеров, высасывая из бюджета денежные средства, так необходимые для развития экономики.

Пенсионеры государству не нужны.

Тьфу!..

Как же я ненавижу советские сигареты без фильтра: дрянь ещё та. А есть ли альтернатива? С одной стороны, вроде бы и есть. Вот она: здесь и сейчас, прямо перед глазами, однако…

На Балке продаются «Marlboro», «Dunhill», «More» и даже ментоловые «Salem». Завозят и югославские «Ronhill» в позолоченных пачках. Если покупаешь весь блок, то имеешь оптовую скидку. Однако цены… – они даже не кусаются, а бьют наповал. Хотя всё должно быть устроено ровно наоборот.

Самые крепкие по своей убойной мощи сигареты, напоминающие хрущёвскую «Кузькину мать» («Царь-бомбу»), должны продаваться по более высокой цене, чем «соски-пустышки» на 99% избавленные от смол и никотина. В ином случае у множества людей элементарно не хватит денег на приобретение облегчённой продукции. Эта очевидная очевидность пошла бы пользу миллионам граждан, имей государство целью заботу о сохранении здоровья нации.

Но увы… Искать в социальной политике СССР логическую основу – напрасный труд.

Вот так и живём, продолжая курить полное дерьмо, от которого зубы начинают желтеть, да и цвет лица тоже», – подытоживает свою мысль.

– Отличные сигареты, – высказывается вслух. – Made in USA?

– Yes. Штат Коннектикут, – отвечает Дима.

– Первый раз слышу это название. Теперь буду знать.

Дима Маймуст является известной личностью.

Уровень его знакомств и связей таков, что в глазах Лёши он выглядит полубогом. Дима знает поимённо всех пермских спекулянтов, спортсменов, адвокатов, прокуроров, директоров баз и магазинов, таксистов, артистов, аферистов. Порой кажется, что он знаком с каждым мало-мальски известным человеком в родном городе.

На его особом счету – «золотая молодёжь», то есть подрастающее поколение из высшего сословия. Детишки руководителей промпредприятий, надзорных органов, органов правопорядка, профессуры, номенклатуры приносят максимальную маржу, ибо выторговывать скидки, борясь за каждый рубль, затем разочарованно уходить без покупок, после – возвращаться вновь, ради продолжения торга и приобретения желаемого товара по комфортной цене – этим людям не позволяет высокий социальный статус. Да и не умеют они торговаться. Ведь при наличии денег любой дурак может позволить себе любой каприз.

Пришёл на Балку, выдернул из новинок самые крутые виниловые диски в идеальном состоянии, выслушивая довеском в свой адрес множество комплиментов касательно «изысканного вкуса» и прочего-прочего, и рука уже тянется к набитому купюрами портмоне. Стоимость «пластов», находящихся на вершине музыкальных рейтингов, соизмерима с месячным окладом школьной учительницы, однако сей факт никого не смущает. Дети начальников – люди обеспеченные, поэтому распоряжаются деньгами легко и непринуждённо.

А что такого?

Сегодня ты с покупками, но остался без денег. Как говорится, «гол, как сокол». А завтра папа принесёт ещё… с работы… естественно. Не в капусте же он «капусту» находит? И ты снова в теме, снова на коне. Земные радости приносят нескончаемый позитив, особенно, когда они доступны весьма ограниченному кругу лиц.

Не меньше музыкальных дисков «золотую молодёжь» интересуют запрещённые товары нелегального оборота. Среди них:

– золото: царские «червонцы», коллекционные «империалы» и рыжьё с приисков;

– валюта: немецкие марки, английские фунты, доллары;

– печатная продукция в виде глянцевых музыкальных и эротических журналов;

– лекарства: опиоиды и транквилизаторы;

– патроны к ТТ (со стволами проблем нет, но патроны в дефиците);

– трофейные ножи и кортики вермахта со свастикой.

На Балке можно купить всё.

Однако случись что: облава, либо шухер какой-нибудь, сопровождаемые секторальным оцеплением и шмоном (такое здесь периодически случается), запрещёнки никто не обнаружит, ведь товар распихан по хатам и нычкам, находящимся на удалении от торговой территории. На Балке физически присутствуют лишь люди, владеющие информацией – так называемые «барыги». Барыги настолько поднаторели в своём ремесле, что буквально сканируют мысли покупателя, интуитивно улавливая оттенки его эмоционального состояния, шестым чувством определяя фальшь и подставу. Прямо по ходу непринуждённого разговора они решают, стоит ли иметь с этим человеком дело? Уровень знакомств покупателя, его платёжеспособность, рекомендации знакомых – всё это не играет никакой роли. Здесь, на Балке, работают психоаналитики высшего разряда. На всю миллионную Пермь их наберётся всего пару десятков. Они либо сопровождают сделку «от и до», либо сразу дают от ворот поворот. Как им удаётся выживать, занимаясь столь опасным бизнесом на протяжении многих лет, да ещё неплохо зарабатывать на этом – остаётся их профессиональной тайной. Но такие люди реально существуют.

Дима Маймуст тесно связан с барыгами.

«Ещё немного, и он сам превратится в одного из них. Уж больно талантливый у меня приятель», – не останавливаясь ни на мгновение Лёшины мысли анализируют происходящие события.

Номера телефонов клиентов, их имена-отчества, полезные знакомства и прочие сведения Дима держит в голове, поскольку обладает феноменальной памятью. В записной книжке просто нет необходимости.

«Да это не человек, а ходячая энциклопедия, где есть ответы на любые вопросы, – констатирует Лёша. – Про таких, как Маймуст, слагают песни».

Он одевался «по фирме»,

Держал бордель и, кстати,

Не посидел ещё в тюрьме

И точно знал – не сядет.

Он был еврей, всё по уму,

Красавец одинокий.

И правил миром на дому,

Как все блатные Боги. (А. Ватутин, «Школьный друг»)

Относительно внутренней сущности приятеля можно было утверждать, что Маймуст состоит из немыслимого количества диалектических противоречий, характеризуемых классической философией Гегеля, как «совмещение несовместимого, происходящее в рамках одного объекта».

Совсем недавно Дима окончил школу № 6 с золотой медалью, превратившись в студента «мехмата» Госуниверситета, а позже закончил его с красным дипломом. Попутно отучился по классу виолончели в музыкальной школе № 1, расположенной на ул. Швецова, заслуженно именуемой словом «еврейская». Виолончель привела его на конкурс им. Чайковского, где он стал лауреатом. Среди прочих достоинств Маймуст имел первый спортивный разряд по лёгкой атлетике и первый разряд по баскетболу. Он писал песни и стихи, крутился в богемных кругах, общался с музами, вдохновлялся музами, спал в обществе муз. Что и говорить, молодые симпатичные музы благоволят творческим личностям.

Что же касается Балки, то такого матёрого спекулянта стоило ещё поискать. Хитрый, осторожный и удачливый, Дима проворачивал крупные гешефты и имел обширнейшие связи среди барыг, наработанные за минувшую пятилетку. Высокого роста, спортивный, подтянутый и необычайно общительный, он любил пользоваться в разговоре английскими выражениями, порой вставляя туда словечки из идиша, возвращаясь затем на родной русский. Хотя, кто же знает, какой язык является для еврея родным?

– Ты не боишься ходить со своим дипломатом по улицам? – интересуется Лёша.

– В смысле?

– У тебя там одних «пластов» на тысячу рублей. Да и прочего криминала хватает.

– Боюсь, но не очень.

– Скажи, а на Балке, вообще есть бандиты?

– Естественно есть. Только они все свои. Типа местной службы безопасности.

– Это как?

– Ты только представь, что будет, если в эту овчарню, – Дима кивает в сторону толпы музыкальных спекулянтов, – запустить стаю волков? Полный кирдык всем и сразу, и бизнесу тоже. Порвут, разорят, по миру пустят. Тут и без них внутренних проблем хватает. Кто-то из барыг мошенничает, подсовывая низкосортную дешёвку в качественный товар. Другие не спешат возвращать долги. Здесь только с виду всё пристойно. Однако барыги есть барыги: порядочные люди среди них в виде исключения. Каждый спит и видит, как бы ловчее обуть тебя на деньги.

– Можешь рассказать мне про эту «службу безопасности»?

– Дай бутылку.

Запрокинув горлышко в рот, Маймуст делает глоток, второй, третий. Возвращает пустую тару товарищу.

«Вот ни хрена себе золотой медалист, гордость школы № 6, – думает Лёша. – Его фото висит на Доске Почёта рядом с учительской в качестве примера для подражания. При этом образцовый выпускник пьёт водку под забором и без закуски… и даже не кривится».

– Димон, где твоя совесть?

– Отстань. Ты сейчас свинтишь домой, а мне ещё до трёх часов дня топтаться на этом сквозняке. Запланировано несколько деловых встреч.

Рука старшего товарища ныряет в карман джинсовой куртки и вытаскивает оттуда скомканные купюры вперемешку с монетами.

– Держи 2,12. Сходи в Стометровку, купи себе новую чекушку.

– А на трамвай не подкинешь?

– Какой трамвай? Здесь идти пять минут. Тебя что, три копейки на абонемент интересуют?

– Три копейки – нет. Сударь, я рассчитываю на Вашу щедрость.

Маймуст смотрит на Лёшу пристальным взглядом, затем усмехается и повторно лезет в карман. 50-копеечная монета перекочёвывает к Лёше.

– Ну ты и вымогатель. Однако развеселил старика. Wi are quits, aren’t wi?

– Квитс-квитс. Давай рассказывай про местных бандитов пока я окончательно не свалил.

Дима вновь закуривает и начинает выдавать информацию.

– Здесь присутствуют «специалисты» трёх разновидностей. Вон того, – кивает в сторону мужичка в шляпе, гуляющего налегке, – зовут Виктор. Его команда берёт заказы на «дожим» клиентов. Некоторых людей достаточно просто прижать к стенке и нагнать жути про возможные неприятности. Под влиянием испытанного стресса мышление должника сразу возвращается в конструктивное русло. Следует отметить, что причинения тяжкого вреда здоровью данный вариант не предусматривает. Исполнители лишь пугают. Максимум, могут пнуть под зад. Молодцы.

Однако среди непорядочных людей полно и тех, на кого устные угрозы не действуют. В данном случае к решению проблем подтягиваются «домушники». Представляешь? Приходишь домой, открываешь дверь своим ключом, а там всё разбито к едрене-фене: телевизор, холодильник, магнитофон, акустика. Из стиральной машины торчит монтировка, барабан вырван с корнем, а в изголовье двуспальной кровати на тиснёных золотом югославских обоях губной помадой выведена фраза: «Долги нужно платить». Признаков взлома нет, как нет и денежных заначек, доселе «надёжно» спрятанных в книгах, постельном белье, морозилке, кухонной плите и под подоконником.

Полный финиш.

Поверь, эта картина становится своеобразным откровением для подавляющего большинства неплательщиков. Меняй дверной замок, или не меняй – перспективы не радуют. Образ разгромленной вторично квартиры вырисовывается с очевидной неизбежностью. Домушники специалисты в своём деле. Для них не существует закрытых помещений и этических правил. И, если не ограбят повторно, то уж рога точно обломают. Могут избить в подъезде. Могут и перо предъявить. Результатом применения шоковой терапии становится полная сговорчивость клиента и неукоснительное исполнение взятых на себя финансовых обязательств.

Теперь переходим к третьей категории, именуемой словом «корпорация».

Ребята из корпорации работают по отморозкам, шантажистам, петухам всяким, не по масти гнущим пальцы: по всем тем, кто не даёт людям спокойно жить. Сегодня ещё не видел, но ходит тут один… кличут Малыш. Паренёк невысокого роста, метр с кепкой. С первого взгляда – самая заурядная внешность. Неулыбчивый. Разговаривает очень тихо, практически шёпотом, без эмоций, но всегда по делу. Походка упругая, явно спортсмен. Его команда вершит дела тихо и грамотно. Зачем слова, когда они понимают друг друга с одного взгляда? Корпорация похожа на команду профессиональных охотников, которые выслеживают зверя, а затем грамотно обкладывают его со всех сторон. Сюжет незамысловат, однако требует железной выдержки, сноровки и опыта. У меня даже сложилось впечатление, что Малышу нравится его работа. В моменты безденежья его тарифы значительно снижаются до смешных двухсот рублей за заказ. В случае же отсутствия у Заказчика свободных денег Малыш идёт навстречу, предоставляя разумную отсрочку. Отсрочка – это всё те же деньги, только позже. Сам понимаешь, с Малышом шутки плохи, поэтому он даже не парится насчёт просрочки платежей.

Далее происходит вот что: в течение недели, максимум двух, поступает сообщение в виде условного сигнала, свидетельствующего о том, что контракт выполнен и взаимные задолженности сбалансированы в ноль. И, до новых встреч, господа бизнесмены.

– Их что, невозможно вычислить?

– Да никому это не нужно. Малыш… просто Малыш… никто не знает, как его зовут на самом деле, но он вполне себе ответственный исполнитель. Без всяких сомнений кто-то из местных барыг является его покровителем и главным заказчиком. Хм-м-м… Малыш ведь не просто так взял и свалился с неба. Чудес не бывает. Ведь кто-то привёл его сюда, рекомендовал, тихо так, одними намёками, и до сих пор заинтересован в его присутствии.

– А залётная братва здесь появляется?

– Ещё как появляется. Падаль всех мастей дуреет от одного лишь вида денег, находящихся в чужих руках. Лишаясь остатков разума, пришлые ребята пытаются заняться вымогательством. Только им хронически не везёт. Быстро появились – быстро исчезли.

Все они мечтают упасть на хвост матёрым бизнесменам: сесть им на шею, да ещё и ножки свесить. Раскрыли рты, словно подкидыши кукушата, и дуют в уши:

«Господа, дайте денег! Ведь их постоянно не хватает, а ведь хочется жить не хуже всех. Мы мечтаем, не прилагая много усилий, питаться в ресторанах. Нам нужны деньги на смазливых девиц и модные шмотки. Хотим одеваться в джинсы «Montana» и кроссовки «Adidas», а на свои шеи повесить «златые цепи» с Пушкинского дуба. «Златая цепь на дубе том…» – романтика! Хочется приобрести «Жигули» цвета «коррида», отдохнуть в Сочи, справить днюху в банкетном зале «Камы» и многое другое. Наши потребности столь велики, сколь и безгранична наша лень. Трудовая деятельность – это не про нас. Поэтому мы никак не можем найти своё место в жизни: того и гляди последние штаны отнесём в комиссионку».

Понимаешь, дружище, – продолжает Маймуст. – Всё их общение с окружающими людьми представляет собой непрерывное «Дай-дай-дай», сопровождаемое протянутой рукой.

Впрочем, с ними общаются весьма вежливо.

«Залётных» выслушивают, кивают в знак согласия, после чего к делу приступает Малыш и его команда. Рандеву (фр. rendez-vous – «встреча») с глазу на глаз назначается в тихом безлюдном месте, коих в городе предостаточно.

А что такого?

Малыш не вызывает опасений: маленький, культурный, без вредных привычек, аккуратно одет, аккуратно подстрижен. И вообще, своими неторопливыми движениями он напоминает заурядного тихоню. По отношению к находящемуся напротив него широкоплечему бандиту выглядит сущим недомерком. И… вроде бы разговор идёт по плану, без оскорбительных выпадов и устрашающих намёков. После согласования условий сотрудничества, Малыш, от имени барыжного сообщества, передаёт в руки нового партнёра «котлету», небрежно перетянутую резинкой («котлета» – пачка денежных купюр), и тут же, без прелюдий, неуловимо быстрым движением фокусника превращает иллюзию в самую обычную реальность.

Вуаля! (фр. – «вот, вот так вот»).

Увы, неприятность.

Пока вымогатель вожделенно теребит в руках денежную подачку, решая чисто земной вопрос: «Пересчитывать или нет?», его сонная артерия теряет целостность. Левая локация шейного отдела – самое уязвимое место человека, а Малыш такой же правша, как и большинство из нас. Плюс к этому, он обладает стремительной реакцией и невероятной точностью нанесения удара. Не человек, а мангуст какой-то… – истребитель королевских кобр. Где он этому научился? Да хрен его знает. Малышу бы в цирке выступать со своими талантами.

После, с самым спокойным выражением лица он наблюдает за падением, будто в приступе бронхиальной обструкции, согнувшегося тела, констатируя, что визави (фр. vis-a-vis – «лицом к лицу»), согласно Михаилу Булгакову, оказался «иногда внезапно смертен». Конвульсии конечностей постепенно затихают, переходя в трупное окоченение: так и должно быть. Хронология событий повторяется из раза в раз, и она точь-в-точь являет собой клиническую картину ухода из жизни матёрой крысы, заваленной на глушняк резким взмахом гвоздатой палки.

Маленькая крыса, большая крыса, либо крыса, похожая на человека – от всего крысиного поголовья несёт тлетворным злом, ядовитыми миазмами… поскольку крысы гадят: везде-всегда-всем. Отсюда и метод противодействия, именуемый словом «ликвидация».

«Наличие крыс означает наличие проблем», – данная фраза является аргументом, оправдывающим беспощадную войну на истребление. Эмоции же, сопровождающие предельно жёсткую расправу… хм-м-м… а что эмоции? Вызывающие душевное волнение, они, со временем, становятся рутиной (фр. routine – «монотонная неинтересная работа»), провоцирующей лишь зевотный рефлекс.

Равнодушно-безжалостный взгляд Малыша пробегает по окружающему пространству на предмет поиска оставленных улик, фиксируясь на анемично-бледном лице жмура.

«Отговорила роща золотая», – лезет в голову творчество Сергея Есенина.

Мысли профессионального и лирического толка начинают конкурировать друг с другом, толкаясь локтями в борьбе за первенство. «Какой же он по счёту? Впрочем, какая разница? Готов огурчик – на остальное плевать. Лично для него всё хорошее осталось в прошлом. «Роща», в натуре, «отговорила», как и положено, а упорхнувший в южные края клин пернатых помахал чуваку взмахами широких крыльев.

И журавли, печально пролетая,

Уж не жалеют больше ни о ком.

Одновременно с этим происходит констатация факта, что мечта сегодняшней жертвы, не сумевшей придумать ничего лучше, окромя вымогательства денег у серьезных людей с Балки – светлая такая… всем мечтам мечта… мечта о халявном обогащении – сбылась на все сто.