Египетский фокстрот. Часть 2. Царь Египта

Что же касается обычных горожан, то жизнерадостные птички с умными глазками доставляют им несравненное эстетическое удовольствие.

Сквозь платные турникеты, установленные на въезде в респектабельный район Хэмпстед, плавно вкатился приземистый «Bentley Continental GT» тёмно-баклажанового цвета, после чего начал петлять по аккуратным улочкам, застроенным старинными двух и трехэтажными домами.

Миша, вальяжно разместившийся в водительском кресле, наслаждался окружающим комфортом. Из динамиков полночастотной аудиосистемы звучала душевная песня чисто русского происхождения.

Жалко…

Но карта выпала не в масть,

Ярко…

Гореть по жизни, иль пропасть.

Метко…

Стреляет твёрдая рука,

Здравствуй…

Ну здравствуй, детка, и пока. (Алёна Скок, «Лизка»)

Свежий ветерок обдувал лицо из приоткрытого окна, а его спина…

Мало того, что кондиционированный воздух просачивался сквозь мелкую перфорацию водительского кресла, создавая локальный микроклимат в области спины, так ещё и встроенное массажное устройство неспешно разминало мышцы позвоночника и поясницы.

Находящийся на пассажирском сидении мистер Гретхем угрюмо молчал. Да оно и понятно. Его взгляд неотрывно следил за лежащей на руле левой рукой водителя с одетым на безымянный палец перстнем. Нереальной красоты кристалл искрился розовым огнём, играя и отблёскивая множеством отражений.

Поглядывая краем глаза на именитого попутчика, Миша лениво размышлял.

«Хм-м-м… Получив гору бесценных сокровищ в виде уникальных изумрудов и голубых бриллиантов, украшающих трон Хеопса, Лорик должен был успокоиться, но не тут-то было. Его натура подгребает под себя всё, до чего руки дотягиваются, и… до тех пор, пока жив. Перед нами хрестоматийный образ бизнесмена с еврейскими корнями. В России таких людей именуют словом «хапуга». Однако у меня самого иные приоритеты, и это дарует мне наивысшую степень свободы».

Миша улыбнулся. Выскочившие из памяти рифмы от известнейшего израильского поэта отдавали одновременно и самоиронией, и жизненной правдой.

Храпит и яростно дрожит

Казацкий конь при слове жид. (Игорь Губерман)

«Иескиль, в какую сторону сворачивать?» – увидев Т-образную развилку, поинтересовался он у высшего разума.

«Налево. Через двести метров остановка. Серое кирпичное здание», – ответ, как всегда, был лаконичен.

Трёхэтажный дом из серого, покрытого тёмными пятнистыми разводами кирпича, явившимися результатом многолетнего присутствия в воздухе угольной сажи из печных труб, имел солидный возраст, как и все постройки в Хэмпстеде. Человек, впервые попавший сюда, порой не в силах поверить, что находится всего в шести километрах (и в десяти минутах езды) от Трафальгарской площади – «сердца» Лондона, настолько облик района напоминает патриархальную деревню, посреди которой раскинулся общирный парк Хэмпстед Хит.