Египетский фокстрот. Часть 2. Царь Египта

Алексей Корешин

Египетский фокстрот. Часть 2. Царь Египта

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

А.С. Пушкин

Глава 1

Август 1438 года до нашей эры.

Два далёких паруса, появившихся над синеватой гладью Нила, казались двумя пушинками, непонятным образом зацепившимися за край горизонта. В момент их появления жители Мемфиса – бывшей столицы древнейшего государства на планете, спокойно занимались насущными делами, и вряд ли кто-то был способен заметить столь незначительные изменения в окружающем пейзаже.

Однако на противоположном по отношению к городу левом берегу вечной реки, там, где располагался храм Бога мудрости Тота, имелся человек, в чьи обязанности входило не спускать с горизонта глаз. Дежурный из числа послушников храма, устроившийся на специально сооружённом деревянном помосте, чья голова выглядывала из-за высокой стены культового комплекса, будто ждал этого события. Он бережно закрепил на штативе недавно доставленное Избранником Михаилом диковинное изделие, представляющее собой бинокль с функцией цифровой записи, припадая к видоискателю. Менее минуты фиксировалась картинка, после чего послушник спрыгнул вниз и помчался в сторону апартаментов верховного жреца Сатхуба.

Беспокоиться было о чём: два корабля, плывущие со стороны столичных Фив, являлись не просто кораблями. Парус одного из них был окрашен в жёлтый цвет – цвет принадлежности к касте жрецов, на втором же во всю ширину красовался Уаджет – левый соколиный глаз Бога Гора, олицетворяющий божественный миропорядок и царскую власть. И вряд ли эти суда везли хорошие новости – скорее проблемы, коих до сей поры удавалось избегать.

Глава 2

События, произошедшие за полгода до настоящего момента (т.е. в феврале 1438 г. до нашей эры).

Возвращение армии фараона Тутмоса III из военного похода, организованного для усмирения мятежного города Кадеша, расположенного на юго-западной границе Хеттского царства, было триумфальным.

Враг разгромлен, его вассалы напуганы и присягнули на верность Египту: лучший вариант из возможных воплотился в реальность благодаря храбрости и слаженным действиям египтян.

А ведь могло быть иначе.

После проигранной битвы при Мегиддо, случившейся двадцать лет назад, царь Кадеша подошёл к вопросам обороны со всей серьёзностью. Он отстроил вокруг города крепостные стены и заключил союзные договора с десятками ремененских и финикийских удельных князьков. Однако мятежный правитель, понадеявшись на значительное превосходство в количестве солдат, пренебрёг организационными моментами.

Стратегическая ошибка, иначе и не скажешь.

Первая неудача настигла царя Кадеша, когда засадный отряд, сформированный из профессиональных военных, выставленный для нападения на авангардные подразделения египтян, сам подвергся ночной атаке и был истреблён. Кто же мог предполагать, что пешие нубийские меджаи-разведчики значительно опережают войско фараона? Передвигаются бегом, скрытно, в тёмное время суток, избегая нахоженных троп, исследуя местность и докладывая обстановку военному руководству. Результатом беспечности засадного отряда стал его полный разгром и провал спланированной операции.

Генеральное сражение состоялось уже под стенами Кадеша на второй день осады.

Ни свет ни заря сквозь распахнувшиеся городские ворота наружу вывалилось пёстрое сборще ополченцев.

Следует признать, что количество «местных» по своей численности значительно превосходило египетское войско. Однако дисциплина и организованность – с этими понятиями имелись определённые проблемы. Да и чего следовало ожидать от вчерашних крестьян и финикийских торговцев, против воли призваных в солдаты? Пусть их и вооружили мечами и копьями, но, как не крути, как не пытайся убедить себя в обратном, война не терпит легкомысленного отношения к делу.

О чём, вообще, может идти речь, о каком таком «боевом духе», когда отсутствует мотивация? Как следствие этого, в критических ситуациях единственной психологической установкой воинов-дилетантов становится спасение самих себя, ибо кто же будет кормить их многодетные семьи? Тут уж, как говорится, «на царя надёйся, а сам не плошай». Да и пошёл этот царь в далёкие края… совсем не царские, адрес прилагается. Было бы кого защищать.

В общем, пока защитники города собирались, пока формировали шеренги и распределяли длинные копья – было потеряно слишком много времени. Боевое построение затянулось, дав египтянам возможность поднять бойцов по тревоге, сгруппировав из них ударный кулак.

Вступительная увертюра оказалась весьма краткой: в ней не было пламенных речей и ритуальных песнопений. Обошлось и без эпического поединка Пересвета с Челубеем.

К чему ненужная мишура?

К чему прелюдии?

Если душа требует зрелищ… хм-м-м… стоит чуток подождать… буквально несколько минут. Сейчас начнётся такое, что всю оставшуюся жизнь будешь заходиться криком по ночам, страдая от терзающих психику кошмарных сновидений.

Начало сражения ознаменовалось громогласным рёвом, извергнутым из десяток тысяч глоток.

Затем враждующие армии сошлись лоб в лоб и, ощетинясь ежовыми колючками копий, принялись друг друга убивать. Предсмертные крики и звон металла заполнили окрестности, а сотни упавших на землю трупов, путающихся под ногами, превратились в серьёзную помеху обеим сторонам, замедляющую ход битвы.

Ближе к концу первой 20-минутки обозначился и расклад сил. Левый фланг защитников Кадеша начал теснить египтян своим значительным численным перевесом. Ровный строй египетских воинов, попавших в неравные условия, стал быстро сегментироваться на отдельные группы, отбивающие натиск спиной к спине.

Правый же фланг, как и центральное ядро египесткого войска, пока держались, однако множеству горожан, забравшихся на верхнюю кромку стен, стало казаться, что передний край захватчиков дрогнул, став понемногу откатываться назад. Воодушевление, предвкушением победы засветилось в глазах болельщиков, и тут случилось нечто непредвиденное.

Имеющий хождение фразеологизм «не срослось», либо, имеющий тот же смысл, «полный облом», означает ни больше, ни меньше, как крушение всяческих надежд.

Ведь война – это искусство.

Война богата на разные сюрпризы.

Множество примеров из мировой истории лишь подтверждают аксиому о том, что победа достигается не столько силой, сколько хитростью. «Троянский конь» тому красноречивый пример.

Боевые колесницы в количестве двух тысяч, да ещё конные всадники, следующие за ними по пятам, возникли на левом фланге батальной сцены внезапно, приняв образ урагана, сокрушающего всё на своём пути. Без всякого сомнения Тутмос III знал толк в военном искусстве и, с большой долей верояности, акция была тщательно спланировна.

Метод провокации.

Им часто пользуются умные люди, заставляя врагов поверить в собственное превосходство и, как следствие, ослабить контроль слабых мест. Действительно, какие, вообще, могут быть «слабые места», какие такие сомнения, когда до победы осталось сделать один шаг?

«Провокация» предполагает плавное развитие действа. До поры до времени зримая картинка выдаёт иллюзию, соответствующую реальности.

«Мы наступаем, а неприятель несёт потери, отбиваясь из последних сил. Неприятель слаб, а значит – его следует догнать и добить».

И вот уже охотничий азарт затмевает разум, блокируя чувство самосохранения.

Момент истины, описываемый словом «приплыли», напоминает попадание в серьёзное ДТП.

За резким ударом в бочину следует скрежет металла.

Опля!

Шоковое состояние…

Язык самопроизвольно озвучивает нецензурные ругательства, самое невинное из которых ассоциируется с пушным зверьком, обитающим в тундре. Переворот позиций «верх-низ» происходит стремительно, демонстрируя лживость ранее полученных посылов. Фатализм мастерски сыграной традикомедии знаменуется эффектной сюжетной развязкой.

Именно так и случилось под стенами Кадеша.

Не выдержав натиска колесниц и всадников, принявшихся утюжить левый фланг защитников города, истово перемалывая их в фарш… в паштет… в шевелящуюся биомассу, склизскую от вытекающей из колотых ран крови, «местные» развернулись и… побежали, бросая тяжёлые копья, движимые лишь желанием скорее убраться отсюда.

Высокие каменные стены укроют от этой, плюющейся дротиками, топчуще-режущей зубодробительной машины, оставляющей после себя лишь мёртвое пространство. Стены защитят и даруют время на осмысление ситуации, ибо без чёткого плана противостоять такому неожиданному повороту событий решительно невозможно. Покрошат всех, к чертям собачьим, да и дело с концом. Так что, пусть отцы-командиры решают проблему, а рядовые солдаты должны восстановить силы.

Увидев стремительное бегство третьей части войска, прочие защитники Кадеша не раздумывали долго. Картина отступления напоминала водоворот, засасывающий людей в бутылочное горлышко главного городского входа. Впустив последнюю сотню воинов, массивные, обитые медными листами ворота, спешно захлопнулись, блокируя доступ извне.

Опоздавшим же к закрытию ворот бойцам пришлось карабкаться по верёвкам, спущенным жителями города со стен. Благо, что египтяне, опасаясь попасть под обстрел, держались на значительном от них расстоянии.

«Первый этап успешно пройден».

Фараон Тутмос III, окружённый молчаливой свитой, задумчиво смотрел на казавшийся неприступным город. Возникающие в голове мысли складывались в цепочку рассуждений.

«Однако было бы величайшей глупостью оставлять этих людей в своём тылу, – думал он. – Рассредоточение египтского войска, либо уход в родной Египет, пусть и с богатыми трофеями на руках, означали бы потерю инициативы и, в конечном счёте, стратегическое поражение. Так быть не должно, ведь врагов добивают любой ценой. Их изводят под корень, словно сорные растения. Стоит кому-нибудь из лидеров выжить… тьфу… и проблемы возникнут по-новой. Действительно, в карательных операциях промежуточных вариантов не существует. Ведь там, за городскими стенами, укрылись ничуть не лучше, чем я сам… один-в-один похожие на меня… словно братья-близнецы… кровожадные чудовища, для которых человеческая жизнь не стоит ни гроша, а коварство является неотъемлимой частью проводимой политики. Так что, раз пошла такая пляска, «или ты съешь, или съедят тебя» – истина, не подлежащая двойному толкованию. В этом жестоком мире выживает сильнейший, всё остальное вторично».

В соответствии с правилами военного искусства египетское войско обложило Кадеш плотным кольцом осады. Задержка, продолжительностью в полтора месяца, позволила войску фараона построить защитные конструкции из стволов деревьев и, поочерёдно, придвинуть их вплотную к неприятелю, состыковав между собой и взяв верхнюю часть городских укреплений на прицел лучников.

Попутно египтяне сами устроили засаду в восточных предгорьях, в которую угодил трёхтысячный отряд наёмников-митаннийцев, направляющихся из Междуречья на помощь осаждённому гарнизону. О его приближении своевременно предупредили дозорные капитана Пенре, контролирующие дальние подступы к охраняемой территории.

Ну что ж… Появление митаннийцев учитывалось предварительным планированием, и египтяне были готовы к такому развороту событий. Отправленные фараоном на перехват вражеского отряда подразделения состояли из двух тысяч отборных лучников с дальнобойными композитными луками, одной сотни пеших копейщиков и нескольких эскадронов лёгкой кавалерии. Заняв исходные позиции, они заблокировали выход из узкого участка безымянного вади (высохшего русла реки), через который должен был пролегать путь наёмников.

То, что произошло далее, нельзя было назвать равной схваткой.

Засада обернулась кровавой бойней, начавшейся с одномоментного обстрела неприятеля тысячами стрел с тяжёлыми бронзовыми наконечниками. Расположившись в верхней части нависающих над левой стороной ущелья скал, лучники принялись бить по вражеским воинам, застигнутым врасплох.

Паника и, как следствие, деморализация противника. В критический момент множество людей теряет рассудок – такова природа человека.

И, даже узрев опасность в лицо, митанницы не находили мер противодействия.

Что уж говорить: пребывая в низине, весьма проблематично защищаться от летящих сверху стрел. Посланные фараоном лучники обладали прекрасной выучкой и высокой точностью попаданий, отточенной в ходе длительных тренировок. В довершение произошедшего, неприятеля ожидал ещё один сюрприз. Укрывшихся под защитой валунов и гужевых повозок наёмников, внезапно накрыла прицельная стрельба с противоположной, то есть правой стороны ущелья.

Стрела, стрела… ещё стрела.

Пара секунд уходит на перезарядку лука.

Запасные стрелы подаёт напарник, готовый подменить тебя в случае усталости, либо дрожания рук. Ещё несколько секунд уходит на сопровождение передвигающейся мишени, прикидочное упреждение и сам выстрел. Скорострельность составляет пять выстрелов в минуту, а результативность близка к 20 процентам. Каждая пятая стрела остроконечным жалом скорпиона впивается в живую плоть.

Со всех сторон слышатся стоны раненых, заглушаемые ржанием напуганных лошадей.

Пытаясь спастись, митаннийцы хаотично мечутся в простреливаемом со всех сторон пространстве, падая один за другим на поверхность пыльного русла высохшей реки.

Да и те наёмники, что вовремя среагировали и повернули назад, умудрившись вырваться из капкана, вряд ли испытывают радость. Ведь им предстоит возвращение на родину несолоно хлебавши. Всё, чем они владели, осталось там – в залитом кровью ущелье вади. Утрачены запасы снаряжения и оружия, мулы и лошади, походная казна, запасы продовольствия. На растерзание грифам и шакалам брошены погибшие командиры и боевые товарищи.

Впереди ждёт позор и изгнание. И это самая благоприятная перспектива – лучший расклад из доступных вариантов. Ведь трусам сложно рассчитывать на снисхождение.

В течение всей военной кампании египтяне питались осенним урожаем с окрестных угодий.

Десять тысяч голов крупного рогатого скота и двадцать две тысячи овец, захваченные у мятежников, явились серьёзным ресурсом, накормившим солдат и приблизившим победу. Часть стада была направлена в Египет.

Три близлежайших города, включая союзный Кадешу город-государство Тунип, были захвачены и разрушены. После, дошла очередь и до самого Кадеша.

Прикрывшись деревянными щитами, группа физически-крепких воинов сумела проломить крепостную стену, состоящую из блоков песчаника. В образовавшийся проём немедленно хлынули передовые отряды египтян, не оставив защитникам города ни единого шанса на спасение.

Так долго готовившийся к военным действиям царь Кадеша во время штурма был убит. Затем последовало разграбление города, поголовный арест горожан и их сортировка по признаку работоспособности. Рабы необходимы Египту для возделывания полей и строительных работ.

В итоге, негодных к работе людей перебили, побросав трупы в освобождённые от съестных припасов погреба.

Ещё несколько дней ушло на то, чтобы превратить городские постройки в руины. Для 30-тысячного египетского войска, пусть и значительно поредевшего за время боевых действий, задача оказалась вполне по силам, ибо местные строения были сложены из высушенных на солнце глиняных кирпичей, обмазанных снаружи смесью речного ила и глины. Кирпичные стены домов рассыпались от первого же удара массивного бревна, подвешенного на треногу.

А вот со стеной, окружающей город, пришлось повозиться. Впрочем, ломать – не строить. Блоки из светло-жёлтого песчаника, сталкиваемые группами воинов, летели вниз один за другим. Прочие воины, размахивая кувалдами и клиньями, довершали дело, разваливая блоки на мелкие фрагменты.

В момент снятия армии с места и отправки в обратный путь Кадеш представлял собой обширную возвышенность, усыпанную разновеликими обломками камней и глиняных кирпичей. В центре апокалипсического пейзажа осталась нетронутой лишь стена, ранее являвшаяся частью двухэтажного дворца правителя Кадеша. В назидание аборигенам на ней был выбит рельеф, изображающий Сета – Бога разрушения и смерти. Голова трубкозуба с торчащими вверх ушами была подведена красной охрой. Что и говорить, возвышаясь над руинами бывшего города, грозный Сет внушал ужас.

«Отныне это место проклято», – смысл изображения был понятен и без слов.

Ничего не поделаешь: хронически-непокорные города ровняют с землёй, ибо продолжение их существования приводит к возрождению из пепла, давая старт очередным циклам кровопролития.

И вот уже нескончаемые караваны рабов, скота, зерна и прочей добычи потянулись в Египет.

Военные суда, узкие и быстроходные, вперемешку с судами обеспечения – все, до отказа гружённые слитками металлов, предметами искусства, амфорами с вином и оливковым маслом, стволами ливанских кедров медленно пробирались против течения. Отчаянно маневриуя, они, то опасно приближались к одному из берегов, то резко выворачивая обратно.

Путь от морского побережья до столичных Фив, длиной 700 километров, ничуть не напоминал лёгкую прогулку. Однако благополучное окончание военного похода придавало силы командам гребцов.

«Мы остались в живых. Мы увидим свои семьи. Нам будут оказаны великие почести», – эти мысли поддерживали моральный дух усталых воинов.

Глава 3.

Праздник в Мемфисе.

Прибытие в Мемфис фараона с наследником случилось на второй день возвращения основных сил египетского войска.

Огромный, 40-метровой длины и тридцати пар вёсел царский корабль, сверкающий в солнечных лучах полировкой золотого покрытия высокой, в виде раскрывшегося цветка папируса, носовой части, плавно причалил к правому берегу Нила. В сопровождении отборных стражников правители государства, отец и сын, сошли на сушу. Нетерпеливо, имея самое каменное выражение на лицах, они выслушали пафосную речь «во здравие» от номарха Хураима, после чего проследовали в его резиденцию на отдых.

Вечернее солнце, начавшее скатываться к закатному краю небосклона, уже растеряло былую полуденную силу, начав приобретать красноватый оттенок. Постепенно исчезло и колышущееся марево разогретого воздуха, исходящее от обрывистых склонов горы Мукаттам, чьи очертания виднелись далеко за строениями древней столицы Египта. Казалось, что сама природа благоволит к отвлечению от дел мирских, даруя местным жителям редкую возможность расслабиться.

Всеобщее ликование, начавшееся в районе причала, плавно переросло в грандиозное торжество – шумное, освещаемое сотнями факелов и уличных светильников. В качестве угощения народу были выданы хранящиеся в государственном резерве запасы зерна, вина и пива. Величайшее одобрение Тутмосом III начала народных гуляний, выразилось в лёгком кивке царственной головы и требовательном взгляде, направленном в сторону номарха.

Хураим всё понял правильно.

И вот распорядители помчались исполнять волю фараона, являющегося земным воплощением Бога Амона-Ра, громкими криками оповещая жителей Мемфиса о начале праздника в честь победоносного завершения военного похода.

Забитые в спешном порядке быки и бараны отправились на крутящиеся вертела разгорающихся уличных очагов. Лоснящиеся от жира куски поджариваемого мяса и бесподобные запахи, просочившиеся даже в тупиковые городские закоулки, вызвали дружное слюноотделение у высыпавших на улицы людей. Что и говорить, сегодняшний день запомнится надолго, ибо он отмечен печатью победы в тяжёлой схватке с превосходящим противником. В такой день насущные дела откладываются на потом, ибо «веселья час» обещает растянуться на всю ночь, а то и на несколько дней. Перспектива беззаботного времяпровождения внушала оптимизм.

Ожидаемо появились и местные распутницы.

Сбившись в стайку, они начали дразнить мужчин призывно-похотливыми улыбочками.

Распутницы обожают праздники, ведь подвыпивший народ становится невероятно щедрым на подарки. Сегодня имеется достойный повод для веселья, а еду и выпивку оплачивает казна, так что, гуляй рванина, ведь живём один раз!

Одновременно с городскими гуляниями во дворце правителя Инбу-хеджа, первого нома объединённого Египта, проходило пиршество высшего порядка.

Сия художественная картина была наполнена особым колоритом.

В центре просторного зала для приёмов, под звуки труб и тамбуринов, задающих ритм, танцевали обворожительные хеттки, финикийки, речену – лучшие красавицы из числа покорённых фараоном народов.

Полуобнажённые, прикрытые лишь накидками из невесомого восточного шёлка, девушки кружились, хороводили и поднимали вверх сомкнутые руки, грациозно поворачиваясь и покачивая соблазнительными бёдрами. Большинство из собравшихся мужчин, облачённых в богатые одежды египетской знати, забыв о еде и напитках, упивались зрелищем, мечтая уединиться с любой из этих сказочных чаровниц.

Вожделение… – от него сносит разум, накрывая волной безумия.

Однако приходилось терпеть, поскольку имелся важный нюанс. Право выбора партнёрши для любовных утех подчиняется жёсткой субординации, и, пока фараон с наследником не определились, мечты о женских ласках не могут быть осуществлены.

Тутмос III и Аменхотеп II расположились в центре длинного стола, стоящего на возвышении и сплошь уставленного кубками и чашами из драгоценных металлов. Выстроившиеся в ряд стражники, сжимающие боевые копья, напоминали каменных истуканов, обеспечивающих безопасность правителей великой страны. Начальник стражи находился чуть поодаль, зорко вглядываясь в происходящее действо, будучи готовым к любым неожиданностям.

Но, слава Амону-Ра, всё шло своим чередом.

Верховный жрец храма Тота, Сатхуб, появившийся в резиденции Хураима по персональному приглашению, безучастно взирал на происходящее.

За свою сверхдолгую, 150-летнюю жизнь, он видел множество схожих пиров и был чужд восторгу прочих участников торжества. Жрец знал сценарий проведения подобных мероприятий наперёд. Знал, что скажет царь Египта, и что присутствующие на пиру поданные ему ответят. Также было заранее известно, что значительная часть гостей, до того, как упиться в хлам и, выйдя на улицу, смачно блевануть под ближайшим кустом акации, станут произносить хвалебные речи в отношении «беспримерных подвигов египетского войска, руководимого величайшим в истории государства… лучшим из лучших… сыном Богов и так далее… фараоном Тутмосом III».

Его мысли лениво текли в голове, пока не произошло нечто.

Самое искреннее удивление посетило жреца в тот момент, когда вид отплясывающих танцовщиц взял и самопроизвольно прокомментировался рифмами на чисто-русском языке.

В разгаре пляски…

Четыре папуаски

Пред ним танцуют

Танец живота.

А он не хочет…

На них смотреть не хочет,

Его пленила

Чья-то красота. (Группа «Экспресс», «Али-Баба»)

Шум праздника ничуть не мешал размышлениям.

Тема «Али-Бабы» зацепила внимание, после чего начала обрастать подробностями.

«Чья же такая неземная «красота» смогла «пленить» фольклорного персонажа? С одной стороны, «четыре папуаски» соблазнительны и, бесспорно, достойны внимания мужчины, перед которым так интенсивно крутят нижней частью туловища. К тому же они полностью доступны и готовы принять участие в интимной групповушке, исполнив произвольную программу любой сложности.

Но, если посмотреть с другой стороны…

Али-Баба на их танцевальные выкрутасы, поднимающие тонус, да и «конус» тоже… чего уж нам мужчинам скрывать… никак не реагирует. Здесь, выражаясь по-русски, «канает порожняк». Этот дядя, «живущий в городе Стамбуле», странный какой-то, и «папуасок» элементарно «не хочет». Исходя из последнего утверждения, напрашивается весьма двусмысленный вывод».

Сатхуб рефлекторно провёл тыльной частью ладони по вспотевшему бритому затылку.

«Да и вообще, что происходит? Каким образом ЭТО оказалось у меня в голове? Похоже, что даже высшему разуму, заключённому в камни «Взгляда», оказалось не под силу отфильтровать пакет сведений о русском языке и устройстве мира будущего от сопутствующего ему ментального хлама. Хотел бы я спросить у Звёздного Бога Иескиля, сколько же вообще разной информаци хранится в памяти Избранника Михаила?».

Пояснение пришло незамедлительно.

«Одних только блатных песен – свыше десяти тысяч. Плюс две сотни томов «Всемирной Литературы». Плюс стихи Пушкина, Лермонтова, Сергея Есенина. Он владеет углублёнными знаниями по строительству, теплотехнике, электротехнике, фармацевтике, физиологии, психиатрии, химии, минералогии, а также разбирается в симфонической музыке и изобразительном искусстве, библейских текстах и статьях Уголовного Кодекса, международной политике и даже в стенографии».