Время «Ч»

– Сколько у вас людей с оружием? Какое оружие? – тут же переспросил пожилой. И, обращаясь к ближайшей женщине, исполнявшей обязанности санитарки, попросил: – Люба! Помоги мне сесть! Неудобно разговаривать с человеком лежа. Я еще не совсем… того, – прокряхтел он, с помощью санитарки прислоняясь к лежащему рядом обломку стены.

Взглянув на остальных, скомандовал:

– Опустите оружие! У нас гости. Я так понимаю, он не один, и если бы они хотели, нас бы уже не было.

И уже обращаясь к Олегу:

– Ну! Представляй своих. Они же где-то рядом?

Олег повернулся и махнул рукой, подзывая группу.

Из-за руин показались остальные члены разведгруппы. Вольф, идя к ним, отдал распоряжения, и трое из группы заняли позиции на флангах и в тылу всех находящихся здесь, включая раненых, и прикрывая их от неожиданностей извне.

Пожилой хмыкнул и одобрительно качнул головой, оценивая действия командира группы. Вольф, остановившись напротив сидящего пожилого, принял положение «смирно» и, отдавая честь, доложил:

– Командир взвода химической и радиационной разведки 7-го мотострелкового полка 7-й танковой дивизии Национальной народной армии Германской Демократической Республики обер-лейтенант Вольфганг Фритч.

Говорил он медленно, подбирая, точнее вспоминая русские слова, но понять его можно было.

Пожилой уважительно кивнул головой.

– Подполковник в отставке Смирнов, 336-я отдельная бригада морской пехоты Балтийского флота. Теперь вот как бы снова в строю. Извини, союзник, не могу встать и отдать честь. Видишь, ногу мне зацепило.

В этот момент снова появились те же моряки с носилками, доставив очередного раненого. Увидев чужаков, они застыли, не зная, как поступить – бросить носилки с раненым и схватиться за оружие, или…

– Спокойно! – предупредил их подполковник. – Свои!

И тут же снова вернулся к общению с обер-лейтенантом.

– А скажи мне, обер-лейтенант, сколько у тебя бойцов? Хотя бойцы наверняка у тебя все здесь. Сколько у тебя людей с оружием?

Вольф посмотрел на Олега. Тот понял и ответил за него:

– 34 человека. Оружие в основном короткоствольное, мы в основном мародерничали. Есть один хороший стрелок с СВД.

– Так! Матросы! – Подполковник повернул голову в сторону уже собирающихся уходить матросов. – Бегом на позицию! Один к командиру – доложить обстановку тут. Другой – найти сержанта Окунева и с ним бегом сюда. Да! На носилках притащите сюда патроны под автоматы! Вопросы?

– Никак нет! – Козырнули оба матроса и умчались.

– В общем, переводи! – Подполковник взглянул на Олега. – Обстановка такая! Сейчас нас поджимают поляки. Это не первый бой, но сейчас, похоже, к ним подошло подкрепление – жмут уж больно сильно. И, похоже, сегодня они нас дожмут. Вон сколько раненых! После того как они закончат с нами – вы следующие. Это понятно?

Олег переводил Вольфу, и когда перевел последнюю фразу, тот кивнул и ответил:

– Яволь!

– Гут! – поддержал его по-немецки Смирнов. – Я не вправе что-то от вас требовать. Ваше судно еще в порту?

Мельком подполковник отметил утвердительный кивок Олега.

– Значит, вы сейчас можете загрузиться на него и свалить. Хоть опять в Германию. Мне кажется, там, по крайней мере, сейчас поспокойнее будет?

Последняя фраза прозвучала вопросительно.

Олег вздохнул и, взглянув на Вольфа, перевел ее. А потом ответил.

– Мы остаемся. – И снова посмотрел на Вольфа.

Тот, перехватив его взгляд, на ломаном русском произнес:

– Мы с ними!

В этот момент из-за развалин, куда убежали матросы, появилась группа военных. По их виду сразу можно было понять, что люди прибыли сюда прямо из боя.

– Вот, капитан, познакомься! – сразу взял инициативу в свои руки, чтобы прояснить для пришедших ситуацию, подполковник. – Союзник, из ГДР.

Стоявший во главе группы внимательно осмотрел чужаков, не сомневаясь, отдал честь Вольфу, представившись:

– Капитан Воронцов, позывной Граф, командир десантно-штурмовой роты 336-й бригады морской пехоты Балтийского флота.

Фритч ответил на приветствие, так же представившись. После представления пожали руки, и капитан поинтересовался:

– Позывной «Волк»?

Фритч замешкался с переводом вопроса, а разобравшись, согласно кивнул.

– Я продолжу, – закончил официальную часть подполковник. – Если вы остаетесь, вам, хотите вы этого или нет, придется драться. Сейчас или…

Подполковник вопросительно посмотрел на капитана. Тот удрученно покачал головой.

– До утра все будет кончено.

– Значит, завтра убьют вас. Это при условии, я повторюсь, если вы остаетесь. Единственный шанс избежать этого, использовать ваше подразделение в качестве козыря.

– А корабли? Мы видели в порту корабли, – ухватился Олег за мысль.

– На ходу один. Ну, и две лодки. Остальные фонят так, что лучше сразу застрелиться. Экипажи умерли полными составами. Уйти мы не можем, потому что у нас тут в подвале три сотни гражданских – женщин и детей.

Он махнул рукой в сторону стоявшего в отдалении многоэтажного дома.

Помолчал и заговорил снова:

– Есть план отхода на материк. Но для этого нужно всех выживших перебросить через залив, а потом выйти на Куршскую косу. Напрямую пройти не можем, там радиоактивное пятно. Но для эвакуации нужно время, а поляки его нам не дадут.

Вольф, выслушав перевод, ответил:

– Ставьте задачу. И нам нужен кто-то, кто знает местность.

После перевода слов «Волка» подполковник переглянулся с повеселевшим капитаном.

– Доставай карту! Сержант! – он окликнул солдата, стоявшего позади капитана. – Смотри сюда!

Следующие десять минут Олег переводил Вольфу все, что показывали на карте, точнее плане города, и говорили капитан и подполковник.

Суть. Немецкий взвод, под командой Фритча и сержанта, выделенного для ориентирования на местности, должен был обойти позиции поляков и атаковать их штаб и тыл. Сами защитники последней русской позиции этого, вследствие малочисленности, сделать не могли. Идти нужно было по сохранившейся с войны подземной галерее, не указанной на карте. Неизвестно было, не завалило ли выходы из нее, но их было несколько, и надежда, что они смогут выйти на поверхность, существовала.

– Сейчас мы вас перевооружим! – подвел итог обсуждению плана подполковник. И обратился к матросам: – Соберите оружие у раненых! Вскрывайте боеприпасы.

Он кивнул в сторону четырех ящиков, на носилках, принесенных матросами.

Через десять минут все тридцать четыре человека, числившихся бойцами их группы, спешно набивали магазины калашниковых, а Вольф на немецком языке ставил задачу и распределял людей.

– А ты не уходи! – неожиданно сказал подполковник, глядя на Олега. – Ты мне нужен!

И тут же обратился к санитарке:

– Люба! Уколи меня обезболивающим.

– Петр Иванович! – Та укоризненно посмотрела на подполковника. – У нас его мало. Очень мало! Сами говорили – только в крайнем случае!

– Считай, он наступил! Коли!

Та достала из желтой аптечки пластиковый предмет, похожий на пипетку, и, сняв колпачок с иглы, уколола подполковника прямо через штанину.

Через пару минут подполковник протянул Олегу руку и попросил:

– Помоги-ка мне!

Олег поднял его. Уже это вызвало испарину на лбу еще больше побледневшего подполковника.

Тот виновато оправдался:

– Кость, будь она неладна, перебита. И крови изрядно потерял. – И тут же решительно озвучил цель всех этих движений: – Веди меня к вашему капитану. Надеюсь, он еще не отчалил?

На трех ногах они добирались до судна минут двадцать. На судне их встречали все оставшиеся. Подростки-пацаны хмурились, придавая лицам серьезность и мужественность, держа в руках боевое оружие. Женщины смахивали слезинки с глаз, по виду подполковника понимая, куда ушли их мужчины. Оба крупнокалиберных пулемета с расчетами были развернуты в сторону города. Капитан, увидев, как они идут к судну, счел необходимым сойти на берег и пойти им навстречу.

После представления друг другу подполковник перешел к тому, ради чего он потратил дефицитное лекарство и пришел сюда. Суть его просьбы была том, что он хотел, чтобы капитан на своем судне перебросил всех оставшихся живых на другую сторону залива, в район Светлого. Там радиационная обстановка была в норме и можно была высадиться на берег, чтобы потом двигаться в сторону Куршской косы. Капитан, уточнив сколько человек нужно перевезти, поинтересовался, чем русские оплатят услуги его команды, и предупредил, что топлива ему не хватит.

Подполковник уточнил, устроит ли в качестве оплаты русское оружие и боеприпасы? И что предпочитает капитан? Насчет топлива он указал на подводные лодки, сказав, что ни одного полноценного экипажа на них уже нет, а оставлять их они не собираются. Если топлива не хватит, немцы могут слить топливо с единственного уцелевшего сторожевика и пограничного катера. Капитан, уяснив с какого корабля можно брать топливо и к каким лучше не приближаться, тут же отправил пару человек на шлюпке проверить количество топлива. По оплате – он готов принять оружие, боеприпасы к нему любого типа и количества. Но еще два крупнокалиберных пулемета с боезапасом – это обязательно.

Подполковник заверил, что с этим проблем не будет. Скорее обидно будет топить оружие в заливе, чтобы полякам не досталось. Они за эти годы после полного армагедца тут все обшарили, и оружия у них гораздо больше, чем живых людей.

Капитан ответил, что как только получит информацию по топливу, готов приступить к перевозке.

В этот момент стрельба, до этого затихшая и ставшая уже привычным фоном, внезапно вспыхнула с оглушающей интенсивностью.

– Похоже, началось! – повернувшись в сторону города, пробормотал подполковник. – Дай Бог, чтобы у них все получилось. – И снова обратился к капитану: – Я тогда отправляю гражданских и раненых прямо сейчас. Мы сами будем уходить последним рейсом.

Олег выделил двух подростков, помочь подполковнику дойти до места, а сам остался. К моменту, когда на берегу появились гражданские, капитан уже получил информацию, что с топливом все в порядке, и он начал принимать на борт первых пассажиров. Кроме тех, что уже имелись. Олег решил, что нет смысла гонять людей туда-сюда, и распорядился всем своим оставаться на борту. Когда уже погрузка закончилась, на причале появилась группа бойцов. По ним было видно, что они только что вышли из боя и что они все из разных не только подразделений, но и ведомств. Двое были в омоновском сером камуфляже, один почему-то был не в каске, а пограничной фуражке, двое в морпеховских беретах и один в бескозырке. Олег так понял, что люди просто обозначились – кто есть кто. Потому что каски у них висели на поясных ремнях. Эта группа так же взошла на борт, и командир группы через Олега сообщил капитану, что они имеют задачу обеспечить прикрытие высадки гражданских в Светлом.

Судно, отшвартовалось и двинулось к выходу из порта. Всего на борт взошло около ста пятидесяти человек. Олег прикинул, что только на перевозку гражданских нужно два рейса. А еще он не знал, сколько бойцов у подполковника и капитана. В общем, понял – ночь не спать. В следующий рейс через час появились бойцы с носилками с ранеными на них. Среди них были и двое из немецкого взвода. Еще не отошедшие от схватки, под адреналином и немного оглохшие, они принялись громко рассказывать Олегу про бой. Громкий немецкий язык привлек внимание практически всех, кто еще не знал о том, что в их группу или подразделение влились выходцы из Германии. Многие гражданские смотрели удивленно и перешептывались. Сержант Окунев, ходивший в бой вместе с немецким взводом, с рукой на перевязи, подошел к ним, похлопал по плечу говорившего.

– Gut! Sehr gut, kamrad!

И уже обращаясь ко всем, показал большой палец.

– Во мужики!

Эвакуация продолжалась до утра следующего дня. На один рейс с погрузкой-разгрузкой уходило более трех часов. Последним рейсом уходили бойцы подразделения подполковника Смирнова и немецкий взвод. Всего набралось около ста пятидесяти человек. Перед уходом загрузили трюмы судна оружием и боеприпасами по максимуму. Это была оплата капитану за работу. Отдавая перечисленное, не жалели. На палубу загрузили все то, что собирались взять с собой. Остаток боеприпасов и оружия подорвали. Отойдя от стенки, сработают минные закладки в оставшихся кораблях, и они затонут. Нетронутым оставили лишь пограничный катер. Его решил забрать запасливый капитан, надеясь довести до Ростока.

Высадившись в Светлом, разбили лагерь в частном секторе. Нужно было отдохнуть и обиходить по возможности раненых. Пока личный состав решал поставленные задачи, подполковник Смирнов провел совещание. Штаб разместился в уцелевшем доме. Когда Фритч и Янцен пришли, подполковник сидел уже с ногой в свежем гипсе. Когда все расселись за круглым столом, он оглядел всех и начал совещание.

– Ну что, рыцари Круглого стола? Первый этап выполнен. Камрадов, с их судном, нам прислал не иначе как Бог. От поляков мы оторвались. Несколько дней форы у нас есть. Завтра у нас очередной важный этап – нам нужно добраться вот до этой точки.

Кончик карандаша в руке подполковника уткнулся на карте в лесной массив севернее места, где находились они сейчас.

– По карте шестнадцать километров. Завтра мы должны быть там. Воронцов! Подготовь группу и сейчас же отправь на базу. Завтра с утра машины должны быть здесь. Количество необходимой техники посчитаешь сам.

Взглянув на Фритча и Янцена, Смирнов посчитал нужным ввести последних в курс дела:

– Там находится база хранения. Старая, еще заложенная в советское время. Поэтому достаточно хорошо замаскированная, с одной стороны, с другой – там стоит техника, которая в последней войне фактически была уже не востребована. Поэтому про эту базу и не вспоминали. Там законсервирован батальонный комплект средств связи.

Подполковник взглянул на одного из своих офицеров, одетого в общевойсковую форму.

– Радиорелейный батальон, станции Р-414. Полный комплект на базе ЗиЛ-131, – подсказал тот.

– Вот! – кивнул на офицера Смирнов. – Нам станции ни к чему, а вот машины и кунги, оборудованные фильтровентиляционными установками, подойдут как нельзя кстати. Охрана и обслуга базы была контрактная, из местных. Часть из них уцелела и осталась на месте вместе с семьями. Мы их обнаружили, когда прорабатывали безопасный маршрут отхода. В общем, они примкнули к нам, понимая, что тем составом, что у них в наличии, через Прибалтику они не пройдут. Задачей их стала подготовка машин к маршу. Насколько задача выполнена – неизвестно. Со связью у нас все плохо. Исключительно посыльными. Здесь завтра оставляем прикрытие в составе отделения. Состав: крупняк, АГС, пара снайперов и в прикрытие четыре автоматчика. Срок выполнения задачи – до недели. Это крайний срок. Забирать будем машиной одновременно с тяжелыми снайперами. Вопросы?

– Разрешите вопрос, товарищ подполковник. Старший лейтенант Янцен! Мы вошли в состав вашей группы. Нам можно узнать, хотя бы в общих чертах, план.

– Можно. Но, к слову сказать, не вы одни сегодня первый раз ознакомитесь с планом. Ранее он был известен всего лишь нескольким людям. Во избежание утечки. – Он пожал плечами. – Война! Сейчас разговорят даже мертвого. Итак! Про базу я сказал. Готовим оставшиеся машины. Далее марш к Зеленоградску. Там находятся гражданские – семьи военнослужащих и просто выжившие. Грузимся и на Куршскую косу. Ее там по границе с Литвой держит сводная группа. Она же должна нам расчистить путь дальше. Подбираем ее и… дальше, как говорится, война – план покажет. Самое сложное – переправа через канал в Клайпеде. Но с учетом, что Прибалтика в период активного обмена любезностями между большими ребятами никого не интересовала, шанс успешной переправы значителен. В том смысле, что город не подвергся ядерному удару и вполне проходим для техники.

– То есть точно никто ничего не знает? – уточнил Олег.

– Точно известно одно – отсюда на восток другой дороги нет. По крайней мере, еще много лет не будет. Поэтому выбора у нас нет.

– А на каком этапе мы определим конечный путь похода?

Смирнов вздохнул.

– Как же тяжело без связи! Группе, находящейся на базе, кроме подготовки техники поставлена задача найти и вступить в радиосвязь с кем-либо на территории России. Удалось это или нет, мы узнаем завтра.

– Понятно! Вопросов больше не имею.

Выйдя с совещания, Олег нашел свою семью и, не раздеваясь, упал на лежащий возле стены в брошенном доме матрас. Через минуту он уже спал.

На следующий день рано утром все проснулись от звука ревущих моторов. В расположение их группы прибыло два десятка ЗиЛов с кунгами. Началась погрузка. Вначале боеприпасов и оружия, потом людей. Через два часа колонна тронулась в обратный рейс. Еще через сорок минут они въехали на территорию базы. Там с десяток человек активно работали с вытащенными из боксов машинами. Выставив охранение, всех свободных и здоровых отправили им в помощь. С командным составом Смирнов немедленно провел совещание. На нем были представлены друг другу офицеры базы и их группы. Всего на базе оказалось три офицера, шесть прапорщиков и двенадцать солдат-контрактников. Все с семьями. Всего 63 человека. Старший, крепкий черноволосый офицер, представившийся майором Савельевым, доложил обстановку с подготовкой автотехники к маршу. Следовало с десяти оставшихся машин снять оборудование станций. Это касалось аппаратных. УКВ – радиостанции Р-138, ЗИП к ним, сразу грузили в отдельную машину. Их можно было в дальнейшем использовать. Из антенных машин вынимали антенно-мачтовые устройства. Машины – аппаратные и антенные – оборудовались лавками для перевозки людей. Питающие машины с двумя бензиновыми генераторами не разукомплектовывали. Свободное место в кунге заполняли снаряжением и боеприпасами. Всего было 54 машины с кунгом – из них под перевозку людей переделывались 36, 18 машин с бензогенераторами, 8 тентованных грузовых машин, штабная машина, КРС-142, мастерская связи, автомастерская, 6 уазиков, 10 топливозаправщиков по 9 тонн каждый. Кроме всего перечисленного, имелась БРДМ-2РХБ. В данный момент использовалась как средство усиления гарнизона мощью башенного ПКТ. Фритч, когда услышал это, расплылся в улыбке и попросил подполковника отдать ее ему. По профилю. Смирнов не возражал.

– Следующий вопрос. Удалось войти в связь с кем-либо? – продолжил опрос старшего офицера базы.

– Удалось. Несколько дней назад на КВ обнаружили радиообмен открытым текстом между двумя неизвестными абонентами. Точнее мы слышали одного из них, но понятно было, что этот корреспондент с кем-то общается. Естественно, говорили иносказательно. Но понятно было, что это военные. В общем, вошли с ними в связь. Начали осторожно общаться. В итоге нашли вариант относительно безопасного способа ведения радиообмена. У нас прапорщик есть – татарин. У них тоже татарин нашелся. Вот они и стали у нас аппаратами ЗАС. Понятно, никаких гарантий это не дает. Но все же лучше, чем ничего. Итог. Ближайший к нам абонент оказался запасным командным пунктом 76-й десантно-штурмовой дивизии под Псковом. Второй абонент – ППД 144-й мотострелковой дивизии в Ельне, Смоленская область. Их мы не слышали. Прохождение сигнала в ионосфере в полной мере еще не восстановилось. Десантники дали информацию по обстановке в регионе. Последние полгода дивизия, они продолжают так себя именовать, но это приблизительно как вы себя считаете бригадой, совершают рейды на территорию Латвии. Основная цель мародерка, но всех, кто пытается им сопротивляться, они давят безжалостно. Далее, они имеют связь с Витебской воздушно-десантной бригадой Вооруженных сил Белоруссии. Вот белорусы работают как раз по территории Литвы. Я взял на себя ответственность и обрисовал общий замысел нашего плана. Командование и дивизии, и бригады сделали совместное предложение. Мы называем день, когда начинаем выдвижение. Они согласуют между собой выход рейдовых групп, которые должны объединиться в Даугавпилсе. После чего уже объединенная группа выдвигается нам навстречу. Встретиться с ними мы должны в районе Шауляя. Ну, и дальше понятно, идем под их прикрытием. Доклад закончил.

– Спасибо! Садитесь! Пока неплохо. Сколько времени осталось до полной готовности к маршу? – Смирнов выглядел довольным.

– Еще сутки, – ответил майор.

– Тогда через сутки вытягиваем колонну и после завтрака в 8:00 начало марша. Воронцов! Организуй доставку прикрытия сюда до завтрака.

Перед маршем Олег увидел, как из одной машины, отправленной забрать прикрытие с берега залива, высадился десяток бойцов с внушительными снайперскими винтовками. До этого он их не видел.

– Кто это? – поинтересовался он у Воронцова.

– Прикрытие с Балтийска. – Поняв по виду Олега, что тот ничего не понял, пояснил: – При входе из Гданьского залива в Калининградский там есть узость. Слева – наш город Балтийск и ППД нашей бригады. Фактически там одни руины сейчас. Но место там очень узкое, и поляки запросто могли его преодолеть. Вот чтобы этого не случилось, там и держали оборону эти парни.

В этот момент Олег понял, чей взгляд из руин он чувствовал на себе, когда их судно входило в залив.

В Зеленоградске к их почти двум сотням примкнула еще почти сборная сотня бойцов. Тут преобладали пограничники. И еще три сотни гражданских. Снова совещание, знакомство и новая задача. В ночь почти все, за исключением раненых и немецкого взвода, ушли на север по Куршской косе с задачей: в течение четырех-пяти ночей выйти к Клайпеде, преодолеть канал, захватить плацдарм на другой стороне и подготовить паром для организации переправы. Как только плацдарм будет захвачен, колонна выдвигается к переправе. Часть водителей из числа военнослужащих ушла в составе боевой группы. За руль должны были сесть легкораненые и женщины.

Девяносто километров по Куршской косе ехали почти три часа. Сказывалось отсутствие опыта у женщин в управлении грузовиками с двойным выжимом сцепления. Но все когда-нибудь кончается – кончилась и эта дорога. Женщины молодцы! Справились! У причала их ждал паром, и еще через несколько часов почти сотня автомашин были уже на другом берегу. Плацдарм, захваченный их сводной группой без особых проблем, уже вовсю огрызался огнем от стягивающихся к нему местных бойцов, не питающих дружеских чувств к пробивающимся на Родину русским. В общем, сменить женщин за рулем тяжелых ЗиЛов не удалось. Все бойцы были заняты организацией боевого охранения колонны. Немецкий взвод следовал в арьергарде, а Фритч на БРДМ – находился фактически в разведдозоре. Оставшиеся до окраины города шесть километров ехали весь остаток этого дня. На ночевку останавливаться здесь было нельзя, поэтому марш продолжился. Доехав в юго-восточном направлении до Саугоса, колонна свернула влево, на восток. Остановились на ночевку в Свексне, на юго-восточной окраине. Подошедший перед отдыхом Вольф сообщил, что при движении на юг уровень радиации поднимается. Свернув на восток, они двигаются по границе большого радиоактивного пятна и, по его мнению, при движении на северо-восток их маршрут может пролегать по относительно чистым территориям. Это новость была хорошей относительно. В любом случае, в кунгах ФВУ будут включены, а в кабинах всех автомобилей и в кузовах бортовых машин, на которых передвигалось охранение, люди будут в ОЗК и противогазах. Хорошее было в одном – радиаторы машин меньше «наглотаются» радиации, и машины дольше смогут прослужить.

На следующий день колонна прошла около ста пятидесяти километров с двумя привалами и прибыла в окрестности Шауляя. Там их уже ждали. Десантники вовсю мародерили город, подавляя редкое сопротивление. Калининградская колонна в этом участия не приняла. На вечернем совещании командиров групп решался вопрос, кто куда пойдет. Мнения разделились. Смирнов на командиров групп не давил, отдав инициативу в их руки. В целом большая часть их группы решила уходить в Псков. Меньшая – в Витебск. Немецкая примкнула к меньшей. Витебские десантники предоставили Олегу возможность по закрытому каналу пообщаться с земляками – остатками Ельнинской 144-й дивизии. Те обрисовали обстановку в области и предложили немецкой группе двигаться в Десногорск. Причина была проста. Атомная станция, еще во времена СВО прикрытая «Панцирями», уцелела. Баллистическую боеголовку янки на нее пожалели, здраво рассуждая, что собственно сам подрыв реакторов обеспечит последствия ядерного удара. А крылатые ракеты, назначенные для уничтожения станции, ПВО смогла перехватить. В дальнейшем сам город и станция попали в пятно вторичной радиации. Но любая атомная станция, как правило, в полном объеме оснащалась средствами мониторинга радиационной обстановки, средствами защиты, соответствующими убежищами и безопасными помещениями. В общем, персонал с семьями уцелел практически весь. Даже часть гражданского населения сумела спастись. Но далеко не все. Войсковые части и подразделения вышли из района загрязнения в Ельню, где ситуация была гораздо лучше. Пока станция находилась в радиационном пятне, вопроса с ее безопасностью не возникало. Люди на станции снабжались организованными своими силами конвоями. В свою очередь, станция продолжала работать, поставляя теперь уже просто дармовую электроэнергию везде, где осталось сетевое хозяйство и потребители. Однако, когда со временем загрязнение уменьшилось, через южную часть Белоруссии к Десногорску прорвалась крупная группировка остатков украинской армии. О их приближении стало известно заранее, поэтому остатки 144-й мотострелковой дивизии, пополнившись личным составом из всех анклавов, отразили нападение, разгромив колонну врага. Собрать людей было непросто. Анклавам пригрозили, что при игнорировании требований ельнинцев, они справятся сами, но после этого уничтожат сети, обеспечивающие электроэнергией эти анклавы. Электричество было тем, что позволяло анклавам не скатываться до примитивного сельского хозяйства и натурального обмена первобытно-общинного строя, поддерживая едва дышащие остатки промышленности.