Время «Ч»

Фритч остановился и после паузы продолжил:

– В свете этой информации предложение Олега лично для меня уже не кажется столь уж бесперспективным. Если, конечно же, ТАМ, – он сделал на этом слове ударение, показывая, что он подразумевает, – все окажется так, как он предполагает. Кстати, ты давно в России был?

Фритч вопросительно посмотрел на Олега.

– За год до начала конца, – ответил тот. – У меня там родственники, друзья. С молодежью я мало общался, а в своем поколении уверен.

Он вздохнул и добавил:

– Если они выжили, конечно.

– Ну, если так обстоят дела, – снова басом прогудел водитель «Праги», – я поддерживаю предложение перебираться в Россию.

И он поднял руку, оглядывая присутствующих. Не сразу и не без колебаний, его поддержали все главы русских семей. Немцы молча смотрели на Вольфа.

Тот вздохнул и ответил на немой вопрос соплеменников:

– Можно, конечно, и тут остаться. Мы, немцы, воевать умеем. Это общеизвестно. Но нам нужен вождь. Без него никак. Вождя здесь нет. Взять это дело на себя? Для пришельца это дело непростое, на это требуется время. Можно просто не успеть.

Он замолчал и задумался. Все молча ждали. Немцы просто ждали решения своего лидера, русские немцы понимали, что без Фритча добраться до России будет крайне трудно.

– Хорошо! – прервал он молчание и, встав из-за стола, принялся ходить по кабинету. – Допустим, все согласны, и мы начинаем движение на восток! Гм… как звучит! Дранг нах остен! Знакомое выражение! Вопрос – как нам пройти через Польшу? Сомневаюсь, что нам будут там рады. Точнее нашему имуществу – да, а нам самим? Как быть?

– Думать надо! – прогудел водитель и почесал затылок.

«Думать надо!» требовало времени, а с ним было туго. И лето было короткое – уже в середине августа могли начаться заморозки – и путь не близкий. Поэтому было решено обратиться за советом к местным. К ним пошли вдвоем – Вольф и Олег.

Община обустроилась в паре километров от них и представляла собой трехэтажный дом, имеющий вид каре с большим внутренним двором с единственным входом через арку. Вторая арка с противоположной стороны была намертво, по крайней мере так виделось, замурована. Наружные окна первых этажей были заложены кирпичом и имели бойницы. Арка перекрывалась с двух сторон мощными решетками с калитками для прохода. Внутренняя решетка была зашита листами стали, со щелями для ведения огня. Толщина металла была более пяти миллиметров. Так оценил ее Олег, проходя через калитку. На наружной стороне листов имелись пулевые отметины без пробития. Отличное место для безопасной жизни! Внутри просторного двора играли дети, сушилось белье. В центре возвышалось бетонное кольцо колодца с воротом, накрытого деревянным навесом. Совсем как в какой-нибудь деревне Центральной России.

Олег тронул Вольфа за руку и кивнул на колодец.

– Похоже, земляки постарались.

Провожатый, услышав фразу, подтвердил, что это строила община русских немцев.

Приняли их в обычной квартире на третьем этаже, с окнами, выходящими во внутренний двор. Кроме тех, кто приходил к ним, на встрече присутствовал еще один человек, представившийся главой общины. После стандартного знакомства Олег без предисловий задал вопрос:

– Подскажите, где и как было бы удобнее проехать через ваших восточных соседей?

Вопрос застал всех врасплох. Местные озадаченно переглянулись, а потом глава озвучил еще не прозвучавший вопрос:

– А зачем вам это? И куда вы собрались ехать?

И добавил уже расстроенным голосом:

– Мы на вас рассчитывали. То есть надеялись, что вы останетесь.

В ответ Фритч изложил свое видение перспектив города и его жителей, а потом озвучил вариант, рассматриваемый их группой. Пообсуждав на словах этот вопрос, затем в течение часа все присутствующие водили пальцами, карандашами по паутине дорог крупномасштабной карты сопредельного государства. И с каждой минутой настроение у Олега все более портилось. Вывод был однозначный – прорваться можно! Наверное! Но только со стрельбой и неизвестно на какую глубину. То есть однозначно положительного результата добиться невозможно. Потери будут в любом случае.

– А чего мы мучаемся? – неожиданно воскликнул вдруг один из хозяев. – Можно ведь попробовать морем. Тут до Ростока по дороге чуть больше четырехсот пятидесяти километров. Понятное дело, придется петлять из-за радиационных пятен. Но в любом случае это гораздо безопасней территории Польши.

Вольф и Олег переглянулись. Они в сторону побережья и не смотрели. Но когда и посмотрели – все равно не поняли.

– А смысл? Все равно по польскому побережью ехать, – переспросил Олег.

– Не обязательно! – возразил предлагавший этот вариант. – Рыбаки там уже в море ходят. А значит, можно добраться и до России. Вопрос лишь в оплате.

Все замолчали, переваривая информацию.

– А что они берут? – ухватился за мысль Олег.

– Да много чего! Продовольствие чистое, оружие, патроны. По крайней мере, именно за это они торгуют рыбой.

– Блин! – по-русски воскликнул Олег. – У нас лишнего ничего нет.

– Есть! – опроверг его Вольф.

– Что? – не понимая, о чем Вольф говорит, переспросил Олег.

– Машины! Именно такие, как у нас, машины сейчас стоят даже дороже золота, – убежденно проговорил Фритч.

С этим, подтверждая кивками, согласились все. На этом фактически встреча и закончилась. Они поблагодарили хозяев, а человеку, подсказавшему выход из этой ситуации перед уходом, Олег подарил свой пистолет с двумя обоймами. Оно стоило того!

Обратно шли быстрее. У них снова впереди был путь и им не терпелось его начать.

Однако утром, как собирались, уехать не удалось. Только позавтракали перед дальней дорогой, как от ворот прибежал посыльный. Там происходило что-то странное. Фритч вышел к воротам. Перед ними стояло три десятка человек с рюкзаками за плечами и с оружием в руках. Вольф внимательно осмотрел их: двенадцать мужчин, пятнадцать женщин и пять подростков. Из группы вышел и приблизился к нему человек, из-за плеча которого виднелся ствол знакомой Фритчу еще по службе СВД.

– Меня зовут Виктор Дитрих. Я глава местной общины русских немцев. Мы вчера поздно вечером узнали, что вы едете в Россию. Я как глава, в курсе общей обстановки, и я точно знаю – нам здесь не выжить. Возьмите нас с собой!

Фритч ошеломленно обернулся, оглядывая обе машины, в которые как раз сейчас грузились люди, и как бы прикидывая, куда еще можно взять этих людей. Но это был просто жест отчаяния. Он точно знал, что взять он мог максимум человек пять. Мест просто больше не было!

Повернувшись снова к пришедшим, он повторил жест водителя «Праги», обладавшего густым басом, – почесал затылок. Взять их было некуда, и решения он не находил.

– Подождите меня здесь! Мне нужно посовещаться, – бросил он главе общины и, повернувшись к нему спиной, уже на ходу крикнул: – Главы семей! Срочно подойдите ко мне!

Через пару минут в затылках уже скребло большинство из собравшихся вокруг Вольфа.

– Чего тут думать! – снова раздался бас водителя. – Машины военные, прицепные имеются, значит, нужны два прицепа. И все!

– А потянут? – засомневался кто-то.

– Я ж говорю! Машины военные! Значит, обязаны тащить и прицеп. Ну, помедленней, наверное, будет. И расход соляры увеличится. Но, как говорится, лучше медленно ехать, чем быстро бежать.

Через пять минут все уже снова покинули машины и вернулись по местам обитания в этом особняке. А во двор вошла группа новых попутчиков.

Вольф, стоявший рядом с Дитрихом, поинтересовался:

– Откуда? – кивком указывая на СВД.

– Трофей, – односложно ответил подошедший. И добавил: – От соседей с востока.

Машины, разгрузившись и, взяв в качестве десанта совместные группы бойцов, выехали в город. Искать подходящие прицепы. Вернулись они через пару часов и остаток дня во дворе звенели ручные пилы и стучали молотки. Общими усилиями в прицепах строили будки. На утро снова был назначен отъезд.

Однако лимит неожиданностей в этот день был еще не исчерпан. Уже ближе к сумеркам к воротам пришла еще группа людей. Это уже пришли люди из основной немецкой общины. Когда Фритч их увидел, у него защемило сердце. Он понял, что всех они увезти уже точно не смогут. Но ситуация оказалась и не так страшна, как виделось, и одновременно еще страшней. Не все пришедшие хотели уехать с ними. Таковых оказалось чуть более десятка – двенадцать человек. Это были в основном женщины и мужчины лет тридцати с маленькими детьми – четыре семьи. Остальные были провожающие. Точнее родители – дедушки и бабушки. Они настояли на том, чтобы их дети и внуки уехали, а сами оставались тут. Эти дедушки и бабушки родились в социалистической Германии, пережили ее падение, вырастили детей, которые о тех временах только слышали и видели советских солдат только в голливудских фильмах и на плакатах. Отличие их от сверстников, живших на западе, было лишь в том, что они не верили в повальное пьянство русских, медведей на улицах русских городов и вездесущие балалайки. Родители сумели представить им более реалистичный взгляд на прошлое. И вот сейчас эти родители отправляли их в чужие земли, без знания языка и обычаев, но уверенно утверждавшие, что там у них есть шанс выжить. Сами же оставались тут, чтобы не быть обузой в пути.

Двенадцать человек они смогли разместить. Тесновато, но лучше так! И утром, когда машины, натруженно рыча дизелями, медленно удалялись по дороге от города, позади их стояла толпа, машущая им вслед. А в будках плакали женщины. И те, кого провожали, и те, кто был рядом.

Когда отъехали от города, водитель слева от Вольфа пробасил:

– Сука! С прицепом больше сорока и не идет. Нужно поглядывать, где можно соляркой разжиться – летит как в трубу!

До Ростока ехали неделю. Вместо четырехсот пятидесяти километров прошли почти тысячу. Кроме проблемы с малой скоростью проявилась еще одна – большой расход топлива и малый объем бака. Фактически с момента выезда рано утром уже до обеда требовалась дозаправка. До вечера еще две. Поэтому поиск топлива сильней всего тормозил продвижение к цели. Дважды на них нападали. В обоих случаях нападавшие хотели получить в качестве трофеев машины и старались их не испортить. В первом случае их просто попытались остановить, прямо у них на глазах вытолкав на проезжую часть автобус и перегородив улицу. В случае с обычным грузовиком это могло сработать, однако «Праги» даже с прицепами без особых проблем объехали преграду по газону, оставив за собой глубокую колею. Увидев, что добыча уходит, нападавшие бросились бегом наперерез. Машины и на асфальте не поражали скоростью, а тут откровенно двигались со скоростью пешехода. Однако плотный огонь из бойниц кунгов и домиков на прицепах быстро доказал ошибочность их решения. Сколько там было убитых, сколько раненых – никто не считал, но своим ходом покинуть поле боя смогло лишь несколько нападавших. Второй раз, возможно, это была та же группа, успевшая их обогнать за ночь, их атаковали на выезде из очередного города в тридцати километрах далее по маршруту. Прямо перед первой машиной выскочил человек с пистолетом в руках. По-видимому, его целью должен был стать водитель. По крайней мере так показалось Вольфу, который в этот момент стоял в люке и мерил уровень радиации. Инстинкты офицера не подвели, он успел отпустить прибор и, перехватив висящий под правой рукой на боку «Кехлер-Кох», не целясь, выпустил очередь, зацепив напавшего. Тот упал, а водитель, вдавив педаль газа в пол, не дал ему подняться. Больше храбрецов не нашлось.

Росток показался им столицей – настолько много людей здесь оказалось. Жизнь в портовом городе просто бурлила. Но! Машин им встретилось всего лишь несколько штук. И те были ни на что не похожими примитивными самоделками. Но основную функцию – ездить и перевозить грузы – исполняли. На их машины смотрели как на чудо, чудо из далекого и счастливого прошлого. И еще – здесь была власть. Поэтому их остановили в пригороде вооруженные люди в забытой уже полицейской форме и, с интересом глядя на их автомобили, поинтересовались целью посещения их города. Услышав ответ, подсказали, где в уцелевшей части города они могут отыскать свободные здания и остановиться на отдых. Предупредили, что за стрельбу в городе минимальное наказание выдворение за его пределы. Это при условии отсутствия отягчающих обстоятельств вроде смерти кого-либо. В этом случае наказание могло быть вплоть до казни виновного.

Под обустройство лагеря выбрали поляну какого-то парка. Фритч выставил караул и, взяв кроме Олега еще троих мужчин с оружием, они выехали в порт. Чем ближе подъезжали к порту, тем сильнее были разрушения. Что логично, именно он и был целью удара. Сам порт представлял собой образец постапокалипсиса – пустыня, заполненная переломанными металлическими, ржавыми и частью оплавленными, конструкциями бывших портовых кранов, складов, контейнеров, остатками выброшенных взрывом на берег судов и катеров. И тем не менее уже были расчищены проезды к уцелевшим остаткам причалов, у которых виднелись уцелевшие разнообразные суда. Остро пахло морем и рыбой. Именно этим объяснялась многолюдность города – здесь было продовольствие. На вопрос: «А не опасно ее есть?» продавец рыбы лишь пожал плечами. Типа, не хотите – не берите. А потом нехотя пояснил:

– Главное – не ловить рыбу в устьях рек. Реки выносят в море всю остаточную радиацию с территорий, через которые протекают. А так, в открытом море, рыба более-менее чистая.

Вольф перекинул из-за спины ДП-5В и, включив, поводил детектором над прилавком с рыбой, прижимая плечом к уху наушник.

– Ну, что? – поинтересовался у него Олег.

– Постукивает, но не более чем везде здесь, – ответил тот, убирая прибор. И тут же задал вопрос продавцу: – А что просишь обычно за рыбу?

– Патроны обычно. Самые ходовые 5,56х45, 9х19, 7,62х51 и русские калибры. Могу поменяться на консервы.

– Понятно!

В самом порту долго высматривали подходящее судно. Не разбираясь в типах и предназначениях, они просто искали судно, способное увезти девять десятков человек. Первый отказал, с сожалением заявив, что попросту не сможет разместить столько людей. Второй владелец судна, по размеру в два раза превосходившего предыдущее по размерам, отказал из принципа. Третий заявил, что он по топливу не сможет вернуться обратно, а гарантировать то, что в Кенигсберге есть топливо и вообще хоть что-то есть, не мог никто. Вольф с Олегом уже потеряли надежду, когда к ним подошел подросток, тершийся от них неподалеку, и заявил, что может подсказать, к кому обратиться и кто не откажется от рейса. За магазин патронов к «зиг-зауэру». Олег показал ему желаемое, но заявил, что отдаст патроны только тогда, когда увидит обещанное. И потребовал объяснить, почему тот так уверенно заявляет, что им не откажут. Аргументы были следующие. У владельца судна вышел из строя дизель, и ремонт идет уже три недели. Во-первых, он не ходит в море, а значит не зарабатывает. Во-вторых, сам ремонт стоит очень дорого. И пацану было известно, что капитан уже в изрядных долгах. А этот рейс может решить его проблемы если не полностью, но облегчит положение точно. Выглядело логично, и они согласились. Пацан пристроился на подножке машины и принялся показывать путь. Ехали долго, петляя между развалинами портовых сооружений, и наконец, выехали к остаткам бывшей ремонтной зоны или ремзаводу, где увидели стоящее у стенки одинокое судно. По размерам, на их взгляд, подходящее. Где-то внутри судна сверкали отблески сварки, стучали молотки и периодически слышались голоса. Капитаном оказался длинный худой старик с седыми обвисшими усами. Выслушав предложение, он долго, прищурившись, смотрел на судно и думал, что-то считая про себя и шевеля губами. Наконец, он повернулся к ним и задал обнадеживающий вопрос:

– Вам точно туда нужно?

Вольф и Олег синхронно кивнули головами.

– Вас там ждут и будут встречать?

– Нет, – ответил Олег.

– У нас туда никто не ходит. Что предлагаете в оплату?

Вольф указал на «Прагу».

Тот хмыкнул и двинулся к машине. Обошел по кругу, придирчиво осматривая ее. Потребовал завести, послушал работу дизеля.

И озвучил вывод:

– Хорошо! В качестве оплаты туда подойдет. Чем вы мне оплатите обратный рейс?

Фритч развел руками. Понятное дело, они и вторую машину собирались реализовать. Но ее они хотели обменять на запас продовольствия и боеприпасы. Поэтому он предложил другое.

– Прицеп к машине. – Увидев, как поморщился старик, добавил: – Два.

– Этого тут как грязи. Машин нет, это правда, – отверг тот прицепы в качестве ценности.

Вольф взглянул на Олега. Тот пожал плечами, мол, что тут делать?

– Хорошо! Еще одна такая машина, – махнул рукой Вольф.

– Другое дело! – повеселел капитан.

– Но! – обрезал его Олег. – Ты должен обеспечить питанием в море и плюс снабдить носимым запасом продовольствия.

Капитан снова задумался. Потом еще раз посмотрел на судно, прислушался к звукам из трюма, и, вздохнув, согласился.

– Хорошо! Тогда и прицепы тащите сюда. Но ремонт обещают закончить через три дня. Раньше не получится.

Договорились, что через три дня утром они прибудут сюда всем составом, машины забирают покупатели, которых найдет капитан. Они же доставят сюда продовольствие. Он тут же расплачивается за ремонт, погрузка, и судно уходит в рейс. Если неожиданно ремонт закончится раньше, капитан пришлет гонца.

Оставшиеся до отплытия три дня нельзя сказать, что прошли спокойно. Одна за другой к лагерю путешественников с перерывом на ночь приходили группы и одиночки, предлагавшие продовольствие, оружие, боеприпасы, покровительство, доли в бизнесе и т. д. и т. п. за машины. Фритч, обеспокоенный наплывом жаждущих получить автомобили, охрану лагеря удвоил. К машинам приставил отдельный караул, а водителям приказал спать в машинах и с оружием. В общем, вся группа в основном была занята обеспечением безопасности их главной ценности. Заодно сдали все имеющееся охотничье оружие и боеприпасы, а также излишки пистолетов, докупив более подходящее оружие. Наконец, вечером прибыл гонец – все тот же пацан, сообщивший, что на рассвете их ждут на причале.

Поднялись затемно, позавтракали и, загрузившись в транспорт, двинулись в порт. На причале было многолюдно. Кроме капитана, членов его команды, готовивших судно к отходу, тут же ждали оплаты труда ремонтники. Отдельной группой стояли, по-видимому, покупатели машин, которых подыскал капитан. Рядом с ними высились два штабеля каких-то коробок. Все ждали их. Было сыро и сумрачно. На судне уже равномерно стучал дизель и над трубой вился дымок, легкими порывами ветра сносимый на причал. Пахло сгоревшей соляркой.

Все прошло очень быстро. Покупатели, видимо, были хорошо осведомлены о состоянии машин, поэтому просто сели в них и уехали, сразу как их освободили, и Олег осмотрел коробки с консервами. После этого меньшую часть начали разбирать и уносить ремонтники, а остальное предстояло разобрать и загрузить на судно им. Кстати, Олег обратил внимание, что их судно обзавелось двумя пулеметами – на носу и на корме.

– Браунинги, 12,7, – подсказал капитан, заметив взгляд Олега. – Я уже говорил, мы туда не ходим. Надеюсь, вы знаете, что делаете, и с русскими поладите. А вот с поляками нам лучше не встречаться.

После получасовой суеты наконец все оказались на борту, и судно, убрав трап и отдав швартовы, отвалило от стенки. Теперь началась суета на судне. Нужно было всех распределить по свободным местам, потом разделить консервы, учитывая кто, какой вес мог нести за спиной. Вся суета закончилась через пару часов после начала движения. Когда Олег вышел на палубу, то берег уже скрылся из вида. Начался очередной этап пути домой.

Хотя капитан решил не экономить на топливе и огибал воды Польши по широкой дуге, на второй день, уже за Борнхольмом – по словам капитана, на них вышли два небольших суденышка под польскими флагами. Каждое из них было меньше их судна, но на каждом было по крупнокалиберному пулемету на носу. То есть по огневой мощи они были равны им. Дизель их судна, до этого неторопливо-равномерно стучавший, увеличил обороты, к браунингам встали стрелки из матросов команды со вторыми номерами. Фритч объявил тревогу, и на палубу высыпали все мужчины, заняв позиции на палубе. Возможно, бой бы состоялся, однако Витя Дитрих из СВД умудрился («чисто случайно», как он сказал) первым же выстрелом поразить пулеметчика ближайшего судна. После этого поляки развернулись и ушли. В остальном все прошло спокойно. Если не считать, что 90 процентов группы не то что есть, а даже вспоминать про еду не могло. В этом была и хорошая сторона качки – они экономили продовольствие.

При входе в Калининградский залив Олег, стоя рядом с женой на носу судна, почувствовал на себе чужой взгляд. Взгляд чувствовался слева по борту, из развалин. На палубе в это время, пользуясь солнечным днем и отсутствием качки, играли в «классики» дети. Он вгляделся в проплывающие руины, но ничего не увидел. В сам порт Калининграда входили после полудня третьего дня похода. Входили крайне осторожно. Порт был точно в таком же состоянии, что и Росток. Непонятно было, что тут есть на дне, и непонятно, как их встретят местные. А еще, даже за шумом работы судового дизеля была слышна интенсивная стрельба. У уцелевших причалов стояло несколько небольших военных кораблей со следами боевых повреждений, катер пограничной охраны и две подводные лодки. Но в данный момент они выглядели брошенными. По крайней мере, на появление их судна в порту реакции с их стороны не последовало. И тем не менее капитан на всякий случай поднял белый флаг. Найдя подходящее место, судно причалило. К этому моменту уже все на борту находились в полной боевой готовности. Ну, с учетом, что далеко не все имели опыт армейской службы, а те, что имели, давно его забыли, плюс к этому их группа фактически состояла из трех разношерстных групп, и такой элемент, как боевое слаживание, отсутствовал абсолютно. Поэтому Вольфу пришлось каждому указывать место и направление ответственности. Женщины и дети пока оставались на судне. Следовало разобраться в обстановке. Слишком напрягала интенсивная стрельба неподалеку. Даже не стрельба – шел бой. Прикрыв частью людей место причаливания, Фритч быстро сформировал разведгруппу. В нее вошли Олег, Антон, Михаэль, один из немцев – ветеранов ННА. То есть те, в ком Вольф был уверен, и кто был с ним сработан. Из новеньких взяли Дитриха. Как снайпера, доказавшего умение пользоваться своим оружием. Определив порядок движения, осторожно пошли в сторону боя. Олег со сватом шли впереди, страхуя друг друга. Неожиданно, свернув за угол, Олег услышал негромкие голоса и стоны. Все это слышалось из-за руин соседнего здания. Предупредив знаком группу и, дождавшись, когда Вольф распределит позиции для прикрытия, Олег осторожно двинулся к развалинам. Подойдя к ним, через щели в развалинах он разглядел то, что находилось за ними. На площадке, относительно чистой от остатков разрушенных зданий, лежали раненые. Между ними сновало несколько женщин, оказывавших первую помощь. Женщины были гражданские, а среди раненых основная часть носила российскую морскую форму. Прямо в этот момент два матроса принесли на носилках и осторожно положили на асфальт очередного раненого. Две женщины тут же склонились над ним. Олег на всякий случай дождался, когда матросы, за спинами которых торчали стволы калашниковых, уйдут, знаком показал группе, что сейчас он выйдет. У женщин и раненых тоже было оружие, но их он опасался меньше. Повесив «кехлер-кох» стволом вниз и освободив обе руки, он медленно вышел из-за развалин. Его не заметили. Стоя в шаговой доступности от укрытия, он кашлянул. Через секунду в его сторону было направлено больше полутора десятков разнообразных стволов. В эти неприятные мгновения он остро понял, что ему повезло носить гражданскую одежду. Почему-то он решил, что будь он в военной форме, и пули ему было бы не избежать. Подняв обе свободные руки вверх, он охрипшим от волнения голосом произнес:

– Свои!

– Какие такие свои? – задал ему вопрос пожилой, но еще крепкий военный в старом камуфляже и с перебинтованной ногой, лежащий ближе всех к Олегу и державший его на мушке пистолета.

Олег замешкался. Он не знал, как присутствующие отреагируют на слова «русские немцы». За какое из этих слов зацепится их сознание.

– Русские! – наконец сообразил он. – Из Германии.

Наступила тишина. Присутствующие явно было удивлены.

– И как вы сюда попали? – с недоверием переспросил все тот же пожилой, уже явно бывший командиром. – И сколько вас?

Олег пожал плечами – типа, все просто!

– Наняли судно в Ростоке. Нас восемьдесят девять человек. Включая женщин и детей.

Снова наступила тишина. Люди переваривали услышанное. Командир не был бы командиром, если бы не умел соображать быстрее всех в условиях быстро изменяющихся обстоятельств и использовать изменения в свою пользу.