
Полная версия:
Амулет сибирского шамана
Родители Елены приняли Алю хорошо, узнав, как она помогла их внуку. Да они и так бы ее не оставили, хорошие были люди.
До Александра Аля дозвонилась на третий день, он сухо ответил, чтобы ждала его звонка и никуда сама не ходила.
А потом приехал на машине, забрал ее с чемоданом и поселил на снятой им квартире. Договорился в институте, Алю зачислили на подготовительные курсы, чтобы осенью взять на второй курс без экзаменов. Взяли, давали общежитие, но Александр сказал, что будет оплачивать квартиру.
Когда они отмечали ее поступление в институт, он первый раз остался у Али. И с тех пор в ее жизни был только он, больше никаких мужчин. А потом он умер…
Вспомнив про прошлое, Алевтина поняла, что не может спать, и, невзирая на недовольство кота, встала, полезла на антресоль и достала оттуда старую обувную коробку.
При этом она нарушила обещание, которое сама себе дала, – не заглядывать туда, не открывать ящик Пандоры…
Медленно, неуверенными пальцами она открыла коробку, в которой хранила все свои воспоминания…
И первым делом оттуда выпала берестяная коробочка, обшитая вытертым мехом…
Алевтина вздрогнула.
Она усиленно старалась забыть, что эта коробочка лежит тут, в ящике Пандоры…
Коробочка словно сама собой открылась.
В ней лежал желтый клык… или огромный коготь какого-то неведомого зверя.
По нему бежали, как черные насекомые, буквы незнакомого языка. А в тупой конец клыка был врезан красный камень, похожий на каплю застывшей крови…
Алевтине вдруг показалось, что в комнате стало холодно, как в зимнем лесу. Перед ее глазами заколыхался красноватый мерцающий туман, сквозь который на нее уставилось страшное лицо в черно-рыжих клочьях свалявшейся шерсти… два маленьких глаза злобно смотрели на нее, а посреди лба…
Посреди лба горел третий, пылающий глаз.
Глаз, похожий на каплю запекшейся крови.
Глаз, похожий на красный камень, вставленный в основание желтоватого клыка.
И в ушах у нее прозвучал низкий, рокочущий голос:
«Буцааж ёг!»
Алевтина вспомнила ночь возле угасающего костра и как с ней заговорил мертвец.
Мертвец, который отдал ей… вернее, заставил ее взять этот таинственный амулет.
Он сказал ей совсем другие слова…
С трудом справившись с охватившим ее вернувшимся страхом, Алевтина закрыла коробочку с амулетом, для верности убрала ее обратно в обувную коробку…
Мерцающий туман рассеялся, в комнате стало даже заметно теплее, но у нее в ушах все еще звучал странный и страшный голос, она слышала его загадочные слова…
«Буцааж ёг!..»
И тут она вспомнила странного человека, которого увидела в третьей палате.
Он был не просто похож на утопленника, от которого она получила амулет. Он был им…
Но это невозможно!
Тот человек умер, умер! А с того света не возвращаются. Кому это знать, как не ей, врачу!
И она поняла, что должна поговорить с тем человеком. Должна узнать, кто он такой.
Хватит уже бояться! Двадцать лет прошло, ничего же с ней не случилось! Теперь она не та девчонка, что тряслась в лесу, что ей могут сделать?
Ей все-таки удалось немного поспать, потом день потек своим чередом, заполненный обычными делами.
На следующий день, сразу после утреннего инструктажа у заведующего отделением, она отправилась в третью палату.
Однако того, кто ей был нужен, там не было.
На его кровати лежал жизнерадостный лысый дядечка лет шестидесяти, с обширным пузом, обтянутым футболкой с рекламой спортивного клуба. Заранее похохатывая, он рассказывал своему соседу Тарасову анекдот:
– Сидит, значит, кот за столиком кафе и что-то печатает на своем компьютере…
Тарасов вежливо слушал соседа, но при появлении Алевтины засиял как медный самовар.
– Ну как вы, Анатолий Сергеевич? – спросила она первым делом. – Как себя чувствуете?
– Я, как всегда, лучше всех! Готов хоть в космос!
– Вам бы все шутить. Но выглядите вы и правда получше…
– А как же! Нам же с вами предстоят большие дела!
– А где ваш сосед? – спросила Алевтина, стараясь не выдать свое волнение.
– Я за него! – радостно рапортовал толстяк.
– Но здесь раньше другой человек лежал… такой худой, седоватый…
– Ах, этот! – Тарасов приподнялся на локте. – Так его вчера перевели в нефрологию.
– В нефрологию? – удивленно переспросила Алевтина.
– Да, так мне сестра сказала. Я-то сам в это время спал, после укола, проснулся – а его нет. Ну, мне сестричка и сказала, что в нефрологию перевели…
– Точно в нефрологию? Может, в неврологию?
– Нет, точно. Сестричка еще сказала, что у него с почками проблемы.
– А как его звали, вы не помните?
– Помню… имя такое редкое – Феликс… а фамилия… прямо как у Чехова – лошадиная.
– Овсов! – радостно выдал толстяк.
– Нет, не Овсов, а Конюхов. Точно, Феликс Конюхов.
Алевтина кивнула, сказала еще что-то вежливое Тарасову и вышла в коридор.
Подойдя к сестринскому посту, она спросила дежурную сестру:
– Кто вчера перевел больного из третьей палаты в нефрологию?
– Вчера? Вчера меня не было, вчера Воробьева дежурила… как, вы сказали, его фамилия?
– А я еще не сказала. Кажется, Конюхов. Вот ты как раз и проверь, посмотри в компьютере…
Сестра открыла таблицу, где были расписаны все больные отделения, нашла третью палату и удивленно проговорила:
– Но там вчера был только Тарасов. Потом уже еще одного больного положили, Плюшкина. Он и сейчас там. Толстый такой, веселый… анекдоты рассказывает…
– Странно… я сама там видела вчера еще одного больного…
– Действительно, странно. У нас койко-мест не хватает в отделении, не стали бы пустое место держать…
Сестра еще немного постучала по клавиатуре и протянула:
– И еще более странно… я посмотрела таблицу питания – так на третью палату выписаны две порции, значит, там действительно лежали двое больных.
– Как же так?
Сестра пожала плечами:
– Не знаю… и общее количество больных в отделении не совпадает, на одного человека больше, чем сумма больных по палатам… получается, лишний человек…
– Нужно Полякова спросить, это же его больной… Доктор здесь?
– А вы не знаете? – медсестра удивленно вытаращила глаза. – Валерий Георгиевич, он…
– Да что с ним?
– Он в аварию вчера попал… разбился…
– У нас он?
– Нет, увезли по скорой, жена звонила, сказала два ребра сломаны, и голову сильно ушиб. Может быть, потом к нам переведут…
Вернувшись в ординаторскую, Алевтина задумалась.
У Валерки сейчас ничего не спросишь… Странная история… она сама видела этого человека – и тут же его перевели в другое отделение. И запись о нем пропала из компьютера… опять же фамилия… Тарасов сказал, что фамилия его соседа Конюхов, а фамилия того утопленника была Канюков, она точно помнит. Всего двумя буквами отличается…
Алевтина еще немного подумала и набрала номер нефрологического отделения.
– Это Кочетова со второго хирургического, – представилась она. – К вам вчера перевели от нас больного Конюхова, так я хотела уточнить… Как не перевели? А может, я фамилию неверно назвала… может быть, не Конюхов, а Канюков? Что, вообще никого не переводили? Да, наверное, я что-то перепутала…
Алевтина повесила трубку и растерянно смотрела перед собой. В нефрологию никого от них не переводили…
Как-то ей стало тревожно, но потом она вспомнила, что нужно проверить несколько назначений, подготовить больного к операции…
День полетел по накатанной.
Уже через час, идя по коридору, она чуть не столкнулась с новым пациентом, который только что пришел из приемного покоя. С ним разговаривала старшая сестра.
– Вы свои вещи зря в отделение принесли.
Их нужно было в кладовую отнести, на первый этаж. Там у вас Марфа Петровна все примет под расписку…
И тут Алевтину осенило.
Марфа Петровна, больничная кладовщица, никак не могла освоить компьютер и записывала все вещи, которые сдавали ей больные, в толстую амбарную книгу.
Если кто-то внедрился в компьютерную систему больницы, чтобы удалить из нее странного больного, то уж в записи Марфы Петровны никто не сможет проникнуть!
Алевтина сказала коллегам, что спустится в буфет выпить кофе, а сама отправилась в кладовую.
Марфа Петровна была чрезвычайно похожа на матерчатую куклу, каких надевают на чайник для сохранения тепла. Это сходство немного нарушал только белый халат, который с трудом сходился на ее обширной груди. Внизу вообще не сходился, так и болтались полы сзади, когда кладовщица ходила, как крылья у огромного гуся.
Впрочем, ходила она редко, в основном сидела за столом и препиралась с больными.
Когда Алевтина подошла к кладовой, Марфа разбиралась с очередным пациентом, которого только что выписали из отделения.
– Это не мое пальто! – тоскливо доказывал тот. – Мое серое, а это зеленое!
– Как не твое? Фамилия твоя? – Марфа Петровна придвинула к пациенту свою знаменитую книгу учета.
– Фамилия, допустим, моя, а пальто не мое!..
– Если фамилия твоя, так и пальто твое!
– Но оно же женское! Смотрите…
– Где написано, что женское? Пальто оно и есть пальто. Если бы это была, положим, юбка, тогда…
– Да вы на фасон поглядите! Опять же пуговицы у него на женскую сторону…
– Мало ли что пуговицы! Фамилия-то твоя!
Она вгляделась в записи, и вдруг лицо ее просветлело.
– Это, видно, я не на ту страницу смотрю! Ты какого числа вещи сдавал?
– Шестнадцатого…
– Ага, а это девятнадцатое! Я не так поглядела!
Она перевернула страницу, провела по ней карандашом и радостно сообщила:
– Вот он ты!
Через несколько минут пациент ушел со своим пальто, и Марфа Петровна повернулась к Алевтине:
– А ты какого числа сдавала?
– Я никакого. Я здесь работаю. На втором хирургическом…
– А тогда чего вам надо? – Марфа Петровна мгновенно перешла на «вы».
– Нужно одного больного проверить. В компьютере какая-то путаница, так может, у вас он есть…
– А я всегда говорила, что этим вашим компьютерам нельзя верить, книга-то она надежнее…
С победным видом Марфа Петровна открыла свою книгу.
– Как фамилия? Когда госпитализирован?
– Фамилия его Конюхов. – Алевтина решила довериться памяти Анатолия Сергеевича Тарасова. – А насчет даты могу только примерно сказать…
– Ну хоть примерно…
Марфа Петровна принялась листать свою книгу и вскоре победно заявила:
– Есть такой Конюхов! Двадцатого числа поступил!
– А зовут его как?
– Зовут его Феликс Сергеевич…
– Конюхов Феликс Сергеевич… – проговорила Алевтина задумчиво.
– Так точно! Видишь, моя-то книга лучше любого компьютера!
– Гораздо лучше, – машинально подтвердила Алевтина.
Она думала о загадочном пациенте.
Мало того что он так похож на того давнего утопленника – его фамилия тоже похожа, и те же самые инициалы…
– Еще вопросы есть? – нетерпеливо проговорила Марфа Петровна. – А то у меня дел невпроворот…
– Есть! – спохватилась Алевтина. – Вещи-то свои этот Конюхов еще не получил?
– Сейчас посмотрю… – Марфа Петровна снова заглянула в книгу. – Расписки нет, значит, не получил…
– Точно не получил? – недоверчиво переспросила Алевтина. – Может, просто расписаться забыл?
– Говорю же, расписки нет… я без расписки нипочем вещи не выдаю, а то потом неприятностей не оберешься! Если без расписки выдавать, так это никакого порядка не будет… Давеча пришел один такой, – Марфа пренебрежительно сморщилась, – выдайте мне, говорит, вещи жены! Жену, сказал, по скорой привезли, вещи на ней дорогие были, так она боится, что все пропадет, пока тут лежит. Нет уж, я говорю, без ее разрешения ничего не выдам неизвестно кому. «Как это, – орет, – неизвестно кому? Я же муж законный, вот, паспорт могу показать, что брак зарегистрирован тогда-то и там-то! Официальному документу не верите!» И что с того, что паспорт, – я отвечаю, – мало ли что там написано, что вы в браке? А может, вы уже давно в разводе, только тебе лень бумаги оформить? Нет уж, отдам вещи только той, что сдавала! И под расписку! Так что если этот Конюхов в книге не расписался – значит, ничего не получил!
– Но вы все-таки проверьте!
– Ну до чего же ты настырная! – Марфа Петровна от раздражения снова перешла на «ты». – Сейчас я тебе покажу…
Она отошла от стойки в глубину кладовой и через минуту вернулась с большим полиэтиленовым пакетом:
– Вот они, вещички его! Так что зря ты сомневаешься – у меня все точно, как в аптеке! У меня такого порядка нет, чтобы вещи без расписки выдавать!
Вдруг Марфа Петровна насторожилась, к чему-то прислушиваясь, и всплеснула руками:
– Никак опять она, зловредина!
С этими словами она снова метнулась в глубину помещения, и оттуда понеслись странные звуки и глухие междометья.
Алевтина стояла перед стойкой, на которой лежал пакет с вещами таинственного пациента.
Она взглянула на этот пакет, потом опасливо прислушалась к доносящимся из кладовой звукам и наконец не выдержала, заглянула в пакет.
Там лежали темно-синяя куртка с капюшоном и серая толстовка.
Алевтина сунула руку в карман куртки – и нащупала там какую-то бумажку…
Это была квитанция из мастерской со странным названием «Клепсидра». На квитанции мелким косым почерком было написано: «Приняты от Костикова Ф. С. часы каминные, производства Германии, часовой механизм поврежден».
Ниже был вписан номер мобильного телефона.
«Ага, – подумала Алевтина, – значит, фамилию он назвал другую, а инициалы придумывать поленился…»
Поддавшись мгновенному побуждению, она сунула квитанцию в карман своего халата и быстро поправила мешок с вещами – чтобы не было заметно, что она в него заглядывала.
Тут как раз вернулась запыхавшаяся, красная как помидор Марфа Петровна.
– Ну какая же зловредина! – пропыхтела она.
– Это вы о ком?
– Да о кошке своей, о Василисе! Завела ее в недобрый час, думала, будет мышей ловить, а то здесь мыши завелись. Так она мышей не ловит, а только хулиганством всяким занимается. Пакеты с вещами рвет, с полок сбрасывает… совсем распоясалась!
Марфа взглянула на пакет и нахмурилась:
– Ну, убедилась ты, что у меня все в порядке? Все как в аптеке! Ежели расписки нет, значит, вещи на месте!
– Да, спасибо большое, все хорошо. – Алевтина развернулась и пошла прочь.
Выйдя из кладовой, она пошла к лифту, чтобы вернуться в свое отделение, но тут нос к носу столкнулась со своей коллегой, Татьяной Мосиной.
– Ты уже обедала? – спросила та.
– Нет пока.
– Так нельзя. Нужно перекусить. Мы, врачи, должны о своем здоровье заботиться. Пойдем в кафе… я тут про Валеру Полякова кое-что узнала, расскажу…
Услышав про Валерку Полякова, Алевтина согласилась. Они зашли в больничное кафе, взяли по салату и кофе с булочкой и сели за свободный столик.
– Ну, что там с Валеркой нашим? – спросила Алевтина. – Как он, в каком состоянии?
– Ну, ты же знаешь, как всегда отвечают – состояние средней тяжести. Но что интересно…
Татьяна сделала выразительную паузу, чтобы усилить впечатление от своего рассказа.
– Ну, что? – переспросила Алевтина, чтобы не обмануть ожидания рассказчицы.
– А то, что он столкнулся с Летучим Голландцем!
– Что?! – недоверчиво переспросила Алевтина. – Что-то ты путаешь! Летучий Голландец – это корабль. Как наш Валера мог с ним столкнуться? Он же не на яхте плыл, а на машине ехал!
– Ну, есть Голландец, который на море, а есть – который на дорогах… черный лимузин, вроде катафалка похоронного, появляется вдруг на дороге, непонятно откуда, и потом так же внезапно исчезает! Из-за него много аварий было.
– Тань, ты шутишь, что ли? Где это ты слышала?
– Мне гаишник один рассказывал, который у нас в отделении лежал. Он сам с этим черным катафалком чуть не столкнулся, потому и в аварию попал… и вот что самое интересное…
– Что?
– Что этот лимузин… то есть катафалк, едет сам по себе, без водителя! Вообще без людей!
– По-моему, он все выдумал, этот твой гаишник. Интересничал, хвост распускал перед тобой. Многие больные мужики так делают, не знаешь, что ли?
– Ну, ты никогда мне не веришь…
– Так, погоди, даже если твой гаишник не врал…
– Он не мой! У него жена такая… вся из себя, его стерегла, как собака кость!
– Ну хорошо… если этот не твой гаишник не врал, при чем тут Валера Поляков?
– А при том, что свидетели видели: в самый момент аварии на дороге перед ним появился черный лимузин вроде похоронного!
Татьяна понизила голос и добавила:
– И за рулем у него никого не было! А один свидетель сказал, будто за рулем была собака.
– Что?
– Собака! Косматая такая, рыжеватая… Но это уж, по-моему, ерунда. Но это еще не все…
– А что же еще?
– Свидетели этот катафалк видели, а на записи с камеры никакого лимузина не было!
– Да откуда ты все знаешь в таких подробностях?
– Да жена его звонила, Алка, мы с ней в школе вместе учились. Она просила, чтобы Валерку к нам перевели. Я заведующему сказала, он обещал посодействовать…
Алевтина слушала ее вполуха.
В то же время она перевела взгляд на открытую дверь кафе и увидела, что мимо нее в сторону кладовой прошел высокий, немного сутулый человек.
Она разглядела – или, может быть, ей только показалось, что разглядела, – бледные впалые виски, скошенный подбородок в трехдневной щетине… И шрам наверняка есть на щеке…
Неужели это он, тот странный, таинственный пациент из третьей палаты – Конюхов, что ли…
– Таня, извини, мне срочно нужно в отделение! – Алевтина вскочила, чуть не свалив стул.
Она хотела увидеть этого человека еще раз, убедиться, что это именно он, тот, рядом с которым она провела страшную ночь – тогда, в другой жизни…
И еще… еще ее охватило какое-то беспокойство.
– А булочку ты есть не будешь? – деловито осведомилась Татьяна. – Тогда я съем…
– Да пожалуйста…
Алевтина выскочила в коридор.
Таинственный пациент исчез – видимо, спустился в кладовую.
Алевтина устремилась за ним, но тут ее ухватила за пуговицу халата крепкая коренастая женщина со знакомым лицом.
– Доктор, постойте! – затараторила она. – Скажите, а может быть, Павлу травку стоит попить? Есть такая травка полезная, не помню только, как она называется…
– Павлу? – растерянно переспросила Алевтина. – Какому Павлу? И какую травку?
– Ну как же, муж мой, Павел Семенович Тузиков, у вас лечился. Вы разве не помните? И у него сейчас обострение. Так мне сотрудница одна сказала, что нужно травку… еще она говорила, что непременно нужно грелку…
Женщина продолжала что-то говорить, быстро и озабоченно, но ее слова доходили до Алевтины с трудом, как будто между ними было толстое стекло.
– Извините, я сейчас не могу разговаривать. Подойдите ко мне в отделение после трех…
Женщина что-то недовольно ответила, но Алевтина ее уже не слушала. Она влетела в коридор, ведущий к кладовой, пронеслась по нему и вбежала в помещение.
Здесь никого не было – ни таинственного пациента, ни Марфы Петровны.
Алевтина подошла к барьеру, отделявшему ее от кладовой, и окликнула кладовщицу:
– Марфа Петровна, вы здесь?
Ей никто не ответил.
Странно, ушла и не заперла кладовую… это не похоже на Марфу Петровну… Она вообще никуда из своей кладовой не выходит, а если уж выйдет, то на все замки дверь закроет.
Алевтина снова окликнула кладовщицу – и тут услышала за перегородкой жалобное мяуканье.
Алевтина перегнулась через барьер и ахнула.
По ту сторону этого барьера на полу полулежала огромная кукла на чайник…
То есть, конечно, это была Марфа Петровна, но она была неподвижна и безжизненна, как тряпичная кукла.
Возле нее сидела полосатая серая кошка и старательно вылизывала щеку хозяйки.
– Марфа Петровна, что с вами?! – Алевтина с трудом подняла деревянный барьер, пролезла за перегородку и наклонилась над кладовщицей.
Первым делом она проверила пульс – на шее.
Пульс хоть слабый, но был.
Тогда Алевтина похлопала Марфу Петровну по щекам.
Та чуть слышно застонала.
Алевтина схватила трубку местного телефона, связалась с приемным покоем и попросила срочно прийти дежурного врача с необходимыми медикаментами.
Когда сказала, кому понадобилась помощь, ей не поверили.
– Марфа Петровна? Да она же такая здоровая – об асфальт не расшибешь!
Тем не менее дежурный врач пришел. Был он Алевтине незнакомый, молодой совсем парень.
Зато сильный, такой Марфин вес запросто выдержит.
Совместными усилиями они подняли ее, уложили на стол и осмотрели.
– Скорее всего, инсульт…
– Вроде здоровая она была…
– Да, но вес определенно лишний, а это – фактор риска, – авторитетно заметил доктор.
– А это вы видели? – Алевтина показала на разбитый затылок несчастной кладовщицы.
– Ну, потеряла сознание, упала и ударилась головой…
– Обо что? – Алевтина оглянулась в поисках чего-то тяжелого, потому что твердо знала, что у Марфы вовсе не инсульт, то есть он тоже вполне может быть, но это вторично, а сначала ее ударили чем-то тяжелым по голове.
И она знает, кто это сделал, тот самый тип, Конюхов, которого она видела через стекло кафе. Пришел за своими вещами, но зачем он ударил бедную кладовщицу? Она и так бы выдала ему вещи…
Тут подоспели санитары, Марфу Петровну переложили на каталку и повезли в неврологию. Ну ладно, там разберутся, инсульт у нее или ушиб, и рану исследуют.
Молодого доктора срочно вызвали в приемный покой, Алевтина задержалась в ожидании завхоза, который по телефону слезно просил не оставлять кладовую без присмотра. Дескать, пропадет что, а ему потом отвечать.
Алевтина спрятала в ящик стола знаменитую амбарную книгу Марфы Петровны, предварительно убедившись, что расписка Конюхова отсутствует.
Что-то мягкое коснулось ноги, это кошка Василиса требовала утешения. Алевтина взяла ее на руки, кошка тут же успокоилась и тихонько заурчала.
– Что же с тобой-то делать? Я тебя не могу взять, у меня Тимофей…
Кошка тут же перестала урчать и запросилась на пол.
Алевтина оглянулась по сторонам. У Марфы в кладовой всегда был порядок, а тут валяются на полу какие-то тряпки. Она нагнулась и узнала куртку и серую толстовку, а вот и пакет разорванный, а на нем бирка «Конюхов Ф. С.».
Ага, значит, одежду свою он не взял. А зачем тогда приходил? И вдруг Алевтина поняла, что приходил этот странный человек за квитанцией, что спрятана была в кармане куртки. Квитанции этой он не нашел, потому что вот же она, Алевтина ее забрала.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
Всего 10 форматов