
Полная версия:
Чудеса без правил. Хоттабыч вернулся
Паша попробовал подрабатывать на стройке, потом на рынке – сравнивал конъюнктуру. На стройке платили больше, но работа была тяжёлой – не просто «подай-принеси». Пришлось серьёзно надрываться – выносить строительный мусор, возить на тачке кирпичи, замешивать бетон. Как оказалось, мешать раствор – весьма нелёгкая работа. Бетономешалка была только внизу, а на верхних этажах каменщикам проще было нанимать бомжей. А те вручную в корытах смешивали песок с цементом, добавляли воды и тут же готовый раствор в вёдрах разносили по точкам. В конце дня руки у Паши просто отваливались.
На рынке было полегче, а главное – сытнее. В конце рабочего дня грузчикам давали «хабар»: пакет с продуктами. Там были овощи, фрукты, кусок мяса или колбасы, крупы, в общем, всего понемножку. Ну, и работать приходилось не весь день, а по принципу «приехал товар – разгружай». А потом разносить по точкам, точнее, развозить. Вот только в денежном отношении было маловато – платили в день всего 700-1000 рублей. На стройке было побольше – от полутора тысяч. Но всё равно работать даже на ставке грузчиком в магазине или на складе за 30 тысяч в месяц – это было очень мало. На эти деньги можно было снять однокомнатную квартиру, не в центре, конечно. Или в центре, но комнату. Но вот на жизнь оставалось бы не так много. Нет, конечно, с вещами и продуктами можно надеяться на «Ночлежку», но Паша не собирался становится, так сказать, профессиональным бомжом – он хотел снять какую-то комнату, устроится на работу по профилю, в общем, стать нормальным членом общества. Встроится, так сказать, в социум.
Но, как говорится, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Поэтому Паша, умудрённый жизненным опытом, строя планы на будущее, не забывал о настоящем. Он капитально обустроился на острове – на костре готовил еду, расчистил место стоянки, а над спальным местом сделал прекрасный навес из полиэтилена и веток. А главное – познакомился с местными бомжами, которые в основном кочевали по островам – Канонерскому, Васильевскому, Крестовскому. Как рассказали его новые знакомые, кстати, довольно интеллигентные и не похожие на бомжей Вася и Коля, они раз в неделю приходят либо на Васильевский остров в ночлежку, или в какую другую поблизости, например, на Обводной канал, в дом ночного пребывания Адмиралтейского района. Конечно, они старались и самостоятельно зарабатывать, правда, в основном так же, как и все – стройка, рынок, разгрузка и мойка вагонов на вокзале.
Но самым удивительным новым Пашиным знакомым оказался 66-летний Вячеслав Романович Раснер. Это был самый известный бомж города на Неве, который работал… экскурсоводом. Да, вот так вот – бомж проводил авторские экскурсии по Санкт-Петербургу со своей собственной программой. Паша познакомился с ним совершенно случайно, когда пришёл пообедать в «Ночлежку». И даже отложил все дела, чтобы сходить к нему на экскурсию. Между делом узнал стандартную историю нестандартного бомжа.
Вячеслав Романович лишился крыши над головой в июне 2010 года – как раз тогда, когда сам Ерёмин эмигрировал с семьёй в Португалию. Бывший учитель биологии и географии, краевед и профессиональный экскурсовод тогда стал скитаться по чердакам и парадным. Именно в тот момент ему в голову пришла мысль проводить экскурсии по родному городу. Это был довольно рискованный план – бомж и вдруг экскурсовод. Паше при всей его склонности к авантюризму такое даже в голову бы не пришло! Видимо, здесь важно не как, а кто? В общем, мечта Раснера осуществилась лишь спустя пять лет, когда благодаря посту в соцсетях одной журналистки, побывавшей на его экскурсии, о нем узнали пользователи интернета. И сейчас Вячеслав Романович – один из самых популярных неформальных экскурсоводов Северной столицы. Формально он уже три года как не был бомжом – документы ему в ночлежке восстановили, а ночевать он ездил на Охту, станция метро «Новочеркасская». Вячеслава Романовича там приютила знакомая женщина – Светлана Павловна, которая раньше работала в музее «Дорога жизни» на Ладожском озере.
– А ведь начинал я, как и все бездомные, на улице, спал на чердачном пролете многоэтажки на Московском проспекте. Там на меня и наткнулся однажды житель этого дома Алексей Никаноров, – рассказал Раснер Паше, когда нанёс тому вечером визит и они вдвоём у костра пили чай.
– Дай бог здоровья и Саше, и всем тем людям, что мне помогли, – немного помолчав, добавил он.
Ерёмин, как ни странно, был похож с этим стариком – у него была такая же большая борода, как у этого колоритного бомжа, он так же старался разговаривать на литературном русском языке, никогда прилюдно не опускаясь до бранных слов. Правда, у Раснера борода была полностью седая, а у Паши она только начала седеть. Но были они похожи не только внешне – Вячеслав Романович был таким же, как и Ерёмин, неугомонным и неутомимым. Эдакий вечный двигатель и ядерный реактор в одном флаконе. Может быть, именно эта схожесть и притянула их друг к другу – кто знает? Вообще-то к Паше люди всегда тянулись, только он далеко не всегда отвечал им взаимностью. Видимо, слишком много подлости в своей жизни пришлось испытать ему от людей, порой даже близких и родных. Но сам Паша, если видел, что человеку нужна помощь, никогда не отказывался помочь.
… В то утро Паша Ерёмин встал ни свет ни заря. Обычно он любил поваляться в импровизированной постели, тем более что утро на берегу Финского залива не напоминало побережье Атлантического океана в Португалии. Но тут что-то будто толкнуло его изнутри. Он сразу ощутил, что сработала его родная и знакомая «чуйка» – она всегда срабатывала, когда Ерёмину грозила опасность вляпаться в какое-то дерьмо. И если он вовремя внимал своей «чуйке», то это самое дерьмо задевало Пашу только чуть-чуть, самую малость.
На этот раз всё было не так…
Через десять минут после тревожного пробуждения Паша услышал звук, как будто к его стоянке ломился табун лошадей. И когда этот табун материализовался в виде Игоря Антонова и дружной команды бомжей, состоящей из Сергея, Васи, Коли и Вячеслава Романовича Раснера, Ерёмин понял, что все они пришли к нему не на утренний чай. Но даже при том, что в воздухе откровенно пахло какой-то «жопой» – то есть, ситуация висела напряжённая и по лицам прибежавшего отряда бомжей-волонтёров было понятно, что случилось нечто неординарное – Пашин приятель Серёга не удержался, чтобы не пошутить.
Он поднял вверх палец и подражаю голосу артиста Георгия Милляра, который играл в фильме-сказке «Варвара краса – длинная коса» Чудо-Юдо, проскрипел:
– Должок!
Паша не спеша вылез из спальника и, разминаясь, чертыхнулся:
– Я так и знал, Серёга, что ты, как тот еврей, за котелок с меня шкуру сдерёшь!
К Паше подошёл Игорь Антонов и, остановив собравшегося было пояснить причину своей шутки Сергея, взволнованно и сбивчиво заговорил.
– Послушай, Ёрёмин, вот какое дело. Нет, не в том, что типа долг платежом красен, хотя, конечно… Нет, если ты типа откажешься или там… ну, если не сможешь… дело не в том, что я тебе помогал, я и так помогал бы, я всем бездомным и попавшим в беду помогаю… и даже если ты… в общем, я всегда тебе помогу, мы всем помогаем…
Паша перестал разминаться и положил Игорю руку на плечо.
– Да что ты раскудахтался, Антонов, я тебе не цыплёнок, а ты не наседка. Ты дело говори. Долг – не долг, должен – не должен! Я же не сволочь какая, не скотина безмозглая. Вы меня поддержали, я это помню. Но я тоже всегда всем готов помочь. И тебе помогу вне зависимости от того, помогал ты мне или нет. И Серёге помогу. И всем остальным. Ты сначала расскажи, в чём именно нужна моя помощь? Банк я грабить с вами, товарищи бомжи, точно не пойду, вы уж извините. Разве что на шухере постоять!
Антонов перестал мяться и, улыбнувшись на Пашину шутку, как-то сразу выдохнул и расслабился. А потом рассказал ему историю, от которой у Ерёмина снова заныла та самая «чуйка».
– Понимаешь, Паша, в Питере есть реабилитационные центры, вербующие бездомных на улице.
Он запнулся, потом уточнил:
Как бы «реабилитационные», – здесь он сделал пальцами в воздухе «кавычки».
Потом продолжил.
– Многие из них входят в сеть полулегальных организаций, которые официально лечат от алкоголизма или там наркомании. А на самом деле они просто используют бесплатную рабочую силу. В общем, такое современное рабство, понимаешь? «Зазывают» они грамотно, профессионально, но, если к ним попал, выбраться трудно. Мы пару раз пытались обратить внимание властей на эти конторы, но ты же понимаешь – у них «крыша» наверху, в каждом районе. Чиновники взятками кормятся и доказать что-то нереально. И вот сегодня я узнал, что одну девчонку нашу, из «Ночлежки», заманили деятели такого вот «центра». Она там сейчас бесплатно моет, готовит, обслуживает строителей, ее даже на улицу не выпускали. Эти твари думают: раз бездомный, значит, он один, никто не защитит. Паспорт забрал – и все.
Паша нахмурился.
– То есть, ментам бесполезно сообщать? И никто за неё не впишется?
Игорь вздохнул.
– Её там как бы и нет. Надо сначала доказать, что она там, что она не добровольно. Мы еле нашли.
Вмешался Раснер.
– Павел Александрович, это я виноват, не уследил. Маша такая доверчивая… А я как-то пожурил её, мол, чего она к ночлежке пристала, шла бы работу себе искать. Она ведь наркоманка бывшая, никак не может от этой дряни избавится. Детдомовская… Ну вот наговорил ей, она и «купилась» сдуру на этих вербовщиков, мол, и от зависимости избавим, и работу предоставим…
Тут слово взял Сергей.
– В общем, Паша, я тут рассказал немного о тебе, ты же сам сказал, что единоборствами занимался много, вот я и подумал, что с тобой мы Машку быстро оттуда выдернем.
Ёрёмин внимательно оглядел всю компанию и махнул рукой.
– Да ясно, что без меня вам не справится. Только Игорь, я надеюсь, что без криминала обойдётся? Я второй раз за решётку не хочу, тем более, здесь, в России.
Игорь горячо закивал головой.
– Что ты, что ты, они сами боятся огласки, как чёрт ладана. Просто если не стоит никто за теми, кого они к себе затягивают, так эти вербовщики и наглеют. Я им уже раньше говорил, чтобы не трогали наших подопечных, так они всё равно лезут. Пока их не шугнуть, они так и будут бездомных отлавливать. Я наверх уже докладывал, меры принимаются, но сам понимаешь… Мы их просто тут разок пуганём, а потом будем решать проблему в корне…
Этот серый дом на улице Декабристов совершенно не напоминал пристанище работорговцев. Причём, неподалёку располагался Мариинский театр, церковь святого Иоанна, а чуть дальше – университет физкультуры имени Лесгафта, где когда-то у Паши были друзья по татами и рингу. В общем, обычный екатерининский дом, благообразный – такой весь из себя. Но именно там обосновалась контора, которая занималась поиском, точнее, поиском и похищением бездомных с питерских улиц. Этих несчастных людей работорговцы сначала привечали, обогревали, кормили. А потом заставляли работать. Бесплатно. У кого были документы – отбирали. В общем, обычная картина…
Зайти в дом оказалось делом несложным – несмотря на то, что на парадном был кодовый замок, Игорь, сделав лицо заговорщика, неуловимым движением пальцев пробежался по его кнопкам и дверь, щёлкнув, открылась. В операции принимали участие только Паша, Игорь, Сергей, а также двое молчаливых парней из волонтёрской братии «Ночлежки». Раснера общим решением решили с собой не брать – слишком известная личность. По причине слабого здоровья и сильной алкогольной зависимости «островитяне» Вася и Коля также были отправлены в арьергард. Основной ударной силой был Ерёмин.
– Ты, Паша, главное, аккуратно, без сильных побоев. Нам бы только в комнату проникнуть, Маша там сейчас, – прошептал Антонов.
Паша покосился на него с сомнением.
– Когда ты из меня успел Рэмбо слепить, Игорь? Я же тебе о себе особо не рассказывал. И откуда у тебя такие точные сведения?
Тот усмехнулся.
– Забыл, что я на улице работаю, да ещё с таким контингентом? Вот, познакомился с тобой, потом справки навёл. С одним поговорил, с другим, мне же надо знать, кто тут у нас новенький объявился и с чем его едят. Вася с Колей тоже немного рассказали, да вот и Раснер… Все понемножку. Ты ведь человек открытый. А тридцать лет занятий единоборствами – это не шахматы и не бадминтон. Что касается сведений – так опять же улица. Мы всегда всё про всех знаем, мы с людьми работаем, а люди имеют обыкновение говорить. Надо их просто слушать и слышать.
Ерёмин скорчил гримасу, которая могла означать и полное одобрение, и полное отрицание. Но спорить сейчас было не самое подходящее время – они подошли к той самой квартире, которую им предстояло штурмовать.
– Тоже мне, неуловимые мстители, – фыркнул Паша вполголоса.
Игорь позвонил в дверь. Никто не отвечал. Он позвонил ещё раз. Через некоторое время за дверью послышались шаги, и кто-то голосом пропитого пирата рявкнул:
– Кого там черти носят?
Антонов приложил ладони ко рту и вдруг каким-то совершенно незнакомым голосом ответил:
– Ты не сифонь, Дохлый, я от шефа, он девку новую требует к себе. Давай, открывай, шеф ждать не любит!
За дверью чертыхнулись, щелкнул замок и дверь распахнулась.
Время сразу сжалось, как будто из воздуха моментально выкачали весь кислород и их небольшую группу втянуло в затхлость этой квартиры. Паша увидел на пороге двухметрового громилу килограммов на 120 живого веса. Ни секунды не раздумывая, растопырив свою пятерню в виде римской цифры V, разведя большой палец и остальные четыре в противоположные стороны, он левой рукой саданул бугая в горло. Бил не насмерть, а только чтобы выключить, поэтому правой рукой тут же добавил в селезёнку. Мужик как-то утробно охнул, зашипел и, как куль с мукой, свалился тут же в прихожей. Ерёмин даже не успел его придержать.
– «Дохлый», кто там ещё? Что там за шум? – из дальней комнаты раздался недовольный скрежещущий тенор.
Время ещё более уплотнилось, и Паша дёрнулся на голос…
Поскольку Антонов точно не знал, сколько «бойцов» сидело «на хате», действовать надо было быстро, тем более, если у них имелся огнестрел. Как он успел выяснить и о чём предупредил своих «мстителей», оружием сотрудники вербовочной конторы не грешили – старались не замазываться в откровенный криминал. На это и был расчёт, потому что на пистолеты идти было крайне неразумно и, в общем-то, бесполезно. Тогда надо было вызывать полицию и крутить эту компанию по юридическим аспектам. А так, если нет запрещённых предметов – мало ли, кто к ним в гости пожаловал? Похищение ведь ещё доказать надо, а документы наверняка эти ушлые черти хранили в других местах.
…«Дохлый», оправдывая свою кличку, точнее, «погоняло» – ведь он явно был из «братвы» – валялся на полу в коридоре в отключке, демонстрируя собой пособие по рукопашному бою и экспонат анатомического театра одновременно. Паша двигался хоть и быстро, но осторожно. По длинному коридору он сразу проскочил в дальнюю комнату – и не прогадал. Оттуда уже выходил длинный и тощий тип, явно руководивший всей этой шоблой. Одного взгляда Ерёмину было достаточно, чтобы понять – перед ним бывший сиделец, опытный и оттого опасный.
Вышедший на шум «пассажир» моментально оценил обстановку и не стал играть в «жертву налёта бандитов на добропорядочного гражданина». Он сразу сунул руку в карман и моментально выдернул её оттуда уже с ножом-бабочкой, который он тут же раскрутил из узенькой полоски металла.
– Что, фуцен, попадалово, да? Щас я вас тут на мелкий фарш пошинкую, непути! – прошипел сквозь гнилые зубы бандит.
Его рука, выписывая вензеля, мелькала перед Пашиным лицом. Сам тип стоял примерно в метрах двух, но видно было, что сократить это расстояние ему ничего не стоит. Паша напружинил ноги и потихоньку стал придвигаться к противнику, медленно сокращая дистанцию. Но тип это заметил и внезапно сделал выпад…
Преподавая смешанные единоборства, будь то ударная техника, бросковая или болевые приёмы для самозащиты в стойке, Ерёмин всегда говорил своим ученикам: если напали на вас с ножом и есть возможность уйти, убежать – сделайте это! Потому что умеющий хоть немного владеть холодным оружием противник вероятнее всего вас убьёт или сделает инвалидом.
– Как бы смело и быстро вы не демонстрировали свои прекрасные знания приёмов самообороны, – говорил он, – рука вашего противника с ножом длиннее, и она сделает любое своё движение смертельным.
Паша всегда старался объяснить, особенно подросткам, которые насмотрелись боевиков, что умение уйти от удара противника, даже не вооружённого каким-либо оружием, оттачивается многолетними тренировками, выступлениями на соревнованиях и постоянной практикой спаррингов. А ещё лучше – различными полноконтактными боями, желательно, без правил. Только тогда у бойца возникнет реальное чувство опасности, дистанции, скорость и сила ударов станут соответствующими обстановке. А главное – он станет реально, точнее, реалистично соизмерять свои силы и степень угрозы. И делать выводы. Поэтому Паша на занятиях давал только те приёмы и удары, которые действительно могли помочь в таком поединке без правил. А все эти красивые броски – «мельница», «кочерга» и прочие, все эти хитрые подсечки и подножки, «иманари ролл» или там «ножницы», все эти вычурные амплитудные «вертушки» и «хай-кики» в голову – это больше для кино, показательных выступлений или же рекламы единоборств для подрастающего поколения. И если уж внезапно перед тобой окажется противник, вооружённый ножом, а отступать некуда или нельзя – надо действовать крайне осторожно, быстро и результативно.
Этот удар он показывал своим ученикам, когда уже год работал тренером по боевому самбо. Но сразу предупредил всех, что категорически запрещает применять его на соревнованиях. Впрочем, за такой удар любого спортсмена моментально бы дисквалифицировали. Потому что он мог сделать человека инвалидом.
Прямой удар передней ногой «ап чаги» в корейском хапкидо выполнялся немного не так, как подобный удар «майя гери» в каратэ-до или «фронт-кик» в кикбоксинге. В этих видах восточных единоборств такой удар бьют прямой ногой в живот – или всей стопой, или подъёмом стопы. Иногда его наносят в голову. Причём, бьют сзади стоящей ногой. Но очень редко – по ногам, потому что можно попасть в коленный сустав. А в хапкидо «ап чаги» бьют передней ногой именно в колено – чтобы сломать противнику ногу. Потому что хапкидо – это не спорт. Это боевое искусство. При ударе нога немного выворачивается наружу, чтобы стопа чётко входила в бедро над коленным суставом. Удар сам по себе сильный, а если направить его в нужную точку, то, в принципе, сустав ломается моментально, как спичка.
Паша однажды на тренировке держал тренировочную подушку для удара ногами чуть ниже, чем полагается, и его ученик отрабатывал ногой именно этот удар. Но ударил не в подушку, а ещё ниже, и попал как раз тренеру в ногу над коленом. Хорошо ещё, что ученик стоял сбоку, иначе Паша остался бы без ноги. Правда, и этого удара ему хватило – после этого он еще месяц хромал, а потом так и не смог полностью восстановить работоспособность коленного сустава на левой ноге.
…Когда тощий тип с ножом сделал выпад, Паша уже был готов – его передняя нога стояла на носке и выстрелила навстречу нападавшему, как распрямлённая пружина. И поскольку нога у человека длиннее, чем рука, то, опередив метнувшуюся к Пашиному животу руку с ножом, его нога смачно впечаталась в ногу бандита. Раздался громкий щелчок – казалось, колено у человека с ножом выстрелило – и он, выронив нож и вскрикнув, упал плашмя на пол лицом вперёд, нелепо подогнув левую ногу под себя. Болевой шок в чистом виде.
Паша не стал торжествовать над телом павшего врага, а сразу метнулся в комнату. Там стоял ещё один колоритный персонаж, руки которого были все в наколках. Он держал в руках спортивную биту.
– Мальчик, палочку положи, а то дядя больно сделает, – прошипел Ерёмин, всё ещё находясь «в темпе», то есть, в ритме ведения поединка. В этом случае боец соображает и действует намного быстрее человека, который только-только вошёл в ситуацию.
«Наколотый», видимо, не обладал опытом предыдущего павшего бойца и попытался было замахнуться битой на влетевшего в комнату бородатого незнакомца. И это была его фатальная ошибка. В тесной комнате, то есть, в ограниченном пространстве решение махать палкой было не самым эффективным. Зато Паша отлично умел вести бой именно в ограниченном пространстве его много лет этому учили сначала в армии, потом в различных секциях джиу-джитсу и боевого самбо. Поэтому, легко поднырнув под руки противника, которые начали раскручивать биту, он левой рукой заблокировал удар, а правым локтем, точнее, предплечьем ударил татуированного добра молодца слева в челюсть, добавив ещё лбом в подбородок. Бита вылетела из ослабевших рук, как пробка из бутылки с шампанским, а сами руки вместе с их хозяином последовали в обратном направлении, поскольку тот находился в глубоком нокауте.
Последнего четвёртого обитателя этой «хаты» совместными усилиями обезвредили Игорь и Сергей, а также те двое молчаливых волонтёров «Ночлежки», которых Антонов взял с собой в качестве подмоги. Впрочем, обезвреживать безвредного узбека не понадобилось – он просто сидел на кухне с той самой девочкой Машей, которую пришли освобождать «ночлежные мстители». Узбек этот был обычным строителем, которого наняли вместе с парой десятков таких же мигрантов из Средней Азии. Он пришёл на эту квартиру за Машей, чтобы забрать её на очередную стройку – там девушка должна была убирать, готовить, в общем, обслуживать строителей. Как именно обслуживать – этот вопрос как раз и пытался объяснить ей этот житель солнечного Узбекистана.
Его даже не били – Паша просто дал ему «леща», после чего медленно и внятно произнёс:
– Слышь, инжебьё, скажешь своим пакемонам, чтобы не вздумал шум поднимать, а то хуже будет. А сам сиди тихо и не думай ментов вызывать, понял?
Узбек хитро прищурился, казалось, уже не имея такой возможности, и быстро произнёс фразу на узбекском:
– Мен тушунмайман!
Ерёмин грустно вздохнул и с места, ни слова не говоря, коротким движением одной лишь кисти бросил свою правую руки в район живота этого «ценного специалиста» из «братской республики». Тот как-то утробно булькнул, согнулся в три погибели и скорчился на полу. Паша ласково постучал его по согнутой спине и медленно, почти что по складам сказал:
– Полицияни чакиринг – мэн сени зо'рлaйяман. Сыз миньге ёкасыз. Кетшим керак! Илтимос, давом этинг!
Узбек что-то промычал, тогда Ерёмин приподнял его за волосы и посмотрел ему в глаза.
– Тушундижми, одам?
Тот мелко-мелко закивал. Паша похлопал его по щеке и, поворачиваясь к обалдевшим «соратникам», произнёс:
– Учить иностранные языки полезно – развивает мозг.
Глава восьмая. После драки кулаками машут?
Он сидел у костра и никак не мог отойти от ощущения, что всё это с ним уже когда-то было. И вот эта жизнь человека без определённого места жительства, и этот костёр на берегу залива, и этот рейд на квартиру к «охотникам за бомжами», драка с ними, освобождение девушки Маши. Паша как будто бы прожил всю эту жизнь раньше. Ну, может быть, не всю жизнь, а часть её? Например, у него было ощущение того, что бездомным бродягой он уже когда-то был. Правда, это было всего лишь ощущение – не воспоминания. В Португалии у него был знакомый, который стал там бомжевать. Его звали Дима. Но сам Паша никогда бы не опустился до такого состояния, потому что там стать бродягой было проще простого. Страна тёплая, практически круглый год лето – ну, на юге, конечно. На севере, например, в Порто – там прохладнее. А вот, к примеру, в Алгарве – благодать. Можно жить прямо на пляже. Кстати, местные бомжи так часто и делали – ставили себе на пляжах какие-то палатки или шалаши, там жили. Точнее, ночевали.
Но то была тёплая, беззаботная Португалия, там о бомжах заботились социальные службы, можно было не беспокоиться об одежде, да и на питание сердобольные португальцы всегда кинут какую-то мелочь. А здесь – Россия, Питер, северная столица. Осенью надо будет найти нормальное жильё. И для этого нужна нормальная работа, нормальная зарплата, да и вообще – надо становиться на ноги. И жить нормальной жизнью. Кризис ведь давно миновал…
Паша вспомнил, как было тогда, в 2008 году, когда в одночастье разрушился с таким трудом налаженный бизнес, когда рухнуло всё, что выстраивал с таким трудом. Он ещё два года боролся, пытался взять кредит, раскрутиться… Но кредит ему никто не дал, все сбережения ушли на то, чтобы раздать долги и подготовить семью к эмиграции. Хорошо ещё, что были кое-какие запасы и было что продать. А в Португалии пришлось всё начинать сначала. И если бы не предательство самых близких и родных людей…
От грустных мыслей о прошлом и будущем Ерёмина отвлёк Игорь Антонов, который, оказывается, уже минут десять что-то увлечённо ему рассказывал.