Средиземноморская одиссея капитана Развозова

– Орудия! Огонь! – скомандовал капитан-лейтенант Развозов.

Фрегат содрогнулся от первых пристрелочных выстрелов. Пороховая гарь и дым окутали палубу. Ядра, видимо, по причине отсыревшего в пушках пороха, легли с недолетом.

В ответ просвистело вражеское ядро, не причинив особого вреда. Французская канонерская лодка продолжала приближаться.

И снова команды: «Бань!», «Жай!»

– Огонь! – командовал Развозов.

И еще раз:

– Огонь!

Канониры ни на минуту не прерывали стрельбы… Ядра «Венуса» со свистом проносились в воздухе, пропахшем вонючей пороховой гарью. Одно из наших ядер врезалось в подводную часть канонерской лодки, и было видно, как хлещет вода, другое – подбило пушечный станок. Меткий артиллерийский огонь наших канониров нанес противнику серьезные повреждения. Лохмотья парусов мотались в пламени, горели пеньковые штаги и ванты… После этих попаданий французская канонерская лодка вышла из боя и, резко повернув в сторону гавани, укрылась под защитой крепости Капо д’Истрия. Бой закончился. Он был скоротечным и результативным.

Капитан-лейтенант Развозов обходил корабль. Матросы убирали с палубы обрывки снастей и осколки ядер. Наши повреждения составили несколько перебитых снастей. Их быстро исправили. На фрегате продолжалась обычная корабельная жизнь.

Развозов был доволен результатом боя, проявленным при этом усердии, выдержанности и мастерством в исполнении своих обязанностей офицерами и служителями. По его команде старший помощник выстроил команду. Офицеры – на шканцах – пространстве между грот- и бизань-мачтами, матросы – вдоль бортов, и Егор Федорович поблагодарил экипаж за мужество и храбрость, проявленные в бою.

Шканечный журнал фрегата «Венус»:

«В 21-й день апреля 1806 года… в 3/4 2-го часа пришли мы на Триестрский рейд, убрав все паруса и на глубине 11 саженей грунт ил положили якорь, канату отдано 25 сажень… В вышеописанном сражении употреблено выстрелов 24-х фунтового калибра шведского весу 45, российского 6-ти фунтового 1, итого 46 ядер».

На третий день стоянки в Триесте портовыми властями города капитану Развозову было объявлено, что российским и английским военным кораблям вход в австрийские порты впредь запрещается, что вынудило фрегат «Венус» отойти от города на пушечный выстрел. Эта ситуация позволила командиру «Венуса» останавливать и осматривать все лодки и суда, которые уже не могли миновать «Венус», когда ветер дул от Венеции. Вооруженный досмотровой баркас всегда возвращался с призами – лодками, нагруженными по большей части съестными припасами. За несколько дней было захвачено таким образом призов более чем на сто пятьдесят тысяч рублей.

Почти в это же время, 17 апреля, капитан I ранга Белли атаковал крепость Лезино, но атаки эти успеха не имели, а к 27 апреля, получив подкрепление, французы отбили обратно крепость на острове Курцало.

29 апреля корабли вице-адмирала Сенявина после принятия решения не штурмовать крепость острова Лезино перешли в Рагузу.

4 мая, продолжая блокировать Венецию, фрегат «Венус» нес крейсерскую (каперскую) службу, находясь вблизи Истрии. Ветры были переменными. Фрегату приходилось маневрировать. При этом паруса на мгновение полоскали, но потом опять вздувались, поймав ветер, и так по несколько раз на дню. За сутки взяли две требаки.

Из Шканечного журнала «Венуса»:

«В 4-й день мая 1806 года идучи под парусами… В ¾ 9-го часа усмотрели к N-N-W 2 требакулы и для осмотру оных послан на барказе с вооруженными людьми мичман Броневский. …вышеописанный мичман Броневский с барказом возвратился на фрегат…»

По бумагам шкипера одной из требак выяснили, что они вышли из Венеции, поэтому их взяли как приз. Оказалось, что требаки были нагружены деньгами – 35 тысяч гульденов.

Весомый приз. Молодец, мичман Броневский!

6 мая, выйдя из Рагузы, вице-адмирал Сенявин прибыл в Каттаро.

На следующий день 7 мая, получив с курьером Неаполитанского двора Лучиано Спирадар от полномочного Венского посла графа Разумовского депеши к вице-адмиралу Сенявину фрегат «Венус» с девятью бокезскими судами, сдав свой пост кораблю «Елена», пошел обратно в Каттаро для доставления этих важных сведений Главнокомандующему вице-адмиралу Сенявину.

Менялись задачи, которые ставились командованием эскадры перед экипажем фрегата «Венус», но одно оставалось постоянным: всходило и садилось солнце, катились в синюю даль волны, дул ветер, текли по небу облака и ночами мерцали звезды.

Густой верховой ветер при ровной поверхности моря весьма благоприятствовал переходу. Но во второй половине дня облака сгустились, небо померкло, ветер начал усиливаться. Капитан-лейтенант Развозов приказал уменьшить парусность. Наконец, фрегат остался под малыми парусами и, гонимый крепкими порывами, и, накренившись, скользил по ровной еще поверхности моря. Развозов даже в сильный ветер не убирал верхних брамселей, поэтому фрегат шел с большим креном.

И вновь Шканечный журнал фрегата «Венус»:

«В 12-й день мая 1806 года в начале 8-го часа стали входить в Бокко де Каттарскую бухту переменяя курсы. В ¾ того же часа пришли в оную бухту убрав все паруса и на глубине 23 сажень положили якорь… Крепость Кастель-Нуово к NW… Стоящие в бухте корабли под вице-адмиральским флагом Селафаил, Святой Петр, Москва, корвет, судов 5…»

Как писал мичман Броневский: «…под всеми парусами при свежем ветре, когда фрегат лежал совсем на боку, под самою кормою Адмиральского корабля, отсалютовав ему 9-ю выстрелами, проворно (что называют морские «на хвастовство») убрав паруса, бросили якорь у Кастель-Нуово». В русском парусном флоте, входя на рейд, фрегат обязан был «обрезать» корму флагмана, впритирку пройдя под его кормой, чтобы этим рискованным маневром засвидетельствовать особое почтение. Чем ближе пройдет, тем больше чести оказано адмиралу. Эта традиция сохранилась в русском флоте вплоть до окончания эпохи парусов.

Замечательный писатель Валентин Саввич Пикуль в романе «Три возраста Окини-сан» захватывающе и со знанием дела описал это морское «хвастовство», этот флотский шик: «…“Разбойник” всегда славился флотским шиком. Деливрон уже нацелился пройти своим бортом впритирку к борту “Наездника”. Сближение двух кораблей грозило катастрофой… Казалось, еще минута, и громадный лес его рангоута станет сокрушать рангоут “Наездника”, калеча матросов, сверху рухнут обломки дерева, людей окутают узлы рваного такелажа… Расчет Деливрона был ювелирным: блок на ноке грота-рея “Разбойника” звонко ударился в блок фока-рея “Наездника”, будто два приятеля, радуясь встрече, чокнулись бокалами».

Рейд Кастель-Нуово, прежде уединенный и пустой, теперь, как писал очевидец, представлял совсем иную картину: «Огромные линейные корабли, малые легкие бриги и множество разного роду и названия купеческих судов, все под Российским флагом, в таком отдалении от отчества льстили гордости русского сердца. Там отзывались отрывистые крики матросов, поднимавших на корабли тяжести; тут пронзительный звук дудочки призывал людей к получению вина и обеда… Везде было движение и суета… Тут несколько раскрашенных шлюпок пестрили море и мелькали в глазах. Казалось, что две под парусами, сойдясь, ударятся одна об другую и люди погибнут; но нет, одним малым движением руля они минуют и так близко, что с шлюпки на шлюпку можно подать руку. Вот одна, неся большие паруса, лежит совсем на боку, вода плещет через борт и, кажется, ее заливает; но к сему нужна одна только привычка, а не излишняя смелость; это обыкновенная забава молодых офицеров; они катаются и утешаются, по-видимому, столь опасным положением».

13 мая 1806 года вице-адмирал Д. Н. Сенявин получил рескрипт императора Александра I, в котором тот утверждал Сенявина в звании Главнокомандующего всеми морскими и сухопутными силами на театре войны и разрешал вести военные действия против французов по своему усмотрению.

На другой день по прибытию фрегата «Венус» в Кастель-Нуово, узнав из донесения, что австрийские власти по настоянию Франции закрыли Триест для русских торговых судов, вице-адмирал Сенявин с кораблями «Селафаил», «Святой Петр», «Москва» и «Венус» пошел в Триест для освобождения задержанных там австрийцами наших торговых судов.

14 мая у острова Меледо был встречен корабль «Елена» с семью корсарскими судами под Андреевским флагом. После этого на «Селафаиле» подняли сигнал поставить все паруса, но ветер переменился, ослаб, а затем и вовсе стих. Паруса кораблей эскадры беспомощно повисли на реях. На море установился штиль. Прошел день, и прошла ночь… Утром опять ни малейшего ветерка. И снова тягостное ожидание ветра… Паруса висели на мачтах, как простыни на веревках в тихую погоду. Безветрие удерживало эскадру в море по 20 мая. В полдень налетел сильный попутный шквал с дождем, и корабли полетели к Триесту.

Шканечный журнал «Венуса»:

«В 21-й день мая 1806 года в половине 4-го часа с вице-адмиральского корабля Селафаил сделан сигнал с кораблей не посылать на берег гребные суда и оные не отсылать никуда…»

По приказанию вице-адмирала Сенявина корабли эскадры стали на якоря со шпрингом напротив батарей, прикрывающих Триест. В ответ на это военный комендант Триеста потребовал, чтобы наша эскадра отошла на пушечный выстрел. Ответ в вице-адмирала Сенявина достоин того, чтобы его процитировать:

«Стреляйте! Я увижу, где ваши ядра лягут и где мне должно стать».

Всю ночь палубы наших кораблей были освещены фонарями, канониры стояли у пушек, фитили курились и вооруженные шлюпки были готовы. Утро! Солнце осветило бухту…

Начались переговоры с военным комендантом Триеста фельдмаршал-лейтенантом Цахом. В полдень на рейд прибыл фрегат «Автроил» с известием, что французы заняли Старую и Новую Рагузу. Оказывается, в то время пока эскадра Сенявина находилась в море, 16 мая французы объявили, что нейтралитет Рагузской Республики не будет ими признан, пока российские войска не оставят острова Каттаро и Корфу, и пока российская эскадра не удалится от берегов Далмации.

В этот же день французы в пяти верстах от Старой Рагузы вступили в бой с нашими войсками, а 22 мая ночью французы оставили Старую Рагузу. После этого известия вице-адмирал Сенявин принял решительные меры. Приказал кораблю «Петр» и фрегату «Венус», по причине отсутствия ветра, тянуться завозами и войти в самую гавань Триеста, в тыл главной и сильной батареи крепости. Это грозное движение эскадры гораздо скорее, нежели переговоры и дипломатические убеждения, принудило военного коменданта Триеста удовлетворить требования вице-адмирала Сенявина. На задержанных в гавани русских судах поднялись российские флаги, корабли «Селафаил» и «Петр» вступили под паруса.

Командир корабля «Москва» получил повеление, в ожидании прибытия курьера в Триест, блокировать Венецию и провести мимо Истрии русские суда, а фрегату «Венус» и корвету «Автроил» было приказано сопроводить освобожденные суда в Каттаро.

Когда все семнадцать судов, должных идти под конвоем фрегатов, были готовы, 26 мая «Венус» и «Автроил» снялись с якоря и при небольшом попутном ветре конвой благополучно прошел Истрию.

Из Шканечного журнала фрегата «Венус»:

«В 27-й день мая… под парусами на внешнем рейде с нами корабль Москва, корвет Автроил

В 1 час корабль Москва снялся с якоря, следуя оному корвет Автроил и весь конвой и мы снялись с якоря и стали иметь курс W-W. В ¾ 6-го часа с корабля Москвы сигналом велено конвою задним судам прибавить парусов…»

С мостика «Венуса» капитан-лейтенант Развозов наблюдал очень тихо идущие суда конвоя, представлявшие собой весьма разнообразные образцы кораблестроения: тут были и тартаны с наклонною вперед мачтою, и пинки с высокими кормами, и полаки с мачтами из одного целого дерева, и шебеки с треугольными парусами.

Солнце сияло во все небо, а морские птицы с криками ловили в море рыбу. Дни стояли очень жаркие.

Шканечный журнал «Венуса»:

«В 30-й день мая… идучи под парусами с конвоем между островами Св. Андрей и Лиссою. Ветер бом-брамсельный, ясно, сияние солнца… В половине 3-го часа для поджидание конвоя спустили марсели… по заданию командующего обучали служителей ружейной экзерзикции. Было употреблено ружейных патронов 630 мушкетных…»

Легкие ветры, днем дующие с моря, а ночью с берега, благоприятствовали переходу.

30 мая после полудня моряки стали свидетелями необычного явления. Участник и очевидец этого зрелища офицер фрегата «Венус» мичман Броневский позже так описывал свои впечатления: «После полудня на высоте острова Агосто, при наставшем довольно свежем северном ветре, воздух наполнился тонким туманом, и скоро в недальнем от нас расстоянии, на пространстве четырех верст, море с чрезвычайным шумом начало кипеть, и вдруг во многих местах вода винтом стала подыматься к небу, а облака спускаться к ним длинным рукавом… Наконец море соединилось с облаками, множеством конусов, кои острыми своими вершинами, касаясь небес, с великим шумом, начали вертеться, толстеть и двигаться. Одиннадцать огромных тифонов быстро мчались на нас, конвой рассеялся от них в разные стороны, но как некоторые суда не имели пушек, были от них в опасности, то мы, поставив все паруса и приведя к ветру, подобно Дон Кихоту, сражавшемуся с ветряными мельницами, принуждены были вступить в бой с водяными столбами. Залп с правой стороны разорвал два тифона, несколько выстрелов с левой обрушили еще один, который в падении увлек за собой и другой; …мы увидели прямо перед носом и уже гораздо близко еще один, второпях фрегат не поворотил, целый залп пролетел мимо, нечего было делать, как положа все паруса противу ветра, остановить тем фрегат на месте. К счастью, одним метким выстрелом с носу повалили и этого колосса, брызги рассыпались перед нами. Наши конвойные суда тоже удачно сражались с тифонами. Через полчаса все исчезли сами собою».

Шканечный журнал фрегата «Венус»:

«В 31-й день мая… идучи под парусами с конвоем против острова Агосто. В 9-м часу ветер брамсельный малоблачно… От нас выстрелом сигнальным велено конвою передним судам убавить, а задним прибавить парусов. Конвою держаться соединенно… В 11 часов увидели мы у Старой Рагузы канонерскую лодку и 2-х мачтовое судно… производима была пушечная пальба…»

К вечеру конвой вошел в Каттарский залив. Воздух был неподвижен, лишь в отдалении слышен был звук прибоя. В заливе стояли корабли «Селафаил», «Параскевья» под флагом контр-адмирала Сорокина и корабли «Петр» и «Елена».

И снова Шканечный журнал фрегата «Венус»:

«В 1-й день июня 1806 года идучи под парусами с конвоем. Ветер брамсельный, светлооблачно, сияние солнца. Паруса имели марсели, брамсели, бом-брамсели, фок, грот, кливер, бизань. Идущих с нами прежнее число судов. В половине 4-го часа вошли мы в бухту Бокко де Каттаро… В исходе того же часа салютовали от нас вице-адмиральскому флагу из 9 пушек… от корабля Селафаил ответствовано из 7 пушек… В половине того же часа в вышеназванной бухте на глубине 28 сажень, грунт ил, убрав все паруса положили якорь. В исходе того же часа спустили все гребные суда. В оном часе пришел в бухту весь наш конвой расположились на якорях.

… присланы к нам на фрегат с корабля Параскевья находившийся в городе Корфе на госпитальном фрегате Армени за болезнею матросы 2-й статьи 2 человека.

… в 6 часов с вице-адмиральского корабля Селафаил при пушечном выстреле сигналом с оного всей эскадре приготовиться к походу…

… в 19 часов корабль под вице-адмиральским флагом Селафаил, Св. Елена, под контр-адмиральским флагом Параскевья, Св. Петр прошли в море…»

Фрегат «Венус» и шебека «Азард» тоже вышли в море вместе с этим отрядом.

На следующий день по приказу вице-адмирала Сенявина все гребные суда флота были задействованы для перевозки вооруженных черногорцев из Каттаро в Кастель-Нуово.

4 июня отряд из кораблей «Селафаил», «Праскевия», «Святой Петр», «Елена», фрегата «Венус» и шебеки «Азард» подошел к Новой Рагузе. Ветра почти не было.

– Черт возьми, – с досадой выругался Развозов, повернувшись к старшине, стоящему у штурвала. – Мы потеряли ветер!

Пришлось спустить шлюпки и проверповаться, чтобы стать в соответствии с диспозицией.

Шканечный журнал фрегата «Венус»:

«В 4-й день июня… лавируя в рагузской бухте… малооблачно. В 15 часов с вице-адмиральского корабля Селафаил сигналом велено всей эскадре верповаться».

В 4 часа утра 5 июня корабли начали обстрел укреплений на острове Сан-Марко, прикрывавших Новую Рагузу. Погода весь день благоприятствовала – была тихой и ясной.

Перед рассветом следующего дня принято решение высадить на остров Сан-Марко десант из 600 морских солдат и матросов и роты егерей под командованием командира 2-го Морского полка полковника Буаселя. Высадку десанта прикрывали огнем своей артиллерии корабли «Праскевия», «Петр», фрегат «Венус», шебека «Азард» и пять канонерских лодок.

Шканечный журнал «Венуса»:

«В 6-й день июня в Старой Рагузе стоя на верпе в эскадре. Маловетрие… В ¼ 1-го часа стали поднимать верп, наполнили паруса и пошли к острову Сан-Марко. По приказанию командующего били у нас тревогу, по которой приготовились к сражению. В ¼ 2-го часа усмотрена на берегу французская армия, по которой выпалено от нас из пушек…

Со 2-го часа с вице-адмиральского корабля сигналом велено нашему фрегату поворотиться на другой галс, тогда мы с помощью буксира поворотились на правый галс. И по повороте глубина по лоту 36 сажень, грунт ил и примечено по оному, что нас несло к неприятельскому берегу, для чего положили якорь плехт и закрепили паруса. В 3 часа для удаления от берега занесли верп с 4-я кабельтовами.

В 5 часов с контр-адмиральского корабля сигналом дали знать что адмирал велит открыть у нас пальбу пушечную, которая у нас начата в 5 часов в продолжении оной пальбы израсходовано … картузов 24 фунтового калибра 96, ядер 96.

С полуночи маловетрие… В 2 часа отправлены с фрегата на корабль Параскевия для высадки десанта на остров Сан-Марко солдатской команды поручик Вячеслав, унтер-офицеров 2, барабанщиков 1, рядовых 47. В 6 часов высадили десант…»

Заперев неприятеля в Рагузе, обложив город с моря кораблями, а с берега войсками, лишив воды и подвоза съестных припасов, вице-адмирал Сенявин добился капитуляции врага. Крепость Рагуза была взята. Как писали газеты: «Русский штык и дерзость повсюду торжествовали!»

Фрегат «Венус» то под парусами лавировал в виду города Рагузы, то становился на якорь в бухте. 16 июня 1806 года командир «Венуса» получил повеление идти вдоль Рагузских берегов для поиска неприятеля. Загорались первые звезды, когда фрегат перешел в канал Каламоту, а на другой день вместе с шебекою «Азард» пошли каналом вблизи берега и у Станьо соединились с фрегатом «Автроил» под командованием капитан-лейтенанта И.Я. фон Бекмана.

Во второй половине следующего дня отряд кораблей прошел тесный пролив между двумя высокими островами. День был очень жарким. Настоящее пекло. И хотя матросы беспрерывно поливали палубу забортной водой, смола в пазах все равно плавилась.

– Будь она неладная, эта жара! – чертыхались матросы.

К вечеру ветер стих. Фрегат буквально застыл среди недвижимого зеркала воды, словно стянутый какими-то невидимыми нитями…

Очевидец, не без литературного таланта, писал: «Голубые облака, украшавшие небо, отражались на светлом зеркале воды; море было совершенно спокойно; солнце на чистом горизонте, какого на земле никогда не можно видеть, являло взору великолепную картину захождения. Длинные лучи, осыпая черту, где небесный свод соединялся с морем, позлащали близкие к горизонту облака; море горело пурпуровым огнем; огромный золотой шар, постепенно понижаясь, опустился, наконец, в море, и алый цвет неба, мало-помалу бледнея, потушил блеск зари». Солнце село, наступила ночь, высыпали звезды, темное, играющее блеском звезд водное пространство, казалось вахтенному мичману Броневскому огромным и необъятным…

Шканечный журнал фрегата «Венус»:

«В 19-й день июня 1806 год идучи под парусами проливом между Рагузинским берегом и островами, ветер брамсельный легкий, сияние солнца Паруса имели марсели и крюйсель зарифленный 2-я рифами, фок, грот… В 6 часов для раздачи служителям в пищу убит бык в нем при свидетельстве комиссии оказалось чистого мяса 4 пуда 12 фунтов. В команде благополучно, больных нижних чинов 3 человека. Воды во фрегате 12 дюйм.

Лавирующие с нами корвет Автроил и шебека Азард поворотили оверштаг на правый галс…»

К утру 20 июня положили якоря у крепости острова Курцало. Капитан-лейтенанту Е. Ф. Развозову нездоровилось. Он поручил лейтенанту Насекину съездить к австрийскому генералу – командующему крепостью на острове, и сообщить, что никакого повеления от Главнокомандующего вице-адмирала Сенявина тому нет.

В конце дня Рагузские пастухи сообщили, что перед заходом солнца видели несколько французских судов. На рассвете следующего дня фрегаты «Венус», «Автроил» и шебека «Азард» снялись с якорей. В десять часов утра с «Венуса» заметили одиннадцать французских шебек и канонерских лодок, стоящих на якорях близ песчаной отмели мыса Гомена.

При виде наших фрегатов неприятель отрубил канаты и пошел на веслах против ветра. Лавируя, «Венус» и «Автроил» нагоняли французов. Но когда «Венус» был немного далее пушечного выстрела, ветер стих, и фрегат вынужден был остановиться. Французы, убрав паруса, опять пошли на веслах и скоро скрылись за мысом. Штиль продолжался до вечера. К ночи, воспользовавшись легким ветром, «Венус» и «Автроил» шли по компасу в направлении ушедшего неприятеля. Шебека «Азард» по тяжести хода далеко отстала.

С рассветом вновь обнаружили флотилию французских шебек.

Утренний довольно свежий ветер наполнял паруса. Солнце изрядно припекало. Сине-зеленые волны сливались вдали с безоблачным бирюзовым небом. Капитан-лейтенант Развозов, стоя на мостике, окидывал взглядом и палубу и громаду парусов, которые вздымались вверху. Чуть слышно гудели снасти, поскрипывало дерево рангоута да шипели по бортам волны. Фрегаты увеличили ход и через полчаса подошли к противнику на пушечный выстрел.

«Сначала артиллерийский бой, затем абордаж», – быстро оценил обстановку капитан-лейтенант Развозов и подал команду:

– Тревога!

Барабанщики отбили барабанную дробь сигнал № 1 «Приготовление корабля к бою». Затем сигнал № 2 «Дробь и тревога». По этим сигналам марсовые стали взбираться на марсы, поднимая и устанавливая там скрученные койки для защиты стрелков, а артиллеристы – заряжать орудия на нижней закрытой палубе. Ибо по требованиям военного времени при нахождении в море пушки открытой батареи фрегата «Венус» всегда были заряжены – артиллерийские кондукторы следили за этим неукоснительно.

«Наибольшая эффективность артиллерийской стрельбы, – знал Развозов, – достигается на дистанциях одного-двух кабельтовых. Будем сближаться».

– Заряжать зажигательными бомбами и брандскугелями! – приказал капитан-лейтенант.

На открытой батарее верхнего дека канониры вставляли в орудия запальные трубки, устанавливали прицелы, наводя орудия на противника. Все делалось без лишних слов, быстро и четко. Ждали команды «Тревога» совместно с рожком, что означало – «Открывать беглый огонь».

«Автроил», которым командовал капитан-лейтенант фон Бекман, первым открыл огонь.

– Орудия! Огонь! – следом скомандовал Развозов.

Фрегат резко вздрогнул от первого пристрелочного залпа и покачнулся на мелкой волне. Запахло пороховой гарью, кислый вонючий дым окутал палубу. Сквозь его марево Развозов разглядел всплески по обе стороны французской шебеки.

– Огонь!

Орудия почти одновременно рявкнули так, что палубные доски затрещали и выгнулись. Ядра прошли над шебекой, сметая людей и сокрушая снасти; обломки рангоута сыпались на ее палубу, большой косой парус на средней мачте завернулся вбок, сложился пополам и заполоскался по ветру.

«Сбит грота-рей, – понял Развозов. – Отлично!»

Следующий залп, и французская шебека пошла ко дну.

Неприятельские шебеки рассеялись во все стороны; три ближайшие к «Венусу» лодки бросились к берегу. Одну пустили ко дну, другая села на мель. Остальные шебеки стали уходить в устье реки впадающей в море при Наренто.

Звучали команды: «Бань!» и «Жай!» По ним комендоры пробанивали стволы пушек и заряжали орудия снова.

Фрегат «Автроил» капитан-лейтенанта фон Бекмана также продолжал стрелять по французским шебекам…

– Перейти на картечь! – сквозь шум боя слышалась команда капитан-лейтенанта Развозова, усиленная рупором. Он решил взять эту шебеку на абордаж.

Прозвучал последний орудийный залп с «Венуса». Канониры на нижнем деке откатили орудия от борта, закрепили их по-походному и опустили ставни артиллерийских портов.

– Сигнал «Сбор!» – скомандовал Развозов. Барабанщики ударили в барабаны сигнал № 7, означавший вызов стрелковой партии. По этому сигналу марсовые стрелковой партии, разобрав мушкетоны и ружья, начали взбираться на марсовые площадки, а остальные матросы стрелковой партии заняли позиции на шкафуте, на рострах и шканцах вдоль бортов.