Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму

– Это? – спросил Коростылёв, взяв в руки плоский ромб с прыгающими значками. Инопланетянин ответил утвердительно, и он отдал часы ему. – Можешь оставить их себе.

Инопланетянин послушно закрепил ромб на манжете рукава.

– Следующий сеанс через три часа. Потом через восемь. Мы прилетели на шесть дней. До окончания срока ракетоплан не появится.

– Значит так. У нас есть время обстоятельно поговорить с тобой. Потом ты выйдешь на связь и передашь, что всё нормально и предупредишь, что до следующего сеанса вас на связи не будет. Придумай что-нибудь, будете заняты какой-нибудь работой снаружи или ещё что-либо под вид этого. Учти, это парализатор, а вот это бластер, – Коростылёв похлопал по закреплённому над правым коленом смертоносному оружию. – Если предашь нас и вызовешь ракетоплан, я сожгу тебя вместе с радиостанцией, – стращая инопланетянина, поймал испуганный взгляд Клэр, но промолчал.

– Знаю, я знаю. Бластер страшное оружие. Не беспокойтесь, я не вызову ракетоплан.

– Вот и прекрасно. А теперь на всякий случай перейдём в рубку, поближе к радиостанции и ты расскажешь всё, что знаешь про первый звездолёт. Расскажи всё. Понял?

4

Рассказ занял основную часть времени до сеанса связи. Инопланетянин говорил медленно, некоторые слова он не мог произнести сразу, или не мог припомнить их и начинал путаться. Иногда земляне заставляли его то смолкнуть, переваривая услышанное, то повторить некоторые места ещё раз. Феллини срывался с табуретки и носился кругами по рубке. Клэр сжимала ладонями лицо и шептала: «Этого не может быть. Это невозможно». Коростылёв слушал с каменным лицом, уточнял детали и заставлял повторить непонятное.

«Дерзкий» вышел на инопланетную цивилизацию на колонизуемой планете. Земляне бросились к инопланетянам с распростёртыми объятиями, но те встретили их настороженно. Первое общение ограничилось передачей обучающего мини-компьютера, в памяти которого хранились сведения о земной цивилизации. Такие компьютеры имелись на каждом поисковом звездолёте. Это было создание Центра Контакта. В него заложили программу обучения земному языку и всевозможные программы с различной информацией о человеческой деятельности. Часть блоков оставили свободными, на них можно было бы записать свои программы и после взаимного общения с компьютером, контакт был бы обеспечен.

Инопланетяне компьютер взяли, но жестами предложили землянам вернуться на звездолёт и, показывая на небо, дали понять, что ждут чьего-то прилёта. Земляне послушно вернулись на корабль и не делали попыток выйти из него. Дни шли за днями, звездолёт окружили охраной, почти ежедневно прибывали корабли, но в контакт никто не вступал. Земляне тоже, выполняя волю хозяев, больше не предпринимали попыток к общению. Но вот всё изменилось, как по мановению волшебной палочки. На звездолёт поступила вполне связная радиограмма, из которой земляне поняли, что их приглашают выйти из звездолёта для знакомства.

Делегация землян посетила главную базу инопланетян, а их делегация – звездолёт. Инопланетяне демонстрировали образцы радушия и гостеприимства. После того как инопланетян уговорили надеть шлем, процесс взаимного узнавания облегчился. Земляне сделали множество персональных переводчиков и снабдили ими инопланетян, а через некоторое время наиболее способные к языкам могли обходиться и без них. Инопланетяне показали себя любознательными и усердными учениками. Своих знаний и достижений они не скрывали. Скрывать не имело смысла, земляне ушли далеко вперёд. Гости делились всем, кроме секрета энергии. У хозяев тоже оставались тайны, о которых земляне не подозревали.

Когда-то на Земле разрабатывались и внедрялись в практику специальными ведомствами различные способы воздействия на человеческую психику. С наступлением эры свободы, всякое насильственное воздействие на психику было признано неэтичным и несовместимым с человечностью. Исключение составляло подавление агрессивности у неизлечимых параноиков. Различные виды гипноза, используемых при обучении в связи с колоссально возросшим объёмом знаний, ничего общего с изменением психики не имели. Люди научились прогнозировать применение научных достижений и заранее оценивать, что к чему может привести.

Инопланетяне, достигнув уровня, при котором выявлялись различные способы управления поведением человека, шагнули далеко вперёд, опережая землян, остановившихся на достигнутом. Теперь их интересовала нервная система землян и способы воздействия на неё. Повышенное внимание к этому вопросу подавалось, как желание сравнить многообразие форм жизни. Прошло время, земляне начали выказывать интерес к посещению самой Планеты. Из этических соображений они не запускали автоматических станций, не прощупывали систему лучами и довольствовались тем, что инопланетяне предлагали сами. А инопланетяне всё тянули и тянули. Причина была простой, подлетев к Планете, земляне неминуемо поняли бы, что на ней не всё благополучно и стали бы более сдержаны. Во время уроков сравнительной анатомии специалисты инопланетян, поднаторевшие в психиатрии, чтении чужих мыслей и умонастроений, поняли, что к чему и земляне подписали себе смертный приговор.

Инопланетяне предложили гостям посадить звездолёт на Большой спутник и отправиться с визитом на Планету. Во время полёта к Планете, с «Дерзкого» ушло сообщение на Землю с обширной информацией. До Земли дошёл только искажённый обрывок, из которого невозможно было что-либо понять. Инопланетяне не сумели полностью заэкранировать «Дерзкий». На Планету отправилась почти вся команда. На звездолёте осталось четверо. Ни под каким видом они не должны были открывать дверь до возвращения своих товарищей. Но предосторожность оказалась тщётной. Инопланетяне успели нашпиговать звездолёт своими изделиями, в определенный момент они сработали и земляне превратились в марионеток.

– Точно я не знаю, – говорил инопланетянин. – Всё держится в секрете. Этих четверых посадили под шлем. Их мозг высосали до дна. Узнали даже то, что они думают, когда любят женщин. Наши учёные использовали свою приставку. Все четверо превратились в идиотов. Наши что-то не учли. Они стали бесполезны.

– Что с ними потом сделали? – спросил Коростылёв.

– Ничего, вытолкнули наружу.

– Где остальные?

– Пятеро здесь, на космодроме. Учат наших управлять звездолётом. У них в голове электроды. Наши хотят узнать секрет энергии. Ваш компьютер не подчиняется. Мы не знаем, как работают ваши двигатели.

– Ладно, – перебил Коростылёв, – где остальные члены экипажа?

– На Планете, их исследуют. Где, не знаю, всё секретно. Я работник космической станции.

– Военной или гражданской?

– Всё космическое подчиняется военным.

Коростылёв задумался. Мысль о спасении этих пятерых запала ему в голову.

– Теперь скажи, сколько ваших обучается на звездолёте? Они находятся на нём круглые сутки или уходят?

– Много. Мы хотим построить такие же. Ночуют на космодроме. На звездолёте работают. Бывает, остаются.

– Ты не ответил на мой вопрос. Сколько ваших бывает на звездолёте? Пять, двадцать пять?

Инопланетянин закивал головой.

– Не знаю число точно. Двадцать пять, много, меньше не много. Звездолёт охраняют.

– Ну, это и ежу понятно. Что можешь сказать про систему охраны?

Инопланетянин опять закивал головой.

– Я там не был. Всё секретно. Спросить – допрос, зачем хотел узнать.

Пленный изнемог и начал путаться.

– Ладно, последний вопрос и можешь отдохнуть. Как тебя зовут?

– Яаяаньяа, – своё имя инопланетянин произнёс на одном дыхании, вытянув губы.

– Яань, – резюмировал Феллини. – Однако, и мерзкие же вы ребята.

До сеанса связи оставалось чуть больше получаса. Пришёл Муся и сообщил, что парализованные инопланетяне подают признаки жизни.

– Они знают наш язык? – спросил Коростылёв, подымаясь.

– Нет, – Яань присвистнул, эти свистки, каждый раз другие, то тонкие, то какие-то шипящие, очевидно, что-то обозначали, как междометия в земном языке, но из-за своей непонятности уже действовали Коростылёву на нервы. – Я знаю, я начальник. Они исполнители, солдаты, да, так правильно. Я хочу быть ещё выше. Власть, деньги. Много знать.

– Угу, вишь, как у вас устроено. Тогда идём к ним. Скажешь, чтобы не рыпались. Ничего страшного с вами не случится. Сейчас наденем скафандры, вас доставят на звездолёт, там побеседуют и вернут назад в целости и сохранности. Так что можете не бояться.

Инопланетянин не двигался с места и опять свистел. Коростылёв удивлённо посмотрел на него.

– Ты что, не понял, что я сказал? Идём.

– Ты начальник. Я прошу. Не надо назад. Оставьте у себя. Вы получите информацию. За это газовая камера, там. Тут без скафандра наружу. Смерть.

– Ну, на вас не угодишь. Об этом с Командиром поговоришь. Идём быстрей.

Очнувшиеся инопланетяне сидели у двери, привалившись спинами к стене. Яань что-то посвистал им, они ответили заунывными трелями.

– Всё в порядке, – сообщил офицер Коростылёву.

Они успели заскочить в кислородно-силовой узел, и Яань накоротке познакомил Коростылёва с его работой. Правила пользования рацией он объяснял, уже готовясь к связи.

– Джоз, бери Мусю, одевай инопланетян в скафандры. Не забудь про наручники. Связь закончится, сразу двигаемся.

Вездеход ждали снаружи, тревожно вглядываясь в небо. Но Яань сдержал слово, ракетоплан не появился. Погрузились буквально на ходу, подталкивая скованных инопланетян. Двоих устроили в грузовом отсеке, поручив их заботам Муси. Яаня Коростылёв повёл в рубку.

– Клэр, наговорите как можно больше слов в компьютер. Мне нужен хоть какой-нибудь переводчик. Джоз, посылай сигнал на звездолёт, – отдав команды, Коростылев, захватив информик и два кубика, ушёл в салон. Остапчук вёл вездеход на условленное место.

Записав свои соображения, закодировав памятным шифром, сигналы для связи и некоторые объекты рельефа, Коростылёв вернулся в рубку.

– Звездолёт сигнал принял, – сообщил Феллини, он кивнул, подсел к Остапчуку и протянул ему один кубик, второй оставлял себе.

– Рэм, вернёшься на «Громовержец», отдашь Командиру. Я остаюсь, тут всё записано.

Остапчук кубик не взял, а, взметнув вверх лохматые брови, удивлённо посмотрел на Коростылёва.

– Не понял. Объясни.

Тут только Коростылёв вспомнил, что впопыхах они ничего не рассказали Остапчуку, и вкратце пересказал сообщение Яаня о «Дерзком».

– Понимаешь, есть возможность захватить «Дерзкий». Я останусь и попытаюсь что-нибудь разнюхать и сообщу на «Громовержец». А если сейчас все улетим, потом…

– Это я понял. Я не понял, почему ты в одиночку берёшься за это. Не дури, Олег, такие дела в одиночку не делаются. Ты ребятам говорил?

– Понимаешь, Клэр… Я собирался сообщить в последнюю минуту.

– Ну и дурень же ты, парень. Ты подумал, в какое положение нас с Джозом ставишь? Забери свой кубик, отдашь Леклерку. Надо будет взять с корабля малютку и ещё пару скутеров на всякий случай.

– Я же не в одиночку, – оправдывался Коростылёв, – со мной Муся останется.

– Муся! – передразнил Остапчук. – Муся он Муся и есть. Ты катером умеешь управлять?

Коростылёв кивнул утвердительно.

– Но на катере нас быстрее засекут, – возразил тут же.

– Они всё равно скоро про наши подвиги знать будут. Догадаться, что мы попытаемся проникнуть на «Дерзкий» не трудно. Сбить малютку не так-то просто, их кое-чем оборудовали. Да и летать можно пониже, чтобы не засекли, главное – скорость. Это мы ещё посмотрим, а про запас иметь не помешает. Ты спроси своего нового дружка, известно ему, что его начальники про нас замышляют?

– Вас всех хотели уничтожить, – ответил Яань. – Сейчас – захватить живыми. Почему не знаю.

– Олег! – окликнула Коростылёва Клэр. – Мы с Джозом тоже остаёмся.

Коростылёв от удивления застыл с раскрытым ртом.

Остапчук захохотал.

– Эх ты, конспиратор.

Они добрались до условленного места, прощупали окрестности радаром, прослушали эфир, призвав себе на помощь Яаня, и послали сигнал о том, что путь свободен. Через несколько минут в небе появилась быстро снижающаяся яркая точка.

– Пьер, – говорил Коростылёв Леклерку, войдя вместе с Феллини и инопланетянами на корабль. Они стояли возле шлюза, откинув шлемы. – Мы остаёмся. Пятеро наших здесь, на «Дерзком», – он протянул Леклерку кубик. – Будьте осторожны, они знают наш язык и хотят захватить «Громовержец», – Коростылёв говорил быстро, не давая Леклерку времени на раздумья. – Дай нам малый катер и два скутера.

– На малютке есть два скутера. Про язык уже известно. Мы получили квантограмму. Кто-то заверяет нас в своей дружбе и просит о помощи.

– Пьер, это может быть ловушка. Инопланетяне очень коварны. И ещё, нам понадобятся индивидуальные переводчики. Один из инопланетян, тот, что с зигзагами, знает наш язык.

– Ты всё записал? – Леклерк перебил его и подбросил в руке кубик, Коростылёв кивнул утвердительно. – Не будем терять времени. Забирайте катер, вам лучше пока закрепить его на вездеходе и не пользоваться, пока не уберётесь отсюда подальше. А теперь за дело. Действуйте! Я прилечу к вам, Олег.

Герметизируя на ходу шлемы, Коростылёв и Феллини бросились в сопровождении Леклерка в грузовой отсек.

Когда на корабле взревели двигатели, и он начал отрываться от поверхности, в небе появились две быстро приближающиеся точки, а в динамике раздался чужой голос до невозможности растягивающий гласные:

– Земляне! Немедленно сядьте! Немедленно сядьте! Иначе будете сбиты.

– Эх, полоснуть бы лазером для острастки, – Феллини даже потянулся к пульту.

– Сиди, – успокоил его Остапчук. – Корабль уйдёт, а мы только себя обнаружим.

Они молча следили за удаляющимся планетолётом. Словно мотылёк тот метался из стороны в сторону, постоянно меняя курс. От ракетопланов отделились две искорки и помчались вдогонку, но вместо одной точки уже три веером уходили ввысь и разобрать, где настоящая цель, где ложная, стало невозможно. Скоро всё потерялось в черноте ночи. Ракетопланы сделали широкий круг и скрылись с экранов. Остапчук запустил двигатель, и вездеход помчался вперёд.

Глава 11

1

Место для стоянки они наметили в четырёхстах километрах от космодрома, возле огромного кратера. Если бы не надобность в скрытности, полёт отсюда до «Дерзкого» на катере, не составил бы и часа. Командир не зря охарактеризовал Остапчука, как водителя-аса. Вызывая у Коростылёва восхищение своим мастерством, он втиснул неуклюжий на вид вездеход между каменными нагромождениями, как прогулочный гравимобильчик. Чтобы не обнаруживать вездеход мощной антенной, Коростылёв с Феллини раскинули сеть следящей системы. Остапчук с Мусей, используя воздушный баллон и распылитель, обсыпали корпус подвижной крепости пылью и при взгляде сверху, она слилась с окружающим ландшафтом. Феллини настроил аппаратуру, и всякие неожиданности были исключены. Закончив дела, все прошли в салон, проглотили положенное количество калорий и, превратив спальные ложа в кресла, уселись вдоль стен. Остапчук с Клэр у одной и Коростылёв с Феллини напротив.

Поневоле постоянно находясь на виду у товарищей, Клэр и Олег вели себя, как добрые приятели, затаив свои истинные отношения до лучших времён. Лишь изредка обменивались взглядами или невзначай касались друг друга. Остапчук взял шефство над девушкой, называя Коростылёва и Феллини молодыми лоботрясами, от которых лучше держаться подальше. Он относился к ней, как к большому ребёнку, который хотя и подрос, но всё равно ребёнок.

– Ну что, пошепчемся? – произнёс Коростылёв, дождавшись, когда все рассядутся.

– Чего уж тут шептаться! Жрать охота! Мне бы вместо этих пилюлек кусочек мясца грамм на пятьсот, – заворчал уныло Феллини. – Я к этой пище богов, наверное, вовек не привыкну.

– Ага, – насмешливо ответил Остапчук. – Кусочек мясца, бутылочку винца, а потом что, инопланетяночку под бочок?

Клэр, прикрыв рот кончиками пальцев, подмигнула Джозу, кивнув на своего соседа.

– Ладно, хватит вам перемигиваться, – проворчал Коростылёв. – Давайте думать. Задача номер один, как проникнуть в звездолёт. Изнутри нам дверь никто не откроет, а замок они скорей все перешифровали. Задача номер два, как связаться с нашими. Если им в мозг вставлены электроды, кто-то может давать команды, причём находясь внутри звездолёта, а не снаружи. И третье, нужно выяснить, можно ли взлететь на «Дерзком», – он размышлял вслух, так ему казалось легче найти решение. – Третье нам, пожалуй, не под силу. Основное – проникнуть в звездолёт. Потом свяжемся с Командиром, и с «Громовержца» прилетит Леклерк со своей командой, нам надо подготовить вход в «Дерзкий». Для начала я думаю проделать ту же операцию, что и возле блокпоста. Клэр, ты можешь управлять катером?

– Только авиалеткой. На скутере, во время подготовки на Луне научилась. И тогда, на «Громовержце», два раза летала, – ответила Клэр сокрушённо.

– Жаль. Авиалетки остались на Земле. Научиться управлять катером проще пареной репы, но сейчас потребуется виртуозность, а её просто так не добьёшься. Придётся тебе на пару с Мусей посидеть в вездеходе.

Все члены группы захвата по-прежнему считали Коростылёва старшим, как его назначил Командир. Но за эти дни засад и ожидания, как-то само собой выходило, что Коростылёв давал установку, Остапчук рассуждал, они с Феллини спорили, а потом устами Коростылёва рассуждения Остапчука становились заданием.

– Муся вам самим понадобится. Я уж как-нибудь сама продержусь. Если что, пошлю СОС, вы и примчитесь.

– А ты, Рэм, чего молчишь?

– Я что скажу? Мы там ни разу не были. Прилетим, поглядим. Первый раз идти, конечно, лучше с Мусей. Ты, Джоз, побольше своих штучек-дрючек набери.

– Что ж, лететь так, лететь. До рассвета четыре часа, должны успеть.

Проинструктировав остающуюся девушку на все случаи жизни, и велев в случае чего, посылать СОС и крушить всё и вся лазером, мужчины перешли в катер. Прикусив от усердия нижнюю губку, Клэр манипулятором подняла летательный аппарат над вездеходом, Остапчук дал малый ход, и они улетели.

Если вездеход представлял собой двигающийся блокпост, способный обеспечить жизнь шести человек в течение месяца, имел компьютер, разнообразное вооружение, не считая системы связи и обнаружения, в темноте мог передвигаться с помощью приборов ночного видения, катер-малютка служил только для передвижения. Максимально в нём могли прожить четверо в течение суток, а дальше либо надевать скафандры, либо подзаряжаться. Он тоже мог передвигаться и днём, и ночью, но никакого вооружения на нём не предусматривалось, оружием ему служили скорость и маневренность. Во время дрейфа вокруг Х-5 к системам связи и локации добавили автоматические системы защиты и небольшие лазеры, служившие скорее для ослепления противника, чем для борьбы с ним.

К космодрому летели, сделав порядочный круг среди кратеров и скальных нагромождений. Остапчук, как обычно, сидел у пульта управления, Феллини сверялся с маршрутом, а Коростылев проверял Мусины доспехи и пополнял запас энергии. Муся недовольно ворчал, но у Коростылёва не было другого занятия. Иногда включался зуммер, автоматическая система безопасности сбрасывала скорость, и Остапчук корректировал курс. Через полтора часа показались огни космодрома. Рэм снизил скорость и повёл катер на облёт территории. Залитый ярким, безжизненным светом космодром казалось, спал. Внезапно Остапчук выключил двигатель и катер, пролетев несколько десятков метров, приземлился, оставляя за собой борозду в толстом слое пыли. Остапчук потянулся и один за другим отключил локатор и приборы ночного видения.

– Ты что! – воскликнул Коростылёв. Он уже оставил в покое Мусю и, вернувшись в рубку, стоял позади кресел.

Остапчук откинулся на спинку и смотрел в лобовое окно.

– Глянь в иллюминатор, – ответил, не оборачиваясь.

По периметру взлётно-посадочного поля двигался транспортер с вертящейся антенной на крыше. Коростылёв чертыхнулся.

– Близко подлетели. Надо удалиться километра на три.

Все трое молча следили за медленно ползущим механическим жуком и разглядывали корабли инопланетян. По виду они сильно отличались от земных. Вытянутые, удлинённые формы придавали чужим кораблям вид гигантских игл.

– «Дерзкий» как назло с той стороны, – проговорил Феллини, стискивая от волнения подлокотники.

– Ничего, сейчас проползёт эта букашка, подальше отлетим.

Едва не касаясь днищем поверхности, катер совершил по широкому полукругу облёт космодрома, оставив позади мрачные сооружения технических служб, ангаров, стоянку ракетопланов. Впереди, освещённое ртутными светильниками, высилось здание космопорта, заслоняемое богатырским корпусом земного звездолёта. Коростылёв показал на экране тёмное пятно чуть правее курса и, согласно кивнув, Остапчук направил катер во впадину.

– Ну что, Джоз, пробежимся пешком. Здесь недалеко, пожалуй, не больше четырёх километров. При тутошней силе тяжести, раз плюнуть.

– Ни пуха вам! – раздалось в шлемофонах напутствие Остапчука.

Муся, за ним в десяти метрах Коростылёв и Феллини, скачками побежали к космодрому. Впереди, чуть ближе от взлётно-посадочного поля, тёмной массой виднелся звездолёт. Расстояние быстро сокращалось, когда оно уменьшилось до полутора сотни метров, Коростылёв остановил спутников.

– Погоди, Джоз, что-то тут не так, не может быть, чтобы к звездолёту так запросто подойти можно было. Муся, пройди вперёд, разведай, если обнаружишь преграду, возвращайся назад. Действуй!

Через несколько минут Муся вернулся. Он удалился не более трёх десятков метров.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Феллини, готовый рвануться вперёд.

– Через тридцать семь метров на высоте метра и полутора лучевая блокировка, через пятнадцать метров за ней лёгкая металлическая преграда, дальше путь свободен.

– Металлическая преграда? – переспросил Феллини и вгляделся вперёд. – Ничего не вижу. Ты ничего не напутал?

– Звёздный робот никогда не путает, – с достоинством ответил Муся. – Очень лёгкая преграда.

– Если он говорит, значит, что-то есть, – задумчиво произнёс Коростылёв. – Подойдём, посмотрим. Показывай, где лучи, – велел роботу. – Смотри только, не коснись их.

Лазутчики легли в пыль и проползли под лучом. Присев на корточки, долго вглядывались вперёд сквозь линзы. У Феллини затекли ноги, и он медленно поднялся во весь рост. Не успев, как следует распрямиться, он тут же опять присел и схватил Коростылёва за руку повыше локтя. Олег даже сквозь эластичную металлизованную ткань скафандра и комбинезона почувствовал крепкие пальцы.

– Ты ничего не видел? Она засеребрилась на свету. Её так не видно, только под каким-то углом, я заметил, когда почти встал.

– Да говори толком, кто она? Я-то не вставал, – недовольно зашипел Коростылёв, с усилием высвобождая руку.

– Да паутина же!

– Паутина? Ты что, спятил? Откуда здесь паутина?

– Откуда, откуда. Лёгкая металлическая преграда, человеческим языком сказано. Я её один миг видел. Ты потихоньку подымайся и гляди поверх звездолёта на свет. Она засеребрится.

Коростылёв несколько раз неуверенно приподнялся, пока в глазах действительно что-то мелькнуло.

– Ладно, не будем маячить, – сказал, усаживаясь рядом с Феллини. Ещё б немного и мы в этой лёгкой металлической преграде запутались, как мухи. Что делать будем?

– Если перепрыгнуть на скутерах?

– Тогда уж сразу на катере сесть посреди поля. Здравствуйте, вот и мы. Вертится одна мыслишка, получится ли только. На Земле живёт такое животное, крот называется. Не зря я Мусю инструментом для отбора проб снабдил. Хорошо не додумался выложить. Муся, сейчас будешь пробы отбирать.

– Ты ему команды без шуточек давай. У них с юмором туговато, он тебе, в самом деле, проб наотбирает.

– Муся, – Коростылёв подозвал робота и заговорил серьёзно. – Слушай команду. Под сеткой сделай подкоп, так чтобы смогли в скафандрах пролезть и не задеть её. Времени мало, сделать надо быстро.

Робот взялся за дело, а Коростылёв предупредил Феллини:

– Что-то мы с тобой разболтались. Дальше разговариваем, только по кабелю. Бережённого бог бережёт.

Они благополучно пролезли в подкоп, и Коростылёв знаками велел Мусе оставаться у лаза. Звездолёт чёрной громадиной нависал над ними, и дальше лазутчики шли в его тени. Рядом с кораблями инопланетян он выглядел настоящим мастодонтом. Входной шлюз находился с их стороны, но располагался повыше модуля, и дверь до половины освещалась косым светом. Дойдя до ближайшей дюзы, оба одновременно с волнением коснулись холодного металл, словно перед ними находилось больное измученное животное, ждущее ласки. Коростылёв показал Феллини на тонкую металлическую лестницу, закреплённую у входа и, ткнув себя в грудь, показал вниз. Феллини жестом удостоверил, что понял и, подпрыгнув, быстро полез вверх. Коростылёв вынул парализатор и присел у основания лестницы. Через минуту, обозвав себя идиотом – что можно сделать парализатором против скафандра? – закрепил его на место и взял в руки бластер. Оглядев поле, всмотрелся в серое, словно безжизненное, здание космопорта, поднял голову вверх и замер от волнения. Левая часть верхушки лестницы была хорошо видна и Феллини, как кошка, прицепившись к правой стороне, удерживаясь одними ногами, оглаживал дверь руками. «Только бы не заметили, только бы не заметили», – шептал Коростылёв про себя. Снять Феллини с какого-нибудь секретного поста ничего не стоило. Нервы сторожа не выдержали, он готов был лезть на помощь товарищу, но тот сам стоял уже рядом и, пристыковавшись кабелем, докладывал: