Яблони в цвету. Книга 1. Братья по разуму

– Возвращаются! – возглас дежурного пилота Али Штокмана прозвучал выстрелом в ночи.

Штокман включил обзорный экран звездолета, и все наблюдали стыковку корабля с четвёртым модулем, а потом бросились к лифту.

В коридоре показались шесть фигур. Впереди шёл Андерс, за ним трое инопланетян и замыкали шествие Леклерк, и дежуривший в модуле Юрген Дзевановский. Никто из коростылёвской четвёрки не прилетел. Инопланетян уже видели на экранах, но там они казались не всамделишными, а сейчас предстали воочию, и все молча, не двигаясь, в упор рассматривали их. Вот они – представители иного мира. Это ради встречи с ними земляне совершали подвиги, терпели невзгоды, в расцвете сил уходили в небытие, отправлялись в поиск с новыми надеждами. Энтузиазма у землян представители чужой цивилизации не вызвали.

– Ну, чего вы? Обыкновенные инопланетяне, эко диво! – воскликнул Андерс, окинув взглядом столпотворение.

Леклерк вышел вперёд и протянул Командиру кубик и журналы, исписанные незнакомыми значками и линиями.

– Коростылёв остался там, – доложил он, – на кубике всё записано. А это, – кивнул на журналы, – документация с поста. Вот он, – Леклерк повернулся к пленникам, – с молниями, какой-то чин у них, может по-нашему разговаривать. Куда их девать?

– Ты, Пьер, скажи хоть два слова, что с ребятами? – к ним подошла сердитая Виола. – Чего секретничаете?

– Ребята живут, не тужат, – отшутился первый пилот. – Двадцать часов в сутки спят, четыре работают. Всё нормально с ребятами, «Дерзким» занялись.

– Ну что, налюбовались на инопланетян? Теперь все по каютам. Остаются Хайнелайнен, Керри и Караян. Вам придётся поработать. Остальные – спать, утром в кают-компании получите полную информацию.

Вокруг послышались недовольные вздохи, но вступать в спор с Командиром никто не стал.

– А мы давайте в отсек к контактникам, поближе к шлему.

Прослушав кубик и допросив Яаня, Командир разбудил Битова.

– Слушай, док, срочное задание. Нужно выяснить, что с этими типусами станет, если им дать концентратор мысли и насколько интенсивно мы можем общаться с ними через шлем? Собственно, интересуют двое. Один что-то вроде наладчика по компьютерам, а второй, с зигзагами, программист какого-то класса. Нам надо искать ключи к их компьютерной системе, дело срочное и серьёзное. Ждать мы не можем.

– Чего они рассказывают-то? – Битов задрал кверху бороду и пошкрябал снизу подбородок. – Где наши-то?

– Повторять не хочется. Ничего хорошего. Утром узнаешь.

Одна из девушек всхлипнула, и Битов обернулся к ним. У Джой Керри глаза опухли и покраснели, Мадлен Караян застыла, как изваяние. К Мадлен Битов питал нежные чувства и знал, что означает это её выражение. Благодушное настроение покинуло добряка-великана, и он растерянно произнёс: «Тэ-экс!».

– Ладно, Энтони, давай за дело. Может тебе кого из парней дать? Вдруг буянить начнут?

Битов хмыкнул презрительно и повёл мощными плечами.

– Эти сморчки-то? Тоже мне, буяны!

– Да, док, – остановил Битова Командир, – этот с зигзагами так сдался, а тех двоих ребятам пришлось парализаторами обрабатывать.

– Хорошо, что предупредил, – Битов остановился в дверях. – Если под парализаторами побывали, с ними ничего нельзя делать. Этого я забираю, – он водрузил могучую длань на темя Яаня, – а тех двоих отправьте спать.

Командир чертыхнулся, но возражать не стал – слово корабельного врача являлось законом для всех.

– Девушки, и вы, Питер, можете отдыхать. Эта процедура не скоро кончится.

Программистки ушли в жилой отсек, а Хайнелайнен устремился за Битовым.

– Какой уж тут сон, – пробормотал на ходу. От волнения у него даже брови встали дыбом.

Довести до сведения команды последние новости Командир доверил Фуше, сам остался в рубке связи. Эту ночь он так и не ложился. «Подпольщики», как он окрестил радиостанцию северян, запаздывали.

– Они, наверное, имели в виду свои сутки, а не наши, – предположил Свенсон.

– Возможно, ты прав. Действительно, у них же сутки длиннее наших. Я буду у Хайнелайнена, – предупредил Командир и спустился на исследовательский этаж.

Обе девушки находились уже здесь и, сидя у компьютера, тихо переговаривались. Командир сходу выдал им задание.

– Подготовьте вопросы для инопланетянина. Боюсь, доктор больше одного раза не разрешит сажать под шлем.

Вскоре появился и сам эскулап со своим подопечным, эскортируемый неугомонным специалистом по контакту.

– Ну и что, на кого они больше похожи, на людей или динозавров? – встретил Командир вопросом вошедших.

Битов запустил пятерню в нечесаную бороду, выдернул волосок, зачем-то посмотрел на свет и, только изучив собственную растительность, решил, что готов к ответу.

– Если, в общем, и целом, что касается телесной оболочки, они действительно наши братья. А что касается вот этого, – Битов постучал пальцем по лбу, – пусть коллега разбирается, – и он кивнул на Хайнелайнена. – Кто шлемом заниматься будет, я или он?

– Питер, – односложно ответил Командир.

– В общем, и концентратор, и шлем всё не более половины нормальной человеческой дозы. Ну, коллегу я проинструктировал, – Битов покачал головой. – Вот непоседа. Ладно, если не нужен, пойду к себе, позанимаюсь анализами.

– Ты бы, док, мне одну пилюльку выдал, для собственного потребления, – в голосе Командира послышались непривычно просительные нотки, и Битов удивлённо посмотрел на грозного начальника. – Ночь не спал, ещё на связь идти, – Командир смотрел на независимого подчинённого заискивающим взглядом.

– Перебьёшься, – отшутился Битов, покидая отсек. – Нарушение режима не является причиной для употребления концентратора. Кофию выпей. Когда закончите свои пытки, позовите. Проверю состояние подопытного.

На этот раз «подпольщики» держались на связи десять минут. Они пригласили землян на Планету и обещали полную безопасность.

– Мы знаем, где находятся ваши люди, и поможем их спасти, – сообщали загадочные незнакомцы. – Присылайте свою делегацию, вместе обсудим все вопросы. Нам нужна ваша помощь. Не доверяйте официальным представителям. Их цель – захватить вас, также как и ваших товарищей. Они ни за что не освободят их. Без нашей помощи вам не справиться.

Командир условился о следующем сеансе связи, во время которого обещал сообщить решение землян. Через два часа после сеанса с «подпольщиками», поступил ответ на обращение. Инопланетяне предлагали посадить «Громовержец» на Большом спутнике и начать переговоры. Ни об экипаже «Дерзкого», ни о пленных, захваченных на блокпосту, не говорилось ни слова. Командир ответил, что любая посадка звездолета запрещена данным ему приказом и потребовал дать конкретный ответ о месте нахождения экипажа «Дерзкого». Инопланетяне опять замолчали.

На четыре часа Командир пригласил в свою каюту обоих заместителей и шефа инженерной службы Ираклия Богданова. События разворачивались в нежелательную сторону и требовали быстрых, твёрдых решений. Время рассуждений и раздумий заканчивалось.

Глава 13

1

– Ну что, друзья мои, мы на распутье, – Командир, дождавшись, когда приглашённые руководители рассядутся, встал и заходил по каюте. У двери рука привычным жестом взъерошила седеющий ёжик, он остановился, и поочерёдно оглядел участников совещания. Пьер Леклерк, энергичный красавец, глядел на него во все глаза и ждал только одного – приказа к действию. Полноватый Ираклий Богданов, откинув назад длинные волосы, внимательно изучал собственные пальцы, словно никак не мог поверить, что их всё также десять, как было вчера и позавчера. Его ироничный друг, шеф исследовательской группы, Армен Фуше, сидел в позе скучающего сибарита с сутствующим лицом и периодически поглаживал указательным пальцем холёные, слегка тронутые инеем, усы. Фуше обладал обманчивой внешностью. По росту и комплекции, выглядел сродни Хайнелайнену. Но, если при взгляде на Хайнелайнена на ум приходил разболтанный складной ножик, то обнажённый Фуше, видом хорошо тренированного тела вызывал в спортзале зависть у рослых молодых парней, годящихся ему в сыновья. А организованному, не знающему лени, уму, завидовал иногда и сам Командир.

– Северяне в третий раз вышли на связь, просят о помощи, и уверяют, что только они в состоянии помочь выручить наших товарищей. Восточники предлагают посадить «Громовержец» на Большом спутнике и начать переговоры. О «Дерзком» хранят упорное молчание. Причём, северяне предупреждают о коварстве восточников. Как я полагаю, восточники подавили всю планету и держат её под постоянным прицелом. У северян появились какие-то силы, которые хотят сбросить это иго, поэтому им и нужна наша помощь. Если мы откликнемся на их призыв, то неминуемо окажемся втянутыми в конфликт с восточниками. У нас достаточно средств для оказания им решающего содействия, но мы всего лишь люди, а не боги, и не вправе влиять на исторические процессы. Между тем, без помощи северян нам своей задачи не выполнить. Впрочем, – Командир сел в жёсткое кресло, – Не буду навязывать своё мнение. Прошу высказываться, Пьер, начинай.

– Я прошу направить меня на Большой спутник. Коростылёв, конечно, молодец, но попытки его группы проникнуть на «Дерзкий» похожи на детские игры.

– Извини, перебью, – Командир поднял руку, – для серьёзных дел у него нет возможностей. Его задача разведка, и, по-моему, он с ней справляется. Продолжай, – помимо воли, Командир с лётным составом разговаривал несколько иным, более суровым тоном, чем с другими членами экспедиции.

– Я беру человек пять и отправляюсь на Большой спутник. Моя задача захватить «Дерзкий» с помощью группы Коростылёва, и поднять звездолёт в космос. Если инопланетяне выйдут на связь с «Дерзким», задача упростится. Главное, в каком состоянии «Дерзкий», сможет ли он лететь, и второе – где будут находиться те пятеро в момент захвата. Вот. – Леклерк сделал паузу, скрестив на груди руки, вытянув ноги и откинувшись в кресле. – А что касается самой Планеты, лететь надо обязательно. Наши планетолёты и катера сейчас достаточно оснащены, чтобы ответить на недружественный приём. Группа должна быть, конечно, побольше той, что полетит на спутник. Задача у этой группы – сбор информации. И конкретной о наших ребятах, и вообще обо всей цивилизации. А потом, уже на основании собранных сведений, разработать план освобождения. Руководителем группы предлагаю назначить Армена.

На этих словах Леклерк умолк, и Фуше сделал в его сторону лёгкий поклон.

– Благодарю за доверие. У тебя всё? – дождавшись утвердительного кивка, он в последний раз пригладил усы. – Во-первых, Джон, ты не прав. Никаких исторических процессов мы не нарушим. По прогнозам моего учёного коллеги Хайнелайнена, восточники уже нарушили закономерность исторического процесса и приведут цивилизацию на Планете к гибели. Во-вторых. Это, конечно, предположение, но каким бы смехотворным оно не казалось, боюсь, что я всё же прав, восточники строят планы войны с Землёй. Что-то серьёзное нашей цивилизации они не сделают, это чистейшей воды авантюра, но определённый вред причинят. Тем более их действия несут угрозу жизни землян, безразлично, одному или миллиону.

– Эка ты хватил! – Командир прервал Фуше. – Мы, конечно, примем меры для защиты Земли и без надзора Планету не оставим. Я имел в виду активные военные действия на самой Планете. Если мы полетим к северянам, то помимо своей воли окажемся втянутыми в конфликт, а вот этого мне и не хотелось бы делать.

– Позволь вопрос. Что они отвечают на наши послания? – Командир молчал и Фуше ответил сам: – Ничего вразумительного. Почему не начать переговоры сейчас, зачем сажать «Громовержец»? В лучшем случае они набивают цену, а в худшем – дело нечисто. Надо лететь на Планету, чего бы это ни стоило. Я не призываю устраивать революцию или начинать войну Севера и Востока, но переговорами мы ничего не добьёмся. Я не понимаю, почему ты медлишь? – Фуше смотрел на Командира, и в его взгляде читалась жёсткость.

– Я хотел бы услышать Богданова, – отводя взгляд, ответил Командир.

При этих словах шеф инженерной службы встрепенулся и, проверив костяшками пальцев, качество бритья на пухлых щеках, виновато посмотрел на Командира и быстро ответил:

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Что-о?

В этом полёте Командир впервые встретился с Богдановым и никак не мог привыкнуть к присущей тому форме общения. Богданов специализировался по двигателям и преобразователям энергии, но и в любой другой системе на лету схватывал суть. Шутники даже предлагали устроить соревнование между проницательным инженером и компьютером. Пропустив информацию по своим многочисленным извилинам, тот выдавал решение, которое, как правило, было верным, но требовало расшифровки. Как и для работы с компьютером, для общения с Богдановым надо было иметь определённый опыт и навыки. Это то, что касалось техники, когда дело касалось людей, Богданов на глазах преображался в порядочную мямлю. Командир разгадал эту его нерешительность. Мозг Богданова выдавал столько вариантов, что обладатель его со своей застенчивостью и боязнью кого-либо обидеть, никак не мог выбрать самый безболезненный. На роль руководителя он не подходил, но шефом инженерной службы Ираклия назначили на Земле, и Командир не стал менять это назначение в полёте, да, собственно говоря, и острой нужды в перемене не ощущалось.

– Я тебя не понял, – Командир выжидающе смотрел на инженера.

– Я говорю, вероятность возвращения на звездолёт тех, кто полетит на Планету, составляет пятьдесят процентов.

– Ты оптимист, Ираклий, я эти шансы оцениваю значительно ниже. – Богданов сам того не ведая, попал в болевой центр Командира. Именно по этой причине авторитетного, хладнокровного руководителя экспедиции покинула обычная решительность, при этом он прекрасно сознавал, что лететь на Планету нужно и определять, кому лететь, будет он и никто другой. Командир пружинисто поднялся и, глубоко засунув руки в карманы, опять заходил взад-вперёд по каюте. – Это хорошо, пятьдесят процентов, я так думаю – все десять. В безопасности, – он выдернул руку из кармана и, срывая на Богданове раздражение, погрозил пальцем, – в относительной безопасности, все будут в корабле, но из него придётся выйти, вот в чём дело, а тогда всё – люди станут, как голенькие.

– Ты же сам говорил, что северяне обещали защиту, – слабо запротестовал Богданов.

На это возражение Командир только рукой махнул.

– Они хоть бы сами себя защитили.

– Командир, ты уж слишком пессимистически настроен, – подал голос Леклерк. Нервозность Командира не обошла первого пилота. Оставив позу уверенного в себе космического волка, он согнулся в кресле, уперев локти в колени, и ревниво следил за своим кумиром. – Ты прямо представляешь всех нас беззащитными птенцами. И на планетолётах, и на катерах сейчас достаточно и вооружения, и средств защиты. Да и ручное оружие чего-то стоит.

– Я готов, даже если десять процентов, – невпопад сказал Богданов, перебивая Леклерка, и твёрдо посмотрел в глаза Командиру.

– Чего ты готов? – Командир стремительно подошёл к главному инженеру и, нагнувшись, не мигая, сверлил того пронзительным взглядом.

– Как что? Лететь! – ответил Богданов, невольно вжимаясь в спинку кресла.

– Ах, лететь ты готов! А с тобой кто полетит? Ты готов решить, кто полетит туда, – Командир энергично ткнул куда-то в стену, – а кто останется здесь, – его рука описала круг, и палец указал в пол каюты. – Это ты готов решить?

– Командир, – Фуше обратился не как обычно, по имени, а так как к нему обращались все члены экипажа. – Ты к чему клонишь? Опять решил общий сход устроить? Так это ни к чему. По-моему тебе достаточно ясно всё сказали. Да, все здесь добровольцы, и все готовы к самопожертвованию во имя, и в защиту, и так далее, но умирать никто не хочет. Ни я, ни он, и не он, – Фуше поочерёдно показал на Леклерка и Богданова. – Но вытаскивать номера и определять, когда чья очередь, твоя командирская привилегия и не перекладывай её, пожалуйста, на чьи-то плечи. Тебе решать и никому другому.

Командир выпрямился, вспышка ярости прошла, он даже похлопал Богданова по плечу.

– Извини, Ираклий, я погорячился.

Посмотрев насмешливо на Фуше, дотронулся до шеи.

– Ну, спасибо, ребятки, за доверие, у командира шея толстая, всё выдержит.

– Не паясничай, – остановил друга Фуше. – Я ещё не всё сказал. – Зам оставил тон ироничного интеллектуала и говорил резко и сухо. От его слов у Командира свело скулы, и побелели глаза, но он выслушал не перебивая. – Тебе не кажется, Джон, что ты ведёшь себя, как истеричная барышня из ветхозаветной мелодрамы? Ты ещё поведай нам о своих чувствах, расскажи, как тебе тяжело. Ты сейчас раскис, а что будет дальше? Мы можем погибнуть все, на твоих глазах сгореть в адовом пламени, но ты, лично ты, покинуть звездолёт не имеешь права. Какие бы благородные чувства тебя не терзали, какие муки совести тебя не разрывали, выйти из звездолёта ты не имеешь права. Во-первых, довести звездолёт до Земли в одиночку сможешь только ты. А вернуться звездолёт должен обязательно. То сообщение, которое мы послали на Землю, перед тем как лететь к Большому спутнику, было последним. Ни одно сообщение из этой чёртовой системы до Земли не дойдёт. «Дерзкий» тому пример. На Земле должны знать правду, повторяю тебе ещё раз, инопланетяне замышляют войну против Земли, и ты должен предупредить об этом. Во-вторых. Ты подписал обращение своим именем, теперь инопланетяне будут гоняться за тобой, им позарез нужна твоя голова. Возможно, это и к лучшему, что им известно кто находится на борту «Громовержца», это даст нам какой-то выигрыш во времени – они хоть на маломальский период прекратят пускать в нас ракеты. Но если ты покинешь борт звездолёта и из-за какой-нибудь случайности попадёшь к ним, секрет, который хранится в твоей голове, перейдёт в их головы. Ты сам представляешь, к чему это может привести.

– Откуда им об этом знать? – возразил Командир, но голос его прозвучал неуверенно.

– Не задавай глупых вопросов. С их привычкой копаться в чужих мозгах, они уже всё знают о тебе от наших.

– Можно заблаговременно заменить пароли на всех звездолётах, – с необычной для него нерешительностью пробормотал Командир.

Фуше взорвался.

– Сам-то понял, что сказал? Перепаролить главные компьютеры на звездолётах! Как ты себе это представляешь? Мановением пальца собрать все звездолёты из Вселенной в Солнечной системе? Сколько эта операция займёт времени? Да и вначале надо предупредить об этом Землю. Представляешь, какая начнётся кутерьма после такого сообщения? Да мы на уши всю Ойкумену поставим.

Командир сел в кресло и побарабанил пальцами по подлокотнику.

Лучший друг отчитал, как мальчишку, и поделом, нельзя давать волю чувствам.

– Что ж, закончим на этом. У кого-нибудь есть особое мнение о членах экипажа? – Все покачали отрицательно головой. – Тогда все свободны. Армен, собери через час всех в кают-компании, я объявлю приказ кому куда. Тебе лететь, очевидно, раньше Пьера, как только получим координаты, сразу вылетаете.

Глаза у Фуше потеплели, и само лицо смягчилось и подобрело.

– Ты уж извини, Джон, за резкость, но встряска тебе, по-моему, была необходима. Только ты уж, пожалуйста, прислушайся к моим словам.

– Ладно, чего уж там. Если смотреть объективно, мыслишь ты правильно.

Фуше с достоинством кивнул и удалился вслед за поспешившим покинуть командирскую каюту Богдановым. Леклерк задержался у двери, в нерешительности теребя ассирийскую бороду.

– Ну, – недовольно буркнул Командир, – что ещё?

– Понимаешь, – Леклерк медлил, не зная как поточней выразиться, чтобы быть правильно понятым. До сих пор он воспринимал происходящее как обыкновенную работу, которой кто-то чинил досадные трудности. Истинный смысл окончательно дошёл до него только сейчас. Даже не слова Командира донесли до него этот смысл, а само его поведение, раздражённость и неуверенность. Таким он Командира никогда не видел. А близко знал он его уже десяток лет, и за этот десяток случалось всякое. – Оставь на звездолёте при себе Боянова.

– А что так? – Командир насмешливо посмотрел на первого пилота.

– Хм. Ну-у, он самый малоопытный из пилотов, а тут при тебе, в спокойной обстановке, в общем, так будет надёжней. – От смущения и необычности просьбы, Леклерк смотрел на Командира короткими взглядами.

– Ишь, ты. Ты себе, значит, опытных заберёшь, а мне недоучек оставишь. А я может, тоже хочу, чтобы при мне опытные находились. Не финти, Пьер, неумех в нашей экспедиции нет. А если есть, так это твоя вина. Времени было предостаточно, чтобы подучить. Говори без выкрутасов.

– Понимаешь, Боянов самый молодой среди нас, по сравнению со мной, вообще мальчик. Мне бы не хотелось, чтобы он погиб, – Леклерк усмехнулся и покачал головой. – Он даже краснеет, когда ребята о своих похождениях треплются. Ну, сам знаешь, во время дрейфа как время идёт.

Губы Командира изогнулись в ироничной улыбке.

– Ну, от вашего трёпа и я иногда краснею. Боянов молодой, а Феллини, не говоря уже о Стентон, на много ли они его старше? Ладно, Пьер, иди, я подумаю, – Командир махнул рукой, выпроваживая подчинённого.

Закрыв дверь, он посмотрел на Микки, безмолвно участвующего во всех совещаниях и задумался. Слова Леклерка о Боянове говорили о многом. Это была не только забота старшего брата о младшем. Сам того не ведая, Пьер невольно чуточку приоткрыл перед Командиром свою душу. Чудаковатый психолог был прав. Леклерк трезво оценивал ситуацию, видел себя в ней и осознавал, что третий полёт на Большой спутник может оказаться последним полётом в его жизни. Но сознание смертельной опасности предстоящих действий нисколько не умаляло в нём решимости исполнить свой долг и обязанности. Вырывать из плена захваченный звездолёт должен был, конечно же, он.

2

Фуше уже не первый говорил Командиру об его исключительном положении в этом поиске. Разговоры на подобные темы Командиру не нравились. От них попахивало душком элитарности, а всякие поползновения выделять высших, были ему противны. Профессию руководителя он считал такой же, как профессия инженера, пилота или садовода. Если человек, становясь руководителем других людей, рассчитывал на какое-то особое к себе отношение, такого человека от руководства нужно держать подальше.

Когда до отлёта оставалась неделя, вся экспедиция получила трёхдневный отпуск на отдых и встречу с родными перед уходом в поиск. К венерианцам родные прилетели на Луну, а тем, у кого родственники жили на Земле, выделили специальный планетолёт. Жаклин встречала мужа в космопорту с букетом белых роз.

– Я подумала, ты про них забудешь!

Командир зажмурился и сжал ладонями щёки, показывая своё раскаяние. Жаклин утопила лицо в цветах и весело рассмеялась. Она схватила его за руку, потащила за собой на транспортную дорожку, уносящую пассажиров в другой конец космопорта, где находились линии земного сообщения.

– Скорей, скорей. Через полчаса катер на Ленинград. Я зарезервировала для нас два места.

Он тоже засмеялся от избытка нахлынувшей радости и как мальчишка бежал рядом, сжимая её ладонь в своей. Всю дорогу они смеялись, заговаривали, тут же обрывали разговор и перескакивали на другое. Кто-то думал про прежнее, невпопад отвечал и обоих тут же разбирал смех. Дома их ждали целые сутки любви. Связно вспомнить эти сутки он потом так и не мог. Горели свечи, они пили шампанское, его любимый «Командор», Жаклин кружилась под музыку в чём-то развевающемся, каждый раз меняя наряды. Потом Жаклин заполнила собой весь мир и, кроме неё, ничего не существовало. В другом воспоминании она сидела у него на коленях, они пили вино из одного бокала, и целовались так, что у него одеревенел язык, и снова во всём мире осталась только она.

Утром их разбудила хозяйка, позвавшая своего хозяина к экрану связи. Чертыхаясь, он завернулся в халат и вышел в гостиную. На экране вежливо улыбался помощник Президента. Президент приглашал их сегодня с Жаклин на ужин.

– Патриарх понимает, как нехорошо надоедать в эти дни, но очень просил вас обоих быть сегодня у него. В вашем аэропорту будет ждать правительственный катер, он же доставит вас домой, как только вы захотите вернуться. – Командир мрачно смотрел на вылощенного джентльмена, аккуратно причёсанного и облачённого в строгий костюм. Как не уважал он Президента, ему до смерти не хотелось куда-то лететь из дома. Пока он соображал, чтобы такое похитрее ответить и отказаться, помощник сбросил с себя официальную вежливость и по-свойски сказал: – Слушай, Джон, уважь старика. Ну что тебе стоит? Потерпишь три часа, ну не три, пускай четыре. Договорились?

– Ладно, буду, – проворчал Командир. – Много народу соберётся?

– Да человек пятнадцать. Ты же знаешь Патриарха, он без этого не может.

– Только договариваемся сразу, я никаких речей произносить не буду, ни официальных, ни неофициальных.