Славный путь к поражению

Полтора месяца нашего знакомства, предшествующие болезни Зернова, оказали решающее влияние на мою судьбу. Мне было двадцать шесть лет, я имел пятилетний стаж работы на полиэфирных установках, ему – тридцать восемь лет, из которых шестнадцать были посвящены работе на ЗИВе, заводе с принципиально другой технологией. Меня направили на обучение с могилевской группой в Англию, чтобы кто-то мог задавать «умные вопросы» по технологии и направлять беседу в нужное для обучения русло. Иными словами, я работал в качестве вопрошающей головы (по аналогии говорящая голова – пресс-секретарь фирмы). Аналогичную роль в области науки выполнял Э. Айзенштейн. П. Н. Зернов был высококлассным специалистом в области вискозных волокон и нитей, но его уровень подготовленности по теме обучения – технологии «лавсана» был не выше, чем у остальных сотрудников. Мои вопросы к английским специалистам у него сначала вызывали усмешку, что выражалось коротким: «Это всем известно, читайте главу 54». Но по мере того, как я осваивал процесс во всех его подробностях, а остальные выявляли лишь основные отличия технологии полиэфиров от технологии вискозных нитей, отношение к моим вопросам и соответственно ко мне изменилось. Зернов понял глубину моих знаний в этой области, оценил способность быть тактичным и умение вести дискуссии. Я почувствовал, что он начал консультироваться по вопросам технологии со мной. Авторитета добавило мое стойкое отношение к притязаниям «сексуальной Лулу», мои регулярные спортивные тренировки. К тому времени я стал ведущим в футболе, один из немногих регулярно купался в Северном море при 14 °С, освоил катание на лошадях английских фермеров, был равнодушен к русской водке и английскому пиву. Нашему сближению также способствовала натянутость взаимоотношений П. Н. Зернова с некоторыми сибиряками – выдвиженцами генерального директора В. С. Белявского. Болезнь Зернова еще более сблизила нас. Он лежал в госпитале, в одном из медицинских центров рядом с Вилтоном. Очевидно, его охватывал страх, и он попросил, чтобы возле него сидела не просто сиделка, а ребята из группы. Для большинства походы на эти дежурства были в тягость, для меня они не создавали никаких проблем. Я дежурил три раза, брал с собой документацию и в период сна больного активно изучал ее. Когда он бодрствовал, я с удовольствием для него поддерживал беседу. Понял, что, исходя из прошлой жизни, он был подозрителен ко всем, а значит, и очень одинок. Передо мной находился 38-летний мужчина, быстро достигший успеха в жизни, но уже уставший от падений, которые приготовила ему судьба. Меня подозревать было не в чем, я был на двенадцать лет моложе, менее опытен, не имел никаких видов на работу в Могилеве, и был крайне доволен моим недавним назначением на должность начальника цеха в городе Курске. Мы окончили один институт Ивановский (ИХТИ), его сокурсники были моими преподавателями. Говорили обо всем: о технологии, спорте, людях. Мне кажется, эти беседы его успокаивали, для меня это был редкий случай поговорить по душам со старшим, более опытным руководителем. Проявлял ли я лесть по отношению к нему, использовал ли я этот инструмент для завоевания доверия. Очевидно, и да и нет. Его высокая оценка (интуитивно я так считал) нужна была мне для того, чтобы он дал ее в главке, и далее она дошла до руководства Курского ПО. Но форма лести была выбрана своеобразной: я внимательно слушал все его рассказы о себе. По-видимому, последняя трагедия на ЗИВе поколебала его веру в себя, болезнь в Англии добавила к этим сомнениям новую составляющую. Ему нужно было отбросить все это, как случайные недоразумения. Он рассказывал о достижениях отца (в музее города Иванова есть стенд ему посвященный), об учебе с отличием, о том, что он был лучшим хоккеистом института. Много говорил о своей прекрасной жене Нонне Михайловне, о незаурядных музыкальных способностях своих двух дочек. С гордостью говорил о процессах, которые внедрил на ЗИВе. Обычно потребность в таких беседах появляется после пятидесяти. У него она возникла к сорока годам. Я внимательно слушал. Позже прочитал, что самая действенная формой лести – интерес к откровениям руководителя. Я случайно, в силу того, что потерял отца в десять лет, проявил неподдельный интерес к описанию жизни человека, близкому ему по возрасту. Полагаю, что это духовно сблизило нас. После двух недель пребывания в госпитале Зернова отправили самолетом в Москву.

Ликвидация контроля не изменила линию нашего поведения. Работа осуществлялась по напряженному графику, вечерами мы систематизировали записи дневных занятий, изучали документацию новых, находили время для футбола и для купания в море. Со своими знакомыми девушками ограничивались приветствиями, улыбками, взглядами.

В скором времени нам пришлось ближе познакомиться не только с показной публичной стороной чувств, но и с реальной организацией сексуального быта Великобритании 1970-х годов. Произошло это в Северной Ирландии. Там в пригороде Белфаста в местечке Килрут фирма “ICI” построила новый завод по производству полиэфирных нитей. Эта часть страны традиционно была бедной, инвестиции не вкладывались в силу продолжающегося конфликта между двумя религиозными общинами. Уровень жизни населения существенно был ниже английского. Группа наших специалистов, в которую в основном входили ведущие руководители, должна была пройти двухнедельное обучение на заводе в Килруте. Нас доставили самолетом в Белфаст вечером в воскресенье и разместили в гостинице Белый дом на краю города в полутора километрах от Килрута. Гостиница действительно напоминала Белый дом Президента США. Прекрасные зеленые лужайки, парк и в центре его белое здание с колоннами. Представительный холл и, к нашему удивлению, очень маленькие комнаты. Высота 2,1 м., ширина 2,5 м., длина 3 м. Кровать занимала большую часть комнаты. Большое окно выходило в Прекрасный парк. Разместившись, мы пошли на ужин, где наши английские сопровождающие нам объяснили куда мы попали. В добрые времена королевы Виктории среди богатых людей была распространена мода приезжать из провинции в столицу (Белфаст – столица Северной Ирландии) со своими любимыми животными кошками, собаками. Богатые хозяева размещались в гостиницах в центре города, мужчины занимались бизнесом и политикой, женщины – покупками. Но чтобы не скучать по любимым питомцам, они размещали своих любимцев в пансионатах – гостиницах, расположенных в парковой зоне. Там под присмотром персонала столичной жизнью наслаждались и они. Богатые люди могли регулярно проведывать их и ублажать себя. Итак, нас поселили в бывшем кошачьем пансионате. Это была экзотика для того времени, и она привлекала туристов. Англичане нас успокоили с заговорщической улыбкой на лице, что стесненность комнат будет компенсирована другими преимуществами.

Первая неделя занятий прошла полностью по плану. Было объявлено, что в субботу вечером в гостинице будут танцы с местными девушками, в воскресенье рано утром выезжаем на северную часть острова, туда к океану. Танцы начались в назначенное время. Собрались наши сопровождающие из Англии, переводчики от ICI, все специалисты из СССР. Девушки не заставили себя ждать, пришли все вместе. Оказалось, что они работают на рядом стоящей табачной фабрике и являются постоянными посетительницами подобных вечеринок. Было достаточно вина. Все быстро вошли в контакт друг с другом. Трудно было отличить, где мы, где наши коллеги. Я люблю танцевать и, как правило, нахожу достойную партнершу. В моде был казачок. Его зажигательный характер дошел и сюда, до самых глухих районов Великобритании. После нескольких танцев с девушками, наконец-то, мой выбор остановился на одной. Станцевал один раз, понравилось, пригласил второй, она любезно в танце опустила мою правую руку ниже ее талии. На третий раз она пригласила сама, в конце танца уже ее рука скользнула ниже моей талии. Воспринимал все это, как местную специфику танцев. Подошел переводчик от ICI – господин Фрейберг: «Господин Петров, Вам нравится Элизабет?». – «Да, она хорошо танцует». «Это прекрасно, но я должен предупредить о местных правилах. Вы должны за полтора часа до окончания вечера определиться с выбором девушки на ночь и сказать ей об этом. Они платят хозяйке гостиницы за вход на эту вечеринку, и каждой хочется получить эти деньги назад и немножко заработать. Если Вы по каким-то причинам считаете, что Вы не делаете выбор, у девушки будет время подыскать другого партнера. Хозяйку также нужно предупредить заранее, она очень строгая, не допускает ничего плохого в номерах. Для “влюбленных” в саду стоят вагончики, она подготовит для вас постели и легкий ужин на двоих». Такой уровень организованности привел меня в восторг, но все же я вынужден был отказаться со ссылкой на то, что завтра надо рано вставать на экскурсию. Господин Фрейберг далее обошел всех наших ребят. Через несколько минут все они с плохо скрываемым друг от друга смущением собрались самопроизвольно в холле и пошли спать. Каждый переживал, что его небольшие шалости в танцах привели к столь любезным приглашениям.

Утром в автобус пришла только половина англичан, как мы пошутили «некурящих». Во время поездки мы посетили побережье Ирландского моря, которое было вымощено самой природой из правильных шестигранников.

Ехали, посмеиваясь, вспоминая вечеринку. Я спросил у Гарланда – почему он здесь, а не с коллегами. Гарланд, интересный внешне англичанин средних лет, прекрасный специалист по текстильному производству. Имеет очень красивую молодую жену и дочку, в которой души не чает. Думал, что сейчас он мне будет говорить о волшебной силе любви, верности. Оказалось, проще. Он сказал, что ICI не поощряет связь с женщинами. Здесь в автобусе специалисты ICI, там в вагончиках остались субподрядчики. Вопрос: «Что фирма выполняет роль настоятеля церкви, блюстителя нравов?». Снова ответ удивил: «Нет, дело не столько в религии. Фирма считает, что сегодня изменил жене, завтра изменишь фирме. А при наличии у каждого секретных знаний, ущерб может быть очень велик». Вот те на, в итоге наша формула «Изменил жене, завтра изменишь Родине» почти оказалась тождественной корпоративной заповеди.

В Англии я убедился, что эта формула за границей имеет некоторые послабления. В нашу группу в начале работы была включена представительница Минвнешторга СССР некто Надежда Ивановна. Это была женщина за сорок лет, то есть в том возрасте, когда женщины считают год за два. Она была интеллигентна, выполняла роль переводчика и нашего наставника. Все, конечно, понимали, что она, должно быть, выполняет и функцию надзора, поэтому были с ней осторожны. Поселилась она в одной гостинице с подгруппой ребят, изучающих текстильные операции. Возглавлял подгруппу А. – статный высокий мужчина со спокойным характером. Вначале Надежда Ивановна была чем-то озабочена. Постепенно на ее лице начала появляться улыбка, далее оно начало светиться радостью. Все воспринимали это как результат смены тяжелой лондонской обстановки. Оказалось, причина другая. Для защиты А. от соблазнов Надежде Ивановне пришлось пожертвовать своими моральными устоями и уложить нашего коллегу в свою постель. Сказка продолжалась два месяца. А. должен был со своей подгруппой уезжать в Могилев, наша подгруппа оставалась еще на два месяца. Слезы Надежды Ивановны и откровенное: «Я никогда не была так счастлива» напоминали курортные расставания. А. уехал, через неделю. Не выдержав одиночества, вернулась в Лондон и контролер нашей нравственности. Никаких последствий для влюбленных не было, они поступили патриотично.

Вторая неделя в Килруте также прошла в напряженной работе на заводе. Однако в течение ее г-н Фрайберг успел нам напомнить о том, что для снятия вагончика на ночь, совсем необязательно ждать субботы – девушки ждут. Но им опять не повезло.

Вернувшись, обогащенные техническим и немного жизненным опытом из Северной Ирландии в Солтберн мы обнаружили, что и бары нашего городка исправно исполняли те же функции. Посетители бара при нашей гостинице парочками уединялись на некоторое время в телевизионный зал на втором этаже для просмотра «любимой программы». Через полчаса после ухода они, как правило, довольные и с «заговорщическим» видом возвращались в бар. Случился парадокс. Однажды при проведении в телевизионном зале производственного совещания нашей группы я, сидя на кресле, почувствовав некоторое неудобство, запустил под подстилку руку и машинально, продолжая дискуссию по техническому вопросу, что-то нащупав, стал тащить наружу. Всеобщий смех вызвал предмет, который мне повезло достать. Это были красивые женские трусики. Так что по всем этим данным слухи о холодности английских леди оказались сильно преувеличенными. Религия, обычаи позднего замужества располагают к сексу в девичестве. Местные девушки убедились, что рассказы о бородах русских ложь, но то, что мы заработали у них славу деревянных парней, а проще импотентов – это точно.

Выдержали все наши ребята и испытания валютой. Как и предполагалось, количество валюты к концу четырехмесячной командировки составило суммы, существенно превышающие стоимость «Москвичей-412». Пришлось прилагать героические усилия, чтобы «промотать» их на одежду, обувь, электронику. Но и при этом нам были в виде рекомендаций высказаны ограничения: отдавайте предпочтения товарам «МАРКС И СПЕНСЕР». Наши ребята увидели в этом связь с великим пролетарским вождем. Более объективный ответ на этот вопрос был получен мной лишь через двадцать два года во время командировки Правительственной делегации во главе с А. П. Бирюковой. Тогда, в 1968 году в Лондоне жены наших приемщиков – работников торгпредства оказали нам неоценимую помощь. Шубы мы купили прямо на подпольной фабрике у пакистанца, четырехдорожечные магнитофоны Грюндиг приобрели без пошлины в специальном магазине, часть товаров – без пошлины в магазине торгпредства. Все остальные товары купили по рекомендации жен приемщиков в обычных магазинах. Они выполняли роль и консультантов, и манекенов. Когда все наши фантазии иссякли, а значительная часть денег осталась неизрасходованной от них поступила рекомендация приобрести женское белье. Пошли покупать по соответствующим отделам. Продавщицы, пряча улыбки, спрашивают размеры, мы не знаем. Были записаны у каждого размеры бедер, талии, бюста своих жен, а номеров лифчиков не было. Никто не думал, что мы снизойдем до такой счастливой миссии. Спрашивают главного механика, здоровенного парня, отвечает – «не знаю», а потом, подумав, сложил две громадные ладони в одну «чашечку» и вертит ими перед глазами продавщицы: «Вот такая». Механическая память оказалась надежней, предложено было взять наибольший размер. Как потом оказалось, механик не ошибся.

Можно представить чувство молодого человека, когда он разменивал уже свою реально ощутимую легковую машину цвета «кофе с молоком» на два чемодана «барахла» своим близким со специфическим запахом западного антимоля. Этот запах не выветривался из нашей квартиры много лет. Сестра моей жены окрестила его, как тлетворный запах капитализма, но для жены он имел другой вкус.

Интересно, что я застал в Англии продолжение чешских событий весны 1968 года. В августе 1968 года, как известно, войска Варшавского Пакта заняли Чехословакию. Это вызвало большой протест ведущих стран Европы, США. Телевидение и газеты непрерывно передавали репортажи с места событий. В Лондоне и других крупных городах Англии проходили крупные манифестации. У российского посольства в Лондоне непрерывно дежурили пикеты с лозунгами: «Русские, прочь руки от Чехословакии, СССР – оккупант» Волна протестов в Англии усилилась, когда газеты напечатали сообщение о том, что русские шпионы выкрали из Англии и отправили в Москву через Париж дочь Биляка – секретаря ЦК КП Чехословакии. Девушка была студенткой Пражского университета, в Англии находилась на летней практике. Похищение было выполнено советскими спецслужбами в целях предотвращения шантажа отца со стороны английской разведки. Особый резонанс в английском обществе вызвало то, что оно совпало по времени с широкой демонстрацией в Англии знаменитого фильма «Из России с любовью». По фильму главный герой Джеймс Бонд, обманув всех советских контрразведчиков, успешно возвращается с задания из России вместе со своей новой возлюбленной, которая ради любви к Джеймсу жертвует всем. На практике наши контрразведчики воспроизвели его сюжеты в Англии. Отношение к нам на работе не изменилось, но ICI, опасаясь нападения на нас в гостиницах, закрепило за каждой своего охранника. Наш защитник не разъяснял своей миссии, но нахождение под постоянным контролем создавало дискомфорт, казалось, что человек постоянно следит за каждым нашим шагом. Позднее мы познакомились с ним ближе и даже воспользовались его транспортом для осмотра близлежащих городов.

Англия, как объект для инициирования мировой революции

Период 1961–1972 годов для Англии были не самыми благоприятными. Разрушенная войной Германия с американской финансовой помощью и передачей ей новых технологий и оборудования встала на ноги. Совместно с Францией они были двигателями развивающегося Европейского экономического сообщества. Англия не имела столь значительных, как Германия разрушений во время войны и ее экономика, ослабленная войной, не получила столь масштабной поддержки. Под давлением профсоюзов на производстве сохранялась зарплата, не соответствующая его углубляющемуся технологическому отставанию. Большая нефть и газ Северного моря еще не стали двигателями экономики, а традиционных источников доходов было недостаточно. В упадке находились металлургические заводы, порты. Страна перестала быть империей, а прошлые амбиции у большей части населения сохранились. Мы это ощущали на производстве. Рабочие в узком кругу жаловались на низкую зарплату. Некоторые в открытую говорили: «Вы обошли нас, как и США, в космосе, мы верим, что обойдете нас и в химии, текстиле». Сейчас нам хорошо видна наивность их рассуждений. Мы вели в Могилеве монтаж и пуск значительной части того оборудования, которое они уже демонтировали, а освободившиеся площади подготавливали под оборудование нового поколения. Но тогда мы не задумывались над этим, мы все это воспринимали, как подтверждение нашего близкого триумфа и конца капитализма. При наличии указанных единичных настроений в период нашего пребывания мы не заметили каких-либо социальных выступлений. Во время пребывания в Лондоне специально с друзьями ходили в уголок ораторов в Гайд-парке. Нам много о нем говорили английские переводчики, указывая, что там можно говорить что угодно, но при этом нельзя ругать королеву. Пришли на небольшую площадку на краю парка, огляделись. В качестве трибуны крепкий деревянный ящик. На него поочередно залезают ораторы и говорят о своем, наболевшем перед аудиторией в двадцать–тридцать человек. Наши переводчики переводят, а мы своим ушам поверить не можем. В страстных выступлениях нет призывов к свержению власти. Люди говорят том, что каждый должен заботиться о комфорте своих действий для окружающих. Если, например, один из нас пьет свой утренний кофе, то важно чтобы сосед не гремел воротами своего гаража в такой момент. Поняв, что с этими ребятами мировую революцию не сделаешь, мы разочарованные покинули митинг.

Существенным фактором социальной стабильности в тот период для Англии продолжала играть победа во Второй мировой войне. Англичане воевали с Германией почти семь лет: 1939–1945 годы. Гитлер надеялся массированными бомбардировками крупных промышленных центров и морской блокадой сломить дух нации и подготовить вторжение своего морского и воздушного десанта. После завоевания Англии вслед за легкой победой над Францией он планировал направить все свои силы на войну с Россией. Патриотический подъем всего населения, хорошая боеспособность английской армии в сочетании с островным положением страны (непотопляемый авианосец) сломали планы фюрера. Не завоевав Англию и потеряв надежду на скорую победу над ней, он вынужден был переместить основной театр военных действий на восток в Россию. Очевидно, надо признать то, о чем никогда не говорят в нашей стране. Стойкость англичан дала нам дополнительно два года для подготовки к обороне страны. И в период военных действий против СССР Гитлер вынужден был держать для продолжения войны с Англией громадное количество войск на западном побережье Европы. Она единственная из европейских стран не покорилась. Большинство остальных или напрямую присоединились к агрессии против СССР или начали работать по заказам военной машины Германии. Фактически, как и при Наполеоне, России противостояла объединенная континентальная Европа. Насколько мы использовали двухлетнюю отсрочку войны, это уже наша проблема.

Озлобление фюрера по поводу потерянной быстрой победы на островах сохранялось всю войну, и это выражалось в применении тактики ковровых бомбардировок. Эшелонированные ряды бомбардировщиков методически сбрасывали бомбы, покрывая ими всю площадь важных промышленных центров. Одной из наиболее крупных жертв фашисткой авиации стал город Ковентри. Этот город расположен в самом центре Англии вблизи Бирмингема. Разрушения по английским меркам были самыми значительными, город стал синонимом Сталинграда. После войны он был отстроен заново, восстановлена промышленность, которая преимущественно была представлена высокотехнологичным машиностроением. В память о трагических событиях войны горожане оставили в прежнем разрушенном состоянии кафедральный собор, назвав его храмом бога войны. Вы входите в обычные храмовые ворота в главный зал и видите – открытое небо над головой. Бомба разрушила кровлю, свод и разорвалась в помещении. Традиционные церковные украшения и стены повреждены осколками, в центре храма вместо алтаря стоит памятник идолу – богу войны. Во время нашего посещения храма был дождливый день, плитки пола были мокрые и отливали темно-серым свинцовым цветом. Все это в сочетании с тяжелым облачным небом, мертвой тишиной пустого помещения усиливало трагичность всей композиции. Но жизнь продолжается, и в подтверждении этого, в контрасте с остатками разрушенного храма город построил в нескольких десятках метрах от них новый храм в модернистском стиле.

Лучшие художники мира были приглашены для его украшения. Каждый в соответствии с общей композицией и идеологией оставил свое произведение в виде скульптуры, фрески, барельефа. Привлекала внимание скульптура, созданная американкой. На небольшом круглом постаменте из рваных кусков металла – остатков автомобиля, попавшего в трагическую аварию, она изготовила бюст одного из погибших – близкого ей человека. Установив в храме жизни этот символ глобальной человеческой трагедии, автор хотела показать, что и в этой прекрасной продолжающейся жизни ежедневно и ежечасно по всему миру на дорогах всех стран не прекращается война, и сотни тысяч жизней, так же как в период варварского разрушения Ковентри, приносятся в жертву идолу из соседнего разрушенного храма. Это было актуально для Англии, где в 1968 году погибло несколько тысяч человек, но для России, в которой по итогам последних лет на дорогах ежегодно погибает более 30 тыс. человек, актуальность этой композиции и сейчас неизмеримо выше.

Способность англичан делать красивой жизнь везде вокруг себя и получать ежедневно эстетическое удовольствие для нас была особенна интересна. Ситуацию можно просто выразить словами – курорт вокруг своего дома. У нас в России у наиболее обеспеченной части населения имеется непреодолимая тяга отдыхать где-то вдали от дома, как правило, в прошлом – на курортах Черного моря и Балтики, сейчас – в зависимости от доходов на зарубежных курортах по всему миру. Мы оправдываем это суровыми климатическими условиями центра России, необходимостью поправить свое здоровье, но, возвращаясь домой, уже по дороге из аэропорта, всматриваемся в нашу действительность и впадаем в депрессию. Она даже получила в 1990-е годы официальное название – послеотпускная депрессия: отпуск позади, деньги потрачены, ты снова дома. На самом деле – причина в ином. В период между отпусками мало наших соотечественников заботится о содержательном отдыхе рядом с домом. У нас нет праздника, который всегда с тобой, того образа жизни, который умеют создавать себе народы стран Западной Европы. Думаю, что одной из причин нашей страсти к перемене мест в период отпуска является необустроенность всего того, что окружает нас за пределами нашей квартиры. Мы устаем от окружающего, и эта усталость свойственна жителям как малых, так и крупных городов. Пустыри, металлолом, остатки железобетона, старые разрушенные заборы, сараи, кучи мусора рядом с нашими домами, дачами, дорогами, по которым мы ездим – вот, что нас угнетает и гонит, тех у которых есть средства, хоть на пару недель съездить и поприсутствовать на чужом празднике. Многовековые традиции заботы об этом празднике для королевского окружения и подданных сформировали в Англии атмосферу доступности благ для людей различных категорий. Известно, что в период пребывания в Лондоне королева живет в Букингемском дворце. К нему примыкает прекрасный парк-сад, окруженный высокой стеной. Безусловно, это громадное благо для ее величества. Но и простые подданные не лишены подобного. Прекрасно спланированные парки «Риджинг сквер», Гайд-парк, Грин-парк. Они поддерживаются в хорошем состоянии круглый год и имеют не только декоративный характер, но и генерируют кислород. Прежде всего они предназначены для ежедневного отдыха и наслаждения от суеты центра. Я ходил и бегал по утрам, иногда по два часа, и удивлялся, насколько они нужны тысячам людей совершенно разных социальных групп. Рано утром многие скамейки заняты людьми, не имеющими пристанища в этом мегаполисе. Это, как правило, молодые и среднего возраста мужчины. Назвать их бродягами трудно. Они приходят поздно вечером, выбирают свою скамейку, достают из рюкзака поролоновый матрас, спальник, снимают обувь, ставят ее под лавку. Рюкзак под голову, залезают в спальник и так до раннего утра. С рассветом достают бутылку с водой, чистят зубы, собирают вещи и уходят. За ними дорожки парка заполняют поэтапно сотни бегунов, мужчин и женщин всех возрастов. Цепь парков окружена несколькими станциями метро и за несколько минут вы можете добраться до них из самых удаленных районов. Для жителей близлежащих кварталов это великолепие «под рукой». Бегунов сменяют велосипедисты, далее – пожилые люди, ежедневно прогуливающиеся по утрам. В десятом часу специальные дорожки всей цепи парков заполняются состоятельными людьми, гарцующими на лошадях. Молодые и в возрасте, женщины и мужчины в прекрасной экипировке гарцуют по песчаным дорожкам. приветствуют друг друга, обмениваются при кратких остановках короткими разговорами и едут дальше. Во время ланча газоны парков заполняются тысячами служащих близлежащих офисов, посетителями магазинов. Пришли, сели на траву, вытащили из портфелей пакетики, съели сэндвичи, выпили пепси, колу, покормили остатками еды белок, уток, скворцов и пошли работать дальше. Уровень заполнения парков сохраняется до позднего времени. После обеда приходят школьники поиграть в футбол. Вечером сюда приходят для встречи и прогулки молодые люди и пожилые пары. Каждый участок цепи парков одинаково доступен со всех сторон, одинаково благоустроен: зеленый опрятный газон, вековые вязы, отстоящие друг от друга на двадцать–тридцать метров, маленькие озера. И это все не в размере пятачка, а несколько сотен гектаров в центре Лондона. Архитектурные памятники, наблюдаемые сквозь кроны многочисленных вязов, еще более украшают это великолепие. Интересно, что это яркое впечатление о роли английских парков, сложившееся в 1968 году, за последующие почти полвека для меня еще более усилилось.