Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Книга II

– Больше такого не повторится! – твёрдо сказала Солана тоном, какой часто используют люди, пытающиеся обмануть сами себя. – Я не стану сражаться с людьми! Мой враг – Гурр!

– Конечно, – вновь поддакнул Симмер. – Это – очень похвальное стремление, и я поддерживаю тебя полностью. Только вот что ты станешь делать, если на тебя вновь нападут неожиданно?

Солана, которая боялась задавать себе этот вопрос, вытесняя его привычными картинками раскинувшихся впереди армий со знамёнами, поникла головой, не зная, что ответить.

– Позволь рассказать тебе, что думаю я, – предложил Симмер.

– Ты ведь всё равно это скажешь, – буркнула девушка.

– Ты, Солана – очень могущественная колдунья, – Симмер воспринял её ответ как согласие. – Но ты – не богиня. А даже если бы ты была богиней, то и тогда бы была принуждена подчиняться высшему закону Сферы – необходимости. Ведь ты наверняка слыхала о Последней битве, когда Асс и Арионн вынуждены будут сойтись, чтобы уничтожить друг друга, а заодно – и Сферу Создания? Как думаешь, им очень хочется этого? Сомневаюсь. Но такова необходимость.

– Понимаю, что ты хочешь сказать… – угрюмо произнесла Солана.

– Думаю, что пока ещё не вполне, – перебил ей Симмер. – Я хочу сказать вот что. Злодея от героя отличает лишь одно – первый делает злые дела потому, что хочет этого, тогда как герой – только из необходимости. Помни об этом всегда, потому что необходимость – она превыше всего в этом мире. Она сильнее тебя, сильнее меня, сильнее Чёрной Герцогини и Гурра. Даже если ты пожелаешь воспротивиться ей, у тебя ничего не получится. Ты просто погибнешь, не став ни героем, ни злодеем, а просто – никем, ничтожеством, которое забудут тут же.

– То есть, по-твоему, убить тысячу ни в чём не повинных людей – это хорошо? – яростно спросила Солана, и на глазах у неё засверкали слёзы.

– Это и не хорошо, и не плохо, – равнодушно ответил Симмер. – Это было необходимо. За свои бесчисленные годы, что я провёл здесь, я наблюдал гибель миллионов людей, гибель целых империй. Что может значить во всём этом водовороте смертей какая-то жалкая тысяча душ? Капля в море! Тебе придётся стать философом, Солана, иначе ты не выдержишь отпущенного тебе отныне срока. Если ты будешь так истерить по любому поводу, то лучше бы тебе сдохнуть лет через двадцать, как это сделала твоя мамаша.

Солана вскинула голову. Глаза её, всё ещё полные слёз, засверкали от испепеляющей ярости, зубы сжались до явно слышимого хруста, а кулаки стиснулись так, что ногти пронзили кожу на ладонях. И тут туман, который до этого словно ласкал её тело, отпрянул, будто его разметало мощным ударом ветра, эпицентром которого была девушка. Туман рвало на клочья, раскидывало во все стороны. Даже трава полегла от этого невидимого удара, а с деревьев посыпалась хвоя.

– Не трогай мою мать! – буквально завизжала, содрогаясь от ненависти, Солана.

– О, вот теперь я вновь вижу ту самую Солану, которая мне нужна, а не растёкшуюся соплю! – торжествующе воскликнул Симмер. – В тебе полно силы и ярости, девочка, но ты боишься их. А если будешь бояться, то как же ты сможешь их контролировать? А если ты не сможешь их контролировать и использовать так, как мне того нужно – значит, что я зря потратил на тебя время. Разве я зря потратил на тебя время, Солана?

Во вкрадчивом голосе демона едва заметно послышалась угроза, и Солана невольно содрогнулась. Умом она понимала, что находится сейчас очень далеко отсюда. Более того, где-то глубоко в душе она подозревала, что Симмер очень приукрашает свои возможности и, вполне вероятно, несмотря на ту руну, что он вложил в неё, у него может не достать сил, чтобы что-то ей сделать. Но проверять этого не хотелось. Кроме того, Солана не хотела терять Симмера, ведь пока что она не видела своего будущего в отрыве от говорящего озера. Её могущество – это его могущество, его победа станет и её победой.

– Ты не зря потратил на меня время, – чудовищным усилием взяв себя в руки, спокойной произнесла Солана.

– И это правда! – тут же подхватил Симмер. – Я наблюдал за тобой сегодня, как и все предыдущие дни, впрочем. Ты была великолепна! То, как ты использовала возмущение, чтобы уничтожить магов, показывает, что ты станешь великим мастером магии, а не простым ремесленником. Также я должен отметить то, как быстро ты нашла общий язык с гоблинами. Они слушаются тебя почти так же, как и меня! Хотя, не стану скрывать, что пока что они ещё пошаливают у тебя за спиной.

Солана хотела бы сейчас почувствовать глубокое изумление от его слов, но ощутила лишь жгучий стыд. Конечно, она и сама догадывалась об этом, но предпочитала зашоривать глаза.

– И многих они убили? – упавшим голосом спросила она.

– По сравнению с нынешним днём – совсем немногих, – усмехнулся Симмер. – Может, десяток или два деревенщин, да и то, в основном, только детёнышей.

Не выдержав, Солана уткнула лицо в ладони и вновь зарыдала.

– Ну вот, опять та же сопля… – насмешливо протянул Симмер. – Прежде чем совсем раскиснуть, вспомни опять о необходимости.

– В чём была необходимость смерти этих людей? – с рыданиями воскликнула Солана.

– Скажем так: их смерть была неизбежна. Может быть, когда-то ты достигнешь той степени мастерства, когда самый последний гоблин твоей армии не посмеет двинуться с места, пока ты ему не позволишь, но для этого нужно учиться. Когда будущий рыцарь учится фехтовать, ему сначала дают деревянный меч, затем – лёгкий учебный, и лишь затем – боевое оружие. Тебе пришлось сразу начинать с тяжёлого двуручного меча, поэтому нечего удивляться, что он иной раз будет выпадать из твоих рук или случайно задевать окружающие предметы. Но именно это позволит тебе быстрее выучиться. Работай над собой, если не желаешь, чтобы впредь гибли случайные люди!

– Их слишком много… – жалобно проговорила Солана. – Я не могу контролировать всех…

– Можешь, – отрезал Симмер. – Нужно лишь ощутить своё могущество и принять его. Принять всё целиком, а не пытаться выковыривать изюм из булки. Такие великие маги, какой стала ты, априори не могут быть добрыми для простого люда, потому что их помыслы и цели лежат совсем в других высях, недостижимых прочим смертным. Если ты станешь такой, то сама увидишь, сколь незначительными станут для тебя простые люди. Они будут лишь пылью под твоими ногами, или же, в лучшем случае, твоими шахматными фигурками, которые ты будешь двигать не так, как хотелось бы им, а так, как это нужно тебе.

– Но я ведь смогу делать то, что будет приносить благо другим! – в отчаянии воскликнула Солана. – Я буду милосердна и щедра. Они станут любить меня!

– Тот, кто заботится о том, что думают о нём смерды, никогда не станет великим! – рявкнул Симмер, теряя терпение. – В шахматной партии нужно жертвовать пешками, а иной раз – и куда более крупными фигурами, чтобы достичь победы. Если тебя будет заботить судьба каждой пешки – ты проиграешь. Постарайся вбить себе это в голову раз и навсегда! Ты никогда не сможешь быть мила всем!

– Но я могу попытаться, – упрямо возразила Солана.

– Правда? – сардонически усмехнулся Симмер. – Хочешь знать, как зовёт тебя твой народ? Твои будущие подданные?

– И как? – несколько неуверенно спросила Солана, предчувствуя, что ей совсем не понравится ответ.

– Симмерской ведьмой! – отчеканил демон. – Ты для них – Симмерская ведьма, что натравила гоблинов на беззащитных детей и разорила их деревни!

Тяжёлый комок подкатился к горлу девушки. Симмерская ведьма… Прозвище так прозвище! Разве о таком она мечтала? Это – как клеймо, которое выдаёт злодея, едва только его завидят люди. Так и тут. Кто же станет вести дела с ведьмой? Кто станет любить её и почитать? Неужели ею уже пугают капризничающих детей вечерами?..

– Запомни лишь одно, – произнёс Симмер. – Люди могут называть тебя как захотят, но будешь ты той, кем решишь сама. Но, с другой стороны, если они хотят видеть тебя ведьмой – будь ведьмой! Обрати их страхи против них же, вооружись ими! И сделай своим щитом!

Солана сразу поняла, что имел в виду Симмер.

– Это значит, ещё больше убийств и разорения? Вроде как «хотите ведьму – получайте»? А мне всё равно, ведь я не при чём?

– Вот ведь угораздило найти себе в ученицы шестнадцатилетнюю дуру! – кажется, Симмер и впрямь вышел из себя. – В общем так. Мне надоело тебя нянчить. Думай и решай сама. Я сказал всё, что тебе было нужно услышать. Если тебе достанет мозгов, ты сделаешь верные выводы. Если нет… Я тебя уничтожу!

Солану швырнуло от озера, словно муху, которую щелчком сбили с места. За считанные секунды пролетев те десятки миль, что отделяли её тело от Симмера, она со всего размаху рухнула в окружённую гоблинами рощу…

***

Когда Солана очнулась от своего сна, в небе уже догорал закат. Идти куда-то не имело смысла, да и чувствовала себя девушка не лучшим образом – словно её действительно швырнули с небес на землю. Глаза с трудом разлипались, словно она не спала уже много дней. В голове была какая-то пустота, складывалось ощущение, что Солана висела, подвешенная за ноги.

Очень хотелось снова уснуть, но девушка почувствовала, что очень голодна. Действительно, она не ела почти весь день. Привычно оглянувшись, она обнаружила неподалёку тушку крупного и довольно упитанного суслика. Это стало уже традицией – каждый день гоблины приносили своей правительнице что-то съестное. Конечно, суслик – невесть какое лакомство, но Солана никогда не была привередой.

Костер к этому времени почти догорел – несколько тлеющих ещё крупных головешек были присыпаны белёсым пеплом. Солана подбросила ещё сушняка. Можно было бы в секунду поджечь его огнешаром, но девушке почему-то до тошноты не хотелось сейчас никакого колдовства. Захотелось, как в старые добрые времена, дуть на тлеющие угли, кашляя и утирая слёзы, пока из огневеющих угольков не возродится робкое и неуверенное поначалу пламя. Но затем оно разрастётся, превратившись в необузданную стихию, способную ужаснуть самих богов.

Вот так же и она, Солана… Сейчас она похожа на этот слабенький язычок, то выбивающийся из-под веток, то вновь угасающий. Но она может стать иной – сильной, независимой. Не зависящей от кого-то, кто дует на угли. Если ей хватит воли…

Пламя разгорелось, весело затрещал сухой хворост, и девушка принялась разделывать добычу. Мясо было довольно жёстким и имело несколько странный запах, но голод – лучшая приправа. Спустя пару минут, когда несколько кусков, нанизанных на ветки, уже зашкворчали над огнём, живот Соланы нетерпеливо заурчал. Перебарывая желание впиться зубами в едва тронутое пламенем мясо, Солана повалилась на мягкую подстилку из мха.

И неожиданно почувствовала себе живой и сильной. И готовой бороться. Слова, сказанные Симмером, глубоко запали в душу. Необходимость… Даже если это была лишь красивая выдумка Симмера, она всё равно была хороша, потому что очень уж ловко подсовывала удобные ответы на самые неудобные вопросы. Да, если рассматривать ситуацию с точки зрения демона, всё выходило просто и логично. Она – не злодейка, пока не вершит зла сверх необходимости. А можно ли вообще называть зло, совершенное из необходимости, злом?

Солана была простой деревенской девочкой, неграмотной и, в общем-то, никогда не задумывающейся о высоких материях. Знакомство с Симмером и обучение у него, конечно, заметно обогатили её внутренний мир, поэтому те мысли, что сейчас приходили ей в голову, наверное, в значительной мере были его мыслями. Но поскольку своих у неё не было вовсе, не грех было воспользоваться хотя бы заимствованными.

Необходимость и выбор, необходимость и свобода… Две противоположности. Применимы ли понятия добра и зла там, где нет самой возможности выбора? Может ли волк считаться злым за то, что ест овец? Может ли палач, пытающий или казнящий по решению магистрата, называться злым? Может ли она почитаться злой у этих тёмных людишек, если она сделала всё возможное, чтобы избежать их печальной участи? В какой мере она, не до конца совладавшая ещё с собственной армией, ответственна за те бесчинства, что гоблины творят без её ведома?

Вспомнилась их проклятая встреча с братом. Вспомнила ту ненависть и страх, что так хорошо читались в его глазах. Он, её плоть и кровь, ненавидел её лишь за то, что она изменилась, что она пришла во главе армии гоблинов. Даже если бы они не сделали ничего плохого, разве перестал бы этот придурок ненавидеть её? Солана очень и очень в этом сомневалась. Что уж тогда говорить об остальных?

Итак, для них теперь она – Симмерская ведьма… Неприятно, конечно, молодой и, в общем-то, симпатичной девушке получить такое прозвище в неполные шестнадцать! Произнося про себя это словосочетание, Солана и сама не могла отделаться от образа старой карги, чьё лицо покрыто волосами, а изо рта торчит один единственный зуб. «Ваше величество, на переговоры явилась Симмерская ведьма!». «Гоните скорее прочь уродливую каргу, спустите на неё моих собак!».

Эта картина так живо представилась Солане, что она даже рассмеялась. Правда смех получился горьким. Почти таким же горьким, каким было мясо, которая она стала жадно откусывать, невзирая на то, что оно было очень горячим.

И тут Солану осенило. Глупым простолюдинам, видевшим её, нетрудно было придумать ей подходящее прозвище, учитывая, как она выглядела! За её растрёпанными волосами и хламидой, болтающейся на ней, словно на иссохшем скелете, сложно было рассмотреть и её молодость, и её привлекательность. Вот если бы она появилась перед ними в том костюме, который она носила в мире грёз Симмера, когда проходила подготовку! Уж тогда никто не посмел бы опоганить её этим мерзким словом!

Вот чего ей не хватало! Она должна выглядеть респектабельно для того, чтобы в ней увидели кого-то большего, чем просто какую-то матку гоблинов. Вот тогда будет иметь смысл думать о переговорах с генералами, возглавляющими войско, а также, возможно, и с самим королём.

План моментально оформился в голове девушки. Нужно разыскать усадьбу какого-нибудь феодала или купца, у которых почти наверняка найдётся дочка или субтильная жена, и подобрать себе наряд по её статусу, раз уж доступ в города ей заказан!

Да, Солане было всего шестнадцать, поэтому некоторые её решения были похожи на ребячество. Тем не менее, она настолько загорелась этой идеей, которую внезапно сочла панацеей, что даже поджаренное мясо суслика вдруг стало казаться ей нежным и вкусным. Поужинав, Солана, с улыбкой на лице, растянулась на мягком мху и уже через несколько минут спокойно уснула, не терзаемая никакими тёмными мыслями или угрызениями совести.

Глава 25. Вечерний туалет

Солана проснулась под утро – костёр уже погас, и было очень холодно. На сей раз она безо всяких душевных терзаний использовала магию, чтобы вновь зажечь огонь. Вокруг сотнями различных звуков жила её армия. Солана уже привыкла, что гоблины, казалось, никогда не спят. Точнее, никогда не спят все. Всегда, даже в самый разгар ночи, находятся те, кто затевают склоки, совокупляются, рыщут в поисках еды, или занимаются какими-то иными недоступными её пониманию гоблинскими делами.

Распалив жаркий костёр, Солана придвинулась было ближе к огню, чтобы поскорее согреться, но вскоре жар стал нестерпимым, и ей вновь пришлось отползти подальше. Была одна из тех редких в это время года ясных ночей, когда даже ущербная луна даёт достаточно света, а звезды, купаясь одновременно и в этом сиянии, и в бездонном мраке неба, кажутся сонмом снежинок, завихрившихся в снежном буране. Разгоревшийся огонь своим тёплым оранжевым светом приглушал буйство небесных огней, но этим делал их ещё таинственнее.

Сейчас Солана чувствовала себя вполне отдохнувшей и выспавшейся. Однако до рассвета выступать не имело смысла, поэтому она просто лежала, глядя в небесную бездну и изгнав из головы все мысли. На секунду ей даже удалось позабыть, где она и зачем. Она словно вновь оказалась у охотничьего костра, где по другую сторону мелодично похрапывал отец, а Брэр, которому вечно не спалось в лесу, нахохлившись сидел неподалёку, бросая в огонь мелкие веточки, шишки и другой мусор, что находил подле себя.

Внезапно нахлынувшие воспоминания совершенно неожиданным образом отозвались в девушке. Да, в первую секунду она почувствовала в груди острую жаркую тоску по родным и дому, так что захотелось шмыгнуть носом и разреветься. Но это чувство растворилось так же внезапно, как и возникло. И растворилось оно в куда более мощном и бескрайнем чувстве брезгливости и отторжения. Нет, никогда больше она, великая волшебница Солана, не вернётся к плебейскому костерку, к повседневной рутине богами забытой деревни, к серой беспросветной жизни. Теперь её судьба – водить знакомство с сильнейшими мира сего, своею волею верша историю!

Сегодня, по истечении некоторого времени, вчерашнее побоище уже не казалось таким уж ужасным. В конце концов, идёт война. Если бы не она – этих людей отправили бы на запад, на войну с Гурром. И там бы они наверняка так же бесславно пали бы в первом же бою, или во втором, или в третьем… В общем, это и неважно. Главное, что вчерашний бой по сути своей ничего не изменил для тех людей. Они – солдаты, а солдаты созданы убивать и умирать.

Сегодня Солану ждал особенный день. Она, всю свою жизнь росшая пацанкой, всегда презрительно фыркающей, когда сверстницы заговаривали о «тряпках», теперь с непонятным даже для самой себя воодушевлением ждала того, как она облачится в наряд, приличествующий её положению. Она мысленно видела перед собой огромные бельевые шкафы, ломящиеся от всевозможных платьев, она тщательно прикидывала фасон, расцветку, ткань… С наслаждением она представляла себя то в одном, то в другом наряде. Ах, может в усадьбе найдётся и девка, умеющая делать причёски как у знатных дам! Ведь кто-то же причёсывает и укладывает волосы молодым барыням!

Эти мысли окончательно прогнали сон, так что Солана, легко оттолкнувшись от земли, села неподалёку от костра. Есть не хотелось, но она всё-таки поджарила остатки вчерашнего суслика и принялась неспеша их доедать. Эх, сейчас бы к этому мясу да пару здоровых головок лука! Совсем по-другому оно ощущалось бы! Но не было ни лука, ни хлеба – ничего, кроме этого скверного мяса. Как только всё это закончится, – мысленно пообещала себе Солана, – найму себе самого искусного повара! Хватит жрать всякую дрянь!

Её огромная армия окончательно просыпалась. Вокруг стоял привычный гвалт, словно Солана находилась неподалёку от птичьего базара, у подножья которого устроила грызню свора бродячих псов. Но, кажется, девушка уже почти перестала замечать этот шум. Зато теперь она ясно ощущала настроение своих подданных, и её определённо радовало то чувство сытой благодарности, что они испытывали.

Медленно и величаво из-за горизонта выползло солнце, вернув миру приглушённые осенние краски, прибранные ночью. Солана поднялась на ноги и, выгнувшись, с наслаждением потянулась. Этот мир словно ждал, что она придёт и покорит его, а заставлять кого-то долго ждать было не в привычках юной охотницы. Оставив костёр сиротливо догорать, Солана двинулась в путь. А путь этот по-прежнему лежал на север.

***

Конечно, восток Палатия не был столь безлюден, как восток Латиона, но и здесь почему-то поселения людей встречались заметно реже. Солана, как человек родившийся и всю свою небольшую жизнь проживший едва ли не на самом глухом востоке из всех, никогда не могла взять в толк – что же так тянет людей к западу? Что там такого, чего нет здесь? Однако даже история Паэтты, которую Солана, естественно, знать не могла, раз за разом подтверждала одно и то же – все разумные существа всегда стремились поселиться как можно западнее Анурских гор.

В общем, поселения тут встречались даже реже, чем на берегах её родной Алийи, что, в общем-то, было понятно – в тех краях все деревни льнули к реке, а тут никаких рек не было. Наконец, наткнувшись на простую грунтовую дорогу – две колеи, изъезженные телегами, – Солана решила двигаться по ней, справедливо рассудив, что концы этой дороги должны обязательно упираться в населённые пункты.

Так и вышло – приблизительно через полтора часа ходьбы вдали показались крыши небольшой деревеньки. Несколько довольно крупных козьих стад бродило в некотором отдалении от домов, пощипывая желтоватую траву. Солана тут же отдала строгий приказ гоблинам ничего и никого не трогать, и держаться смирно позади. В этот раз ей необходимо было найти человека, с которым можно было бы поговорить, поэтому очень не хотелось разыскивать перепуганных селян по окрестным небольшим рощицам.

Затем новая мысль пришла в голову девушке. Деревня, кажется, выглядела вполне спокойно – судя по всему, её пока не заметили, хотя гоблины, как обычно, издавали столько шума, что их должно было быть слышно издалека. Знали ли вообще эти люди о зловещей Симмерской ведьме, разоряющей деревни? Вряд ли. Даже если в окрестные города или замки дошла страшная весть – вряд ли кто-то удосужился разнести её по мелким селениям. В общем, стоило рискнуть.

Впервые за всё то время, что она провела в обществе гоблинов, Солана вдруг дала им приказ замолчать. И через некоторое время девушку накрыла такая тишина, что она на миг решила, что оглохла. Но внезапно прорезавшееся пение птиц, шорох ветра в траве, жужжание поздних мух убедило её в том, что она по-прежнему всё слышит. Впредь надо приучать их к молчанию, – тут же сделала себе пометку Солана, понимая, насколько приятнее так жить.

Следующим властным приказом Солана уложила всё войско на землю. На таком удалении от деревни трава была некошеная и не объеденная козами, так что поднималась девушке выше колен. Таким образом, залёгшие в траве гоблины действительно стали невидны из деревни, если до сих пор их ещё не заметили.

Солана решила отправиться в деревню одна. Она не боялась засад, поскольку была уверена, что о ней тут вообще слыхом не слыхивали. В случае чего, если местный народец окажется неподатливым, она рассчитывала заслужить их внимание магией. Даже самые отчаянные головы, если они тут окажутся, вряд ли попрут с вилами против огнешаров. Конечно, девушка несколько опасалась того, как поведут себя гоблины, оставшись без её опеки. Не разбегутся ли, не бросятся ли на соблазнительно белевших вдалеке коз? Да даже, может, просто загалдят, вспугнув селян.

На всякий случай Солана ещё раз внушила болотным уродцам, что они должны во что бы то ни стало смирно и молча лежать, пока она не вернётся. В противном случае она пообещала страшные кары, которые постигнут их всех, и с удовлетворением заметила, что, несмотря на густую мускусную волну страха, тут же окатившую её в ответ, лишь единицы гоблинов посмели тихонько заскулить, видимо, совсем уж не сумев совладать с ужасом.

Ха! Что там поговаривал Симмер? Что она почти так же хороша, как он? Солана была уверена, что через некоторое время она станет для гоблинов хозяйкой куда лучшей, чем демон-озеро. А сейчас она была практически уверена в том, что гоблины так и пролежат, не меняя даже положения, пока она не вернётся.

До деревушки оставалось ещё около мили, и Солана с удовольствием прогулялась по этой живописной местности, наслаждаясь солнечным и тёплым деньком, наверняка – одним из последних в этих северных краях. Когда она приблизилась, козы едва удостоили её своими задумчивыми взглядами, и вновь принялась щипать траву.

Безмятежность деревни оказалась не кажущейся. Вскоре Солана услыхала мерный скрежещущий звук – где-то работали жернова. Поскольку речки поблизости не было, а крыльев ветряной мельницы было не видать, это могло означать лишь одно – кто-то молол зерно вручную. А раз возделанных полей в округе не было видно, можно было сделать вывод, что зерно это было куплено, а это значит, что где-то относительно недалеко должно быть либо крупное село, либо какой-то городишко, либо феодальный замок, у стен которого устраиваются ярмарки.

Прислушавшись, Солана услыхала и другие звуки, свидетельствующие, что жизнь в деревне идёт своим чередом. Здесь, в этих северных широтах с не самыми плодородными землями, люди обычно не занимались возделыванием земли, поскольку всё равно не сняли бы нормального урожая, и к наступлению месяца жатвы, несмотря даже на его название, основные работы уже прекращались. Сено на зиму было давно уже заготовлено, козы могли ещё пастись сами, так что селяне сейчас, в основном, занимались переработкой закупленного зерна, а также обычными для себя занятиями вроде сыроделанья, дубления шкур и вяления мяса.

Солана пошла на звук ручной мельницы. Вскоре она подошла к открытым воротам небольшого сарая, сейчас игравшего роль гумна. Плотная мучная пыль клубами вилась внутри. Практически в центре сарая стояла довольно большая мельница, окружённая несколькими мешками, в некоторых из которых, по-видимому, была уже грубо помолотая мука, а в других – зерно. Рукоять мельницы крутил голый по пояс мужик, весь покрытый потом и светло-серой пылью. Он заметил тень Соланы, появившуюся в прямоугольнике света на полу, и поднял глаза.