Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Книга II

– Ну, когда твой друг оригинален и опасен, волей-неволей приходится соответствовать, – искренне улыбнулся Каладиус. Теперь, когда Варан уже был здесь, его волнение улетучилось.

– Судя по всему, я должен вас знать? – осведомился Варан. – Мы были знакомы в то время, которого я не помню?

– Именно так, любезный друг! – кивнул Каладиус. – Но поскольку ваша память пока играет с вами злую шутку, я, соблюдая правила вежливости, представлю своих друзей и представлюсь сам.

– Да, думаю, это не помешало бы нашему разговору, – холодно подтвердил Варан.

– Итак, вот этот молодой человек – Бин Танисти, – при этих словах Бин дружески кивнул мастеру Теней. – С ним вы знакомы, пожалуй, дольше всех. Более того, этот юноша однажды почти убил вас.

Кровь отлила от сердца Бина, вся без остатка ринувшись в голову, отчего лицо его тут же стало пунцовым, а в ушах зашумело. Что вообще несёт этот маг? А ну как Варан сейчас не сдержится? Мало ли что? Вон он как пристально уставился на него, словно хочет проткнуть взглядом!

– Да уж, боги дали мне замечательных друзей! – спокойно проговорил Варан. – Так та отметина на спине – ваша?

– В тот момент это было необходимостью, – маг не дал Бину возможности ответить. – Однако позже вы стали друзьями, не раз выручавшими друг друга в переделках. А вот этого скромного баинина, что сидит с вами по правую руку, зовут Пашшан.

– Дайте-ка угадаю, – одними губами улыбнулся Варан. – Однажды он тоже чуть не убил меня, и выбитые передние зубы – его рук дело?

– В этот раз вы совершенно не угадали, друг мой! – рассмеялся маг. – Вы с Пашшаном были очень близкими друзьями, и он научил вас немного говорить по-баинински!

– Я знаю баининский? – искренне изумился Варан.

– Ну не настолько хорошо, чтобы сойти там за своего, – усмехнулся Каладиус. – Но достаточно, чтобы понять, чего они от вас хотят.

– Ну спасибо и на этом! – Варан, повернувшись к Пашшану, слегка кивнул ему – то ли благодаря, то ли приветствуя. – В любом случае это лучше, чем кинжал в спину! Ну а теперь, полагаю, настала очередь представиться и вам?

– Разумеется, – улыбнулся маг. – Меня зовут Каладиус, и мы познакомились, когда я, применив сонное заклятье, захватил вас в плен.

– Постойте-ка… – на этот раз Варан, как ни старался, не сумел сохранить хладнокровия. – Вы – Каладиус? Тот самый Каладиус? Бывший придворный маг?

– О, это было так давно, – с притворной скромностью махнул рукой волшебник. – Я давным-давно отошёл от дел, и последние две сотни лет тихонько живу в своём укромном жилище.

– Да, я слышал, что вы живете где-то в пустыне Туум, – задумчиво проговорил Варан. – Но не думал, что когда-нибудь смогу встретиться с вами лично.

– А между тем мы почти год провели бок о бок, – заметил Каладиус. – Мы с вами вместе сражались и с дорийцами, и с пиратами, и даже с некромантами! Вместе с вами мы вышли на наш последний бой против лиррийского ордена Лианы – вшестером против целой армии!

– Вы рассказываете удивительные вещи, мессир, – теперь, узнав, кто перед ним сидит, Варан против воли стал более почтителен. – Но почему же я не помню ничего из этого?

– Вы, как и все мы, оказались под воздействием наложенной на нас ложной реальности, – пояснил маг. – Какой-нибудь месяц назад и я ничего не помнил об этом, пока ко мне не явился этот молодой человек. А ему вернула память Дайтелла.

– Лиррийская магиня? – изумлённо воскликнул Варан. – Ну и знакомства у вас, господин Танисти! – Бин на это скромно пожал плечами. – А теперь вы пришли, чтобы вернуть память мне?

– Именно, – кивнул Каладиус. – Причём это нужно сделать не только из-за нашей блажи, а для того, чтобы спасти всё человечество.

– Ничего себе! – скептически хмыкнул Варан. – Вы хотите сказать, что от меня зависит судьба человечества?

– Вообще-то не от вас, а от одного пьянчужки, которого нам ещё придётся разыскать с вашей помощью где-то в клоаках Латиона, – небрежно ответил Каладиус. – Но и ваше присутствие также будет необходимым.

– И каким же образом вы вернёте мне память? – кажется, Варан уже устал удивляться.

– Небольшое погружение в транс, – пожал плечами Каладиус. – Ничего сложного.

– Здесь и сейчас? – слегка нахмурился мастер Теней. – Простите, мессир, но я всё ещё не уверен, что доверяю вам полностью.

– И тем не менее, вам придётся довериться, друг мой. Что же касается сеанса, то его, конечно же, придётся провести в более тихом месте, не здесь. Я предлагаю отправиться в мой номер в гостинице «Весельчак» – это не больше чем в получасе ходьбы отсюда.

– Не знаю ещё – почему, но я верю вам, мессир, – задумавшись на секунду, ответил Варан. – Сейчас, когда я вас вижу, когда вы упомянули несколько странных вещей, которые вроде бы со мной происходили, мне кажется, будто я почти вспоминаю какие-то отрывки. И моя интуиция говорит, что вы не лжёте. Может быть, это безумие, но я пойду с вами, потому что давно хочу докопаться до правды.

– Поверьте, вам ничего не грозит! – заверил его Каладиус. – И даю слово, что через два часа вы будете знать всё, что так давно хотели.

– Тогда пойдёмте! – решительно сказал Варан и поднялся с лавки.

– Надеюсь, ваши люди достаточно хорошо вышколены, чтобы не накинуться на нас, когда мы выйдем? – словно о каком-то пустяке, осведомился маг.

– Можете быть спокойны. Эти псы кусают только по моему приказу, – усмехнулся Варан.

***

Варан слегка шатающейся походкой брёл к воротам города. Глаза его были широко раскрыты, но он едва различал что-то перед собой. Мастер Теней тщетно пытался понять, что произошло. Заклятие Мэйлинн полностью стёрло из его памяти всё, связанное с нею – начиная с того самого разговора с Командором, и даже чуть раньше. Варан помнил лишь последние дни, предшествующие судьбоносной встрече Мэйлинн, Бина и Кола, в которые не происходило ровным счётом ничего интересного.

Варан совершенно не понимал, что с ним происходит. Он, хотя и не гнушался вина, но ни разу в жизни не напивался настолько, чтобы наутро не помнить о попойке. Судя по всему, это была попытка покушения – его то ли пытались отравить, то ли просто подсыпали что-то, лишающее памяти. Это было весьма вероятно – Варан подозревал, что накануне ему пришлось поучаствовать в каком-нибудь весьма щекотливом дельце, и ему самому, или же его командирам пришлось подстраховаться таким вот негуманным способом.

Однако же мастер Теней тут же обратил внимание на свой странный наряд. Как большой ценитель оружия и доспехов, Варан тут же узнал гномью работу. Кроме того, он ощутил ещё кое-что странное, и тут же провёл рукой по подбородку, чтобы это проверить. Так и есть – на его лице была щетина, причём такая, что становилось ясно, что её не сбривали уже несколько дней. Вот это было совершенно невероятно – Варан ненавидел щетину, иногда бреясь по два раза на дню.

Но тут же в мозгу всплыла ещё более тревожная мысль: значит, из памяти исчез не один вечер! Судя по щетине, речь могла идти о трёх-пяти днях, а то и о целой неделе! Это было уже совсем нехорошо. Варан решил, что нужно как можно скорее разыскать Окорока и разузнать, что же известно ему.

Какой-то скрип послышался позади него, и Варан рефлекторно отскочил в сторону, хватаясь за рукоять кинжала, висящего на боку. Кстати, кинжал был тоже ему незнаком, хотя работа – просто превосходная!

На мастера Теней с испугом глядел немолодой колон, сидящей на телеге. Телега была так стара и дряхла, что это именно её скрип вывел Варана из глубокой задумчивости.

– Прощения просим, сударь… – испуганно пролепетал колон, видимо, крепко струхнувший.

Действительно, выражение лица Варана, должно быть, было ужасно, а пальцы, стиснувшие рукоять кинжала – очень красноречивы. Мастер Теней почувствовал себя очень глупо, и с досадой махнул на старика рукой. Похоже, нервы его были расшатаны…

Ну да ничего – скоро он разберётся с этим, только бы добраться до штаб-квартиры. Пропустив унылую лошадку с её испуганным хозяином, Варан, ещё немного постояв на обочине, чтобы привести мысли в относительный порядок, двинулся дальше, благо, до города оставалось уже всего ничего.

С несколько нервным смешком мастер Теней заметил, как эта же повозка не далее, как в паре сотен шагов от него, снова чуть не сбила какого-то богато одетого воина. Что интересно, на нём тоже была великолепная кольчуга гномьей выделки, однако при этом он почему-то был безоружен. Краешком сознания Варан отметил, что парень тоже выглядит очень растерянным, однако практически тут же забыл о нём, поглощённый собственными мыслями.

Мастер Теней уже не видел, как растворился в толпе бородатый воин в гномьей кольчуге. Он чувствовал тяжесть в голове, словно действительно много дней до этого беспробудно пьянствовал; мысли путались, а в качестве послевкусия ко всему этому добавлялось неожиданное чувство отчаяния и беспомощности, словно совсем недавно он потерял, упустил нечто важное.

Не разбирая пути, не видя прохожих, Варан брёл по улицам города. Реальность словно убегала от него – он с трудом концентрировался на происходящем. Какой-то всадник, мчащийся во весь опор вдоль улицы Сирот, названной так в честь детского приюта, когда-то располагавшегося на ней, едва не сшиб зазевавшегося мастера Теней. Для Варана всё могло бы закончиться печально, если бы один из прохожих не дёрнул его за руку, едва не впечатав в стену дома.

Мастер шестого круга, разумеется, не должен был стерпеть подобного хамства ни со стороны наглого всадника, ни даже со стороны грубого спасителя. Однако Варан, не сказав толком ни слова, просто побрёл дальше. Спасший его мужик счёл за благо промолчать, глядя на внушающий уважение меч, висящий за спиной мастера Теней, хотя было видно, что ему очень хотелось прокомментировать и неуклюжесть, и неблагодарность спасённого.

Совершенно рефлекторно Варан добрался до штаб-квартиры своего Цеха. Здесь, на пороге он, кажется, немного пришёл в себя, с некоторым удивлением отметив, что совершенно незаметно очутился в этом месте. В голове слегка прояснилось, и это было весьма нелишним, учитывая, что впереди его могли ждать самые разные открытия. Хотелось надеяться, что его не схватят тут же, едва он переступит порог. Однако, не сделав, узнать это было невозможно, поэтому Варан толкнул дверь.

Двери штаб-квартиры обычно никогда не запирались. Те, кто посмел бы войти сюда, не имея на то права, очень жестоко пожалели бы об этом, а для всех остальных усложнять вход было совершенно ни к чему. Внутри, как обычно, находилось с полдюжины учеников, всегда готовых к тому, чтобы броситься выполнять любое поручение мастера, или даже подмастерья. Все они обернулись на звук открывшейся двери, и тут же у них от изумления отвалились челюсти.

– Мастер Варан? – ошарашенно проговорил один из них. Было похоже, что он борется с желанием протереть глаза, чтобы убедиться, что они не обманывают его.

Это удивление отозвалось неприятными ощущениями в груди Варана. Неужели его уже списали со счетов? Что же такого, во имя всех джиннов пустыни, случилось? Однако Варану не хотелось показывать свою слабость перед ними. Может быть, для других он уже списан, но он – по-прежнему мастер Теней. И нужно было дать понять это сразу.

– В чём дело, уважаемые? – язык плохо слушался, поэтому слова были чуть невнятными. Да и грозный тон не очень-то удался. – Смотрите так, словно Асс спустился на землю. Впрочем, мне сейчас не до вас. От меня разит, словно от тухлой рыбы. Я поднимусь наверх. Пожалуйста, приготовьте мне горячую ванну. Или даже негорячую. Любую. Кто-нибудь видел подмастерье Окорока?

Варан оставался Вараном, то есть человеком-легендой, поэтому, как только он заикнулся о ванне, двое учеников тут же бросились вверх по лестнице исполнять его приказ. Это слегка успокоило мастера Теней – будь он в опале, вряд ли его приказы исполнялись бы с таким рвением.

– С вашего позволения, мастер, – вновь заговорил тот же ученик, что так удивился его появлению. – Но подмастерье Окорок исчез вместе с вами, и с тех пор мы его больше не видели.

– То есть как это – исчез? – скривив губы, процедил Варан. – Я никуда не исчезал. Попрошу вас выбирать выражения, молодой человек.

– Прошу прощения, мастер, – вспыхнул ученик. – Я не совладал со своим удивлением, поэтому неудачно выбрал слова. Я хотел сказать, что подмастерье Окорок… не показывался уже целый год.

– Целый год? – забыв о выдержке, вскричал Варан. – Что вы хотите этим сказать? О каком годе вы говорите, когда мы были здесь буквально вчера! Ну, может быть, с неделю назад… – чуть неувереннее добавил он, вспомнив о щетине.

– Возможно, я что-то путаю, – парень неплохо усвоил урок, который гласил, что если мастер называет чёрное белым, ученик не должен оспаривать это. – Просто хочу сказать, что в Гильдии никто ничего не знал о вас с прошлого увиллия.

– Так какой сейчас год? – спросил Варан, уже начиная подозревать неладное.

– Тысяча семьсот двенадцатый, пятый день увиллия, – несколько озадаченно ответил ученик.

Двенадцатый год! Пятый день увиллия! Последний день, который сохранился в его памяти – девятое увиллия одиннадцатого года… Почти ровно год выпал из жизни, и Варан совершенно не знал – куда и как. От такой новости хотелось плюхнуться на пол, но мастеру хватило силы воли остаться на ногах. Однако, он очень побледнел и его шатнуло в сторону, поэтому говоривший с ним ученик бросился к нему, чтобы удержать от падения.

– Что вы хватаете меня, словно барышню? – дёрнув плечом и освобождаясь от заботливой руки ученика, буркнул Варан.

– Прошу прощения, мастер! – ученик тут же отскочил назад, словно коснулся расплавленного железа.

Поискав глазами кресло, Варан почти упал в него. Кружилась голова, подкатывала тошнота. Целый год… Что с ним случилось?..

– И что же – не было никаких сведений обо мне и Окороке с момента нашего… исчезновения?.. – Варан скривился, словно от боли, произнеся последнее слово.

– Ну вы же знаете, мастер, нам ведь никто докладывать не станет! – пожал плечами ученик. – Но по слухам – никто ничего не знает.

– Исчезли только мы?

– Нет, мастер. Одновременно исчезли мастер Дор, мастер Двенадцатый, мастер Книгочей и мастер Гвоздь.

– Ничего себе… – прошептал одними губами Варан.

Исчезновение таких людей должно было наделать много шума, хотя они, конечно, и были не чета Варану, но всё-таки все были мастерами, а Гильдия дорожит своей репутацией, так что даже исчезновение последнего из учеников никогда не остаётся без внимания.

– И что же генералитет? – как можно небрежнее осведомился Варан. – Неужели они не перерыли весь Латион?

– Вообще-то нет, – пожал плечами ученик. – Никто из старших ни разу вас не хватился. Мы долгое время считали, что вы на каком-то задании, но больно уж долго вас не было. Поэтому и решили, что вы…

– Погибли? – с усмешкой произнёс Варан то слово, которое не решился произнести ученик. Тот в ответ лишь опустил голову.

Варан же крепко задумался. Если его исчезновение не наделало шуму, следовательно, в этом явно замешаны вышестоящие чины – мастер Коготь, а ещё вернее – сам Командор. Но как он умудрился перейти им дорогу? И при чём тут остальные четверо мастеров – ни с кем из них Варан особых дел не имел. Разве что с мастером Книгочеем у него были достаточно дружеские отношения, но в работе они ни разу не пересекались.

Было неясно, что делать дальше. Вариантов два. Первый – его пытались убрать, но слегка просчитались. Второй – он выполнял задание настолько щекотливое, что ему просто отрезали огромный пласт памяти, не размениваясь по мелочам. И чем больше Варан размышлял, тем больше склонялся ко второму варианту. Ведь если бы Командор решил избавиться от него, для этого как минимум должна была быть какая-то причина. А Варан был убеждён, что такой причины быть не могло.

Опять же, когда Гильдия пытается от кого-то избавиться, она, как правило, прибегает к куда менее изощрённым, но более действенным методам. Есть тысячи способов бесследно исчезнуть, но ни для одного из них не требуется амнезия. Кроме того, Гильдия никогда и ничего не делает наполовину. Конечно, ошибки и просчёты случаются, но Варан крайне сомневался, что, пожелай Командор зачем-то его уничтожить, он не довёл бы дела до конца из-за какой-то оплошности.

Значит, это было задание. Судя по тому, что на нём сейчас были доспехи, стоимостью не меньше полусотни латоров18, а также кинжал, тоже тянущий латоров на пять, а может и больше – задание прошло успешно и было щедро оплачено. А это значило, что пока что можно расслабиться и принять наконец ванну, чтобы избавиться от тяжёлого запаха. И, конечно, побриться!

Завтра он отправится к мастеру Когтю, чтобы прощупать почву. Однако он очень сомневался, что старый лис расколется, даже если он в курсе. Но – попытка не пытка! Идти к Командору не имело смысла, да и не мог обычный мастер, пусть даже мастер шестого круга, явиться к Командору просто так, без вызова, по своим личным делам.

Немного успокоившись, и найдя наконец какое-то логическое объяснение происходящей фантасмагории, Варан поднялся с кресла. Почтительно молчащие до этого ученики, даже не шевелящиеся, чтобы не нарушить течение мыслей мастера, наконец смогли переменить позы, громко вздохнуть или расправить онемевшие члены. Вежливо кивнув присутствующим, Варан поднялся наверх, где ему уже вовсю готовили ванну – наполняли довольно большую бадью тёплой водой.

Не дожидаясь, пока бадья наполнится, Варан, быстро раздевшись, с блаженным стоном погрузился в воду, которая мгновенно стала темнеть от обилия грязи, налипшей на отощавшее тело мастера Теней. С большим интересом осмотрел предплечье правой руки, на котором обнаружились два хорошо затянувшихся шрама – явно следы сквозной раны, вероятно, от стрелы или тонкого стилета. Интересно, какие ещё отметины оставил на его теле минувший год?

Но узнать это он успеет позже. Варан всегда любил ванну – именно тут его мозг работал лучше всего. Когда тело разнеживалось в горячей воде, мысли, так же как и кровь, начинали бежать быстрее. Поэтому сейчас Варан воспользовался моментом, чтобы попытаться восстановить то, что казалось забытым. Он нисколько не сомневался, что его мощный разум легко справится с данной задачей. Иначе и быть не может!

От тёплой воды и усталости Варана клонило в сон. Мысли, которые должны были ускориться, наоборот стали ползти, словно сонные мухи. Огромным усилием воли мастер Теней заставил себя сосредоточится на том самом дне, девятом дне прошлого увиллия, после которого в памяти была лишь пустота. «Я могу это вспомнить!» – стискивая зубы, заклинал себя Варан. – «Я могу вспомнить!»

– Вы можете вспомнить, друг мой! – внезапно раздался странно знакомый голос в его голове.

Этот голос почему-то не напугал Варана, не заставил его выскочить из бадьи и схватиться за меч. Более того, всё ещё подносящие ведра с водой ученики, его, похоже, вовсе не слышали. И Варан понимал, что этот голос крайне важен, что за него нужно хвататься, словно за бревно в стремнине, потому что только он и способен вынести к берегу.

– Вы можете вспомнить! – вновь произнёс тот же голос.

И тут Варан вспомнил…

Глава 24. Крах иллюзий

Солана чувствовала себя опустошённой. Выжатой досуха, растоптанной, измельчённой в труху. Глядя, как её гоблины пируют на останках солдат, она не чувствовала ничего, кроме сосущей пустоты. Упоение битвой прошло и пришло осознание.

Она убила сотни людей. Некоторых – практически собственными руками. Её красивые мечты о том, что она станет для Паэтты освободительницей, похоже, рушились, словно песчаный замок. Теперь никто не станет вести с ней диалог. Её постараются уничтожить, как взбесившуюся собаку, как Гурра с его выродками.

Однако, чем больше об этом думала Солана, тем больше оправданий для себя находила. Ведь, по сути, ей даже не дали возможности объясниться. На неё напали внезапно, сзади, и к тому моменту, когда она оказалась от преследователей на расстоянии, приемлемом для переговоров, ей уже ничего не оставалось, кроме как постараться уцелеть. Так что здесь была обычная оборона.

Возможно, в следующий раз всё будет так, как она задумывала. Войска будут встречать её лицом к лицу, и тогда уж она не упустит шанса объясниться. В конце концов, худой мир лучше доброй войны. Какими бы упёртыми ни были военачальники, они прислушаются к голосу разума.

– Жрите, – устало бросила она гоблинам, с визгами раздирающим тела людей, лошадей и других гоблинов, павших в бою. – Это – последний раз, когда вы едите человеческое мясо.

Будь Солана протокреаторианкой, она, конечно, возмутилась бы такому обращению с человеческими останками. Да и ни одна другая религия, естественно, подобного не одобряла. Арионниты скорбно заламывали бы руки, ассианцы – бессильно ругались бы, глядя на творившееся вокруг…

Но Солана была не особенно верующей. Точнее, она исповедовала собственную веру, которая утверждала, что всем богам, какие только есть в Сфере, одинаково плевать на людей, их жизнь и поступки. То, что рвали сейчас её гоблины, не было людьми. Это было просто мясо, которое можно было, конечно, оставить бессмысленно гнить здесь на радость воронью, а можно – пустить в дело с пользой. Для девушки выбор был совершенно очевиден.

Солана знала, что её гоблины недоедают, что они непривычны к таким долгим переходам. Это делало их слабыми воинами. Сегодня она разгромила отряд примерно в тысячу человек, и заплатила за это несколькими тысячами гоблинов – сколько именно их погибло, она, естественно, сосчитать не могла, но, вполне вероятно, речь могла идти и о десяти тысячах. Дав выжившим вдоволь наесться мясом, она повысит их шансы выживать и дальше. Конечно, вдоволь тут не получится – такую прорву не прокормишь таким количеством, но по сравнению с тем, что они ели до того, это уже кое-что.

Она поймала себя на том, что мысленно уже не раз назвала гоблинов «своими». И наоборот – у неё никак не получалось думать о напавших на неё кавалеристах иначе, чем о врагах. Она даже жалости почему-то к ним почти не испытывала. Вот так вот, наверное, и становятся теми, кого люди станут почитать злодеями. Невольно, случайно – но потом уже не отмыться от этого.

Около двух часов ещё провела Солана на этом безымянном поле, хотя её порядком мутило от запаха крови и внутренностей. Однако она сносила всё это мужественно. С одной стороны, это была своеобразная епитимья, которую она наложила сама на себя за невольно свершённый грех. С другой – она просто хотела быть со своим войском даже сейчас, посреди этой тошнотворной вакханалии, ведь только так можно стать хорошим предводителем. Надо сказать, что она явно ощущала, что гоблины чувствуют её присутствие и благодарны ей за это, насколько вообще могут быть благодарными эти животные.

Затем, поскольку солнце было ещё высоко, войско Соланы вновь двинулось на север. Однако ушли недалеко – не более трёх миль. Там на пути им встретилась небольшая роща. Она выглядела так умиротворяюще – золотистые листья клёнов, красноватые листья осин, перешёптывающиеся на лёгком ветерке. Рощица была довольно редкой, так что вся была пронизана осенним светом. Толстый ковёр мха, уже довольно плотно устланный опавшей листвой, так и манил прилечь. И Солана решила, что сегодня она дальше не пойдёт. Останется на ночь в этой уютной рощице.

Несмотря на то, что ещё недавно она задумывалась о доле предводителя, который должен делить всё со своими подчинёнными, на этот раз она дала чёткий приказ своим гоблинам оставаться вне рощи. Она хотела побыть тут одна, насколько это было возможно, учитывая, что даже отсюда она чувствовала их вонь, которую приносил ветер, слышала их визгливые свары, видела сонмище серых теней, окруживших рощу, как море окружает остров.

Сама, как в былые времена, ножом очистила от мха площадку и развела огонь привычным уже огнешаром. Сама натаскала хвороста. Есть не хотелось – воспоминания о кровавом пире её воинов, вероятно, надолго отбили у Соланы аппетит. Она просто сидела, обхватив руками колени, и глядела на пляшущие языки костра, заворожённо наблюдая, как медленно обращается в дым обугленное дерево.

Она уснула задолго до того, как наступила ночь. И наконец смогла встретиться с Симмером. Очевидно, что бы там не говорил старый демон, но сил его пока не хватало, чтобы связываться со своей протеже наяву.

Солана вновь стояла на знакомом берегу озера. Почему-то от воды поднимался густой пар, который тянуло на берег, хотя стояло полное безветрие. Этот пар словно обволакивал девушку, и она ощущала его влажные прикосновения так, словно её касались покрытые слизью тела змей.

– Поздравляю тебя с твоей первой победой! – проговорил Симмер.

– Я этого не хотела! – тут же принялась оправдываться Солана. – Они напали со спины, я не успела ничего сделать.

– Конечно, – согласился Симмер. – Однако же суть от этого не изменилась – ты с честью прошла своё боевое крещение.