Спасение ведьмы

– Знаю.

– Прошло почти тридцать лет с момента его убийства, но до сих пор никого не нашли.

– И не найдут, – мрачно добавил Инин.

– Поэтому обратиться в вышестоящие инстанции вы, конечно, можете, но я бы на вашем месте так рисковать не стал.

– А что бы вы сделали на моём… – Инин поправился, – на нашем с Алей месте?

– Я бы бежал из страны. Но не в ближнее зарубежье. Связи между нашими силовиками и тамошними достаточно крепкие. Лучше в Европу куда-нибудь.

– У меня Шенгена нет, – тут же отреагировала Аля.

– Ну тогда, скажем, в Турцию. Или, ещё лучше, в Эмираты, в Дубай.

Инин вздрогнул.

– В Дубай? В самое логово к Архивариусу?

– Есть такое мудрое наблюдение, Виталий: если хочешь хорошо спрятать предмет, положи его на самое видное место. В Дубае он вас точно искать не станет.

– Нет уж, лучше в Турцию, – замотал головой Инин.

Алевтина поджала губы.

– Причём, я бы вам посоветовал, – продолжил Вадим, – не лететь в Турцию прямым рейсом отсюда. Ваши фамилии будут вбиты в базу, и Исполнитель сможет их промониторить. Не факт, конечно, но бережённого бог бережёт. Лучше вам из Москвы вылететь, или из Казани, скажем. А до туда добраться своим ходом, на машине или же на автобусе, так чтобы ваши фамилии ни в каких базах не фигурировали. В дороге же нужно внимательно наблюдать, нет ли за вами «хвоста».

– Господи, как всё сложно-то! – Инин схватился за лоб.

– Я не исключаю, Виталий, что за вами следят. И за вами, и за Алевтиной. Возможно, прямо сейчас кто-то наблюдает за нами.

– Следят? – Инин оторвал руку ото лба, – Ну на фига? Это же ресурсы какие надо задействовать!

– Видите ли, практика показывает, что религиозные фанатики весьма ревностно относятся к выполнению своих ритуалов, и средств на них не жалеют. А Архивариус – субъект весьма обеспеченный. Ещё вопросы есть ко мне?

– Есть. Назовите мне фамилию Архивариуса.

– Я не знаю его фамилии.

– Постойте, но вам же известна фамилия сына. Аля сказала, что вы вышли на Архивариуса по ней.

Следователь посмотрел на Инина, как будто с укором.

– Виталий, сотрудник, рангом намного выше, чем я, который сообщил мне, что погибший парень – сын Архивариуса, сказал, что у отца и сына фамилии разные, а фамилию отца назвать отказался.

– Н-да. Дело тёмное, – покачал головой Виталий.

– Ещё вопросы?

– Спасибо, нет, – ответил Инин.

– Тогда позвольте я позавтракаю. С восьми вечера не ел ничего, – сказал Вадим и надкусил остывший пирожок с картошкой.

По дороге домой Алевтина и Инин заехали в супермаркет: ранее закупленные продукты и корм для Тобика заканчивались. Инин положил было в корзину бутылку красного «Бароло», но Алевтина запротестовала: «В моём доме алкоголя не будет!»

– Так это ж сухое вино! Причём всего лишь одна бутылка.

– Ни капли алкоголя у меня дома, – сурово объявила Аля. – Теперь такое правило.

Инин пожал плечами и вернул вино на полку.

На пороге их встретил виляющий хвостом Тобик.

«Проголодался, маленький, – Аля потрепала собаку по голове. – Сейчас я тебе корма насыплю. Проходи пока на кухню, Виталик».

Тобик проворно захрустел подушечками «Чаппи».

– Я бы тоже поесть не отказался, – сказал Виталий.

– Хочешь, я спагетти сварю, с маслом? – Тут Аля осеклась. – Или ты, наверное, таким не питаешься? Ты из ресторанов доставку себе вызываешь.

– Ну, в силу сложившихся обстоятельств, от ресторанной доставки придётся мне отвыкать, – Инин задорно улыбнулся. – Так что, давай спагетти с маслом.

– Тебе совсем не страшно? – спросила Аля.

– Мне прикольно. Никогда не думал, что в моей серой поганой жизни может случиться что-то подобное.

– Странный ты, – Аля ставила на плиту кастрюлю с водой. – Никогда не могу понять, шутишь ты, или всерьёз.

– Да я и сам не могу понять.

Инин позабыл, когда он в последний раз ел макароны с маслом. Не пасту аррабиата, не паппарделле с тунцом, а обычные макароны с обычным сливочным маслом. Оказалось, что вкусно.

Опустошив тарелку и выкурив сигарету, спросил: «Ну что, обсудим дела наши скорбные? Как мы теперь с тобой будем?»

«Пойдём в зал», – предложила Аля.

Они устроились на диване. Во всю противоположную стену высились полки с книгами.

– Как много книг! – восхитился Инин. – Больше, чем у меня.

– От бабушки остались, – пояснила Аля. – Она у меня филолог была, в университете преподавала.

– Почти, как моя. Только у меня бабушка в школе учительствовала.

– Знаешь, вот ты говорил: продай книги. Даже если бы их можно было продать, я бы ни за что это не сделала. Они для меня, как родные, как люди.

– Как память о бабушке? – спросил Инин.

– Не только. Они спасали меня.

– Ты их читала?

– Почти все.

Инин присвистнул.

– Когда я училась в школе у меня не было компьютера. И даже телевизора у нас не было. Когда твоя мать неработающая алкоголичка… Ну ты понимаешь. – Аля вздохнула. – И подруг у меня не было. Были только вот эти книги.

Инин тоже вздохнул.

– Ладно. – Аля встряхнулась. – Не до ностальгии сейчас. Что будем делать?

– В Турцию полетим, – сразу ответил Инин.

– Решать, конечно, тебе, потому что ты платишь, но всё же, почему Турция, а не Дубай? – спросила Аля после некоторой паузы.

– О нет. – Инин замахал руками. – Дубай исключается категорически. Родители у меня там живут.

Глаза Али сверкнули.

– Понимаю. Не хочешь рисковать ими.

– Естественно. Мало ли как всё обернуться может с твоим чокнутым Архивариусом. Так что – Турция. В принципе, работать я могу и дистанционно, – размышлял Инин вслух, – шеф поворчит, конечно, но согласится. А пока отпуск возьму; уже третий год не ходил. Остаётся только решить, куда билеты брать – до Антальи или же до Стамбула? Думаю, что…

Алин телефон зазвонил.

– Что? Кто это? С кем я говорю?

– Ставь на громкую, – сказал Инин, заподозрив неладное.

Аля включила громкую связь.

– Можешь называть меня Исполнитель, – прозвучало из телефона. Это был тот же самый голос, что Инин слышал вчерашним вечером.

– Что вам нужно? – спросила Аля.

– Ты умрёшь, Алевтина Берестова, – сказал голос, – но не сразу, не быстро. Сначала ты должна понять, что значит терять.

– Чего терять? Как терять? – не поняла Аля.

– Как поживает твоя любимая собачка, Алевтина Берестова?

– Прекрасно.

– Уверена?

– Тобик! Тобик! Тобик! – позвала Аля.

Тобик на зов не пришёл.

– Поищи свою собачку, Алевтина Берестова. Йеасе рцонха!

Аля бросилась на кухню, потом в прихожую, наконец, в спальню. «Господи!» – донеслось оттуда.

Когда Инин вошёл в Алину комнату, он застал её держащей Тобика на руках, по щекам текли слёзы, лапы и голова пса безвольно свисали.

«Господи, он же мёртв, мёртв», – шептали Алины губы.

«Твою ж мать!» – вырвалось у Инина.

Глава 6

16

Сидя на голом полу, понурившись, Аля гладила мёртвого пса по голове.

«Аль, может, тебе валидола накапать? Валидол в доме есть?» – спросил Инин.

В ответ, не подняв головы, она только безвольно махнула рукой.

– Аль, я всё понимаю. Жалко собаку, безумно жалко. Но сейчас о другом надо думать. Соберись, пожалуйста! – он взял её за плечо. – Вот как, чёрт возьми, они это сделали? Мне ничего в голову не идёт. Мистика просто какая-то!

– А так и есть, – глухо сказала Аля, подняв заплаканное лицо.

– Уф! – Инин картинно возвёл глаза к потолку. – По-твоему, они вуду-ритуал совершили? Слепили собачку из пластилина и иголочкой её – раз! Аль, я ведь серьёзно.

– Ты так и не понял, с кем ты имеешь дело. – Аля глядела на него не со снисхождением даже – с жалостью. – Это страшные люди, которые занимаются страшной магией. И если ты во что-то не веришь, то это не значит, что этого не существует.

– Да я отказываюсь в это верить! Я не ребёнок и не тупая домохозяйка. Тому, что случилось, должно быть рациональное объяснение. И может быть, от этого объяснения будет зависеть жизнь, и твоя, и моя.

– Тогда дай своё рациональное объяснение, – на лице Али возникла горькая, как хина, улыбка.

– Хм. Пока не могу. Но, знаешь что? Не заметила ли ты одной ошибочки в выводах? Если бы они и впрямь обладали силой убивать на расстоянии, то давно бы уже убили не собачку, а тебя.

– Ты ничего не знаешь, потому что не веришь, – спокойно ответила Аля. – Совершить обряд на смерть человека и на смерть животного далеко не одно и то же. Первое гораздо, гораздо сложнее. Ты не знаешь об этом, ведь ты не прочёл ни одной книги по магии.

– Да уж, бог миловал, – не сдержался от того, чтобы не поёрничать Инин.

– И ещё одной вещи ты так и не понял, – продолжила Аля. – Им мало убить нас: они хотят, чтобы прежде, чем умереть мы страдали. Ты слышал, что он сказал мне? «Я хочу, чтобы ты узнала, что значит терять». Архивариус потерял сына, и желает, чтобы мы тоже теряли. Самое дорогое, – добавила она после некоторой паузы. – И машину твою они сожгли тоже для этого.

– Ну здесь они просчитались, – зло хохотнул Инин. – Плевать я хотел на машину. К тому же она застрахована. Ладно, магия, не магия, сейчас вот, что важно: они знают, что происходит в твоём доме в реальный момент времени. Вопрос, откуда?

– Ты думаешь, в доме камеры?

– Почему нет? Пока ты жила с мамой на съёмной квартире, кто-то мог проникнуть сюда и понатыкать камер. По крайней мере, эта версия выглядит более здравой, чем объяснить то, что случилось телепатией.

Аля принялась озираться по сторонам, в надежде высмотреть шпионские устройства.

– Зря стараешься, – Инин сардонически улыбнулся. – Если камеры ставил профессионал, то дилетанту их не найти. Но ты не знаешь об этом, ведь ты не прочла ни одной книги о работе спецслужб. Один-один?

– Да уж, бог миловал, – пробубнила Аля.

– И значит, нам сваливать отсюда надо. Немедленно. В гостиницу не поедем: там тоже по фамилиям регистрируют, так что, мало ли что… Квартиру снимем. А ещё, это значит, что этот урод нас видит и слышит. Слышь ты, ублюдок! – Инин поднял лицо кверху, в сторону, где предположительно могла быть установлена камера. – Хрен ты узнаешь наш адрес. И хрен нас найдёшь. Мавроди все менты мира искали и не нашли, а тебе-то куда? И Бен Ладена ЦРУ десять лет искало. А ты не ЦРУ, урод. Так что, обломись! – Он показал выставленный вверх средний палец. – И да, в Турцию мы теперь не поедем. А куда – поломай свою тупую башку!

– Тише! – забеспокоилась Аля. – А вдруг они где-то рядом сейчас, и тогда…

– И чего тогда? – поймавший кураж Инин, почти кричал. – У нас же неповторимый почерк. Мы же никого не режем и не стреляем. Мы только травим и с высоты сбрасываем. Ах да! Ещё машинами сбиваем. Но это нелегко будет, когда ты знаешь, чего ожидать. Мы же будем внимательными при переходе дороги, так ведь, Аля? Давай собирайся по-быстрому, а я пока на OLX зайду, найду квартиру посуточно.

Через десять минут Аля собрала сумку, а Инин успел списаться с хозяином на предмет аренды квартиры. Тот обещал ждать их по указанному адресу через час.

– Тобик! А как же Тобик? – запричитала Аля. – Что с Тобиком делать?

– Так. В доме лопата есть? – спросил Инин.

Аля отрицательно покачала головой.

– Да даже, если б была, – Инин почесал макушку. – Мороз тридцать градусов и в снегу всё. Не удастся могилку выкопать. Придётся Тобика твоего в целлофановый пакет, и на помойке оставить. Ты уж извини, – Инин потупился.

Из Алиных глаз вновь закапали слёзы. Она вытащила с антресоли большой чёрный пакет. Присела перед мёртвой собакой на корточки, подняла на руки, прижала к себе: «Прощай, моя лапочка, прощай мой маленький мальчик. Прости, что не смогла уберечь…»

Она бережно положила пакет в мусорный бак. Подъехало, вызванное Ининым такси.

Добирались до места, словно герои шпионского фильма. Сначала на такси до метро – там смешаться с толпой, перейти с одной линии на другую, поехать в обратную сторону, путая след. Выйдя из метро, сесть на автобус, проехать три остановки, внимательно наблюдая не прицепился ли «хвост». И только потом поймать машину (в первую не садиться!) и доехать до места.

Со всеми этими предосторожностями они опоздали почти на час.

«Зато теперь можешь быть абсолютно спокойна: они точно не знают, где мы», – заверил Алевтину Виталий.

Впрочем, хозяин квартиры всё ещё не подошёл. Инин перезвонил ему, возмутился, сказав, что они уже полчаса стоят на морозе; хозяин принёс извинения, обещавшись подъехать в течении пяти-десяти минут.

А потом сразу же позвонила бабушка и принялась суетливо сообщать, что в ванной прорвало кран, что вода хлещет вселенским потопом, что штатный сантехник из ЖЭКа (так по старинке она продолжала называть ТСЖ) то ли заболел, то ли запил, и что вызвать сантехника по объявлению она совершенно не знает как. «Сейчас всё решу, бабуль», – пообещал Инин, выбрал сантехника в Яндекс-услугах, и набрал указанный номер. «Диктуйте адрес», – сказал специалист по кранам и трубам, выслушав проблему. «Записывайте», – сказал Инин. Аля пританцовывала на морозе. Наконец, явился хозяин квартиры.

Квартирка оказалась чистой и аккуратной, правда в ней почти не было мебели. Только диван и телевизор в зале, да двуспальная кровать в спальне; на кухне стол, два табурета и маленький холодильник. «Люблю минимализм», – отреагировал Инин с такой интонацией, что не понятно было – действительно любит, или это сарказм, но оплатил аренду на трое суток вперёд.

Они уселись на кухне за столиком, каждый на своей табуретке, напротив друг друга. На пустой столешнице стоял лишь заварочный чайник.

– Ну что, отпразднуем новоселье? – предложил Инин.

– Не до праздника мне, – покачала головой Алевтина. – Они Тобика моего убили. На душе так пусто сейчас, как… как в этой квартире.

– Нет-нет-нет, так не пойдёт, – Инин положил свою ладонь на её руку. – Раскисать сейчас нам нельзя. Не думаю, что твой Тобик был бы рад оттого, что хозяйка грустит.

– Это да, – неожиданно согласилась Аля, – он очень умный пёс был, все мои эмоции чувствовал, и когда я грустила, выть начинал.

– Поэтому, тем более, надо отметить. Давай я доставку вызову. Чего тебе бы хотелось?

– Ты же говорил, что в нынешних обстоятельствах от доставки отвыкать надо?

– Ну, это я погорячился, – Виталик лукаво улыбнулся.

– Нет, я против, – запротестовала Аля. – К чему эта расточительность? Мы же продуктов купили. Фарш есть, картошечка. Я котлет могу налепить, – она поднялась из-за стола и подошла к висевшей на стене единственной полке с посудой. – Вот гляди. И сковородка здесь есть, и кастрюлька. Могу пожарить картошку, а могу пюре сделать. Что лучше?

– Давай-ка, пюре. Или нет, лучше пожарь: так больше по-праздничному будет, – сдался без боя Инин. – Но только кое-что я всё-таки закажу. Себе вина, а тебе сок какой-нибудь свежевыжатый. Ведь в этой квартире твоё правило про алкоголь не работает, верно?

– Не работает, – согласилась Аля, – но сок мне не нужно, я вон чай себе заварю.

– Ой какие мы скромные! А я всё равно закажу. Выбирай апельсиновый или гранатовый? (Этот вопрос был бы излишним, если бы феноменальная интуиция Инина работала в Алином случае).

Аля рылась в сумке, отыскивая пакет с фаршем, и делала вид, что не слышит.

– Тогда гранатовый, – объявил своё решение Инин.

– Уж лучше апельсиновый, – отозвалась Аля.

– Не угадал, – рассмеялся Виталик.

В тёмное окошко приветливо заглядывал озорной месяц. Инин, смакуя, уминал котлеты с картошкой, запивая их элитным итальянским вином. Аля потягивала апельсиновый сок.

– Итак, Аль, обговорим планы, – сказал он, отставив пустую тарелку. – С утра иду на работу – договорюсь с шефом об отпуске. Потом к бабушке надо заехать, тоже предупредить, что уеду. На время своего отсутствия придётся перепоручить её Светлакову.

– Это твой друг, психиатр? – спросила Аля.

– Ага. А послезавтра мы с тобой выезжаем. Возьмём такси до Челябинска, а оттуда – в Стамбул. Челябинск – Стамбул прямой рейс есть, я узнал уже.

– Стамбул? Турция? – удивилась Аля. – Ты же сказал, что в Турцию не поедем.

– Ну я так специально сказал, на тот случай, если эти уроды по камере нас наблюдают, чтобы в Турции нас не искали.

– А почему Стамбул? Почему не Анталья?

– Ты была в Стамбуле?

– Нет.

– И я тоже не был – вот почему. А ещё, потому что Стамбул – город огромный – пятнадцать миллионов жителей, и это не считая туристов. А с туристами, думаю, что все тридцать будет. В таком городе затеряться легко, ни один Архивариус не найдёт.

Аля вздохнула.

– А родителям сообщишь?

– Вот родителям о моём отпуске знать совершенно не обязательно.

– А бабушка им не расскажет?

– Не расскажет. Они не общаются.

– Как же так? – удивилась Аля.

– Так уж повелось, – Инин махнул рукой.

– Ну, Стамбул, так Стамбул, – Аля снова вздохнула. – Кто платит, тот и заказывает музыку.

– Нет, – Инин криво улыбнулся, – давай без музыки обойдёмся. Пошли лучше телек что ли посмотрим. – Он поднялся из-за стола. – Давненько я этого не делал.

Они устроились на диване на почтительном расстоянии друг от друга. Инин переключал пультом каналы. Остановился на «Иствикских ведьмах».

– О! Посмотрим? Какая никакая, но классика. По роману Апдайка снят.

– Неплохой фильм, – согласилась Аля. – Сто лет назад его видела. Уже и почти забыла о чём он.

Какое-то время они смотрели фильм молча. Потом, после того места, где ведьмы неожиданно для себя вызвали дождь, Инин, тихой сапой придвинувшийся к Але поближе, спросил: «Кстати, знаешь, как я тебя за глаза называю?»

– Ведьмой ты меня называешь, – невозмутимо ответила Аля, не отрывая глаз от экрана.

– Верно, – заулыбался Инин. – Но думаю, догадаться было не сложно. Наверняка, тебя многие так называют. Внешность-то характерная. Рыжие волосы, пухлые губки, глаза зелёные и огромные – красивая, как демоница Лилит. – При этих словах он незаметно пододвинулся ещё ближе.

– Не только из-за внешности называют. – Аля начисто проигнорировала комплимент Инина, продолжая смотреть на экран.

– А из-за чего же ещё? – спросил Инин с нотками флирта в голосе.

– Помнишь, я говорила тебе, что у меня подруг в школе не было? – она, наконец-то, соблаговолила посмотреть на него.

– Помню. Я думал, что это из-за того, что твоя мать пила.

– Из-за этого подруг не лишишься.

Инин понял, что пытаясь поддержать разговор, случайно сморозил глупость: ведь его отец тоже пил, но никто из друзей от Виталика по этой причине не отвернулся.

– Ну, значит, потому что завидовали твой красоте. Уверен, что все мальчишки за тобой бегали, – продолжал флиртовать Инин.

– Не только из-за того, что бегали. – Казалось, что Аля восприняла слова Инина, не как комплимент, а расценила их, как простую констатацию очевидного. – Девчонки были уверены, что я пацанов околдовываю.

– Вот дуры!

– Не совсем. Стоило мне было лишь захотеть, чтобы мальчик обратил на меня внимание, как на следующий день он начинал просто сходить с ума.

– Ну, для того чтобы по тебе сходили с ума, вовсе не обязательно колдовать, – он пододвинулся ещё ближе.

– А я и не колдовала тогда специально, – она слегка отодвинулась от него подальше. – Как-то само собой всё получалось, как бы случайно, как в этом фильме, – она показала рукой на экран. – Одна отличница обозвала меня тупорылой, и тут же получила «два» по контрольной. Другая девчонка сказала, что ноги мне переломает – через пару дней сломала ногу сама. Училка по алгебре унизила меня перед всем классом, и её сбила машина.

– Насмерть?

– Не насмерть, но в больнице три месяца она провалялась. И похожих случаев было много – это не могло быть простым совпадением. Рядом со мной скисало молоко, меня слушались все собаки и кошки, потом я поняла, что часто знаю, о чём думают люди…

– И о чём же думаю я? – спросил Инин с шутливым вызовом.

– А вот, о чём думаешь ты, я не знаю. Разве что, могу только догадываться. Но это не тоже самое, что знать. Когда знаешь, совсем другое ощущение – ты просто картины видишь. Яркие.

– И почему же у тебя со мной-то не получается? – лукаво улыбаясь, он принял на несколько сантиметров к Але, а она на такое же расстояние от него.

– Не могу сказать. Должно быть, у тебя тоже способности есть, просто ты не знаешь про них.

– Какие способности? Ведьмовские? – Инин добродушно смеялся.

– Можно и так их назвать, – серьёзно ответила Аля.

– Ну ясно. Все решили, что ты ведьма и начали тебя бояться и ненавидеть.

Аля согласно кивнула.

– Плохо дело, – Инин опять пододвинулся к ней, а она отодвинулась от него. – Но есть и положительная сторона: если хочешь кого-нибудь уничтожить, то тебе и стараться особо не надо. Пожелал, и вуаля – твой вражина испёкся! Только тогда вопрос возникает: что же с Архивариусом это не получается?

– Может, получится. Тут люфт по времени нужен. А вообще, ведьмовство – наука не точная. Рациональному анализу не поддаётся. С кем-то работает, а с кем-то нет.

– Ну будем кулачки держать за то, чтобы с Архивариусом получилось. – Говоря это, Инин думал о том, что если он пододвинется ещё ближе, то Але будет некуда отступать – край дивана. Интересно, что она сделает? Встанет и пересядет на другую сторону? Или…

– Способности к ведьмовству по наследству передаются, – тем временем продолжала Аля, – через поколение. У моей бабушки они тоже были.

– Это у той, от которой книги остались? – Инин придвинулся к Але вплотную, вторгнувшись в её интимную зону, и положил руку на спинку дивана прямо над ней (ну, что ты сейчас сделаешь?)

– Да, – ответила Аля и встала.

Она потёрла себя рукой по плечу, состроив измученную мину на милом личике.

– Терпеть не могу дома в уличной одежде ходить. (На ней были свитер и джинсы) Дискомфорт страшный. Переоденусь я.

Сказав это, она подняла свою сумку и зашла в спальню.

«Молодец! Уважительный повод нашла, чтобы улизнуть от меня», – мысленно похвалил её Инин.

Вышла она через пару минут, в бордовом атласном халатике, настолько коротком, что он едва прикрывал её ладно скроенные крепкие ягодицы. Аля была без бюстгальтера – сквозь тонкую ткань проклёвывались градины аппетитных сосков. А ножки, которые Инин мог теперь рассмотреть во всей их красе, показались ему воплощением совершенства – длинные, по-спортивному рельефные, грациозные, одетые в блестящую, нежную, как шёлк кожу, – они выглядели так, словно были отлиты из бронзы искусным мастером. Она стояла босой на полу, и её покрытые алым лаком ногти на пальчиках ног, стали для Инина той вишенкой на праздничном торте, что свела его с ума окончательно. Сердце заухало, глаза заблестели, дыхание сделалось частым, а в штанах в один миг стало тесно.

Он знал, что она не могла не заметить блеска в его глазах; он был уверен также и в том, что она прекрасно осведомлена, что происходит под его брюками… Он раскрыт ею полностью, он обезоружен.

– Я не слишком фривольно выгляжу? – спросила она.

– Нет. Всё о’кей, – ответил Инин, невольно сглотнув слюну.

– Извини, что я в таком виде. Просто впопыхах собиралась – что сунула в сумку, то сунула. Надо было спортивный костюм с собой взять, чтобы дома ходить. Что-то я не подумала.

Сказано это было без следа кокетства, без какого-либо оттенка заигрывания. Похоже, она действительно извинялась. «Это что? Святая наивность? Или она настолько искусно играет? Она решила меня помучить? Она садистка? Что у неё на уме? Вот ведьма!» – обычно читающий женщин, как детскую книжку, Инин был в недоумении. Аля же села на другой край дивана, заложив одну свою прекрасную ножку за другую, и спросила: «Значит, ты завтра с утра на работу?»

– Ну да.

– Прошу тебя, будь осторожен. Наверняка они знают, где ты работаешь. Когда будешь к работе своей подходить, во все глаза смотри. Ты же помнишь ту машину, что тебя чуть не сбила? Боюсь, что они попытаются снова.

– Я учту это, – сказал Инин.

– А после работы к бабушке поедешь?

– Поеду.

– Гляди, чтобы они тебя не выследили. Тебе же не нужно, чтоб они знали, где живёт твоя бабушка?

– Ясен перец. Ещё ценные указания будут?

– Будут. Не обедай в кафе, и доставку лучше не вызывай: подмешать в еду яд для Исполнителя – дело плёвое. И воду пей только из тех бутылок, что сам купил и сам открыл.

– Так точно, товарищ командир, – Инин приложил руку к виску, будто бы отдавал честь.

– Не паясничай, – нахмурилась Аля. – Я тебе котлет сегодняшних заверну, ими пообедаешь на работе.

– Вот это номер! – хохотнул Инин. – Я просто представил шефа, когда он увидит, что я домашние котлетки на своём рабочем столе разложил.

– Плевать на твоего шефа!

– Конечно, плевать, – согласился Инин.

– Виталик, нам нужно скорее уехать, – она обхватила себя руками за плечи. – Беда случится, если протянем с отъездом. Я чувствую.