Мидсайд

– Грасс тебя че, в рабстве держит?

– М?

– Сколько себя помню, из персонала только эта сереброволосая была. Он хоть платит?

– Мне и крыши над головой достаточно. Кормит. Иногда и на пару эдди расщедривается.

– Вот как, значит. Рабство.

– Типа того.

– А нормально работать не пробовал?

Энцо усмехнулся.

– Что завод, что доки – платят меньше, чем старик кормит.

– Справедливо. – Фитц сделал ещё глоток. – Значт, всю жизнь тут торчать будешь?

Энцо покрутил стакан в руках.

– Служба Экстренного Реагирования. С.Э.Р. Слышал про такую?

– Клоуны, что людей из завалов вытаскивают?

– Они самые. А что? Соцпакет, обучение, премии. – Энцо глянул на Фитца искоса. – Знаешь, иногда быть полезным обществу – это приятно.

– Я полезный. Плачу налоги там… и еще пара… важных дел…

– Ага, вижу.

Пьянчуга скривился, но не ответил.

Энцо продолжил:

– Хорошая хватка, кстати. Да и с виду вроде крепкий. С.Э.Р. как раз такие нужны.

– Вербуешь, что ли, сопляк?

– Предлагаю. Да и потом… вдвоём веселее.

Фитц допил оставшееся пойло залпом и поставил стакан с глухим стуком.

– Не… – протянул он, вставая с места. Пошатнулся, но устоял.

– Почему?

– Народ здесь при любой возможности с дерьмом пытается смешать. Будут страдать – их проблемы. Город тонет? Пусть тонет. В таком я не участвую.

Энцо смотрел ему в спину, пока тот шел к выходу.

– Скоро будешь, пьянчуга…

Пророческие слова.

Фитц продержался ровно год после забастовки в доках, устроенной такими же бедолагами, пока его не пнули под зад.

Анархисты «пиджакам» никогда не нравились…

Амфибия въехала в очередную яму, и Фитца тряхнуло так, что тот прикусил язык. Встряска вернула в настоящее.

Город всё так же тонул. Энцо всё так же в беде.

Миновал перекрёсток, где светофор всё ещё мигал жёлтым – видимо, на аварийном питании – и свернул на Ил-стрит.

Забыл упомянуть: салага с «гематомой» тоже здесь.

Лео устроился на заднем сиденье, раскинув руки в попытке выглядеть расслабленно. Не вышло.

Нога дергалась в нервном ритме, а свежий синяк – подарок от Софии – расцветал всеми оттенками фиолетового заката.

– Слушай, – выдал Лео, явно не в силах больше жевать тишину в салоне. – Зачем он снова в эту помойку приперся?

Фитц даже бровью не повел.

– Нет, серьезно… Чувак был в столице, так? Солнце, бабки, «малышки» в конце концов, которые не пытаются тебя убить при первой же встрече. А этот берет и снова сюда… Его, типа, шантажируют? Или это… благородство? Долг? Не знаю…

– Долг… – хмыкнул Фитц.

Повернулся к Лео, впервые за всю поездку оторвав взгляд от воды.

– В этом городе его нет, сопляк. Есть «хочу» и есть «придется». Все остальное – сказки для идиотов.

Вильнул рулём, объезжая мусор.

– Придурок просто зависим, – продолжил Фитц, возвращаясь к созерцанию апокалипсиса за лобовым стеклом. – А его «доза» ходит на двух ногах и бьёт по роже без предупреждения.

Синяк Лео снова «загудел».

– Стоп, это про ТУ девчонку?! Мы сейчас к ней?! … Высади здесь, а?

– От таких, Лео… на своих двоих не уходят. Такие – как музыка, которая застревает в башке и остается надолго, даже когда слова забыты. Даже… когда она убивает…

– Да… я уже понял… – пошутил салага.

Несколько минут спустя они ехали молча.

Внезапно Лео откашлялся, явно собираясь с духом.

– А… ты где был, когда он под дождь рванул?

Фитц ответил не сразу. Пальцы на руле сжались ещё сильнее.

– Приказ… Е**чие пиджаки…

– Приказ? Всех же тогда, вроде, распределили…

– Банк.

– Что?

– БАНК, бл**ь, Лео! Приказ сверху… Пока жилые блоки под воду уходили, я цифру эвакуировал! Вот где я был… когда… – он запнулся, – когда этот кретин решил, что сидеть в тёплом шатре – не его стиль. Идиот…

Пока Лео слушал правду-матку, в его глазах что-то постепенно ломалось. Что-то важное.

Добро пожаловать в реальность, щенок. Здесь эдди важнее дыхания.

Поездка продолжалась.

Амфибия качнулась, переезжая кусок пальмы, которую уже успела вымыть из щели плотины.

Фитц снова закрыл глаза. За веками сразу всплыли обрывки воспоминаний.

Шесть лет назад. Штаб-квартира СЭР, первый день.

Фитц стоит в коридоре, пахнущем хлоркой и казенным оптимизмом. На нём тогда еще новенькая форма – синяя, хрустящая от крахмала, жмущая в плечах.

Энцо вышел из раздевалки, увидел его – и замер. Секунда. Две. Пацан "взорвался" от смеха.

– Нет, БЫТЬ НЕ МОЖЕТ! ФИТЦ ЭТО ТЫ?!

– Заткнись…

– Тот самый Фитц, который… погоди… – Энцо утирал слёзы. – Который на спор выпил четыре текилы и сказал, что скорее сдохнет, чем наденет эту «пижаму для неудачников»?

– Энцо, я серьёзно…

– О БОЖЕ! – Энцо театрально всплеснул руками. – даже ЗНАЧОК есть! Свежий! Блестящий!

Фитц хотел сквозь землю провалиться, но вместо этого пробубнил:

– Нужна была работа. Нормальная…

– Ага. И ты выбрал «вытаскивать котов с деревьев за зарплату, на которую: "котов этих не прокормишь "». Так ты говорил?

– Просто не хочу сдохнуть в подворотне с дырой в печени! – Фитц перешел на серьезный тон.

Пацан перестал смеяться, ведь понимал его как никто другой.

– Хорошая причина. Ладно, новобранец. Добро пожаловать в ад по графику.

Третья неделя обучения.

Тренировка по оказанию первой помощи.

Фитц выглядел как смерть. Нет, хуже. Как смерть после трёх дней разложения. Глаза красные, руки трясутся, а во рту – будто там сдохла семья мышей и начала бродить.

Вчера они с Энцо отмечали… хер знает что. День зарплаты? Середину недели? Факт собственного существования? К пятой бутылке причина размылась. К восьмой – исчезла совсем.

Энцо выглядел почти бодрым.

Ублюдок умел пить как профессионал и выглядеть на утро как человек.

– Курсант Фитц! – рявкнул наставник.

Пришлось ковылять к манекену. Кусок пластика лежал на полу с мутными глазами, смотрящими в потолок. Где-то далеко, в животе Фитца – недобро заурчало.

– Тридцать нажатий, два вдоха!

Фитц опустился на колени. Мир качнулся. Он начал массаж сердца. Раз, два, три… С каждым нажатием в голове пульсировало, будто мелкий демон лупил молотком изнутри.

Тридцать. Всё, теперь вдохи.

Наклонился к манекену. Запах резины и пластика ударил в нос. Желудок свело.

"Не сейчас, – молился Фитц. – Только не сейчас".

Зажал нос манекену. Откинул голову, как учили. Набрал воздух…

И тут его накрыло.

Волна поднялась откуда-то из глубин, неостановимая, как цунами. Фитц попытался отвернуться, но не успел.

Блеванул прямо в рот учебного манекена.

Курсанты замерли.

Фитц, бледный, как мел, смотрел на своё "творение". Манекен лежал, его пластиковый рот был полон… доказательств вчерашней пьянки.

– Ты… – наставник был в ярости.

Энцо задыхался от тихого хохота:

Другой курсант:

– Засчитывается?

Аудитория "взорвалась".

– Фитц! Берёшь «постродавшего», и идёшь в подсобку, МОЕШЬ его, б**ть с хлоркой! С молитвой! С чем угодно! И ЧТОБ СТЕРИЛЬНЕЕ ОПЕРАЦИОННОЙ!

– Есть…

– И завтра же – рапорт на две страницы! Тема: "Похмелье на службе и дисциплина"!

Фитц, пошатываясь, потащил манекен в подсобку.

Энцо крикнул вслед:

– Хоть имя узнай!

– Энцо! – прорычал наставник. – Пятнадцать кругов! СЕЙЧАС!

– Но…

– ДВАДЦАТЬ!

Пока Фитц в подсобке драил манекен (пластик, «зубы», механизм для имитации дыхания), Энцо наворачивал круги, надрываясь от смеха.

После, заглянул к корешу:

– Как дела?

– Больше! Никогда! Ни капли!

– Обещаешь?

– ОБЕЩАЮ.

(Обещание продержалось ровно до следующей пятницы).

Восьмая неделя. Практика на воде.

– Сегодня поймете как спасать паникеров, – рявкнул Танк. Инструктор.

Крепкий жилистый дедок орал так, что чайки разлетались в панике.

– Утопающий – не милая барышня из кино! Это двести фунтов чистого ужаса, которые сделают всё, чтобы утянуть вас на дно. Фитц – спасаешь! де Лука – «Дама в беде»…

Энцо ухмыльнулся:

– Наконец-то.

– Это учебная! – предупредил Фитц.

– Конечно, приятель. Конечно…

Как только Фитц приблизился, Энцо вцепился в него с энтузиазмом удава. Руки на плечах, вес всем телом вниз – и оба ушли под воду.

– Техника, Фитц! – донеслось сверху. – Техника!

Какая техника, дед, когда этот придурок топит его как якорь?!

Фитц попытался сделать прием – уперся руками в грудь, оттолкнулся. Энцо не отпускал.

Толкнул сильнее. Вынырнули, хватая ртом воздух.

– Чё ты творишь?!

– Реализм!

– Реализм?! Ща будет тебе реализм!

Фитц попытался развернуть его по технике. Энцо дернул за жилет, когда кореш съездил ему локтем в бок – "случайно", конечно. Энцо ответил коленом – тоже "случайно".

– Это обучение или разборка?! – заорал Танк с берега.

– Обучение! – хором рявкнули два гонка, продолжая мутузить друг друга.

Другие курсанты легли на берегу уже вовсю делали ставки.

В итоге Энцо всё-таки отпустил – кореш наступил ему на ногу под водой и прописал в висок.

– Этого… в программе не было, – выдохнул Энцо, выбираясь на берег.

– Импровизация… – Фитц рухнул рядом, с тяжелой отдышкой.

Оба заржали.

– Реально утопить хотел, придурок…

– А кто локтем со всей дури заехал?!

Танк стоял над ними, качая головой:

– Ладно… за пыл зачту.

Энцо похлопал Фитца по плечу, ухмыляясь, мол – «прокатило же».

Вторая неделя после выпуска.

Вызов в три часа ночи.

Землетрясение. Магнитуда 6.2. Эпицентр – улица Виа Силико. Верхний город.

Пыль стояла столбом. Крики. Сирены.

Энцо уже был там, в каске, с ломом в руках. Спокойный, как удав. Второй год в СЭР.

– Фитц! С нами! Блок Семь, подъезд три! Под плитами люди! БЕГОМ!

Руки в кровь.

Фитц таскал балки, разбирал завалы, орал в щели, слушал ответы – иногда слова, иногда стоны, иногда тишину…

Работали часов шесть подряд…

Семерых вытащили лично. Живыми. Двоих мертвых. И одного ребёнка – Фитц до сих пор помнил его лицо, такое маленькое, в пыли – живое.

Тогда он впервые почувствовал, что смысл в этих «пижамах» все-таки есть.

Ушли в завал глубже. Узкий лаз между бетонными плитами, которые держались на арматуре и удаче. Энцо впереди, Фитц за ним.

Нашли женщину. Пятьдесят лет, может. Придавило ногу.

– Держитесь, мэм, – Энцо заговорил спокойно, уверенно. – Фитц, домкрат.

Фитц полез назад за инструментом.

И тут – долбануло еще раз.

Вторичный толчок. Тонна бетона рухнула туда, где секунду назад был Фитц.

Со скоростью звука, Энцо рванул его за лямку разгрузки, дернул так, что чумба вылетел из-под завала, как пробка из бутылки. Оба грохнулись на арматуру. Плита упала в сантиметре от ног.

– Ты… – Фитц не мог отдышаться. – Спасибо…

– Твою мать, Фитц, где рефлексы?!

Женщину вытащили через час. Сидела в скорой, закутанная в плед, – сцена, словно из дешёвого кино.

Спасители стоят поодаль.

– Было близко… – шепнул себе под нос Фитц.

– Что?

– Спас меня, говорю! Надо будет… как-нибудь отплатить…

– Только не надо пафоса… Мы команда. Так и должно быть…

– Всё равно.

– Ладно. Пока на выпивке сойдемся. «Убийца манекенов»… Ха-ха-ха!

Снова на что-то наехали. Фитц открыл глаза.

– Всё норм? – Лео потрепал "водилу" за плечо. – Ты будто… не здесь был.

– Подъезжаем, – проигнорировал салагу.

Навстречу с цунами, чумба. С щенком, который боялся меньше, чем должен был.

– Держись, ты, гребаный идеалист, – кинул Фитц в никуда. – Только держись.

Амфибия взревела и ускорилась.

Глава 13. Титан

Пара сотен метров – и впереди показался бар-легенда. Вернее, то, что от него осталось после набега.

Двухэтажная развалюха торчала из воды, словно пробитый корабль. Штормовые щиты на окнах первого этажа были распилены – кто-то пытался уйти. Или войти… Стены в подтеках – дождь, копоть. На фасаде второго этажа зияла дыра размером с человека (та самая, через которую «зашла» Рыжая).

А еще байки, да. Штук пять-шесть. Кастомные чопперы, которые в Сан-Риччи любили только два типа людей: курьеры-самоубийцы и выходцы из Carne.

Давай, салага, угадай, кто оставил эти?

На одном ещё дымился глушитель.

– Мда… Веселье мы все-таки пропустили… – разочарованно кинул пацан.

Фитцу такой базар не особо зашел.

Не зная, жив ли кореш или уже на том свете, слова салаги задели его черствое сердечко.

Влепил ему хлесткий подзатыльник:

– Выходим.

Достал из-под сиденья пару стволов, на всякий пожарный, и кинул один пацану. Тот не отнекивался, сразу снял с предохранителя.

Вылезли. Вода встретила ледяным объятием по щиколотку. Оба синхронно поморщились.

У входа, вырезанного автогеном, пахло смертью и порохом. Зашли внутрь – взору предстали трое. Нет… четверо "бедолаг" из банды, разбросанных, как ненужные тряпки. Мебель и барная стойка – в щепки. Кровь смешалась с копотью и грязью на подорванных половицах.

Салага, рвавшийся вперед батьки в пекло, отвернулся – весь побледнел.

– Ну и вечеринка…

Один жмур завалился за раздолбанную барную стойку – видно только ноги в тяжёлых ботинках. Другой обнимал ошмётки стола, уткнувшись лицом в столешницу, из спины торчали осколки бутылок. Третий лежал на спине, раскинув руки; глаза открыты и смотрят в потолок.

– Отвернись, – бросил Фитц без упрёка.

– Не, не… Всё в порядке, – цедил щенок, сдерживая нутро.

Салага остался отдышаться, а Фитц двинул дальше – вглубь бара. Ствол на изготовке. Сканировал пространство, искал движение, дыхание – хоть что-то живое.

Нашёл только смерть в разных позах.

Поднёс рацию к губам, нажал кнопку. Треск помех.

– Альфа, это Гамма, приём.

Назвал позывные, которые использовали во время завалов в Верхнем.

Тишина. Только статика.

– Хватит херней страдать, Альфа! На связь!

Ничего. Отпустил кнопку, выматерился сквозь зубы:

– Сукин сын, просто дай знак, что живой! – рявкнул на весь бар.

Сверху, как по команде, – скрип. Медленный. Ещё один…

Со второго этажа, в полумраке, замаячили две фигуры.

Бессмертная парочка.

Правая рука Грасс перекинута через плечи, его левая обхватывает талию девчонки. Двигаются как одно существо на четырёх ногах – шаг, пауза, шаг, пауза.

Свет из разбитого окна выхватывал детали.

Девчонка выглядела так, словно её пропустили через мясорубку и собрали обратно на соплях и упрямстве. Щека рассечена, из носа текла кровь, которую она даже не пыталась вытереть. Форма порвана на плече, видна бинтовая повязка, целиком пропитанная кровью.

Энцо ковыляет только за счёт опоры. Каждый вдох даётся с трудом. На губах кривая усмешка – мол, да, видок у меня хреновый, но засуньте свои сантименты подальше.

Добрались до лестницы, начали спускаться. Каждая ступень – испытание.

Фитц сорвался с места, пробежал, перепрыгивая через ступень. Поднялся на площадку и встал перед Энцо – нос к носу.

– Столица, я смотрю, ты совсем о**ел! – голос его гулко отразился от стен. – Решил в героя сыграть?! Место потерял?!

Пацан молчал. Просто смотрел на него. В глазах – ни капли раскаяния.

– Должен был в штабе, сука, сидеть командовать! Да хоть в медпалатке на койке! Но никак не здесь! Больной ты ублюдок! Посмотри на себя! Стоять не можешь…

Затем повернулся к девчонке.

– Посмотрите на нее! Гвоздь программы, б**ть! Почему не ушла?! С.Э.Р каждые пять минут здесь круги наворачивало! В чём дело?!

София медленно провела языком по рассечённой губе и плюнула в сторону.

– Принцип, – произнесла она с усмешкой. Голос был хриплый, будто она всю ночь орала в караоке.

Фитц замер. Размашисто указал на бойню внизу:

– ВОТ ТВОЙ ПРИНЦИП, ПСИХОПАТКА НЕДОДЕЛАННАЯ!

Энцо с трудом набрал воздуха и прошипел:

– Фитц… Потом.

Тот посмотрел на побитого ублюдка, которого когда-то считал братом. На того, кто променял солнечную столицу на тонущую помойку. Ради малышки, решившей по собственной воле здесь ласты склеить.

Оба здесь добровольно. И ни о чём не жалеют.

Чумба, этим упрямцам разве что пару пуль в лоб вбить можно – и то сомневаюсь, что эффект будет ощутимым. А ты со своими лекциями…

– В машину, – процедил Фитц сквозь зубы. – ЖИВО!

Спустился по лестнице к выходу, не дожидаясь ответа. Парочка молча ковыляла за ним.

Уже перекидывали ноги через щит, когда уши заполнил низкий, титанический рокот.

Они уже слышали нечто подобное, когда поднималась плотина. Правда, в этот раз было одно отличие. Звук металлических листов, гнущихся под натиском стихии.

Здание качнулось. Сильно. Так, что штукатурка посыпалась с потолка, а Лео схватился за напарника.

На долю секунды Фитц замер. Салага смотрел на старшего с удивлением. В глазах наставника промелькнуло то, чего Лео никогда раньше не видел.

Страх.

Вода на асфальте пошла рябью.

– Походу конец… НАВЕРХ, б**ть! КРЫША! БЕГОМ! – Фитц сорвался на крик.

Никаких вопросов. Никаких обсуждений.

Он метнулся к парочке, подхватил Энцо с другой стороны. Маршрут изменён.

Рванули к пожарному выходу. К спасительной лестнице в «небеса».

Думаете, нашли выход – игра закончена?

У вселенной всегда есть пара тузов в рукаве – напоследок.

Снаружи на улице послышался всплеск от тяжелых шагов. Приближающееся оглушительное дыхание, словно где-то неподалеку запустили паровой двигатель. В дверном проеме, который раньше был входом, выросла гора… Гора мяса, хрома и ярости, по уши накачанная «Химерой».

Носорог.

Скрежет плотины был детским лепетом по сравнению с тем, как звучали его импланты, натянутые стальными мышцами. Живая, ходячая катастрофа, которая пришла лично за ними.

Остановился на пороге. Морда была так высоко, что пришлось наклониться в дыру, чтобы увидеть кровавое месиво – то, что осталось от его банды. Ни капли удивления. Враг полностью оправдал его ожидания.

Смертоносная улыбка гигантского примата, готового разорвать всех и каждого, расползлась по его лицу.

Реванш…

Только на пути образовались новые препятствия.

Салага не нашел ничего лучше, как подойти к этому чудовищу с "протянутой рукой".

– Громила! – начал Лео. – Скоро тут смоет все к хренам. Давай с нами.

Ринулся спасать «утопающего».

– Фитц, останови его! – хрипит Энцо, пытаясь встать ровно.

Поздно.

Оставьте его. Пусть жизнь научит, если мозги не варят.

Носорог даже не взглянул на этого придурка. Просто махнул рукой сквозь щит, как отгоняют назойливую муху.

Семидесятикилограммовая "муха" пролетела через весь бар и встретилась с тем, что осталось от барной стойки.

Тогда Джером вцепился ручищами в края штормового щита. Металл застонал, уступая нечеловеческой мощи, и болты с отвратительным скрежетом вырвало из бетона. Швырнул этот "лист" куда-то на улицу.

Шагнул в проем. Потолок, казалось, вот-вот протрется макушкой титана, раздутого под влиянием химиии.

Энцо сжал кулаки и встал в корявую боевую стойку.

Смешно и грустно.

Кореш оттолкнул его обратно к Софии, прикрывая своей мелкой тушей. Раздался вой сервоприводов и шипение гидравлики. Спасатель залез в свой "панцирь".

– Нико нужны только двое, – прорычал Джером. – Это не ваша война!

Из-под обломков стойки, отряхиваясь, поднялся Лео. Кровь текла из носа, но в глазах был "порох".

– Правильно ты, Фитц, говорил: люди здесь… то еще дерьмо…

Резко встал на ноги и свистнул здоровяку:

– Энцо сегодня не в форме, – выплюнул он, ухмыляясь разбитыми губами. – Но мы с радостью составим тебе компанию… отброс.

Щенок будто ждал этого момента. Если даже Фитц пошел против системы, значит, опыта в этой передряге можно поднабраться с лихвой. Активировал свой экзоскелет – один из тех, что отгрузила столица по просьбе Энцо.

– Глянем, что эта малышка умеет…

– Отлично… – Носорог расплылся в широкой яростной улыбке и… исчез.

Воздух хлопнул, как от преодоления звукового барьера. Фитц только начал разворачивать свой сервоприводный кулак, когда в него врезалась туша Носорога. Словно удар разъяренного быка, приправленный адской химией. С.Э.Р-овца мгновенно отбросило в стену, подняв столб пыли.

Битва титанов в посудной лавке.

Лео же попытался сыграть на том, что всегда выручало его тощее тело в перепалках, – на ловкости. Она была его козырем против этого, как ему тогда казалось, неповоротливого ублюдка. Рванул в сторону, становясь тенью в хаосе. Удар, усиленный кибернетикой, пришелся Носорогу в лодыжку – расчет был на подсечку, на падение. Было похоже на то, как дятел долбит статую. Гигант даже не вздрогнул. Ладонь, размером с автомобильное колесо, накрыла пацана с размаху, пригвоздив к полу. Боль, острая и унизительная, пронзила все тело.

Теперь уже Фитц сменял напарника в этом адовом файтинге. Снова двинул в бой. Не из гребаной бравады – из расчета. Пока чудовище не разошлось, пока его внимание не сузилось до одной цели. Удар был быстрым и точным, как плеть, – тот самый удар, что в прошлый раз заставил громилу судорожно глотать воздух. Только в этот раз Джером был готов.

Поймал его руку. Пальцы сомкнулись вокруг предплечья Фитца с тихим, влажным хрустом. Хрустела не кость, а броня костюма. Тот попытался вырваться, но тиски Носорога не отпускали.

Снова очередь салаги.

Он кружил вокруг исполина, нанося короткие и хлёсткие удары по суставам, пытаясь сбить того с ритма. Но титан оставался невозмутим. Внезапно он подхватил Фитца за грудки и рванул вперёд, проламывая им стену за стеной. Бетон крошился, воздух визжал от рвущейся арматуры. Несущую балку, державшую второй этаж, вырвало с «корнем» – и мансарда с грохотом обрушилась, словно карточный домик. Костюм Фитца орал благим матом, а тот отчаянно цеплялся за что попало, пытаясь всадить Носорогу в бок поршневой удар. Проломив стену парадного входа вместе с уцелевшим щитом, их швырнуло наружу – в затопленную улицу, по колено в ледяной воде.

Громила с отвращением откинул от себя помятого Фитца.

Что, громила, игрушки – ни о чем?

Проксима пьянчуги дымилась, но это не останавливало от использования полного потенциала "доспеха".

С.Э.Р-овцы перевели системы на форсированные рывки, чтобы угнаться за титаном.

И тогда улица взорвалась оглушительной адской симфонией. Трое атакующих метались в пыльном мареве, взлетая по стенам и снова исчезая. Их атаки наконец начали достигать цели: трижды они расквашивали морду Носорогу и даже разок вломили по спине сорванным фонарным столбом. Но Джером этого попросту не замечал. Пинал их, как назойливых щенков, зашвыривая в руины зданий вдоль всей улицы.

Финальным, сокрушающим взмахом он отбросил обоих обратно к подножью бара – туда, откуда они начали свой жалкий отпор.

Доходяги вставали на ноги, когда асфальт вновь задрожал. Волны надрывали последние остатки креплений ржавой плотины.

– Хватит! – кричал Фитц. Его экзоскелет с трудом выпрямился. – Последний шанс, ублюдок! Лезь на крышу, или мы все здесь сдохнем!

Носорог посмотрел на плотину, потом – через пролом – вглубь бара. Его "цели" уже выходили на задний двор.

В глазах не было ничего, кроме огня «Химеры». Ни разума, ни того инстинкта, что позволяет человеку отдернуть задницу от раскаленного движка.

Взгляд упал на амфибию. Один рывок – и бампер уже хрустел в его ручищах. Он не просто поднял ее. Сделав широкий замах, словно метатель молота и отпустил. Машина, вращаясь, понеслась по низкой траектории, не оставляя спасателям и шанса укрыться.

– Салага! – проревел Фитц, упираясь в землю.

Его сервоприводы взвыли на пределе, выжимая последние джоули. Лео встал с ним плечом к плечу, и два экзоскелета, как один, встретили летящую многотонную махину.

Удар был чудовищным. Металл костюмов затрещал, гидравлика захлебнулась. Ноги обоих по колено врезались в размокший асфальт. Общим надорванным задом, с нечеловеческим усилием, они откинули "ведро" в сторону. Амфибия с оглушительным всплеском рухнула в воду в метре от напарников, обдав волной ледяной грязи.

Мышцы горели, системы зашкаливали. Они на секунду застыли, пытаясь перевести дух. Этого просчета Джерому под допингом хватило, чтобы добраться до бедолаг.

Воздух перед ними сгустился.

Железные пальцы громилы впились им в шеи, приподняв над землей. Не для удушья – Джером просто хотел показать, кто здесь "папочка".

Высокие воротники костюмов с хрустом прогнулись, не пуская хватку глубже, но Лео почувствовал, как трещит каркас, а в ушах у Фитца зазвенела система предупреждения о критической нагрузке.