Литерный особой важности

станция Чуйка

Сегодня Маринка осталась дома. Смена была не ее, и его женщина пообещала накормить его незабываемым ужином, приправленным незабываемым сексом. Богдан клятвенно пообещал вернуться к вечеру, как можно пораньше и с самого утра отправился на склады к Исе. Оптовка под легкомысленным названием «Банановый рай» располагалась на самом выезде из города. По правую сторону от нее находилось местное ГАИ, напротив военная база. Часть, передислоцированная в Чуйку, с началом российско-украинского конфликта все никак не могла выехать с поля, так и проживая в палатках, по непонятным ни для кого причинам. Огромный военный городок был готов, последние строители оттуда уехали еще по весне, завершив окончательную отделку, но все так же на месте бывшего аэропорта кучковались палатки в грязи под открытым небом, стояла закрытая тентом техника, и лениво бродил у небольшого КПП со шлагбаумом провинившийся срочник, больше похожий в своей грязной замызганной форме на какого-то бича, которых часто видел Гончаренко в Киевском метро. Да и вообще, все встреченные им в Чуйке военные, мало походили на могучую и непобедимую российскую армию, о которой на каждом федеральном канале твердили без устали соловьи отечественной пропаганды. Немытые, порой даже небритые, в заштопанной и застиранной форме кроме жалости эти «головорезы» больше никакого чувства не вызывали. Богдан слышал, что их, как рабов в Средневековье, офицеры от лейтенанта до майора ссылали для полевых работ в местные подсобные хозяйства за смешную сумму. Те, что постарше торговали всем чем не попадя со складов, в том числе и боевым оружием, но поистине город стал раем для ротных старшин и прапорщиков зампотылов. Эти «Камазами» вывозили все, что можно было увести, а последнего, по слухам, поймала прокуратура «на горячем», когда тот пытался толкнуть почти цистерну бензина за сущие копейки. Все, как это обычно бывает в этой дикой России, списали на ни в чем неповинных солдатиков, а дело замяли, не дав ему дальше никакого хода.

– Да уж…– покачал головой Богдан, вылезая из такси, рядом со складами Мурзаева.– На его родине, в Украине ситуация складывалась не лучше. Гончаренко был уверен, что это последствия советского прошлого, когда всего было вдоволь, когда воровали все, что плохо лежит. Только сейчас в сознании настоящих украинцев начинает, что-то меняться, но до восприятия ими европейских ценностей должно было пройти еще очень много времени, а так…Так и украинцы оставались теми же самыми дикими азиатами, как и русские, за исключением некоторых областей, вроде Львова, Ивано-Франковска или Закарпатья.

Прямо за складами, уходя кухней куда-то вглубь жилого квартала, расположилась прямо напротив военного КПП небольшое кафе. По летнему времени прямо на дорожку были выставлены несколько пластмассовых столиков под широкими клеенчатыми зонтами. Неподалеку жарился шашлык, источая дурманящий аромат свежей баранины. За стойкой, протирая стаканы, скучал тот самый племянник Исы, с которым Богдан виделся в парке, в тени сидел сам Мурзаев, в национальной тюбетейке, светлой-голубой рубашке с коротким рукавом и светлых штанах, в неизменных туфлях с загнутыми острыми носами. Он лениво пил чай из круглой пиалы, лениво беседуя с расположившимся напротив круглолицым майором. Военный что-то горячо доказывал чеченцу, размахивая руками и активно жестикулируя. Его возмущенные возгласы были слышны далеко на улице.

– Это форменный грабеж, Иса!– кричал майор-пехотинец, стуча кулаком по столу.– Мы знаем друг друга же четыре года, а ты по прежнему пытаешься меня надуть…

– Никто тебя надуть не пытается, уважаемый!– отрицательно кивал седой головой ваххабит.– У тебя есть товар, у меня есть цена…Ты предлагаешь товар, я озвучиваю цену…– невозмутимо попивал чай Мурзаев. Чуть поодаль от него сидела компания молодых парней, несмотря на жару, томящихся в кожаных куртках, под полами которых легко можно было опытным взглядом определить заплечную кобуру. Майор обострять не хотел, искоса поглядывал на них, но упрямо стоял на своем.

– Ты же знаешь, чем я рискую!– привел он последний довод, но Иса был неумолим.

– Не хочешь бизнес делать, дорогой, не делай его!– подвел итог спора он.– Живи, как все, на одну зарплату…

– Я…

– Салам, Богдан!– старик наконец-то заметил Гончаренко, с улыбкой наблюдавшего за спором у самого входа в кафе. Встал, кряхтя, со своего места, и прошел ему навстречу.

– Алейкум асалам!– ответил украинец, шагнув хозяину заведения навстречу. Наглый и надменный чеченец убил своим движением сразу двух зайцев, со свойственной им всем восточной мудростью, показал майору, что спор окончен и дал понять всем, что пришел очень важный гость.

– Как сам? Как здоровье?– они обнялись, прикоснувшись щеками друг к другу.– С момента последний нашей встречи ты сильно поправился,– шутливо похлопал он Богдана по округлившемуся, но еще не выпирающему животу.

– Ты тоже постарел, Иса…

– Все мы не молодеем. Годы неумолимы! Старость, как и смерть мы победить не в силах…– согласился Мурзаев, на вид глубокий старик, но все еще сильный и цепкий, с волчьим внимательным взглядом, гениальными мозгами и острым умом. С ним необходимо было всегда держать ухо в остро, как с любым умным и расчетливым человеком. Будь, Иса проще, то уже давно бы лежал в земле или сидел в тюрьме, совершив столько убийств и преступлений, а он нет! Торгует своими бананами почти посреди страны, с которой долго воевал, не скрываясь и не прячась ни от кого.

– Мне нужна твоя помощь, мой друг,– начал издалека Богдан, намекая на то, что рассыпаться в восточных любезностях у него нет времени.

– Вы – люди Запада не умеет терпеть. Все куда-то спешите, летите, торопитесь, а все равно опаздываете. Восток, в этом отношении, мудрее…

– Несомненно!– торопливо согласился Гончаренко, опасаясь, что тут же выслушает длинную лекцию о извечной разнице между Востоком и Западом.– Тебе твой племянник передал мою просьбу?

– Магомед – мальчик исполнительный!– не ответил ни да ни нет старик.– Товарищ майор зашел к нам по тому же вопросу…– кивнул он себе за спину, указывая на хмурого офицера, который нервно мешал ложкой сахар в полупустой чайной пиале.

– И как?

– Говорит есть у него хорошие вещи на квартире…Именно те, которые тебе нужны. Вот только цену ломит заоблачную. Не по карману…– нахмурился Иса, на его лице промелькнула тень презрения к человеку, предавшему свою присягу собственной стране.

– За это можешь не переживать,– отмахнулся Богдан,– деньги не важны! Главное, чтобы дело было сделано! Единственное…Ты сильно расстроишься, если не сможешь с ним работать больше? – прищурился хитро Богдан, выжидательно посмотрев на старика. Чеченец задумался всего лишь на секунду, а потом брезгливо махнул рукой.– Там столько таких шакалов, что за этим очередь стоит…

– Вот и хорошо!– кивнул Гончаренко.– Ты меня с ним сможешь свести?

– Какой разговор, уважаемый?! Только…

– Что, Иса?

– У меня здесь племянник, сын с внуками живет. Хорошо живут…Богато…– начал обтекаемо чеченец.

– Жаль, что придется оставить это место,– кивнул Богдан сожалеюще,– говорят Грозный отстроили не хуже Лас Вегаса! Да и воздух горный чище…Для старых костей самое то!

– Я понял тебя, Богдан.

– И билеты до пятницы со скидками продают, я слышал,– глядя в сторону, тихо произнес Богдан. Он был уверен, что времени собраться старому ваххабиту хватит с головой. Он всю свою жизнь жил на пороховой бочке, наверняка, приучил к этому свою семью.

– Пойдем, брат…

Они шагнули в тень зонтиков, спрятавшись, наконец-то, от палящего, как сумасшедшее, летнего солнца. За соседними столиком молодые чеченцы слегка напряглись. Ближний к ним парень небрежно, словно бы невзначай положил правую ладонь на пояс, чтобы в случае чего оперативно вытащить оттуда пистолет. Иса предупредительно поднял руку, показывая всем своим видом, что пришли свои люди.

– Это покупатель, Андрей,– представил Богдана майору ваххабит,– его интересует твой товар. Деньги для него не проблема.

– Пять миллионов!– тут же поднял на него глаза военный, зло прищурившись.

– Пять так пять,– пожал плечами Богдан,– только кота в мешке я никогда не покупаю…Мне надо посмотреть на товар. Вдруг твои бананы просроченные или порченные?

Майор за столиком засуетился. Его руки нервно забегали по столу. Он никак не ожидал, что молодой мужчина так быстро согласится на все его условия. Офицер рассчитывал, что сейчас придется долго и нудно, как с Исой торговаться, да и цену он сказал специально в два раза завышенную, чтобы была возможность прилично скинуть. Но этот невзрачный темноволосый парень был явно серьезным человеком. При произнесении порядка цифр ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Хорошо…Я тут неподалеку снимаю хату. Все там!– выдохнул майор. На его лице отчетливо проступила алчность и жадность. Глаза заблестели, лицо, и без того красное на жаре, стало почти пунцовым.– Только всем этим табором, там делать нечего,– кивнул он в сторону сидящих чеченцев,– только ты и я…

– Добро!– согласился покладисто Богдан, повернулся к Исе. Чтобы его поблагодарить и напомнить о еще одном незаконченном деле.

– Твой племянник передал тебе мою вторую просьбу?– уточнил он, нахмурившись.

– С этим сложнее,– замялся Мурзаев, сняв тюбетейку и промокнув носовым платком блестящую на солнце абсолютно лысую голову.

– Я надеюсь на тебя, друг,– обронил Богдан, уперев тяжелый взгляд в ваххабита,– твой гонорар тогда увеличиться втрое! Можешь проверить свой счет в Лейпциге…

– О чем это вы?– вмешался было майор, но поймав суровый блеск глаз чеченца тут же умолк.

– Завтра у ЦКР, только трое, больше нет…

– Хорошо…– кивнул Гончаренко. Для той операции, что он задумал этого было вполне достаточно.– А теперь пошли смотреть твои бананы!– позвал он за собой майора, выходя снова под палящее солнце Чуйки. Нехотя, офицер последовал за Богданом, лениво потягиваясь. Его красная, распаренная на солнце, как после бани шея, противно лоснилась от мгновенно выступившего пота. От мужчины пахло свежим перегаром. Гончаренко поморщился. Русские, как были свинья, так и остались. Далеко этим ребятам до продвинутой Европы. Все так же готовы продать ближнего своего подставить за копейки, все так же неповоротливы и алчны.

– Ну, где твои бананы?– нахмурился националист. Ему не хотелось находиться рядом с этим человеком больше, чем это нужно было для дела.

– Вот в этом доме все…– кивнул майор на неприметный участок, огороженный по всему периметру покосившимся шиферным забором, выкрашенным в темно синий цвет.– У одной из бабок местных эту хату снимаю именно для таких мероприятий.

– Так это не первое твое дело?– уточнил Богдан, следуя за офицером во двор, густо увитый виноградными лозами.

– А как же? Мы с Исой еще с Кавказа дружим…Я тогда еще лейтенантом зеленым был, вот он мне и предложил…

– Хватит!– оборвал его Гончаренко.– Мы не на вечере воспоминаний…Веди!

Они остановились перед высоким крыльцом, заросшим густым хмелем почти до самой земли. Сквозь немытые грязные окна еле заметно виделись красные занавески в белый горошек. Одна ступенька на крыльце провалилась, но никто и не думал ее ремонтировать, вместо этого под нее подставили кусок пеноблока. Дверь была советская, филенчатая. Майор со старым звонком провозился минуты три, кляня на чем свет стоит город Чуйку, его командование, пославшее такого перспективного офицера в эту глухомань, и бабку, сдавшую за непомерно высокую цен эту халупу. Спустя некоторое время замок все же поддался. Дверь мягко распахнулась. В лицо ударил запах сырости и нежилого помещения. Щекочущая нос пыль висела в воздухе. По углам таились паутины, а стол, застеленный старой грязной клеенкой, был заставлен пустыми пивными бутылками.

– Ты, извини за беспорядок…– пожал плечами майор.– Я тут изредка лишь перебиваюсь, когда увольнение припадает, а так больше в части…

– Ничего…– прошелся по комнате Богдан, спрятав руки в карманы. Старые половицы мгновенно откликнулись подозрительным жалобным скрипом.– Мы тут ненадолго…

Он кивнул вопросительно, намекая на то, что со вступительной частью может быть покончено, пора и честь знать.

– Ах, да!– спохватился майор, смахивая несвежим платочком пот со лба. Кинулся к кровати, застеленной поверх матраса грязной простыней в пятнах от кетчупа. Потом остановился, напряженно замерев. Его рука самопроизвольно легла на пояс, где висела пистолетная кобура.– А деньги? Деньги покажи…

Гончаренко улыбнулся, как можно спокойнее, без лишних движений, засовывая ладонь за пазуху. Всем своим видом показывая, что не желает зла русскому солдату. Очень осторожно он выудил из тонкой ветровки пачку долларов и небрежно бросил их на стол. Потом сделал несколько шагов назад, предлагая пересчитать, не спуская глаз с напряженного майора. Тот был на взводе, нервничал, хоть и говорил, что это была его не первая сделка. Потому не стоило его лишний раз нервировать.

– Считай…

Забыв про Богдана, тот бросился к столу. Жадно пролистал зеленые хрустящие бумажки, даже не думая, что в этот момент его было убить легче легкого.

– Не «кукла»!– обрадовался он, пролистывая пачку банкнот.

– Оружие где?– строго уставился на него националист, глядя, как тот суетливо прячет в нарукавный карман с шевроном сухопутных войск толстую пачку долларов.

– Сейчас…

Он шагнул к кровати и задрал вверх простыню. Под старенькой панцирной кроваткой обнаружились три широких ящика защитного цвета с маркировками вооруженных сил российской федерации. Торопливо он достал со скрипом один из них, недолго повозился с замками.

– Смотри…

На дне ящика хорошо смазанные, запакованные в промасленную бумагу лежали автоматы «калашникова» с отсоединенными магазинами. Во втором три противотанковые мины с отдельно упакованными взрывателями. В третьем семь пистолетов системы «макаров» в полной боевой готовности. Все было новенькое, чистенькое и ухоженное. Приглядевшись, Богдан удовлетворенно отметил, что все номера сточены.

– А гранаты? – полюбопытствовал он, проводя ладонью по матовой поверхности цевья автомата. Знакомый холодок приятно тревожил пальцы.

– Ты войну в Чуйке решил устроить, братишка?– ухмыльнулся майор, но наткнувшись на укоризненный взгляд Богдана тут же умолк. Повернулся к столу, распахнув ящик для кухонной утвари. В картонном ящике из-под сухпайка, переложенные сеном, блестело с десяток «Ф1».

– А запалы?

– Обижаешь!– майор немного поворошил сено, под котором обнаружились десяток запалов.

– И как ты не боишься, что хозяйка дома нагрянет с неожиданной проверкой и обнаружит все это богатство?– удивился Богдан. Он бы никогда не прятал весь арсенал в одном месте. Минимум три-пять точек, чтобы при случае не накрыли все…

– Отовремся!– махнул рукой офицер, аккуратно раскладывая на столе гранаты.– Бабка знает, что я военный. К тому же город этот страна не пуганных идиотов. Они здесь, как в другом времени живут…

– Угу…– буркнул Богдан, возвращаясь к автоматам. Взял один из них в руки, повертел немного, чувствуя, как поднимается настроение. Боевое оружие всегда действовало на него так.– Ты позволишь?– спросил, отщелкивая затвор.– Доверяй, но проверяй!

Не хватало только, чтобы вояки продали ему за столь огромную сумму денег учебные автоматы со спиленными бойками. Вот смеху-то было…Майор махнул рукой, мол, чего там смотреть, любовно поглаживая нарукавный шеврон. Его грела мысль о том, что он за какие-то пару часов сегодня сумел заработать свою месячную зарплату. С Исой они работали давно, но заказы были маленькие, не оптовые, кое-как хватало лишь на новенький автомобиль, да на любовницу из местных, которая оказалась на редкость алчной и требовала все больше и больше денег.

Богдан ловко передернул затвор, направив ствол автомата в потолок, уверенно нажал на спуск. Раздался сухой щелчок. Одним ударом ребра ладони выбил тонкий шомпол и снял затворную раму. Внимательно осмотрел боек, спусковой механизм. Русский не соврал, оружие было абсолютно новым, а значит сделку можно считать состоявшейся.

– А это, что такое?– воскликнул Гончаренко, ковыряясь шомполом в стволе.– Говоришь новые автоматы? Со склада? Лоха нашел, что ли?

Майор испуганно дернулся в сторону, словно покупатель в один миг мог у него отнять кровно заработанные доллары.

– Чего ты гонишь, братишка? Абсолютно новые автоматы! Только получили…

– Да, где они новые!– твердил свое Богдан.– Нагар на стволе! Нарезы куда зря! Сам посмотри!

Он протянул автомат майору, давая возможность лично убедиться в том, что тот толкает ему левый товар.

– Смотри в стволе…Так не увидишь! К свету стань!– он рывком развернул офицера в сторону окна, словно безвольную куклу. От напора покупателя тот растерялся, даже не пытаясь возразить что-либо…

– Не видно тут ни хера!– бросив взгляд в канал ствола, удивленно крикнул он.

– Это ты салажатам своим расскажешь!– рявкнул Богдан, беря в правую руку брошенный шомпол.– Смотри вот тут…

Он ухватился плотно ладонью за ствол, толкнув майора вперед. Тот пошатнулся, что и нужно было Гончаренко. Удар шомпола пришелся ему прямо в ушную раковину. Металл с треском вошел в ухо, впиваясь в мозг. Офицер дернулся несколько раз в крепких руках Богдана и затих, медленно сползая на пол. Чтобы не шуметь лишний раз, убийца аккуратно опустил его тело на пол. Быстро осмотрелся, не умудрился ли оставить где-то своих следов. Нет, все было чисто…Набрал номер Исы, уже ждавшего его возле ворот.

– Все готово! Грузимся…– спокойно произнес в трубку Богдан, забирая из кармана мертвого продажного майора пачку денег.

13

станция Чуйка

Знакомство с местной железнодорожной элитой я решил начать со святая святых управления движением, если проводить аналогии с военной терминологией, то комната дежурного по станции и кабинет ее начальника были неким не только оперативным штабом, но и штабом планирования. Именно здесь за пультом решалось куда какой состав принять, через какие стрелочные переводы отправить, сколько вагонов прицепить, сколько отцепить.

Дверь в дежурку была солидная, железная. На черном фоне огромными белыми буквами несмываемой краской была выведена надпись о том, что сюда посторонним вход строго запрещен. Я огляделся по сторонам. Узкий коридорчик разделял два помещение. Второе в Чуйке выполняло, скорее всего, функции зала ожидания. Оно было уставлено длинными сваренными железными скамейками, выкрашенными в современные корпоративные цвета ОАО «РЖД». Зал был почти пуст, лишь в самом дальнем его углу играли в телефон два молодых стрелка из железнодорожной охраны. После убийства Лужина в здании вокзала их обязали находится здесь постоянно, наряду с обычными чоповцами, торчащими на выходе напротив рамки с металлоискателем.

– Ребят,– обратился я к ним особо ни на что не надеясь. Ну, откуда им знать пароль от секретной двери, в которую входить могут только избранные? Да, и с какого перепугу им сообщать его незнакомому мужику, которого они первый раз в жизни видят?– Мне бы в дежурку попасть…– жалобно попросил я, состроив самую просительную из своих улыбок.

– Да, постучи просто! Они откроют изнутри,– посоветовал мне один из стрелков, на секунду отвлекаясь от игрушки в телефоне,– мы когда пить просим всегда так делаем…

И все…Финиш! Чуйка – край не пуганных идиотов, подумалось мне. Мало того, что я их совсем не заинтересовал, как посторонний, так они еще и подсказали мне, как попасть на пост управления. Отлично люди живут! У них на станции убили прямо под носом коменданта, а они даже в ус не дуют! Никаких повышенных мер безопасности, никакой нервозности…

– Спасибо,– поблагодарил я их, шагая в направлении металлической двери, обязательно дав себе зарок, что непременно поговорю с их начальником, сделав ему выговор.

– Не за что!– донеслось мне в след, густо приправленное звонким смехом.

Из-за двери не доносилось ни звука. Я помялся, настраиваясь, а потом уверенно постучал, попытавшись придать своему виду хоть немного солидности.

– Секундочку!– донеслось из-за двери. Щелкнул металлический запор, дверь скрипнула и отъехала в сторону. Ни здрасте вам, ни кто вы такой, ни покажите-ка удостоверение в глазок, расположенный где-то в середине с меня ростом…

На пороге стояла светловолосая, крашенная женщина, стриженная под каре, лет сорока. Нос с      горбинкой, в теле, но таком соблазнительном, что полнота ее не вызывала отторжения, а наоборот пробуждала в мужчине жгучее желание. На женщине были черные узкие шортики, заканчивающиеся чуть ниже талии – вполне себе легкомысленные, но безумно сексуальные. Белая форменная рубашка застегнута на три нижних пуговицы, открывая соблазнительную грудь, спрятанную под кружевным бюстгальтером.

Я поймал себя на мысли, что уже почти минуту таращусь, как дурак на эту женщину, рассматривая ее со всех сторон. Она была сексуальна, и она об этом прекрасно знала. С легкой усмешкой наблюдала за мной, дожидаясь какой-нибудь реакции.

– Добрый день…– промямлил я, совладав с собой. Из головы мгновенно выветрились все вопросы, все замечания, которые я хотел торжественно произнести, подготовив обличительную речь по поводу их беспечности.

– Утро еще!– с улыбкой проговорила она. Голос у нее оказался не менее сексуален. Таким, наверное, разговаривают женщины в конторах «интимных услуг по телефону», чуть с хрипотцой, энергичный.

– Марина, кто там?– за спиной дежурной показался молодой парень слегка за тридцать, начинающий лысеть, и от того стригущийся коротко, крепко сбитый, спортивный и подтянутый. Глаза небольшие, узковатые, темные, а под обычным среднерусским носом узкие начинающие прорастать усики. Его вид вернул мой деловой настрой, пропавший при виде дежурной.

– Я – новый комендант станции капитан Вишневский Александр Сергеевич, назначен на эту должность на место убитого Лужина. Вот…Пришел, так сказать…Познакомится…

– Проходите, конечно!– засуетился парень. Он вообще был немного суетлив в своих движениях, в каждом его жесте сквозила какая-то нервозность и неуверенность, боязнь сделать что-то не так. Это было настолько ярко выражено, что я почти сразу же определил в парне начальника станции, получившего эту должность на так уж давно и еще не совсем обвыкнувшегося с тем, что все вокруг называют его по имени отчеству.

Я шагнул внутрь дежурки, протиснувшись мимо встретившей меня женщины, так и оставшейся около двери. Невольно коснулся своей грудью ее, почувствовав, как тело прошило током разряда.

– Извините,– смутился я, потупив глаза, взгляд которых тут же упал на загорелые ножки в шортиках. Не станция, а бордель какой-то! Подумал про себя я, совладав со своими эмоциями.

– Начальник станции Чуйка Безгодков Алексей Владимирович,– представился парень, протянув мне крепкую мозолистую ладонь. А вот его уверенное рукопожатие говорило о том, что человек много и усердно трудится и не чурается любой, даже самой тяжелой работы.

– Капитан Вишневский,– снова повторил я, доставая служебное удостоверение.

– А это наша дежурная по станции Семенова Марина Робертовна,– представил женщину начальник без всякого подтекста, как и положено представлять начальнику своего работника.

– Очень приятно,– проворковала дежурная, хлопая глазками,– чай, кофе пьем?– быстро спросила она, щелкая чайником в небольшом закутке недалеко от пульта, где движенцы должны были обедать.

– Я…

– Вызов КВ!– сработала рация, расположенная на столе перед пультом управления станцией, выкрашенного в зеленый цвет. На нем мигали лампочки маневровых и входных сигналов, что-то светилось зеленым, что-то желтым, что-то было потухшим и безжизненным. Посередине пульта параллельными полосами шли пути.– Дежурный Чуйка!– старенький аппарат скрипел сквозь помехи, но даже так, через шумы можно было различить довольно чей-то встревоженный голос. В моем подсознании что-то екнуло. Заныло под ложечкой, обещая неприятности, которыми так богата стала моя жизнь, когда я вернулся на нашу нелегкую службу.

– Слушаю ДСП Семенова!– бросилась к аппарату с ложкой в руке Марина.

– Машинист поезда три четыреста четвертого у предвходного станции. В междупутье замечен непонятный пакет, из которого торчат провода. Повторяю, в междупутье главного пути на триста втором километре перегона Чуйка – Лениноканск обнаружен пакет неизвестного происхождения.

– Вас поняла, три четыреста четвертый!– Семенова отключилась, вернув рацию на место, зло и обиженно ответившую ей на это движение стрекотом помех.

Мы с начальником станции переглянулись. Что делать? Что за пакет? На чем мне добраться до этого треклятого триста второго километра? Машиной за все это время я так и не обзавелся…Звонить Юльке?

– Надо принимать какие-то меры…– первым нарушил молчание Безгодков, покусывая нижнюю губу. Сообщать по инстанциям, в МЧС, милицию…

– Ты на машине?– быстро спросил я. Решение созрело почти мгновенно. Нужно было отправиться туда, чтобы осмотреть этот триста второй километр.