Литерный особой важности

– Что вы…– возмутилась она, заметив, как администратор деловито подшивает ее копию ее корочки в какую-то папку.

– А если в номере, что пропадет? Кто отвечать будет? – возмутилась вполне искренне женщина.– Я? Нет уж…Где мне вас потом искать, когда явится хозяин номера и спросит, где его семь миллионов долларов?

– Каких миллионов?– не поняла Юлька.– Откуда у молдавского строителя семь миллионов?

– Да это я так…– отмахнулась женщина на ресепшне.– К слову…

– А…– понятливо протянула Лавоченко. Смахнула одним движением ключи себе в карман кофточки и торопливо пошла к лестнице Странные все-таки люди живут в этой Чуйке.– Триста седьмой это…– обернулась она у самой первой ступеньки.

– Триста седьмой – это третий этаж направо по коридору вторая дверь налево!– спохватившись, что вела себя довольно дерзко, и подстраховавшись копией удостоверения, администратор гостиницы стала слегка приветливей, чем раньше.

– Спасибо!

Сейчас она проверит номер строителя, потом придется спустится вниз и вскрыть номер пары из Украины, если они, конечно, не сидят в номере любуясь отечественным кабельным телевидением. Ну, а если, ни там, ни у молдаванина ничего подозрительного не обнаружится, то придется признать, что Вишневский взял неверный след, ищет не там, и они бессмысленно потеряли целый световой день на абсолютно бесполезные поиски.

Верить она в это не хотела…Хотя и не горела желанием заниматься столь нудным мероприятием, как обход гостиниц и постоялых дворов. Ей хотелось приключений, стрельбы, погони, всего того, что живо и ярко рекламировала отечественная пропаганда по телевидению в сериалах про шпионов. Посылая ее на задание в Чуйку, полковник Белянкин обещал, что все это непременно будет, только надо слушаться капитана, который по его словам был офицером грамотным, но отмороженным…Что означала последняя характеристик, Лавоченко даже боялась представить.

Триста седьмой номер обнаружился совсем не там, куда ее послала администраторша, то ли она не знала собственную гостиницу, то ли со страху перепутала сторонность. Нечетные все номера располагались не на левой, а на правой стороне. Юлька осмотрелась воровато по сторонам и сунула ключ в замочную скважину. Китайский механизм немного поскрипел, но все же поддался со второго раза, подчиняясь воли хозяйки. Дверь поехала в сторону, открывая ей небольшую уютную комнату, в углу которой стояла широкая двух спальная кровать, чуть правее высился дубовый трехстворчатый шкаф, на полуоткрытой створке которого висели несвежие рубашка и синие приталенные джинсы. Сквозь плотно зашторенное окно тяжелыми желтыми шторами еле заметно пробивался уличный свет, скупо освещая мягкое кресло в углу, матовый экран телевизора напротив и узкий невысокий холодильник.

Что-то нехорошее шевельнулось в душе у Юльки. В какой-то момент она почувствовала себя гадкой, скользкой воровкой, посягнувшей на что-то личное, интимное, но она тут же себя одернула: «Ты разведчица, а не воровка, дура! Нельзя спасать страну в белых перчатках. Это еще мудрый дедушка Феликс говорил!»

Лавоченко аккуратно шагнула в комнату, подавляя неосознанное желание достать из женской сумочки свое табельное оружие. Под ногами, у входа обнаружилась пара кроссовок, сандалии со стоптанными задниками. Пока ничего опасного или подозрительного выявить не удалось, но помощница не теряла надежды, искренне сомневаясь, что обыск номера супружеской пары даст хоть что-то…То есть, либо молдаванин, либо пан, либо пропал…Со вздохом она шагнула внутрь.

В углу под телевизором стояла огромная сумка. Ее она решила осмотреть в первую очередь. В такую спортивную тару можно не только взрывчатку, можно целый ракетный комплекс, разобранный по деталькам, засунуть при желании.

Оглянувшись, она нагнулась, аккуратно открывая молнию. Замок слегка заело. Он несколько раз дернулся, потом закусил подкладку и отъезжать дальше никак не хотел.

– Черт!– ругнулась Юлька, снимая с плеча свою сумочку.– Ну надо же было тебе…

– Не помешаю?– раздался позади нее мужской, чуть насмешливый голос. Сердце испуганно ухнуло в пятки, прячась от невидимой угрозы.

– Вы продолжайте! Не отвлекайтесь! Там замок вьетнамский, плохого качества, он постоянно заедает…Но если слегка дернуть подкладку на себя…Показать?

Сейчас он меня убьет…Мелькнула в голове Юльки паническая мысль. Чего ему стоит мне выстрелить прямо затылок, а труп расчленить и вынести по частям из гостинице в этой же проклятой сумке?

– Ну что же ты?– в нос ударил запах дорого мужского парфюма. Юлька подняла голову и, наконец-то осмелилась посмотреть на неизвестного, заставшего ее врасплох за столь непотребным занятием. Перед ней стоял, улыбаясь, слегка небритый молодой темноволосый человек приятной внешности. В руках у него, вопреки Юлькиным страхам, ничего кроме телефона не было. Да и тот, похоже, не был включен.

– Впервые вижу настоящую воровку,– ухмыльнулся парень. И оказалось, что улыбка у него тоже довольно приятная, как и он сам,– а мне мой работодатель говорил, что это довольно приличная гостиница!

– Единственная в городе,– недовольно буркнула Лавоченко, бросив взгляд на отставленную в сторону сумочку с пистолетом.

– Это не меняет дела. Может вы встанете с ваших прекрасных колен, и мы поговорим? Уверяю вас, что в ней кроме носков и пары трусов нет ничего ценного.

– Я не за ценностями…– недовольно буркнула Юлька, оправляя платье, вставая на высокую шпильку.

– Неужели ценитель мужских носков?– от парня не веяло никакой опасностью. Обычный мужчина, каких много, только с чувством юмора.

– Я – старший прапорщик ГРУ Лавоченко Юлия Валерьевна!– наконец-то решила взять беседу в свои руки моя помощница.– Мне необходимо досмотреть ваши вещи.

– Меня в чем-то подозревают?– карие глаза молдаванина округлились от удивления.

– Нет…но…

– Но у вас есть даже такая бумажка с кривым росчерком пьяного прокурора, называемая ордером?– прищурился парень.

– Нет…но…

– Тогда ничем не могу помочь!– пожал плечами Юлькин собеседник. Его абсолютно не пугала грозная аббревиатура ГРУ. Он всерьез ее не воспринимал и даже не думал подчиняться.

– Я…

– Шучу!– сел в кресло парень, закинув ногу за ногу. – Мне в городе еще предстоит работать, и проблемы с законом мне не нужны. Тем более такому очаровательному старшему прапорщику можно записаться и на личный досмотр. Молчу! Моя сумка и шкаф в вашем полном распоряжении.

Лавоченко кивнула, внутренне чувствуя себя полной дурой. Мало того, что позволила подойти к себе со спины, так еще и повела разговор так, что осталась в нем ведомой. Хотя все инструкции твердили совершенно противоположное. Немного поразмышляв, она решила не спорить. Разрешает его досмотреть, значит надо пользоваться ситуацией, пока не передумал. Она легко переместилась к шкафу, потянув за тяжелую створку. Слегка скрипнув, советский раритет мгновенно распахнулся, и на мою помощницу вывалилась гора вещей. Здесь были и носки, и нижнее белье, несколько скомканных футболок, и даже спортивный костюм, остальные полки шифоньера были пусты. Даже пыль была не смахнута по нашей российской традиции, по которой гостиничный сервис комфортом и чистотой не отличался. Юлька лениво пнула ногой свернутые кое-как джинсы.

– Это все?– улыбнулся парень, показав ей белозубую голливудскую улыбку, идущую в разрез с представлениями Юлии об облике гастарбайтеров из стран ближнего зарубежья. В ее голове это были грязные вонючие мужики в засаленных робах, с трудом разговаривающие на великом и могучем, но никак не обаятельные молодые парни.

– Еще сумка!– упрямо кивнула головой Лавоченко, передвигаясь к огромному баулу.

– Если вы позволите, то я вам помогу ее открыть. Замок китайский, постоянно заедает…Кстати, как вас зовут, если не секрет?– парень сделал несколько шагов вперед, заставив Юльку испуганно отодвинуться в сторону так, чтобы между ними была сумка.– Не думал, что в Главном разведывательном управлении России служат такие трусихи…– заметил хозяин номера, прищурившись и наклонившись над баулом, присев на корточки. Лавоченко старалась во все глаза рассмотреть все в мельчайших подробностях, чтобы ничего этому хитрому гастарбайтеру скрыть не удалось, даже, если бы он сильно этого захотел.

– И?– нетерпеливо проговорила она, когда голова парня закрыла от нее своими черными, как смоль волосами весь обзор.

– Секунду…– спина парня неожиданно напряглась, и Юлька была не готова к резкому рывку наверх, будто вулкан взорвался, выбросив гору пепла. Сильный удар кулака пришелся куда-то ей под ребра, заставив согнуться в три погибели. Боль пронзила до самых лопаток, перехватив дыхание.

– Я…– выдавил она из себя, поймав серьезный взгляд молдаванина, который им не являлся. Уж теперь-то она это прекрасно понимала. Незачем было обычному строителю молотить агента разведки кулаком по животу со всей, что есть. Дури.

– Прости, красотка, но так сложилось…– секундами, когда Лавоченко приходила в себя, он воспользовался, как настоящий профи, резким коротким джебом отправляя мою помощницу в глупой нокаут. Мир для нее вдруг перевернулся. Пол и потолок поменялись местами. Последнее, что запомнила Юлька перед тем, как потерять сознание, как деловито и неспешно враг собирал свои разбросанные вещи по комнате.

Когда сознание вернулось к Юльке, номер оказался пуст. Лишь на экране телевизора была на скотч прикреплена фривольная записка с надписью: « До скорой встречи…» Глухо простонав от боли в ушибленной скуле, Лавоченко стала набирать мой номер, чтобы доложить о своих приключениях.

6

станция Чуйка

Висок болезненно ныл, доставляя массу неприятных ощущений. Я плеснул в лицо холодной водой из-под крана, напряженно отфыркиваясь и смывая в белоснежную раковину свернувшуюся кровь. Рядом стоял Мишка, насмешливо наблюдая за моими действиями. Что-то в это во всем его определенно развеселило, хотя в происходящем я не находил и доли юмора.

– Удачно начался твой первый рабочий день!– оценил друг, раскрывая тайну своей излишней смешливости.

– Куда уж лучше…– ворчливо согласился я, рассматривая глубокую ссадину во всю левую сторону головы.

– Да брось…Говорил тебе, приходи к нам в ментуру. Нам такие люди нужны!

– Ага…И сутками не жить, как ты дома.

– Как будто ты сейчас будешь целыми днями торчать у себя на Герцена. Неизвестно, что еще хуже. Я, например, еще ни разу с разбитым лицом домой не заявлялся,– товарищ подал мне чистое полотенце, терпеливо ожидая, когда я приведу себя в порядок.

– Значит все у тебя еще впереди,– буркнул я, заканчивая с наведением красоты.

– Это точно! Что ты делал под поездом? Чем тебя заинтересовал этот состав?– как будто, между прочим поинтересовался Карташ, но я уже знал, что полицейский ничего просто так не спрашивает, и какой бы он мне друг не был, надо было тщательно фильтровать все фразы, которые я мог ему по своей неосторожности сболтнуть.

– Не хочешь, не говори…– пожал плечами Мишка, отталкиваясь от дверного косяка, на который стоял удобно опершись.

– Подожди…– я остановил его у самого порога. Оценивающе посмотрел на него, минуту раздумывая над тем, правильно ли я поступаю, раскрываю государственную тайну. В конце концов из старшего прапорщика Лавоченко помощник довольно слабый, а вот Карташ знает на станции все ходы и выходы, в курсе оперативной информации, и даже может ее поделиться, если поймет, что это может принести ему какую-то пользу. Осудит ли меня Белянкин, когда узнает, что я разболтал ЛОМовцам эту тайну? Ответа я не знал…Точно рад не будет, а может они рассчитывал на то, что я воспользуюсь старыми связями в полиции?

– У нас большие проблемы…– проговорил я после минутной паузы, за которую успел все взвесить и принять решение. Без опытного оперативника, без стукачей мне террористов найти будет практически нереально за оставшиеся четыре дня до прохода литерного. Мишка был мне необходим…

– Это ты уже говорил!– недовольно и даже слегка обижено пояснил друг.

– Понимаешь, я не могу…

– Не можешь, я пошел! У меня у самого дел выше крыши. Одни нарики чего стоят, активизировались к лету, подлецы. А начальник нормативов требует. Показатели отдела ему подавай…

– У нас готовится терракт!– выпалил я, пытаясь остановит капитана Карташа.

– Стоп!– глаза друга и одноклассника округлились. – Чего ты сейчас ляпнул, дурья твоя башка?

– Через четыре дня через нашу станцию Чуйка будет проходит литерный спецсостав. В его вагонах будет находиться радиоактивное топливо. Каким-то образом о переброске вагонов узнали украинские радикалы, решившие сотворить в нашем прекрасном городе новый Чернобыль. Больше никакой информации в ГРУ нет! Приходится работать с нуля. В сухом остатке мы уже имеем убийство капитана Лешки Лужина и нападение на меня. Где они, сколько их, где готовятся напасть на литерный неизвестно…

– Да уж…– проговорил задумчиво Мишка, потирая небритую щеку.– Ситуация…А, если этот литерный так опасен, может провести операцию, оцепить район, подключить военных, ФСБ, нас в конце концов!

– Ты же не посадишь на каждый километр по засаде! Да и спугнешь! Что им мешает просчитать дальнейший маршрут литерного и бомбануть его где-то чуть поодаль от Чуйки! Так мы хотя бы знаем, где планируется удар.

– Ну, знаешь ли!– пожал плечами Карташ.– Если мне придется выбирать у меня возле дома рухнут под откос цистерны с радиоактивным топливом или где-то под Пензой…

– Миш!

– Мы же без протокола говорим,– пожал плечами друг,– так и есть! Своя рубашка ближе к телу.

– Военные ждут команды, если не получится, то мы останавливаем состав и оцепляем его. Дальше уже не наша компетенция.

– Уж легче!

– Так ты со мной?– задал уточняющий вопрос я, хотя по блеску в глаза товарища уже давно догадался, что капитан заинтересовался этим делом.

– А есть варианты? Теперь, когда ты мне все рассказал, меня посадят в СИЗО, если я откажусь.

– Брось…Это все только между нами. Я тебе верю.

– Я сам себе иногда не верю, Саша,– покачал головой Мишка.

– Секунду…– в кармане завибрировал телефон. Надрывно, истерично, как не было уже давно.– Алло!

В трубке звучал встревоженный голос моей помощницы.

– Товарищ капитан, старший прапорщик…

– Стоп!– прервал я ее.– Есть новости?

Раз уж мы с Мишкой в одной лодке. То я решил от него ничего не скрывать и включил на громкую связь. Голос Юльки звучал, если не встревоженно, то определенно напряженно.

– Я проверила все адреса, где приезжие в вашем городе могут снимать жилье.

– И?

– В гостинице «Центральная» на меня совершенно разбойное нападение. Подозреваемый скрылся…– убитым голосом сообщила Лавоченко.

– Очень хорошо!– злым голосом бросил я.– Сама жива?

– Зубы качаются, а так…

– Будь на месте! Я скоро!

Я выключил телефон, зло выругавшись. Не знаю, что во мне было больше, злости на Белянкина, который вместо того, чтобы выделить мне на такое опасное дело мне толкового специалиста прислал практикантку, либо на саму старшего прапорщика, позволившую на себя напасть. Хотя, чего уж говорить? Сам хорош…

Взглянул на разбитый висок, затянувшийся красно-коричневой корочкой запекшейся крови. Сам лопух и помощница под стать…

– Что-то случилось?– встревоженно спросил Мишка.

– Я дал задание своей помощнице проверить все гостиницы и частные квартиры под съем! Только проверить! И выяснить, не заселялись ли последнее время в них украинцы или другие иностранцы.

– А она?

– А она, видимо, нашла одного из них и решила поиграть в самостоятельность!– со злости я стукнул кулаком по двери так, что та жалобно заскрипела.

– Сама хоть живая осталась?

– Говорит зубы качаются…– буркнул я, отряхивая одежду.– Миш, ты извини, но мне надо ехать в центр. Опросить всех…

– Я тебя подвезу!– спохватился товарищ.

– Не надо. Я вызову такси. Ты лучше меня знаешь местную железнодорожную элиту, мать ее. Не проведешь мне экскурсию среди них? Мне нужно поговорить с каждым!

– Да легко! С Мизинцевым ты уже познакомился.

– Это тот странный мужчина на платформе?

– Именно! Начальник ШЧ Аладьин Алексей Егорович – подпольная кличка Цыпа, ДС Безгодков…Кто еще нужен-то?

– Пока хватит. Как вернусь, так сразу и поедем в гости, а ты пока потряси своих сексотов вокзальских. Авось, чего-то кто-то слышал краем уха, видел кого подозрительного…

– Сделаю!– кивнул товарищ, выпуская меня из туалета в отделении.

– Тогда до звонка!

Мое сердце стучало от негодования. Если бы Лавоченко была бы передо мной в этот момент, то я непременно ее бы отчитал, как следует, но избитая помощница торчала в центральной гостинице, до которой еще надо было добраться не теряя времени. Я выскочил из отделения полиции прямо на перрон. Мимо меня по первому пути медленно и важно закатывалась местная электричка, как всегда полупустая. С приходом века автобусов и маршруток железнодорожный пригородный транспорт начал медленно умирать. Люди все чаще стали предпочитать грохочущему на стыках составу мерное покачивание на удобных сиденьях личных автомобилей, комфортабельных «Неопланов» и «Мерседесов».

Часы на здании вокзала показывали пять часов. В маршрутку, если я ее каким-то чудом дождусь, точно не влезу, а значит придется воспользоваться услугами такси. Почти бегом выбежал на привокзальную площадь. На противоположной стороне высилось синее современное здание автовокзала, несколько старых ларьков по правой стороне, возле которых с пластиковыми стаканчиками крутились, попивая кофе, местные бомбилы. Один мне сразу приглянулся какой-то серьезностью во взгляде и знакомыми чертами лица. Где-то я этого парня уже видел. Именно к нему, чтобы не терять времени я и направился.

– До центральной,– коротко бросил я, поймав на себе недоуменный взгляд таксиста. Он редко видел таких пассажиров, которые сразу занимали свое место не спрашивая стоимость проезда. Терять время было никак нельзя, а деньги…Деньги можно было потом выбить с Белянкина, объяснив транспортными расходами.

Пожав плечами, бомбила сел за руль своей новенькой «шевроле». Коротко взвизгнув шипованными колесами, автомобиль сорвался с места, как ужаленный. Видимо, легкая нервозность от меня передалась и на моего водителя.

Свернули на светофоре на Коммунистическую, ловко лавируя между оставленными на обочине машинами. Городок у нас маленький, и магазины не имеют возможности организовать нормальную стоянку. Вот и приходится местным автолюбителям изгаляться всячески, перекрывая большую половину проезжей части.

– К любовнице что ли торопишься?– подмигнул мне, пытаясь начать ничего не значащий разговор шофер, переключаясь между короткими передачами, искоса бросая напряженные взгляды по сторонам.

Я промолчал, напряженно обдумывая то, о чем поведала мне моя юная помощница. Оказалось, что сама того не понимая, старший прапорщик Лавоченко заглянула в пчелиный улей, подразнила пчел, так сказать…Ткнув пальцем в небо, мы неожиданно попали именно туда, куда нужно…Ну кто же мог догадаться, что экстремисты неожиданно решат пойти по самому легкому пути и открыто снят номер в центральной гостинице города, который намериваются превратить через четыре дня во второй Чернобыль? Я был почти на сто процентов уверен, что послал Юльку тянуть пустышку, а тут на тебе…

– Ко входу?– уточнил таксист.

– К выходу…– буркнул я, наблюдая, как наша машина заворачивает на стоянку, обслуживающую сразу и гостиницу, и местный православный храм.

Больше водила меня ни о чем не спрашивал. Резко завернул к тротуару, мигнув фарами.

– Сто пятьдесят…– коротко бросил он, отвернувшись в сторону.

– Это грабеж! Тут цена красная полтинник!– возмутился я, откровенному разводу.

– Надо было спрашивать, прежде чем садиться, вызвал бы через оператора и ехал за полтинник. Бомбила явно обиделся тому, что я не пожелал поддержать разговор.

– Ладно…– пришлось порыться по карманам, наскребая нужную мелочь. Я рассчитывал на другую сумму, благо от покупки сигарет у меня осталось несколько монет, чтобы добавить недостающую сумму.– Но в следующий раз…

– Иди уже!– отмахнулся водитель.

Я быстро, перепрыгивая через ступеньку, поднялся по лестнице в фойе, где уже топталась возбужденная Юлька, вокруг нее взволнованно ходила какая-то женщина и прилизанный до невозможности солидный мужчина в черном модном пиджаке, видимо, управляющий.

– Ну, наконец-то!– обрадовалась она, делая мне шаг навстречу.

– Где?– не обратил я внимания на ее эмоциональный порыв. Красивое юное личико пересекал кровоподтек через всю скулу. Негоже, молодым девочкам заниматься поисками террористов, не их это дело. Я неодобрительно покачал головой, шагая за помощницей.

– Я проверить номер, а тут он…– затараторила она, еще не отойдя от переизбытка эмоций.– Проверяй, говорит, что хочешь, а понаблюдаю…Строитель молдаванин, чертов!

Она вела меня полутемными коридорами нашей центральной гостиницы, в которой за всю свою долгую жизнь я был всего-то раза три, если не меньше. Позади нас шагали притихшие управляющий и администратор. Навела моя помощница тут шороха, конечно…

– Товарищ офицер,– мямлил управляющий,– мы не знали…Мы даже представить себе не могли, что это шпион! У него с документами все было в порядке, как положено…

– Шпион?– я резко остановился, будто бы запнувшись обо что-то. Строго поглядел на Лавоченко. Моментально потупившую свои голубые глазки.

– А что мне было говорить им?

– Но мы никому не скажем!– испуганно заверила меня администраторша. Не дураки! Понимаем, что такое государственная тайна!

– Ох и получите вы от меня…товарищ старший прапорщик,– зло процедил я, испепеляя Юльку взглядом. Теперь по городу поползут слухи, что ГРУ ищет в маленьком приграничном городке шпионов. Это только по названию наша Чуйка – город районного значения, а по факту, деревня деревней, где все друг друга знают, а сплетни распыляются с ужасающей быстротой.

– Где его номер?

– Секундочку…Мы все закрыли тут, чтобы…А то мало ли что…– заторопился управляющий, распахивая передо мной узкую почти картонную дверцу одной из комнат.

– Спасибо за оказанную помощь!– остановил я их у порога, намеревающихся ринуться в след за нами, сгорая от любопытства.– Родина вас не забудет. Сейчас тут будут проводиться следственные действия, которые…Сами понимаете…Вообщем, ключ мы занесем на ресепшен.

Кивнув, администратор и управляющий с явным сожалением, побрели обратно на первый этаж, а рывком затолкал в номер Юльку, плотно прикрыв за собой дверь.

–Ты чего им наплела?– рявкнул я.

– Что мы ищем промышленного шпиона…Иначе, они бы мне не дали досмотреть номер! Не объяснять же им, что это подозреваемый в терроризме? Ты сам говорил, что панику в городе поднимать нельзя!– возразила мне помощница.

– И то верно…– согласился я. – Теперь рассказывай…

Все Юлькино изложение событий уместилось в одну минуту. Когда она рассказала, что позволила молдаванину остаться за ее спиной, я тихо про себя ее обматерил. Глупость человеческая неискоренима.

– А очнулась я уже на полу…– закончила рассказ Лавоченко, потирая ушибленную щеку. Приложили ее хорошо. Ловко и профессионально, попав именно в ту точку, которая отключает сознание. Вряд ли, такому приему обучают молдавских строителей! Я коснулся ее ушибленного места, проведя аккуратно пальцами по щеке. Припухлость присутствовала, но ничего смертельного…

– Жить будешь!– резюмировал я, осматриваясь. Только сейчас старший прапорщик заметила и мой травмированный висок.

– Ой, а что это у тебя…То есть у вас…– смешалась она.

– Бандитская пуля!– отмахнулся я, прогуливаясь по комнате.

Все вещи были только гостиничные. Ничего лишнего. Молдаванин аккуратно все за собой прибрал, не дав нам никакого шанса. Не особо на что-то надеясь, я заглянул в полу распахнутый шкаф, пусто…Даже не поленился под диван.

– Да…Ниточку к террористам мы упустили…– подвел итог я.– Хотя есть и положительные стороны нашего сегодняшнего вояжа.

– Это какие же?– разочарованно протянула Юлька.

– Мы теперь точно знаем, что терракт – это не фантазия наших агентов. А суровая действительность.

– И что же теперь делать?– напряглась помощница.

– Искать…– пожал я плечами.– Активизировать все службы и искать…У нас еще в конце концов есть целых четыре дня.

7

Москва 28 июля 2019 г

ул.Гризодубовой

Штаб-квартира ГРУ

      За окном полночь. В кабинете генерал ГРУ горел приглушенный ламповый свет, оставляя на стенах неясные очертания окружающих его предметов. Леонид Петрович Старостин устало посмотрел на своего старого товарища, еще по военному училищу полковника Белянкина. Валентин Рудольфович задумчиво крутил в руках хромированную зажигалку, изредка добывая легким движением пальца огонь.

– Да брось ты играться, наконец!– рявкнул Старостин, не выдержав молчаливого напряжения, царившего в воздухе и плавающего вокруг густыми клоками.– не надоело еще?