Любовь на миллионы

Она засмеялась, касаясь его лица.

– Ты сумасшедший. У нас гости.

– Стол накрыт, музыка играет, – усмехнулся он, с притворной серьёзностью. – Пусть веселятся. Разве тебе не хочется побыть со мной наедине?

Сара взглянула на него, её глаза засияли.

– Скоро, – пообещала она, мягко касаясь его губ своим пальцем.

Но внизу уже раздался громкий голос Ковальской:

– Сара! Ты здесь? Шмуль куда-то исчез! Ты его видела?

Шмуль с досадой закатил глаза, но Сара лишь тихо рассмеялась.

– Пошли. Я выйду первой.

Она распахнула дверь, но Шмуль, ухватив её за талию, притянул к себе ещё раз.

– Шмуль… – её голос дрожал от смешанных чувств, – Потерпи. Скоро все разойдутся.

И он отпустил, наблюдая, как Сара исчезает за дверью, лёгкая, словно тень.

День, полный света, смеха и музыки, плавно перетекал в вечер, окутывая дом мягкой золотистой дымкой заката. Солнце, прячась за горизонтом, оставляло после себя тёплое послевкусие праздника, пока последние гости покидали двор, неся с собой рассказы о великолепии невесты и блеске её глаз. Столы, покрытые остатками пира, всё ещё хранили запахи винограда, корицы и жареного мяса, а музыка, устав от радости, звучала всё тише, уступая место ночи, которая опустилась на дом, и тишина, нарушаемая лишь затихающим эхом музыки, наполнила спальню. Свет свечей мягко освещал комнату, создавая игру теней на стенах. Сара стояла у окна, задумчиво глядя на двор, где ещё гуляли гости. Шмуль вошёл тихо, словно боялся разрушить это хрупкое мгновение. Подойдя сзади, он обвил её талию, прижался щекой к её волосам, вдохнув их тонкий аромат, напоминающий жасмин.

– Свадебная суета позади, – прошептал он, – Теперь это только наш вечер.

Сара повернула голову, её глаза встретились с его. В них плескались любовь, лёгкий смех и едва уловимая страсть.

– И ночь, – добавила она, её голос был полон нежности.

Шмуль, не отрывая взгляда, провёл пальцами по линии её подбородка, заставив её закрыть глаза. Её дыхание стало чуть быстрее, и она, словно в забытьи, подалась к нему навстречу.

– Сара… – шёпотом произнёс он, опускаясь на колени перед ней. Его голос звучал, как клятва. – Ты моя жизнь, моя мечта.

Она улыбнулась, а в этой улыбке было столько эмоций, что её глаза заблестели. Она опустилась к нему, их лица оказались на одном уровне.

– А ты моя, Шмуль, – ответила она тихо, но её голос был твёрд, как обещание.

Свечи мерцали, их пламя отражалось в её глазах, когда он поднял её на руки, словно боясь нарушить эту ночь прикосновением земли. Он бережно уложил её на кровать, а её волосы рассыпались по подушке, будто ореол света.

– Ты прекрасна, – сказал он, проводя рукой по её плечу, и его пальцы скользнули по шёлковому платью, которое медленно упало с её плеч, оставляя её тело открытым для его взгляда

Сара не отводила глаз, её руки, словно сами по себе, притянули его ближе. Их поцелуй был долгим, как обещание вечности. Их дыхание сливалось, их тела, как две половины одного целого, тянулись друг к другу, преодолевая границы.

Эта ночь, наполненная страстью, нежностью и любовью, стала их первым шагом в новую жизнь. В каждой её секунде было что-то необратимо прекрасное, что навсегда останется в их памяти, словно свет свечей, умирающий под первым лучом рассвета.

– Любимая… – шёпотом произнёс он. – Я буду с тобой. И в радости, и в горе.

Сара посмотрела на него, её глаза наполнились светом любви. Эта ночь была только их, как и вся жизнь впереди.

Глава 21. Судьба на перекрёстке

Дорога вилась между зелёных холмов, залитых мягким светом дня. Тихий шелест деревьев и одиночные машины, неторопливо проезжающие мимо, создавали почти идиллическую картину.

Внутри автомобиля царила напряжённая радость. Она витала в воздухе, словно шлейф от дорогого парфюма, сопровождая двух мужчин, каждый из которых был по-своему озабочен. Мойша, за рулём, выглядел уверенным и спокойным. Его брат, Шмуль, напротив, был переполнен смесью счастья, нетерпения и какой-то неизбывной тревоги.

– Знаешь, сегодня наш день, – проговорил Мойша, не отрывая взгляда от дороги. Его голос звучал сдержанно, но внутри бурлило торжество. – Контракт подписан, деньги в кармане. Осталось забрать Сару из роддома и начать новую главу.

Шмуль посмотрел на часы. Движение секундной стрелки казалось чересчур медленным.

– Успеваем?

– Ещё час с небольшим.

Мойша чуть притормозил, пропуская грузовик.

– Но надо ещё заехать на фабрику. Подарок Саре – это святое. И не забудь про цветы.

– Ты рад, что у тебя дочь? – небрежно спросил Мойша, скользнув взглядом в сторону брата.

Шмуль повернулся к нему, и его лицо осветилось каким-то внутренним светом.

– Ребёнок – это дар. А дочь… – он улыбнулся, а его глаза вдруг стали влажными. – Это чудо. Но я знаю, что и сын однажды у меня будет.

Мойша рассмеялся:

– Смотри-ка, ты уже планируешь будущее! А я, выходит, дядя.

Этот момент, полный лёгкой радости, оборвал резкий рывок. Машина дёрнулась, замерла и, словно раненый зверь, тяжело остановилась у обочины.

– Чёрт! – выругался Мойша, хлопнув ладонью по рулю. – Только не это.

Он выскочил наружу, поднял капот и склонился над двигателем, копаясь в металлических кишках машины. Рядом стоял Шмуль. Его обычно мягкий взгляд стал колючим, он тревожно поглядывал на пустую дорогу.

– Что там? – спросил он, стараясь говорить спокойно, но голос предательски дрогнул.

– Без понятия, – коротко бросил Мойша, вытирая лоб. – Может, свечи. Может, зажигание. Чёрт его знает.

Шмуль нервно расхаживал взад-вперёд. Его сердце билось так, будто пыталось вырваться наружу. Он взглянул на часы и тут же почувствовал, как время, казалось, начинает сжиматься вокруг него, угрожая задушить.

– Мойша, мы не можем этого допустить! – почти выкрикнул он. – Сара выйдет, и я не буду там. Это… это недопустимо!

– Слушай, успокойся, – раздражённо бросил Мойша, не отрываясь от двигателя. – Я делаю всё, что могу. Завтра ты поблагодаришь меня, когда я это починю.

Шмуль не слушал. Его взгляд вдруг зацепился за точку вдалеке – что-то приближалось. Это был автомобиль, медленно и лениво катившийся по пустой дороге. Внезапно на лице Шмуля появилась решимость, которую он сам давно не ощущал.

– Я не могу ждать, – резко сказал он.

– Что ты… – начал Мойша, но тут же замолк, увидев, как брат шагнул на проезжую часть.

Шмуль поднял руки, размахивая ими, как человек, готовый остановить поезд. Машина замедлилась, визг шин разнёсся по дороге.

– Ты что, сумасшедший? – выкрикнул водитель, высунувшись из окна.

Шмуль вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку банкнот.

– Вот! – сказал он резко. – Сколько хочешь. Просто вези меня. Жми, и не задавай вопросов!

Машина мчалась так, будто её гнал ветер. Шмуль не мог усидеть на месте, он то и дело бросал взгляды на часы, на дорогу, на водителя.

– Быстрее! – почти кричал он.

– Пан, да мы и так на пределе! – возмущённо отвечал тот.

Когда они подъехали к фабрике, Шмуль вылетел из машины, как стрела. Времени не было ни на что – только на цель. Он вбежал в свой кабинет, распахнул сейф и застыл. Перед ним лежало колье. Золотые цепи, усыпанные бриллиантами, сверкали, словно звёзды. Оно было его клятвой – доказательством того, как сильно он любил Сару.

Захлопнув коробку, он выбежал обратно, бросив через плечо секретарше:

– Сегодня меня не будет. Завтра все объясню.

Колёса взвизгнули, оставляя на асфальте чёрные следы, и автомобиль с рывком вылетел на дорогу.

Сидя рядом с водителем, Шмуль нервно барабанил пальцами по подлокотнику.

– Быстрее! – подгонял он водителя, его голос звенел напряжением. – Мы опаздываем!

– Не волнуйтесь, пан. Я знаю дорогу, – спокойно отвечал водитель, ещё прибавляя скорость.

Машина неслась по улицам, обгоняя редкие автомобили. Улицы мелькали за окнами, превращаясь в размытые полосы.

В конце улицы показался роддом – величественное здание с большими окнами, в которых отражались лучи уходящего дня.

– Тормози здесь! – выдохнул Шмуль, и не дожидаясь полной остановки, выскочил из автомобиля, хлопнув дверью.

Он не замечал ничего вокруг: ни визг тормозов других машин, ни ругательства из открытых окон. Его мир сузился до одной цели – добраться до Сары. Он мчался вперёд, как человек, бежавший за мечтой.

Подбежав к роддому, он замер на ступенях, будто собираясь с духом. Тут дверь распахнулась. И вот она – Сара. Её фигура показалась в дверях, сияя так, будто она сама несла свет. Медсестра шла следом, держа на руках свёрток – их дочь. Шмуль остановился на секунду, чувствуя, как эмоции захлёстывают его с головой.

Вздохнув, словно только что вынырнул из воды, он сделал шаг вперёд тяжело дыша прохрипел:

– Прости… я немного опоздал,

Сара улыбнулась, её глаза осветились нежностью.

– Что-то случилось? Ты такой взволнованный.

– Уже не важно, – ответил он, не сводя с неё взгляда. – Теперь всё позади. Закрой глаза, любимая.

– Что ты задумал? – Сара попыталась сопротивляться, но улыбка не сходила с её губ.

– Просто закрой глаза.

Она подчинилась, и он вложил в её руки бархатную коробочку.

– Теперь можешь открыть.

Сара медленно открыла глаза, в руках её лежало колье, которое искрилось, как её собственные глаза. Сияние украшения, отблескивающее на солнце, будто соединило их навсегда. На мгновение она замерла, а потом её лицо озарилось неподдельным восхищением.

– Это для меня? – прошептала она.

– Для тебя, моя королева, – тихо сказал Шмуль. – Я люблю тебя больше, чем можно выразить словами.

Сара подняла на него глаза, полные счастья, и обняла его.

В этот момент к роддому подъехала машина Мойши. Он выскочил из неё, неся огромный букет цветов, за которым почти не было видно его лица.

– Вот и я! – воскликнул он, протягивая букет Саре. – Спасибо за племянницу!

Сара рассмеялась, её смех был лёгким, словно ветерок. Она взяла букет, а потом, подняв взгляд на двух самых дорогих ей мужчин, сказала:

– Я самая счастливая женщина на свете.

Шмуль обнял её, держа младенца на руках. Они стояли так, окружённые светом уходящего дня, который словно подчёркивал: в этот момент их мир был совершенен.

Глава 22. Дом, где рождается любовь

Дом Шмуля и Сары был уютным и светлым местом, отражением их характеров: Сары – с её нежностью и вниманием к деталям, и Шмуля – с его стремлением к порядку и теплу. В эту ночь он казался живым и будто дышал вместе с ними, принимая в свои стены нового, самого важного члена семьи.

Детская комната была залита мягким светом ночника в форме луны. У кроватки стоял Шмуль, не сводя глаз с младенца, а Сара, в лёгком халате, сидела в кресле у окна, держа дочь на руках. Малютка, уютно устроившаяся у груди матери, была удивительно спокойной, словно уже знала, что её окружают любовь и забота.

– Присядь, – ласково сказала Сара, заметив, как Шмуль неумолимо кружит вокруг них. – Ты, наверное, устал.

Шмуль остановился и покачал головой, его лицо сияло такой радостью, что казалось, он не чувствовал ни усталости, ни времени.

– Я мог бы месяц не спать, – ответил он с улыбкой, – И всё время смотреть на неё.

Сара рассмеялась, поглаживая головку дочери.

– Месяц?

– Какой месяц? Полгода, год! – воскликнул он, закидывая руки за голову.

– Посмотри на неё, Сара. Она совершенна. Мне кажется, её зовут Мириам.

Сара подняла на него глаза, наполненные теплотой.

– Не люблю спорить с мужем, – произнесла она мягко. – Мне тоже нравится это имя.

Шмуль подошёл ближе, присел перед ней на колени и взял её за руку.

– Правда, любимая? – спросил он, будто это решение было для него важнее всего на свете.

Сара кивнула, улыбаясь, и передала дочь в его руки. Шмуль взял малышку так осторожно, как будто она была фарфоровой куклой, и начал медленно кружить по комнате, пританцовывая.

– О, моя Мириам, моя маленькая принцесса, – бормотал он, не замечая ничего вокруг. – Я тебя уже никому не отдам.

– Шмуль, хватит, – сказала Сара с лёгкой улыбкой. – Клади её в кроватку.