90 градусов напротив Солнца

– Всё так! – подтвердил физик.

– Очень интересно, и предположить не мог, куда нас может завернуть… Вот блин, – «Дианон Беспалова-Москалёва»! – ухмылялся Митрофанов.

Эдуард Васильевич дослушал удивление коллеги и к его итогам добавил:

Как видишь, такие теории выдвигались и ранее, что сознание может быть не результатом работы мозга, а существовать на фундаментальном уровне. Но, если мы благодаря Ивану, обнаружим частицы, из которых оно состоит – это будет уже наше открытие, подтверждающее догадки прошлого.

– Есть идеи, как это сделать? – поинтересовался Митрофанов.

– В Ростове, когда я работал на атомной электростанции, у нас была Пропорциональная камера, с газоразрядным детектором частиц. Я слышал, что в Московской области есть исследовательский центр, где тестируются скафандры, в том числе на рентгеновское излучение. Так вот, там есть Пропорциональная камера.

– Васильич, интересно говоришь конечно, но что это? Можно в двух словах?..

– Пу-пу-пу, – выдохнул физик. – В двух словах говоришь… попробую… В общем, это большой цилиндр, высотой два метра и диаметром где-то метр, внутри которого по всему периметру установлена сетка из сверхтонкой проволоки толщиной примерно с человеческий волос и закачан газ под давлением. Частица регистрируется при попадании в рабочий объём камеры, благодаря ионизации или переходного излучения, в зависимости от вида взаимодействия частицы с веществом…

На этом моменте, Иван, слушающий всё это время сидячих профессоров мысли, решил внести свою лепту:

А что… всё очень даже понятно, только у меня вопрос: Как я смогу пережить давление в камере?

– В скафандре… в скафандре, молодой человек, – уверяя, повторил Эдуард Васильевич.

– Интересная идея! должна сработать! – одобряюще кивал лаборант.

– Я свяжусь с коллегой и попрошу помочь в проведении исследования… – сказал физик.

– Но ведь тогда нам придётся признаться в нашем эксперименте… – опасался Митрофанов, или просто рассуждал о возможности их допуска к такому оборудованию, было уже непонятно. Все загорелись идеей – открытия.

– Андреич, я только знакомого введу в курс дела. Думаю, меня туда допустят, я физик-исследователь. Тебя тоже должны, ты же учёный… запишем, что требуется психоанализ. Ивана оформим как тестировщика скафандров, добровольца… – почти смеясь договорил Беспалов. – Да ё-моё, придумаем что-нибудь, что ты!..

– Ладно… с вами, конечно, тут интересно. Но уже конец дня, мне надо на кафедру, посмотреть отчёты о других мероприятиях… – встал Митрофанов и руками показал жест в сторону дверей. – На сегодня давайте закругляться. – Васильич, когда выяснишь про свою камеру, позвони!..

Москалёв и Беспалов покинули стены института.

– Вань… давай на «ты» уже, что ли? Мы уже можно сказать, работаем вместе, перед нами стоит общая задача, а всё как-то официально…

– Эдуард Васильевич, я не против.

– Вань, ты как поедешь? Своим ходом? Я-то такси вызвал, кажется, вот она, та самая – жёлтая машина.

– Да, здесь метро рядом, мне всё равно в другую сторону…

– Я как приеду, свяжусь с коллегой из научного центра. А ты пока займись своими делами. Только давай без глупостей… побереги себя для эксперимента. Последний раз испытаем фортуну, чтобы момент детекторами зафиксировать. Больше на это не пойдём… очень опасно!

– Хорошо, Эдуард Васильич, мне незачем зря рисковать…

Они подошли к такси, Беспалов взял Ивана за локоть и еле слышно произнёс:

– Андреич прав, пусть вероятность положительного исхода и высокая, но не может же везти вечно… – Как что-то будет известно, я позвоню… – договорил физик, садясь в машину.

Глава 7. Общий сбор

Когда Беспалов добрался до дома, к его удивлению, дверь открыла жена, а из кухни доносился вкусный запах. Марина вернулась на день раньше и решила устроить сюрприз, порадовать любимого ужином и красивым, розовым платьем. Она как раз ездила на Ростовскую атомную электростанцию, её направили в командировку, для инвентаризации действующих радиационных веществ и проверки документации на оборудование.

Марина Дмитриевна Беспалова – жена Эдуарда Васильевича, ей недавно исполнилось сорок восемь лет, но из-за невысокого роста, худощавой фигуры и утончённых, миловидных черт лица, она выглядела моложе своих лет, к тому же её аккуратные чёрные, длинные волосы и карие глаза делали внешний вид ещё привлекательнее. Супруга работала в Московском Центральном Департаменте Аттестации – Заместителем директора по учёту и контролю радиоактивных веществ.

Они познакомились, чуть более одиннадцати лет назад, когда Эдуард Васильевич пришёл работать Научным сотрудником на Ростовскую АЭС. Совсем недавно он вышел на пенсию; воспользовавшись таким правом в пятьдесят лет, как сотрудник АЭС, проработавший на станции более десяти лет. Эдуард Васильевич не захотел дальше трудиться в своей отрасли, потому что начал активно увлекаться психологией. Супруга Эдуарда Васильевича, вышла на пенсию в сорок шесть, женщины, проработавшие семь с половиной лет на подобном объекте, могли воспользоваться таким правом, достигнув сорока пяти лет. Переехав в Москву, Марина Дмитриевна не захотела отсиживаться дома, а продолжила работать по профессии.

Они сидели на своей просторной кухне, интерьер которой схож с остальными комнатами. Кухня была оформлена мебелью из массива дерева, в стильных тёмных тонах. На кухонном уголке и стульях виднелась тёмно-зелёная обивка, прям в цвет диванчика для гостей психолога, расположенного в большой комнате.

– Мариночка, как съездила? – спросил Эдуард Васильевич, уминая ужин.

– Ну как, Эдюш… списали то, что подходит к срокам, оформили поверку оборудования, всё как обычно.

– Виталия видела? Работает ещё?

– Конечно, куда он денется… Как ты ушёл, его повысили на твоё место.

– Это хорошо, способный человек. Я вот думаю ему позвонить… Он много рассказывал про исследовательский центр в Бондарево, мы с Митрофановым проводим исследование, нам очень нужна их лаборатория!..

– Ого!.. Неужели у вас какие-то эксперименты в психиатрии?

– Ой… там такая запутанная история… мы готовимся сделать большое открытие! – физик машинально поднял бокал с соком, словно собрался с кем-то чокаться. – Ко мне на неделе парень заходил, я сначала подумал у него какое-то расстройство, но оказалось… невероятное… Он может управлять своим сознанием!

Далее, Беспалов воодушевлённо поведал супруге всю их историю и описал проведённый эксперимент. Происходящее уже не было тайной клиента, а скорее наоборот, то, что требуется изучать, и о чём надо говорить в их образовавшемся, узком, исследовательском кругу.

– Неожиданно… Что-то новенькое! Ты прям удивил! Ну, позвони Виталию, думаю, связи у него остались.

После ужина они переместились в спальню, комната размером почти как большая, где он принимал гостей. В спальне было всё как у всех: шкаф, кровать, две прикроватные тумбочки, вот только кровать была огромная, два на два метра. На которую они и улеглись.

– Я так соскучился, не видел тебя целую вечность! – Беспалов убрал прядь волос и начал целовать Марину в шею…

– Неделя – это считай вечность, мы никогда на такой срок не расставались!.. – дальше им было уже не до звонка Виталию…

Тем временем в Бутово… Беречь себя Иван очень старался, но ему это давалось тяжело, он захотел перед последним экспериментом, исправить всё для Антона. Ему не давало покоя, – как у приятеля всё кардинально поменялось в худшую сторону, и чувствуя в этом свою вину, Иван задумался: «Вероятность более восьмидесяти процентов, – что выстрела не произойдёт. Я должен рискнуть ещё раз, исправить всё для друга!» – Москалёв, только не мог понять, в какой момент ему вернуться, он не помнил, когда после поездки с дядей Сашей направился к другу и как они напились. У него были другие воспоминания, произошедшей автокатастрофы в его пережитом опыте и не произошедшей из его виде́ния. В его пережитом прошлом, после ДТП, он лежал в больнице, какое-то время, восстанавливался, ему делали операцию на ноге и проводили обследование. Ещё он помнил своё видение, в котором аварии не случилось, оглушительный вой сирен и как роковая машина пролетела мимо. Что произошло дальше, в этой версии мира Иван знал, только со слов Антона, – как он пришёл в гости и они напились. «А что было до этого?» – задавался вопросом Иван.

Он понимал, что где-то в подсознании должно скрываться воспоминание событий, до прихода к Антону, но после ситуации на дороге. «Думай… думай! – Иван пытался вспомнить то, что должно было последовать после поездки с дядей Сашей в новом для него мире: – Я же пришёл к нему… Точно, мне надо отправиться в этот момент и либо не ходить к Антону, либо просто с ним не напиваться!.. Тогда, у Алёны не будет повода пойти гулять с малышом на улицу, они останутся дома и с ними ничего плохого не случится».

Иван ходил по квартире из комнаты в комнату, ему, казалось, что он разгадал, как сделать, чтобы у Антона всё исправилось. «Я всеми силами постараюсь вспомнить момент, когда решил к нему пойти и просто не пойду, займусь чем-нибудь другим, вот… сяду работать, например! – он машинально указал рукой на стол, заходя в этот момент в свой кабинет. – Ведь если это произошло, должны же где-то храниться воспоминания…»

Пока Москалёв ходил и размышлял, в его голове всплыло воспоминание, как открывается дверь квартиры Антона, на пороге стоит друг, а на заднем плане проходит Алёна с малышом на руках. «Вот, это уже что-то…» – подумал Иван, не зная, образ пришёл из этого мира или из прошлого. Силуэт Алёны с ребёнком на руках, в голове мелькал довольно часто, но Москалёву показалось, что это именно тот момент, который произошёл перед трагедией, оборвавшей жизнь Алёны и не давшей появится на свет второму малышу: «Да, есть, это то, что нужно, я всё исправлю!»

Иван пошёл на кухню, попил воды, потом прямо со стаканом вернулся в комнату, поставил недопитую воду на тумбочку, открыл кровать и достал револьвер, сразу, без свёртка. Не закрывая кровати, решил начать «перемещение» сознания в выбранный момент времени. Иван допил воду, покрутил барабан, чтобы убедиться, что патрон на месте. Москалёв зажмурился и отчётливо представил, – как он подходит к квартире Антона и открывается дверь… Потом раскрутил барабан об плечо и уверенно поднёс пистолет к виску…

Выстрела не последовало, как и щелчка курка… Патрон был хороший и с оружием всё в порядке, дело было совсем не в этом. Иван не смог выстрелить, у него не получилось спустить курок… Хотя его и терзали мысли о трагедии Антона, но он больше не осмеливался так рисковать. Иван уже не принадлежал только себе, его не отпускали мысли: «Я же обещал Беспалову! А-ай ладно… – молодой человек положил револьвер обратно в кровать: – Не могу, не могу сейчас! Я же обещал… всё равно нормально не сконцентрироваться. Ладно… как договорились, сначала дело, а потом…»

А что будет потом, он не знал, даже в мыслях: как может пройти эксперимент в лаборатории, всё ли им удастся, как вообще можно в скафандре выстрелить… Всё вышло на такой серьёзный уровень, что он уже не мог всех подвести. Но, закрадывалась ещё одна мысль: «Ну я-то так и так выживу, что теряю». Иван знал, если «Квантовое бессмертие» верно, – да, он выживет, но их-то подставит. Даже если переместится в другую вселенную, где с ним всё в порядке, в этой он окажется эгоистом и предателем, а обратно, после произошедшего выстрела, скорее всего, уже никак не вернуться!..

Иван решил окончательно: «Всё, убираю пистолет! Буду ужинать, футбол посмотрю. Завтра всё решится, Эдуард Васильевич что-нибудь придумает!»

Москалёв уже чувствовал над собой большую ответственность, она его прижала и помогла сделать правильный выбор. Иван взял оставшуюся в холодильнике баночку пива, открыл, насладился первым глотком холодненького после всей этой суеты и успокоившись, подошёл к раковине, помыл картошку и поставил на плиту вариться. Потом Иван сел обратно за стол и сделал ещё глоток пива…

…– Ваня! Ванюша-а… – донёсся звонкий, женский голос из кабинета с ноутбуком.

Это привело Ивана в замешательство…

– Олеся?.. – произнёс он, удивлённым тоном в ответ; то ли спрашивая себя самого, то ли отзываясь.

– Вань, подойди, пожалуйста!.. – не успокаивалась та…

Иван, не спеша, встал из-за стола и, с опаской, но с больши́м любопытством, поплёлся в сторону кабинета. Дверь была немного приоткрыта, небольшой цветастый лучик света протискивался в проём и освещал тонкой полоской коридор, благодаря яркому, малиновому закату за окном. Он подошёл, взял за дверную ручку и, предвкушая момент встречи, медленно-медленно, от себя открыл дверь, машинально от волнения повернув ручку…

– Олеся?! – ещё раз произнёс Москалёв, увидя свою любимую сидя за ноутбуком.

Девушка сидела за компьютером и что-то печатала на клавиатуре…

– Что ты тут делаешь? – поинтересовался Иван, имея в виду скорее в принципе, что вообще сейчас происходит и как она здесь оказалась. Он не видел её почти три года, с момента развода они даже не переписывались. Иван себя сильно сдерживал, а ей, наверное, это и не нужно было… А сейчас она перед ним, за его ноутбуком, сидит как ни в чём не бывало.

Девушка отвечала на вопрос, как в порядке вещей, как будто он просто спросил: что она набирает на клавиатуре.

– Завтра хорошая погода, хочу пойти позагорать. Смотрю, как лучше, чтобы и загар ровно лёг, и не обгореть… – она повернулась, поймала его удивлённый взгляд и на незаданный вопрос ответила:

– То говорят: лучше загорать в тени, кто-то, что надо встать 90 градусов напротив Солнца. – А ты что думаешь?

Москалёв подошёл поближе и заметил, как она нажимает на ролик – «Мифы и правда о загаре».

– 90 градусов напротив Солнца, – это как? Надо стоя, что ли? – продолжила девушка…

Иван, который и так стоял, округлив глаза, в ступоре от всего происходящего, к тому же не зная ответа на этот странный вопрос, пробормотал:

– Олесь, ты действительно в это веришь?

Девушка начала игриво мяться:

– Ну… подскажи! Ты же всё на свете знаешь…

…Картошка варилась, кипящая вода попадала на плиту, создавая неприятное шипение и горелый запах. Иван, вышедший из виде́ния, на этот раз находился в приподнятом настроении. Это видение ему понравилось, оно его обнадёживало: «Значит, где-то всё-таки мы вместе…»

Москалёв записал произошедшее на диктофон, ему это показалось уже привычным делом, но в этот раз увиденное его окрылило. Пока он витал в облаках, картошка дошла до готовности. Иван разрезал две большие картофелины, заправил их сливочным маслом, зелёным луком, сметаной, и сел за стол. Обычно футбол мог отвлечь его от любых дел, но сегодня был не тот случай… «Завтра… всё решится завтра… – отбросить мысли о спасении Антона было уже проще, к тому же он теперь постоянно думал о видении с Олесей: – Как настоящая сидит, надо же, а с другой стороны почему „как“?.. Это в каком-то мире она и сидит, настоящая и, видимо, у нас нормальные отношения».

Поискав по каналам, никакой интересный матч он не обнаружил, а только битву аутсайдеров «Клубного Чемпионата Мира», малоизвестных команд из Африки и Азии, – такая игра его не устраивала. Он немного посмотрел матч, а когда доел, выключил и пошёл отдыхать.

Лёжа на кровати, Иван стал искать ролики про сознание. Его зацепила теория, которую упомянул Беспалов: «Сознание может быть не результатом работы мозга, а существовать на фундаментальном уровне».

На своё удивление, он нашёл много роликов на данную тему. «Странно, почему я никогда этого не встречал? – удивился Москалёв и задумался: – Беспалов прав, популярные блогеры пересказывают одно и то же друг у друга. А есть ещё столько всего интересного… Как это может выглядеть, если сознание существует на фундаментальном уровне?.. Реально получается, должны были появиться существа, которые развились и рано или поздно к этому пришли, почти за четырнадцать миллиардов лет».

Иван в приложении на телевизоре, щёлкал по иконкам превью и, выбрав самую заманчивую, включил ролик:

«…Высшие создания, могут путешествовать сквозь время и пространство. Точнее… получается, для них не существует времени и пространства по отдельности, а это одна, цельная структура. Они ощущают мир в такой размерности, где время нелинейно…»

Послушав новооткрытого блогера, Иван задумался: «Да, вот это, конечно, сильно… – сколько роликов смотрю, а этот запутал даже меня! – Москалёв находился под смешанным впечатлением. – „…Времени и пространства…цельная структура…“ – хотя бы сам понимает, что он такое говорит?.. Конечно это цельная структура! В Ньютоновской физике считалось, что у них нет прямой связи, но сейчас-то… А вообще, надо выяснить у Беспалова, как преподносится последняя модель пространства-времени!»

Ролик так шёл-шёл, нагружая Ивана всё новыми размышлениями, отчего тот, постепенно провалился в сон.

Наутро отдохнувший и собравшийся с мыслями Эдуард Васильевич, решил позвонить знакомому коллеге из Ростова и поинтересоваться возможностью устроить эксперимент в подмосковной научной лаборатории.

– Виталий, здравствуй! Не поверишь, с чем я тебе звоню… Помнишь, мы как-то беседовали про научный центр в Московской области? – Да-да, тот самый! Нам очень нужна Пропорциональная камера! Ты даже не представляешь себе как! – Нет, ростовская не подойдёт, нужна большая, в которой скафандры испытывают… – Ладно, сейчас попробую объяснить…

…Собеседник Беспалова всё выслушал, и, узнав о перспективе открытия новой частицы, был тоже воодушевлён; наверное, на его месте окрылился бы любой физик, да и не только физик… Виталий заверил Эдуарда Васильевича, что сейчас у него нет сверхважных задач в Ростове, и он хотел бы приехать для участия в эксперименте. Даже если и были… после таких новостей, любой физик-энтузиаст уволился бы к чертям собачьим, ради перспективы открытия!

– Виталий, в общем договорились, сразу, как сможешь, приезжай! Жду тебя у себя! Останешься, разместишься, всё как положено, место имеется. Потом соберёмся и поедем все вместе в Бондарево!

Виталий Викторович Добрянский – сорокапятилетний, «мужчина в теле», невысокого роста, с тёмными короткими кудрявыми волосами, через которые начала пробиваться седина, с небольшой щетиной и чёрными глазами, почти всегда носит очки. Сейчас работал Старшим научным сотрудником на Ростовской АЭС, получив должность «по наследству», от Беспалова. Помимо основной деятельности, иногда участвовал в исследованиях радиоэкологической лаборатории, наблюдающей за влиянием атомной электростанции на местность, в которой она располагалась.

Пока Виталий разговаривал с Эдуардом Васильевичем по телефону, параллельно уже копался в интернете на компьютере и искал билеты на поезд.

– Что… нашёл билеты, уже? – Хорошо, ждём тебя завтра около восьми! Я пока остальных соберу! – проговорил Беспалов, почти не удивившись реакции на ситуацию у собеседника. На его месте он тоже всё бросил бы и рванул исследовать, возможно, даже пешком, не дожидаясь поезда…

Беспалов, закончив разговор с Виталием, сразу позвонил Митрофанову. С которым тоже договорился о встрече, на следующий день в восемь утра. Они решили, что обсудят у Эдуарда Васильевича план действий, а потом на автомобиле Митрофанова, все вместе отправятся в Бондарево.

Шёл уже десятый час утра, а Иван всё лежал на кровати… «Когда же Эдуард Васильевич позвонит?» – Москалёв не мог, ни сесть работать за компьютер, ни есть, он находился в состоянии ожидания. Хотя на телефоне он заметил уведомление с электронной почты, что пришёл новый заказ, но мысли были только о будущем эксперименте. Иван встал и пошёл умываться, выходя из ванной, подумал: «Может быть самому позвонить…» – и, только подойдя к тумбочке, на которой лежал телефон, увидел вибрирующий сигнал и надпись на экране – «Беспалов». Внутри у Ивана всё забурлило от нетерпения, он мгновенно поднял трубку. Физик поведал ему, что завтра, в восемь все собираются у него. Случайно или специально так вышло, видимо, так суждено было этому произойти, как раз в субботу, когда все смогут поехать. Виталию и Егору не придётся брать отгул, а Митрофанову оставлять кафедру без присмотра. Да, техник-лаборант, в итоге напросился вместе со своим заведующим. Утром, когда позвонил Беспалов, они сидели за компьютером, в том самом процедурном кабинете. Накануне договорившись: встретиться в полдевятого и передать все данные и записи камеры, на флешку, а с жёсткого диска их удалить, чтобы никто не знал о проведённом эксперименте. Врач-невролог Дмитрий Борисович, кому Егор приходился ассистентом, должен вернуться с больничного в понедельник, поэтому утро пятницы оставалось последним, спокойным моментом подчистить следы, пока в институте не закипела работа.

– Алексей Андреевич, а как так, проводили обследование, а записи нет? Дмитрий Борисович придёт, удивится… – высказал опасения Егор.

– А кто знает, что мы его проводили? – ухмыльнулся Митрофанов.

– Ну как же… нас видели, как мы зашли в процедурку, значит, должна быть запись, а мы её сейчас удалим.

– Скажем… – Митрофанов почесал подбородок, подумал и решил: – Видео-ЭЭГ не потребовалось, хватило консилиума.

– А зачем тогда нужно было моё присутствие?

– Егор… это же твой кабинет, где тебе ещё быть…

Позавтракав, Иван решил заранее собрать рюкзак в дорогу, положил туда: документы, ветровку, немного летней одежды, если где-то придётся остаться. Вдруг раздался звонок с незнакомого номера:

– Алло! – осторожно произнёс Иван. На другом конце провода, на своё удивление, он услышал голос Митрофанова. – Да, у меня есть, – ответил Иван. – Никуда не дел… – Хорошо, возьму с собой, я как раз вещи собираю.

Алексей Андреевич решил лично позвонить и попросить Ивана взять свой револьвер. Человек не сможет пережить давление в Пропорциональной камере, без скафандра. Поэтому придётся выполнить некоторые манипуляции с пистолетом, чтобы можно было нажать на спусковой крючок в гермоперчатке. Из-за особенности строения перчатки скафандра, нельзя было сжать палец так, чтобы можно было нажать на спусковой крючок, о чём Беспалов предупредил Митрофанова в утреннем телефонном разговоре. Потребуется спилить защитный ободок с металлической рамки пистолета, а иначе, палец в перчатке никак не согнётся для спуска механизма. Заведующий кафедрой не мог уродовать выданный ему «Наган», являющийся музейным экспонатом…

Иван достал свёрток с оружием из кровати, покрутил немного в руках. Чтобы не соблазняться производить какие-то действия с пистолетом самому, он, не разворачивая, положил его в рюкзак. Успокоившись, что всё собрано, наконец-то сел за ноутбук поработать. Москалёв обнаружил на почте задание по вёрстке текста на сайте, обрадовался предложенной оплате в размере одиннадцати тысяч, и что теперь у него есть занятие на целый день.

«Чем заняться и как скоротать этот день?» – об этом думали и все остальные участники группы. Пока Митрофанов с Егором отвлекались делами в институте, Беспалов проводил время с женой, которую неделю не видел. После командировки ей разрешили в пятницу отдохнуть. Они весь день были вместе, гуляли, общались, и вот зашли попить кофе, выбрав в кафе уютный столик у окна.

– Да-а, на вашего Ивана столько всего навалилось, как он это выдерживает… – удивлялась Марина Дмитриевна, помешивая латте тонкой трубочкой.

– Я то же самое сказал Митрофанову: для нас это большая удача, парень не сошёл с ума и не убился, сам пришёл к нам в руки… Возможно, поэтому и удалось уговорить Андреича, – пожал плечами Беспалов.

– Конечно… – иронично произнесла супруга. – Просто ему самому стало интересно, вот он и согласился. Ой… да это всем интересно, и мне в том числе! – улыбнулась жена и показала рукой, державшей трубочку, на себя.

– Да, Мариночка, возможно, ты права, такое событие…

В это время, в Ростове… Виталий, которому предстояла почти суточная поездка в Москву, тоже скучать не собирался. Он записал на телефон несколько научных работ, по темам, связанных с сознанием, которые хотел изучить в поездке, так Добрянский мог и время убить, и заодно подготовиться к эксперименту.

Стояла изнуряющая жара. Виталий прибыл на вокзал за полчаса до отправления. Утром, когда он выбирал билеты на сайте, заметил, что на третье июля обещали аж тридцать семь градусов. Поезд отправлялся как раз в три часа, в разгар солнечного дня, самую жару. Сейчас пустили новые поезда, с местами типа «СВ 1Б», учёный, не раздумывая, взял дорогой билет. Виталий будет располагаться один в помещении, с повышенным комфортом, к тому же индивидуальной настройкой кондиционера, чем он и хотел быстрее воспользоваться, чтобы спастись от пекла южного города. В одной из палаток вокзала Добрянский взял двухлитровую бутыль разливного кваса, свежую выпечку: по паре разных пирожков. Уже подходя к поезду, ему на пути, встретился ларёк, в котором он выбрал два готовых обеда в дорогу. Посчитав, что на этом еды хватит, а в такую жару есть особо и не хотелось, направился в сторону перрона, с которого отправится поезд в Москву. От испарений недавно прошедшего дождя в воздухе топором стоял отчётливый, тяжёлый запах металла, доносящегося от вагонов, рельсов и конструкций вокзала, что делало переносимость жары ещё более тяжёлой задачей. Виталий, который уже чувствовал учащённое сердцебиение, поспешил к своему вагону, показал проводнице билет и поднялся на поезд занять своё место. На столике его встретили две бутылочки воды, чашка с блюдцем и стакан с подстаканником. Кондиционер был настроен на комфортные двадцать семь градусов, что вполне устраивало, он ничего менять не собирался. Усевшись на сиденье напротив кровати, чтобы смотреть по ходу движения, достал стакан из подстаканника и налил в него квас. Ощущая прохладу свежего газированного напитка, он заметил, как поезд тронулся, учёный выдохнул и тихо произнёс: