скачать книгу бесплатно
– За городские стены. Там в таком виде ты вполне сойдешь за обычного путника, если конечно не будешь размахивать ножом и злобно сверкать глазами на солдат.
Беглец вспыхнул.
– Не учи меня. Я знаю, как себя вести.
– Ну, извини. Так ты идешь?
– Да. Но как мы выберемся из города?
– Через ворота, естественно, – пожал плечами юноша.
– Ты с ума сошел! Там всюду стража.
– Ну и что?
– Нас схватят!
– Ищут затравленного беглеца в лохмотьях. А мы с тобой… – Иуда оценивающе оглядел его. – Чем не богатый торговец со своим слугой?
Беглец в возмущении вскочил.
– Что?!
– Как хочешь. Можешь сидеть здесь или идти один. Я не настаиваю.
Спасенный долго с удивлением и сомнением смотрел на Иуду.
– Бог тебя знает, кто ты и откуда взялся. Но я почему-то верю тебе, – задумчиво произнес он. – Ладно, идем.
Они осторожно выбрались из закоулка. Сделав знак подождать, Иуда вышел на середину улицы, внимательно осмотрелся и жестом подозвал беглеца. Тот подошел, вопросительно взглянул на юношу. Иуда улыбнулся.
– Держись рядом, но немного сзади. Так будет смотреться естественнее.
Спасенный отпрянул, увидев, как лицо юноши в один миг изменилось, став чужим и презрительно-надменным. Иуда вскинул голову и неторопливо пошел вперед.
Выйдя на улицу, ведущую к Шхемским воротам, беглец невольно замедлил шаг: впереди со всех сторон поблескивали доспехи патрулей.
– Спокойно! – тихо сказал Иуда. – Не смотри на них как обезьяна на удава. За мной.
Он уверенно двинулся вперед, беглец, помедлив, зашагал следом. Иуда по дороге останавливался возле торговцев, приценивался к товарам. Со стороны его действительно можно было принять за скучающего богача, убивающего время.
Спутник в изумлении наблюдал за ним, не забывая, впрочем, хоть как-то соответствовать. Замешкавшись в толпе, он налетел на легионера, сильно толкнув его в спину. Римлянин гневно обернулся.
– Да чтоб тебя, неуклюжий дурак!.. – загремел он гневно, хватаясь за меч.
Беглец сжался, рука его невольно потянулась к ножу.
– Что случилось? – рядом с ними возник Иуда.
– Тебе какое дело? – огрызнулся легионер.
– Это мой слуга. Закхей, что ты опять натворил? – юноша прекрасно изобразил гнев грозного хозяина.
– Слуга? Тогда научи его ходить по улицам. Он едва не сшиб меня с ног.
Взгляд, брошенный Иудой на молодого человека, был весьма красноречив. Тот виновато опустил голову.
– Прости, почтеннейший, – обернулся юноша к римлянину. – Он недавно из Галилеи, не привык к большим городам.
– А ты сам кто такой? – все еще хмуро спросил солдат.
– Иуда бен Никодим из колена Левина к твоим услугам, – с холодной вежливостью представился юноша.
– Что ты здесь делаешь?
– У меня должна была быть деловая встреча, но из-за безумия, что творится в городе, мой партнер опаздывает. Я просто убиваю время.
– Встреча? С кем?
– Торговец тканями из Дамаска.
– Понятно. Ладно, идите. Только приглядывай за этим. У нас сегодня не самое благодушное настроение.
– Не беспокойся, почтенный. Sapienti sat[21 - Разумный поймет (латынь).]. Vale[22 - Стандартное выражение прощания в классической латыни. Можно перевести как «Прощай» или «Будь здоров».], – пряча усмешку, ответил Иуда.
Римлянин изумленно взглянул на него, но потом махнул рукой и исчез в толпе.
Юноша некоторое время смотрел ему вслед, потом кивнул своему спутнику и пошел к воротам. Они смешались с толпой и беспрепятственно миновали стражу. Оказавшись за городской стеной, беглец ускорил шаг и хотел сразу свернуть с дороги, Иуда удержал его.
– Куда? Мы еще в пределах видимости стражников? Если будешь метаться и суетиться, немедленно вызовем подозрение. Держи себя в руках.
Они отошли достаточно далеко, когда Иуда, наконец, свернул на незаметную тропинку. Спасенный покорно шел за ним. Тропа привела их к небольшому гроту в холме, рядом с которым росло несколько чахлых деревьев.
– Пришли, – просто сказал юноша. – Это тихое местечко. Здесь никто не бывает, кроме пастухов во время гроз и случайных путников.
Беглец молча оглядывался.
– Пристанище не самое лучшее, но другого я не знаю. Можешь без опаски провести здесь ночь. А дальше сам разберешься, что делать.
Беглец устало опустился на камень у входа. Иуда протянул ему котомку.
– Здесь вода и немного еды. На ночь и утро хватит. А дальше в окрестностях города много селений. Прощай. Да поможет тебе Господь.
Он неторопливо пошел прочь.
– Погоди!
Юноша остановился, обернулся, насмешливо глядя на беглеца. Тот подошел.
– Спасибо, – тихо сказал он. – Ты рисковал собой, не спрашивая, кто я, что натворил. Я в долгу перед тобой.
– Нет, – покачал головой Иуда. – Я поступил, как хотел. Ты ничем мне не обязан.
– Но ты не знаешь даже моего имени. Или знаешь?
Юноша рассмеялся.
– Нет. А должен? Но я не спрашиваю. Захочешь, скажешь сам, нет – твое дело.
– Меня зовут Товия. А как ты догадался, откуда я?
– В смысле?
– Заговаривая зубы легионеру, ты сказал, я из Галилеи. Это правда. Как ты узнал?
– По выговору. Речь галилеянина[23 - Галилея – историческая область на севере Израиля, на границе с Ливаном. Ограничена Средиземным морем на западе, Изреельской долиной на юге и Иорданской долиной на востоке. Традиционно делится на Верхнюю и Нижнюю Галилею. В третьем тысячелетии до н. э. Галилею заселили хананеи. Во втором тысячелетии до н. э. здесь появляются хурриты, хетты и египтяне. Затем страна включается в состав Израильского царства. Согласно Библии, 20 городов Галилеи царь Соломон подарил тирскому князю Хираму. В 722 году до н. э. Галилея входит в состав Ассирийской державы, местное население выселяется и заменяется ассирийскими колонистами. В 539 году до н. э. Галилея переходит под власть Персии. В 333 году до н. э. у персов Галилею отвоёвывают войска Александра Македонского, начинается колонизация земель греческими и македонскими колонистами. После этого периода Галилея несколько раз переходила из рук в руки между эллинистическими династиями Птолемеев Египта и сирийскими Селевкидами. Начиная с правления Хасмонеев и Маккавейских войн (середина II века до н. э.) до завоевания римскими войсками в 63 году до н. э. Галилея неоднократно подвергалась грабительским набегам со стороны Иудейского царства. В конце I века до н. э. Иуда Галилеянин (Гавалонит) вместе с несколькими иудейскими священниками устроил беспорядки в городе Сепфорис, чем спровоцировал приход римских войск в Галилею, в результате чего она была опустошена, большинство местного населения перебито, а остальные проданы римлянами в рабство. В евангельскую эпоху у евреев-галилеян было отличающееся от языка жителей Иудеи наречие (Мк. 14:70).] ни с чем не спутать.
– А ты совсем не прост! – Товия подозрительно прищурился. – Кто же ты все-таки?
– По-моему, я представился, – тон юноши стал отчужденным, ему явно надоели эти расспросы.
– Это ничего не объясняет.
– По крайней мере, тебе известно, кто я.
– Подожди! Ты назвал легионеру настоящее имя?
– Конечно.
– Зачем? Это же опасно.
– Чем? У него не возникло подозрений в моей лояльности, – усмехнулся Иуда.
– Да, ты совсем не прост, – повторил Товия. – А что ты сказал легионеру на латыни?
– «Разумный поймет». Отличное выражение!
– Многозначно получилось. Но откуда ты знаешь язык нечестивцев?
– Я много чего знаю.
– И все-таки я не понимаю. Ты выглядишь, говоришь, ведешь себя как богатый знатный человек, оказываешься в бедном квартале, рискуя собой, спасаешь незнакомца от римлян. Перевязываешь его, достаешь одежду, еду, выводишь из города. Почему?
Иуда присел на большой камень у входа, поправил сбившийся ремешок на сандалии. На его лице была скука.
– Ну и вопросы ты задаешь! В том квартале есть одна харчевня, которую я очень люблю. Увидев тебя, сразу понял, что происходит – я ведь был на площади. А почему решил помочь… Просто так! Думай, что хочешь. Я сделал то, что сделал.
– Ты был на площади! Так ты знаешь, кто я?
– Догадываюсь.
Товия изумленно смотрел на Иуду.
– Что ж, – тихо произнес он, – надеюсь, ты не окажешься моим злым демоном и не погубишь меня. Но я не спрашиваю больше, вижу – это бесполезно.
Юноша рывком поднялся, в его глазах вспыхнул гнев.
– Оригинальная у тебя манера благодарить! Ладно, в конце концов, мне дела нет, что ты обо мне думаешь. А о безопасности своей персоны можешь не волноваться. Я грязными делами не занимаюсь.
Он снова зашагал прочь. Спасенный догнал его, схватил за руку.
– Я обидел тебя? Прости. Какой ты, однако, вспыльчивый.
– Такой же, как ты доверчивый.
– Мне доверчивым быть нельзя.
– О! Я понимаю, – с иронией ответил юноша. – Что ж, по крайней мере, до утра у тебя есть над чем подумать. А мне пора – вечереет, родня хватится. Прощай. Удачи.
– И тебе, Иуда. Благослови тебя Бог. Может, еще встретимся.
– Кто знает.
Иуда махнул рукой и вышел на тропу. Товия наблюдал за ним, пока он не скрылся за поворотом, потом подхватил котомку и скрылся в гроте.
3
– Неблагодарный мальчишка! Я заставлю тебя повиноваться мне! – это было последнее, что расслышал Иуда перед тем, как хлопнуть дверью.
Он выбежал из дома, не обращая внимания на гнев отца и причитания матери, и поспешил миновать их тихую улочку, лишь изредка оборачиваясь на удивленные взгляды привлеченных шумом соседей.
Юноша стремительно шел по городу. Очередная размолвка с родителями на этот раз закончилась настоящим скандалом, он знал: теперь у него долго не возникнет желания возвращаться домой.
Иерусалим окутал его удушливым зноем и вовлек в водоворот обычной сутолоки и суеты. Отдавшись ему, Иуда пошел куда-то, став одной из песчинок толпы. Но это не принесло успокоения. Выбравшись из людского потока, он остановился и задумался, куда деваться. Возникшая было мысль о таверне Киренеянина, сразу исчезла. На душе было так скверно, что впору напиться. А этого совсем не хотелось. Постояв немного, Иуда огляделся. Золото храмовой крыши полыхнуло ему в лицо. Он зажмурился, опустил голову. Золотые блики скользили по камням мостовой, по лицам и фигурам прохожих. Иуда провел рукой по лицу. Но это был не мираж. Еще раз оглядевшись, юноша печально улыбнулся.
– Может, пришло время, – прошептал он сам себе.
Встряхнувшись, он свернул на параллельную улицу и решительно зашагал к Храму.
Скиния нависала над ним. Подойдя совсем близко, он ощутил, как эта громада горделиво подставляет солнцу мраморные бока, нежится в его ласковых лучах, величаво возвышаясь над городом и всей Иудеей.
Иуда остановился. В странствиях по чужим землям образ Храма потускнел в его памяти, а по возвращении у него не возникало желания снова по-настоящему рассмотреть его, такой шумный, закопченный и суетливый во время праздников.
Сегодня Скиния казалась необыкновенно легкой, воздушной, в то же время величественной, грозной. Юноша замер в восхищении. Даже храмовые торговцы сегодня кричали не так громко, как обычно, словно утомились или разомлели на жаре.
Но стоило ему войти во Двор Язычников, впечатление рассеялось. В ноздри ударил запах грязи, крови и горящей плоти многочисленных жертв, уши оглушили предсмертные вопли и хрипы забиваемых животных, зазывно, неистово кричали менялы и торговцы.
Иуда остановился, оглядываясь: вот Двор Женщин, отделенный от него четырнадцатью ступенями, где безмолвные и недвижные несколько женских фигурок томились в ожидании, вот покои назореев[24 - Назорей – человек, принявший обет (на определённое время или навсегда) воздерживаться от употребления винограда и произведённых из него продуктов (в первую очередь, вина), не стричь волос и не прикасаться к умершим. Степень святости назорея приближается к святости даже первосвященника. В случае нарушения обета назорей должен остричь голову, принести искупительную жертву в Храме и начать свой обет сначала.] и притвор прокаженных, а там, выше, через пятнадцать полукруглых ступеней, Двор Израильтян, где мужчины с обреченными животными и птицами стоят и ждут своей очереди.
