скачать книгу бесплатно
Глава 2
Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость?
Иов 7: 20
1
Они бежали и слышали сзади неотстающий топот погони. Вот остался позади водоем Езекии, замаячили Давидовы стены, а они все бежали по кривым улицам Иерусалима, чувствуя, как в спину им дышит смерть. Шехем в очередной раз споткнулся, его рука на мгновение ослабла, Иуда едва успел подхватить юношу. Тот не сдержал стона, судорожно ухватил товарища за шею и поднял на него страдальческий взгляд.
– Я не могу больше… Оставь меня. Спасайся сам.
– А ну замолчи! – не останавливаясь, резко осадил его Иуда.
– Они близко… Не спастись вдвоем…
В порыве самопожертвования мальчишка хотел, было высвободиться из рук товарища.
– Без глупостей! Лучше держись крепче!
Они бежали дальше, уже по Предместью. Шехем все тяжелее повисал на плечах Иуды. Тот с беспокойством оглядывался на юношу, соображая на ходу, где бы укрыться от стражи.
Впереди зазеленели заросли акаций, наполняя воздух терпким запахом. Иуда повлек товарища туда. Они затаились под густым шатром низко клонящихся ветвей.
– Зажми рану как можно сильнее и замри, – приказал Иуда, чутко вслушиваясь.
Погони не было, стражники устремились прямо к Яффским воротам. Убедившись, что опасность миновала, Иуда повернулся к товарищу.
– Как ты?
Шехем ответил тихим стоном. Молодой человек отстранил его руку, поднял рубаху и увидел на правом боку юноши длинную кровоточащую рану. Он нахмурился.
– Плохо дело? – испуганно спросил Шехем.
Иуда ободряюще улыбнулся.
– Вот еще! Слава Всевышнему – не глубокая. Главное – кровь остановить. Так что терпи, больно будет.
Разорвав низ своего хитона, он быстро наложил тугую повязку.
– Ну вот. Теперь все хорошо. Знаю, ты пить хочешь. Но выбираться пока опасно. Потерпи немного. Я позже принесу воды.
Шехем молчал, изумленно глядя на него.
– Ты чего?
– Ты не сердишься на меня, Иуда?
– За что я должен сердиться?
– Мне кажется, старейшины осудили бы меня. Ведь я выдал нас, подверг тебя опасности ради… Это было…
– Глупо и бессмысленно? – чуть улыбнулся Иуда. – Да, так сказали бы Иорам и Натан, может быть, Михаил и еще Анания.
– А ты?
– Я – нет. Не все поступки измеряются разумом и расчетом.
Он осторожно приподнял покров веток, выглянул наружу. Вокруг по-прежнему не было ни души.
– Ты ведь очень любил Хушая?
– Конечно. Брат воспитывал меня с детства, заменил мне родителей после их смерти.
– Знаю. Потому ты выбрал его путь и пришел к нам, как только вырос?
– Да. И поэтому я сегодня…
– Убил его, чтобы избавить от мучений, – очень мягко произнес Иуда.
Шехем благодарно приник щекой к его руке. Старший обнял его за плечи.
– Ты молодец. Мало у кого достанет мужества совершить такое.
– Мы с Хушаем дали друг другу слово, что поступим так, если кого-нибудь из нас схватят, и его невозможно будет спасти.
Иуда опустил голову.
– Невозможно спасти… А мы и не пытались…
– Да, старейшины отказали, объяснили: нельзя жертвовать многими во имя одного.
– Они так сказали? – резко спросил Иуда, сверкнув глазами. – Кто?
– Натан, – с удивлением ответил Шехем.
– Понятно. Чего еще ожидать!..
– Что-то не так? – спросил юноша с возрастающим изумлением.
– Ничего. Я так… о своем. – Иуда уложил товарища на землю, накрыл своим плащом. – Тебе надо отдохнуть. Выбираться из города будем ночью. Спи, я покараулю.
Шехем благодарно кивнул, с наслаждением вытянулся в густой, дурманящей ароматом траве. Его глаза сами собой закрылись. Скоро он уже крепко спал. Иуда сидел рядом, любуясь игрой света среди ветвей. Солнце медленно ползло к зениту, было тихо, лишь усыпляюще шелестели ветви и время от времени возились и щебетали какие-то маленькие суетливые птицы.
Иуда сам почти задремал, когда недалеко раздались голоса и смех. Он вскочил, схватившись за нож, прислушался. Голосов было несколько, звонкие, юные, они не оставляли сомнений в том, кто их обладатели. В час послеполуденного зноя, когда улицы Иерусалима невыносимо раскалились под беспощадным в середине лета солнцем, компания девушек пришла сюда – в старый заброшенный сад – провести свободное время. Иуда замер. «Проходите! Проходите дальше!» – мысленно просил он, надеясь, что подругам не придет в голову отдохнуть под акациями. К счастью, разговор и смех не приближались, оставаясь где-то в стороне, а скоро начали постепенно удаляться.
Иуда уже собирался снова сесть, когда неожиданно зашуршали ветви, раздвигаемые маленькой изящной ручкой, в просвете появилась девушка. Она отпрянула, увидев его, тихо вскрикнула. Это была Мирра. Они замерли, узнав друг друга. Иуда стоял перед ней, забыв снять руку с рукояти ножа, грязный, покрытый пылью, в разодранном, испачканном кровью хитоне. Облик его был страшен, только глаза из-под упавших на лицо прядей смотрели растерянно, почти моляще. С минуту длилось молчание. Мирра взглянула на спящего Шехема, снова на Иуду, приложила тонкий пальчик к губам, очаровательно улыбнулась и скрылась за ветвями. Ее шаги постепенно стихли.
– Мы пропали, – испуганно прошептал Шехем, пытаясь сесть.
Иуда не ответил.
– Она позовет сюда стражу! – в голосе юноши была почти паника
Старший лишь отрицательно покачал головой.
– Откуда ты знаешь? Она не могла не понять, кто мы…
– Молчи! Она не станет никого звать, никому ничего не скажет.
– Почему ты так уверен? Кто она? Ты ее знаешь?
Иуда молча опустился на траву и закрыл лицо руками.
2
На город спускались сиреневые сумерки.
Иуда стоял в тени колоннады Иродова дворца. Прохожие с удивлением смотрели на неподвижную фигуру, впившуюся глазами во что-то далекое. Иуда их не замечал. Он не видел ничего вокруг, кроме дальнего ярко освещенного окошка на втором этаже дома торговца Исаака. Это было ее окно – Мирры. После той встречи в саду Предместья Иуда думал о ней непрестанно, клял себя, с жаром хватался за дела, но не думать не мог.
И вот он снова был здесь – недалеко от ее сада, пропахшего гранатами и миртом.
Всю неделю этот дом за невысокой белой оградой притягивал его, как магнит. Иуда часами стоял здесь по вечерам, глядя на ее силуэт в окне. Он знал, что не должен этого делать. Но впервые в жизни не мог справиться с собой. Он хотел ее видеть… И в то же время хотел бежать за тысячи стадий отсюда… Тело не повиновалось разуму. А разум кричал: «Уймись, безумец! Ты не смеешь! Ты дал клятву! Ты не имеешь права любить!».
Ночь широким жестом накрыла Иерусалим. В небесах зажглись далекие звезды. Иуда стиснул руки так, что ногти впились в ладони.
– Господи! Зачем? Ты испытываешь меня? Но любовью нельзя испытывать, она сильнее нас! Что мне теперь делать, Боже Праведный?
Надо было уйти отсюда. Иуда понимал это, но не мог. Ему хотелось одного – остаться здесь, умереть под ее окном. Не в силах больше бороться с собой, он медленно направился к ограде. «Увижу ее в последний раз! Мне возврата нет!».
В доме было до странности тихо. Иуда осторожно перелез через забор, осмотрелся. Убедившись, что его никто не может видеть, он подошел к высокому гранатовому дереву, ухватился за нижние ветви, но тут же отпустил их. «Боже Правый! Что я делаю! Я с ума схожу?!». Ее окно тихо светилось. Застыв, словно изваяние, Иуда смотрел на него.
Лунные лучи, рассыпавшиеся у его ног серебристыми бликами, вернули его к действительности. Тяжко вздохнув, он с усилием отвел глаза и направился к ограде. Ветви мирта печально зашелестели, словно прощаясь, когда он начал перелезать через нее.
– Иуда!
Он обернулся. Мирра стояла под гранатовым деревом, ярко освещенная луной.
Иуда спрыгнул обратно, сделал несколько робких шагов.
– Мирра! Ты здесь?
– Где же мне быть?.. Здесь мой дом… Это я должна спрашивать, зачем ты всю неделю бродишь вокруг.
– Господи! Ты видела?
– Конечно! Зачем ты здесь, Иуда?
– Я… пришел благодарить тебя.
– За что?
– Ты не выдала нас тогда в саду. Мы обязаны тебе жизнью.
– Господи! Да мне и в голову такое не пришло!
– Я знаю. Именно за это… И за то, что ничего не спрашиваешь…
Она не ответила. Повисла пауза. Молодые люди молча смотрели друг на друга
Лунный луч скользнул по волосам девушки, вызолотив их. Она закрылась рукой от яркого света. Иуда опустил голову.
– Я… пойду.
– Постой! Ты так просто уйдешь? Ничего не скажешь мне?
– Что я должен сказать?
– Сам знаешь! Ты не благодарить пришел сюда.
– Я не понимаю, о чем ты, – Иуда отвернулся.
– Тогда, если не хочешь говорить, вырви свои глаза, чтобы они не смотрели на меня так! Зачем ты пришел, а теперь малодушно хочешь бежать, так и не сказав?..
Иуда замер, боясь обернуться.
– Мирра… Пожалуйста, не надо! Я уйду сейчас, ты больше меня не увидишь.
– Посмотри на меня, Иуда!
– Нет!..
– Взгляни на меня!
Иуда медленно повернулся. Их взгляды снова встретились.
– Ты и теперь хочешь уйти? – тихо спросила Мирра после долгой паузы.
Он молча опустил глаза. Она подошла ближе.
– Иуда, я знаю, мне нельзя вести себя так… нельзя говорить с тобой, нельзя даже думать о тебе… А я думала! Все это время думала… И теперь, когда ты так близко, у меня в душе проснулось что-то сильнее Закона, сильнее страха и стыда… Потому я и не смогла молча смотреть, как ты уходишь… Я понимаю, что ты боишься мне сказать… Только я уже все прочла в твоих глазах… Осталось лишь произнести… Слышишь! Не молчи, Иуда… Поздно! Твои глаза слишком ясно говорят о том, что в твоем сердце…
– Нет!.. – отпрянул Иуда.
Он снова хотел броситься прочь, Мирра схватила его за руку.
– Зачем лжешь? Твой взгляд не согласен с губами!.. Посмотри, я забыла и стыд, и скромность, и обычаи, потому что только тебя вижу, одного тебя помню… Что же ты никак не решишься сказать? Для чего мучаешь? Ведь ты… ты… ты любишь меня…
– Нет! Нет!.. – Иуда вырвал руку. – Нет! Я…
