Огоньки в небе

– Присядь же ты, – мысленно молил Ричард, как будто от этого зависела судьба операции. И вот, из темноты, как призрак, показалась фигура. Она не пряталась, а шла прямо на лейтенанта, руки, согнутые в локтях, были открыты, будто в приветствии. Лица не было видно – балахон с широким капюшоном скрывал голову и фигуру незнакомца. Несколько долгих секунд пилот оставался неподвижен, затем медленно выпрямился, будто принимая вызов, несколько раз кивнул и заложил оружие за спину. Человек в сером одеянии откинул капюшон и заговорил, озаряя лицо широкой улыбкой. Лейтенант, выслушав его, что-то ответил и, обернувшись к ботам, будто объявляя победу, громко произнес:

– Небо в звездах.

Это был условный пароль, означающий удачную высадку, будто открывший врата в новый мир. Бойцы, будто выпущенные из клетки, в темпе стали выпрыгивать на влажную траву. Первые четыре пары, словно тени, тут же скрылись за кустами, рассредоточиваясь по периметру. Остальные, не сговариваясь, занялись своим снаряжением, будто готовясь к долгому пути. С соседнего бота к двум закадычным друзьям подошли капитан Рой Берри и лейтенант Сэм Катсен. Они знали друг друга с незапамятных времен. Еще будучи кадетами в -школе высшего пилотирования и прикладной науки, из товарищей они превратились в настоящих друзей, связанных невидимыми узами братства.

Их курс, как созвездие, считался одним из самых дружных и успешных. Но жизнь, словно неумолимый ветер, разметала их в разные стороны после окончания школы, а затем и академии. Одни пошли по проторенной дороге, унаследовав славу предков, другие, заметив в себе страсть к кораблестроению, подали рапорта в инженерную службу, мечтая о небесах, третьи же, покоряя морские просторы, делали блестящую карьеру в основных войсковых частях флота. А оставшаяся пятерка, подобно отважным мореплавателям, отважилась отправиться в неизведанные дали – выбрала путь -Войск Специального Назначения.

На втором году после распределения, будучи еще лейтенантом, погиб их сокурсник Алан Дигони. Операция под его командованием не предвещала ничего опасного: захватить в плен одного из лидеров расколовшейся колонии. Все шло, как по нотам, словно заранее написанный сценарий. Проникновение, пленение, отход – все по правилам, но не учли они лишь одного: враждующая сторона могла передумать, не желая отдавать своего лидера Союзу Конфедераций, и захотеть самолично расправиться с врагом, нарушив тем самым все договоренности и приказы командования.

Дигони и его группе пришлось уходить от погони не только одной группировки, но и от нарушивших уговор недавних союзников, как в ловушке между молотом и наковальней. Приближавшийся бот ждал их на входе в глубокое ущелье, будто раскрытая пасть дракона. Как только днище десантно-транспортного судна коснулось песка, под прикрытием заградительного огня бойцы, будто молнии, стали запрыгивать в его чрево. Замыкал группу их командир, Алан Дигони, в чьих глазах пылала решимость. Засевшие за камнями преследователи, не желая упускать, казалось бы, уже пойманную добычу, открыли шквальный огонь. Очереди реактивных снарядов, будто змеи, извивались в воздухе, ложась все ближе. Некоторые попадали в корпус военного транспортника, разрываясь, высекая снопы искр, но бронированные пластины выстояли. Последняя четверка, словно герои мифа, была уже в метре от спасительного трапа, когда одна из очередей срезала диверсантов, превратив их в бездыханные куклы. Бот, не желая подвергать себя еще большим потерям, взмыл в небеса, оставляя на земле кровавый след памяти.

Ему хватило всего одного захода над местностью, чтобы расправиться с преследователями. Открыв огонь из всех стволов, как разгневанный коршун он завис над сотню подлых убийц их собратьев и в считанные секунды превратил местность в один сплошной огненный шар, не давая уцелеть ни одному аборигену и плавя камни. Тела погибших доставили на рубежный космолет, затем на космическую станцию и с почестями захоронили на планете Ю-101, предназначением которой было именно – «кладбище героев».

После того как было выгружено последнее снаряжение, построились. Сорок человек выглядели сурово. В черной амуниции, подтянутые, хорошо сложение смотрели на своих отцов-командиров. Сорок профессиональных вояк, проверенных годами и закаленных в сражениях стояли и ждали команд. Семеро офицеров стояли в стороне и что-то негромко обсуждали. К ним подошли лейтенант с пилигримом. Отшельник взял палку, присел и что-то начал рисовать на островке песка, время от времени подымая голову к стоявшим, что-то объясняя. Прошло минут пять как майор Брайс обернувшись к бойцам скомандовал,

– Разойтись, держать ушки на макушки, пока не доберемся до базы.

– Есть, сэр! – ответил взводный.

Восемь человек продолжали обсуждение, затем все согласились. Пилигрим подошел к майору.

– Пойдемте, здесь не далеко, – местный отшельник идеально разговаривал на ИДО – принятым межгалактическом языке.

Дождавшись остальных, он не спеша двинулся в сторону зарослей. Как только вся группировка стала пробираться сквозь кустарник, шесть оставшихся человек залегли в кустах, образовав собой плотное кольцо обороны вокруг зоны высадки, прикрывая как и уходящий отряд, так и стоящие здесь боты. Утренняя роса бриллиантами играла в первых лучах восходящего местного солнца. Редкие кусты становились все шире и выше, вскоре широкие тропы между ними стали еле заметными и менее чем через пять километров совсем исчезли. Солнце стало убаюкивать своим теплом. Отряд растянулся в одну длинную колону. Пройдя через игловидные заросли только отшельнику ведомой тропой, они попали на край обширной заболоченной местности. Болото раскинулось далеко за горизонт.

– Это что такое?, – недовольно спросил Пауэр.

– А это и есть «Пагубные земли». Великие «Пагубные земли». Все разумное сторонится этих мест. Трясина тут очень вязкая. Затянет и не выпускает из своих объятий, долго человек мучается, а спасения нет. Бывавшие здесь люди заслышав звуки похожие на стоны, бегут и рассказывают, что души не найдя пристанище, плачут, и поэтому сюда не суются. А нам это на руку, никто переубеждать их не станет.

– А это правда …? – Мусси нервно поежился.

– Да нет конечно, – отшельник угадав дальнейшие расспросы поспешил объяснить, – Это ветер играет с вышедшими из недр, болотным газом. Раньше, нас – пилигримов изводили почти везде. Говорили мол мы прокаженные, губительные, несем порчи да болезни всякие. Вот мы и обосновались здесь два века назад, все лучше чем на виселице дергаться или на костре корчиться.

– Так одни здесь и живете? Сколько вас?

– Нас наберется тысячи две. Не именно здесь, я имею в виду в Пирии.

– Вы умеете владеть оружием? – Мусси не унимался.

– Да, – коротко ответил спутник, – По-другому никак. Хочешь жить, учись выживать.

– Так вы можете с оружием в руках создать свою республику.

– А нам не зачем. Сейчас мы живем спокойно. Приезжают к нам мелкие торговцы, которые правду знают и поэтому не боятся. Бывают, конечно, и пришлые, задумавшие покончить со всем, в некоторых случаях получается отговорить от задуманного. Приходят и другие, желающие от суеты отгородиться. И остаются. Но в основном как я уже сказал, люди бояться «Пагубных земель». Торговые пути проходят далеко на севере и на юге, да и местная живность нападает на все то, что можно проглотить или высосать. Здесь их превеликое множество. – ответил отшельник.

Отряд отступил на пару шагов.

– Нет, вы не бойтесь, с восходом солнца почти все эти твари прячутся. Кто в норы, кто уходит на глубину.

– Я смотрю, вы их не боитесь, – то ли спросил, то ли утвердил Антонио Мусси. Остальные молчали. Если стал говорить один, то не зачем и вмешиваться в разговор. Информация все равно идет открытая.

– Ну, – он повременил, – От крупных тварей есть отличное средство, – в мгновение ока в его руках возникла штурмовая винтовка «Вурдалак». Это было отличное оружие. Его крупнокалиберные реактивные снаряды бьют с такой мощностью, что пробивают пятисантиметровую железобетонную стену, оставляя внушительную дыру. Мощность «Вурдалака» была чудовищной, но при этом винтовку создали компактной. Длиною сто пять сантиметров, а ее вес составлял четыре килограмма, магазин вмещал до трехсот снарядов.

– Большое спасибо вашему начальству за такие подарки. Благодаря им, нам стало жить веселей. Медикаменты вообще свели до минимума нашу смертность. В этом отношении, мы самый живучий народ на всем Аргоне.

Мусси немного оторопел от неожиданности. Он никак не ожидал от уже немолодого гражданского, такой реакции и скорости.

– Вы случаем, не служили где-нибудь в армии?

– Не пришлось. Жизнь уготовила мне другую судьбу, теперь я больше похожу на философа.

Так они простояли не долго. В руке Верджила, а именно так звали провожатого, все также неожиданно появилась, коротко-диапазонная рация. Нажатием несколько кнопок он ее включил, поднес к губам и негромко, но четко произнес,

– Небо в звездах.

– Звездное небо, – раздалось в ответ.

В течении некоторого времени ничего не происходило. Затем что-то грозно затрещало, раздался продолжительный скрежет и из трясины начали появляться железные изгороди. Сплошные, вертикально расположенные, листы из стали словно резали мутную воду и грязную жижу, как нож – масло…. Они были двойные, параллельно выдвигающиеся из неоткуда.

– Это своеобразный забор – гарант от проникновения мелких тварей и всякой ползучей и прыгающей мерзости, в том числе и ядовитой.

В подтверждении его слов двойной забор вырос на два с половиной метра. По периметру в семьдесят на сто метров.

– Теперь выждем пятнадцать минут.

Ровно через отведенный отрезок времени образовавшийся периметр площадки плавно пошел вниз. Теперь стал понятен замысел инженерной мысли. Сплошная внутренняя двух метровая стена держала почву, как в тоже время внешняя оставалась на поверхности.

– И на какую глубину уйдет, – Мусси показал на площадку, – Все это?

– Не волнуйтесь, как показала практика, десяти метров вполне хватает. Затем она задвигается под настоящей поверхностью и открывает возможности вполне беспрепятственных совершений взлетов и посадок как ботов, так и малогабаритных межгалактических катеров.

– А что же с этими гадами, – в задумчивости пробормотал Джек Пауэр, все это время отстающим молчаливым, – Не попрыгают внутрь?

– Не беспокойтесь, выдвинутые заборы, когда я попросил подождать, электрическими разрядами и ультрафиолетовыми широкими лучами уничтожали все живое вплоть до микробов и вирусов. Почва и вода становятся обеззараженными, мало того и по внешнему периметру на расстоянии десяти метров все также зачищается, но в отличие от внутреннего забора зачистка почв продолжается постоянно, пока открыт «тайник», как мы его называем. Даже если работы происходят в ночное время суток, в пик активности местной флоры и фауны.

Таинственная площадка задвинулась под болото и скрылась из вида, обнажив внизу стандартные взлетные полосы. Верджил что-то еще проговорил в переговорное устройство и справа от группы из под земли на ровном месте возникла своеобразная прозрачная и весьма вместительная будка.

– Это для перемещения людей непосредственно в центр «тайника». Вот здесь, – он подошел к одному из кривых, карликовых деревцев, – находится пульт управления вот этой капсулой. Это на всякий случай, – он подмигнул Мусси, – Вызывайте свой транспорт. Добро пожаловать в «тайник». – отшельник смело вошел в кабину, повернувшись стал ждать остальных.

Глава 8.

Наведение порядка и поиск выживших на «Висте».

Сильная, пульсирующая в висках боль привела капитана научно-исследовательского межгалактического звездолета «Вист» Бреда Хантера в сознание. Он лежал на полу среди разрушений центрального зала управления кораблем. С огромным трудом он приоткрыл глаза, боль стала невыносимой. В голове громко застучало, он тут же закрыл их вновь. От проносящихся с лихорадочной скоростью мыслей, казалось, что голова вот-вот расколется надвое. Усилием воли, он остановил возникшие в глазах хаотичное мелькание темных пятен и попытался прислушаться к своим ощущениям, чувствам, – Голова болит – но терпимо. Так дальше, внутренности, – капитан сделал медленное движение торсом, затем пошевелил ногами, руками, – Вроде ничего страшного, нога немного саднит, ничего переживем.

Бред Хантер снова открыл глаза, боль осталась. Он поморщился, поднял сначала голову, затем сел. Голова закружилась, но он выдержал. Прошло несколько минут, прежде чем он сделал попытку встать на ноги. Придерживаясь за какой-то выступ, Хантер встал.

Зрение понемногу возвращалось, но все равно, все было как в плотном тумане. От центральной рубки мало что осталось. Большие пробоины в корпусе, отсутствие перегородок, многочисленные элементы внутренней обстановки, вырванные искрящие кабеля и провода, все было разрушено и валялось на полу. Когда зрение полностью вернулось, капитан в ужасе отпрянул назад и уперся спиной в стену.

Тела и их фрагменты были повсюду, лежали как-то несуразно, в каких-то страшных нелепых позах, от чего было воистину ужасно. Капитан окликнул хриплым голосом в надежде обнаружить выживших, немного выждав, сделал еще одну попытку, но ни кто не ответил и не пошевелился. Шаг за шагом капитан стал направляться к выходу из центральной комнаты корабля. Достигший отсековой перегородки он остановился, в очередной раз оглянулся, прислушиваясь, ничего.

Головокружение по немного отступало, ноги ступали тверже, слабость исчезла, состояние организма стабилизировалось на сколько это было возможно в данной обстановки.

Хантер ступил в коридор, справа, где должна была быть стена корпуса корабля, ничего не было, только теплый ветер трепал в коридоре какое-то оборвавшиеся тряпье. Бред повернулся к горизонту и стал смотреть на белые пики далеких гор. Он знал свой корабль до мельчайших подробностей. Знал как самого себя.

Протяженность «Виста» составляла шестисот пятьдесят восемь метров. Пятьсот десять из них приходилось на носовую и центральную части корабля. Четыре горизонтальных яруса протягивались от центральной рубки, с которой осуществлялось все управление межзвёздного странника, до отсека с ядерный установкой. Обширный «центральный зал управления» занимал всю переднюю часть. С правой и левой стороны от него с помощью ступенчатых выходов можно было подняться или спустится на первую и третью палубы. Вторая же палуба находилась на одном уровне с «капитанской рубкой». Второй и третий ярусы были абсолютно идентичны, доходящие вплоть до кормового отсека. Разница заключалась не в расположении помещений, а в их предназначении. В носовой части находились каюты экипажа и членов экспедиции. Исключением являлся – центр радиосвязи, который располагался только на втором уровне. Три широких коридора на каждом из двух ярусов были параллельными. Они разрезали корабль вдоль, от центральной рубки до начала кормовой части. Как и полагается центральному, он шел по центру «Виста», а два других пролегали по бокам, вдоль корпуса межзвездника. На первом и четвертом этажах в корпус были вмонтированные двухместные спасательные капсулы по сто пятьдесят по каждому. Параллельные коридоры соединялись короткими переходами. Все три части космолета были разделены мощными межотсековыми шлюзами. На каждом жилом ярусе были расположены, по кают-компании, лабораторий (именно здесь проводились анализы добытых проб, производились расшифровки закодированных ДНК доселе невидимых существ), инженерные отсеки (в которых проводились ювелирные расчеты траекторий до новых неизвестных звезд и планет и т.д.). Медицинский корпус, занимающий более половины всей территории третьего уровня центральной части корабля был единственным на «Висте». Центральная часть по сравнению носовой и кормовой всегда был особенно оживлен, так как основными участниками перелетов всегда являлись члены экспедиций. Их составы постоянно менялись, но численность неизменно оставалась прежней. Что касается кормовой части, то сверхпрочная титановая перегородка постоянно находящееся в закрытом положении, стопроцентно закрывало доступ любопытным ученым, тем самым предохраняя жизнь корабля от всяких непредвиденных напастей. Если конструкция «Виста» предусматривала первым частям по четыре вертикальных яруса.

Первый, самый нижний, был предназначен как грузовой, для различных грузовых боксов с центральным шлюзовым трапом, а четвертый, на самом верху – для складских помещений с небольшим арсеналом боевого снаряжения и с двумя средними жилыми и научными секторами и корпусами, то кормовая часть определено являлась сердцем и легкими корабля. По конструкции она была разделена на три уровня с двумя не уступающим друг другу по ширине и значимости коридорам на каждом. Здесь находился ядерный отсек, благодаря которому «Вист» преодолевал умопомрачительные расстояния с неописуемой скоростью. На первом уровне располагалось машинное отделение, предназначенное создавать условия для нормальной работы насосного и энергетического отсеков, находящиеся на верхнем ярусе, точно над ядерным реактором. От его функционирования зависела вся система жизнеобеспечения. Здесь, так же как и на всем «Висте» были предусмотрены экстренные каналы перехода от уровня к уровню. Помимо межуровневых лифтов по всему кораблю были установлены спиралевидные лестницы и просто переходы в виде стальных лестниц, огороженные поручнями и перилами.

«Жаль, очень жаль», – перед глазами стояли фрагменты человеческих тел и варварские разрушения его «любимца».

– Командир, – с противоположной стороны навстречу ему пошатываясь с перевязанной головой шел младший офицер, отвечающий за безопасность как всей экспедиции, так и за безопасность каждого члена команды, – Командир, живы? Я тут из радиоцентра кое-как выбрался, думал что там все верх дном – кавардак полный, а здесь вообще корпус отсутствует, – он запнулся, – Правда я в центральных и хвостовых отсеках пока еще не был, – он остановился возле капитана и проследив за взглядом своего шефа, тоже уставился на просторы этой неизвестной планеты, – Что-то одни пески и скалы, ни одного деревца…, – начал было лейтенант.

– Да уж, – протянул шеф, – Главное кислород есть и притяжение нормальное, – только и произнес он.

На скалистой поверхности планеты дул умеренный ветер. Красный песок мелкими завихрениями отрывался от земли, и образовывал небольшие воздушные завихрения света двух местных солнц, что придавало пейзажу загадочные оттенки. Более приближенное светило, придавало красный оттенок, а удаленное солнце – синеватый. На горизонте возвышались синие горы с белоснежными шапками.

– Так ладно, постояли и будет, надо действовать и быстро, – и капитан быстрым шагом направился в глубь разрушенного корабля. Лейтенант последовал за ним. Дойдя до «радиоцентра» они остановились, здесь корабельные коридоры разветвлялись и они выбрали центральный проход в кормовые сектора. Пройдя метров пятьдесят, Хантер остановился перед селектором громкой связи и, включив его проговорил.

– Внимание говорит капитан корабля, есть выжившие? Если вы в состоянии передвигаться, то незамедлительно, повторяю, незамедлительно, должны прибыть в медицинский корпус. Если вы ранены и не можете двигаться, то находитесь на своих местах, помощь скоро придет. По внутренней связи вы можете сообщить о своем местонахождении. Будьте осторожны, – переключив тумблер на прием, они стали ждать.

Женский вопль, взывая о помощи, разорвали мертвую тишину. Казалось, что весь корабль наполнился болью. Одновременно несколько голосов просили о помощи, сообщали о повреждениях корабля, о количестве пострадавших и переспрашивали о месте сбора. Капитан, повторил приказ.

Бред Хантер со своим помощником разобрав на пути сделанные несколько часов назад баррикады, подошли к главному медицинскому центру. Сюда же с разных направлений стали подходить уцелевшие. Некоторые шли хоть и прихрамывая но самостоятельно, некоторых несли на наспех сделанных из подручных материалов, носилках. Собрались все в просторном помещении центрального медицинского корпуса.

– Так, надо полагать, что это все кто сам смог добраться до места сбора? – капитан был невысокого роста с крупными чертами лица. Его сбитая годами фигура и крутой нрав, напоминали небольшой бульдозер, медленно, но неумолимо продвигающийся вперед не смотря ни на какие препятствия.

– Есть еще выжившие?, – и опередив уже было начавшийся гомон, приподняв руку громким не терпящим возражений голосом прогремел, – По порядку, – и показал на стоящую женщину слева.

– Я – химик…

– Я знаю, кто вы, – перебил ее Хантер.

– В лаборатории химического анализа все разбито в пух и прах, надо собрать оставшиеся образцы…

– Позже, – жестко ответил капитан. Он знал что в данной ситуации каждый человек, не сталкивавшийся ни с чем подобным реагирует по-разному. Некоторые замыкаются в себе, другие тараторят всякую разность без умолку, третьи становятся агрессивными, но самое страшное, когда спокойный с виду человек сам не осознавая что творит, устраивает саботаж на ограниченном пространстве, что может повлечь неминуемую гибель всех остальных, – Сейчас главный приоритет, люди. Все меня поняли? – и немного смягчившись, – Выжившие, раненные, мертвые.

Внимательно выслушав рапорты членов экипажа и научных сотрудников, он продолжил.

– Сейчас, Рик, – он обратился к инженеру биохимику, – Распредели группы на поиски раненых, перенесите их сюда. Собери команду наладчиков. Пока не стемнело надо по мере возможности восстановить энергоподачу к основным энергоресурсам, отремонтировать холодильные установки. Мертвыми займемся позже, им уже некуда спешить. А я пойду посмотрю, что с маяком. Всем быть на связи.

– А когда начнет темнеть? – спросил кто-то.

– Без понятия, но все равно, нельзя мешкать. Раненные не могут долго ждать.

Дождавшись пока сформированные поисковые и ремонтные команды покинут помещение, капитан решительным шагом направился к противоположную сторону, к временно, как надеялся он, нефункциональной пневмонической двери. Он шагал в «цент управлением» корабля, но по пути в одном из многих коридоров заметил шевеление под обломками внутренней обшивки. Было мрачно, в полу-потемках он пыхтя и чертыхаясь что было мочи старался приподнять и сдвинуть с места тяжелую панель неведомо откуда здесь взявшуюся.

– Капитан, это ты? Слава богу! – из-за поворота одного из коридоров появился его старший помощник. Левая рука как и голова были перебинтованные. Китель, который всегда был идеально чистым и отглаженным и являлся своеобразной его визитной карточкой, был порван и усеян многочисленными каплями крови.

– Тебе помочь, – и не дожидаясь ответа припал к панели здоровым плечом. Женщина, что шла за старпомом опустилась на колени и принялась отгребать продукты разрушений в сторону. Так втроем они освободили лежавшую под завалом женщину. Отдав распоряжение отнести девушку в лазарет, капитан продолжил свой путь. Не пройдя и десяти шагов он услышал слабый стон в одной из боковой каюты. Не раздумывая, устремился на звуки. В комнате царил хаос. Стекла, пластик, сорванные с мест койки, металлические конструкции в хаотичном беспорядке валялись на полу. Капитан по селектору вызвал несколько человек, а сам в срочном порядке двинулся к «рубке центрального управления», где находилась панель дистанционного аварийного радиомаяка.

– Только бы осталась целой. Должна, ведь она на это и рассчитана – успокаивал себя Хантер. Сама панель ничего из себя не представляла. Это был один сплошной кусок титана намертво прикрепленная к полу, с плотной внутренней резиновой оболочкой в центре которой в тягучей жидкости, которая при нарушении герметичности мгновенно превращалась в твердую пену, находился самый важный прибор космолета – радиомаяк.

Их было два. Один при активации должен был выстрелиться до крушения, тем самым страхуясь от всевозможных планетарных аномалий, он должен посылать сигналы в космосе, на определенном расстоянии от непосредственной аварии звездолета. Второй радиомаяк включался двумя способами. Первый, когда включение происходит вручную.

При падении корабля или разрушение его в открытом космосе, определенными манипуляциями на клавишах панели, включается сигнал тревоги, который направляется к ближайшей «планете – оператору космических путей» в этой области звездной системы. Это своевременная подача сигнала тревоги во многом способствует к благополучному исходу спасательной операции. Второй же, включался автоматически, но только в тех случаях когда происходила разгерметизация внутренностей панели управления радиомаяка и обычно после таких разрушений корабля, никто не смог остаться в живых. Поэтому в этих случаях спасательные отряды обычно не спешили.

Еще несколько раз он останавливался: вытаскивал из под завалов людей. По внутренней связи вызывал подмогу и, наконец, добрался до заветной точки. Мысленно моля о том, чтобы его команду все же выполнили.