Гензигрет

Хоро-мастер попросил Гретель взять коробочку в руки, открыть, и посмотреть, что там внутри. Под крышечкой ничего не было, только надпись на блестящей поверхности и в этой поверхности Гретель увидела своё отражение.

Хоро-масткр зачем-то сказал, – Хозяйку зовут Гретель.

– Это будет твой амулет. Помощник и защитник. Только твой. Навсегда. Без тебя он погибнет. Теперь вы с ним познакомились. Там, под надписью, появилось твоё имя. И надо было, чтобы он тебя увидел. Вешай на шею и помни клятву.

Так и есть, цепочка великовата. Так жалко. Амулет свесился до самого пояса. Он такой красивый. Что-то тихонько зашелестело, и цепочка укоротилась до нужного размера.

Хоро-мастер достал подарок для Гензеля. Это оказался складной нож, так сказал Хоро-мастер, хотя на нож он был совсем не похож. Он был похож на футляр для очков, тоже на цепочке, покрытый коричневой замшей с красивой вышивкой. Не такой широкий, как футляр и намного тоньше. А замша – это такая мягкая шелковистая кожа.

Хоро-мастер сказал, что этот футляр – ножны. Сам нож внутри.

– Тебе есть куда его пока спрятать? Да вот, положи в свою сумочку. Теперь слушай и запоминай. Только брат должен открыть ножны. Это просто. Когда он возьмёт ножны в руки, пусть скажет: мастер Хоро посвящает тебя мне, я твой хозяин и друг. Повтори три раза. Молодец.

Ты заметила? Я, когда держал ножны и даже вообще с тобой говорил, вслух имени брата не называл. На всякий случай. Нож должен услышать имя от меня или от своего хозяина, твоего брата.

Пусть посмотрит, что внутри, как это сделала ты, с амулетом. И назовёт своё имя. Это очень важно. Вещи должны знать своих хозяев.

Теперь слушай дальше. Мы с тобой говорили долго, но вокруг не прошло и трёх минут. Я тут немного пошалил со временем. Мне пора, ухожу. Держись, малышка Гретель. И прощай.

Гретель даже не обиделась на – малышку. Обе головы чмокнули Гретель в щёчки и Хоро-мастер ушёл.

И почему он, интересно, не хотел, чтобы его видели.

Секретные подарки. О них никто не должен знать. Вот причина.

Сообразительная девочка!

Вернулись усталые и довольные Ула с Гензелем и все трое решили, что пора домой.

Темнеет. Фонарей на улицах нет, зато светятся стены домов. Не ярко, но для освещения улиц достаточно.

Дошагали как то очень быстро, покушали и разошлись по комнатам. Ула в одну, ребята в другую. Наступила

Ещё одна ночь.

Гретель прямо подпрыгивала от нетерпения рассказать брату о подарках.

Очень важничала, хоть её так и тянуло тараторить и быстро-быстро всё-всё, такое таинственное, выложить.

Начало было такое: – Смотри, что у меня есть.

Гретель оттянула вниз ворот, чтобы было видно амулет.

Брат чего-то совсем не удивился.

– Чему радуешься. Тебя комар, что ли, укусил? Даже, наверно, слепень. Блямба будь здоров. Красная. Наверно чешется? А у нас даже мази никакой нет. Надо у Улы спросить. Я счас.

Гретель растерялась.

– Ты нарочно, что ли? Видел? Амулет!

– Блямба – амулет, ничего чудесней нет.

Гретель чуть не заплакала, схватила его за рукав, сбивчиво и торопливо стала рассказывать про Хоро-мастера, амулет и подарок ему, её вредному брату.

Гензель слушал, кивал и ничему не верил.

Увидел, что сестра вот-вот заревёт. Рёва он не переносил. Надо было как то успокаивать.

– Ну давай, давай показывай, если его видно. А не видно, я хоть потрогаю. Или почешу, – Гензель хихикнул.

Гретель надула губки и торжественно достала из сумки нож.

И почувствовала себя победительницей.

Такого поворота Гензель явно не ожидал.

Теперь она командир. Она будет объяснять, учить и показывать.

Гензель безропотно взял нож в руки, сделал всё, как велела Гретель: – Мастер Хоро посвящает тебя мне, я Гензель, твой хозяин и друг.

И с одной стороны ножен открылась крышечка, под ней, как у амулета, была зеркальная поверхность и надпись. Гензель сказал, что может это и его имя, но такие буквы он никогда не видел. Крышка закрылась.

И когда Гензель повернулся к сестре, он чётко увидел серебристый амулет на цепочке.

Прикольно.

Впечатлений на сегодня достаточно. Разбираться будем утром.

Гензель повесил нож, как скомандовала Гретель, на грудь и полез под одеяло. Не очень удобно. Так не уснёшь. Гретель уже посапывала во сне и хмурила бровки.

Гензель снял с шеи цепочку и сунул нож под подушку, так лучше.

Спокойной ночи.

А Гретель снилось, что вокруг дома ходит кто-то неприятный и опасный. Ходит осторожно, обходя освещённые участки, и хочет найти лазейку, чтобы попасть в дом.

А лазейки нет. Тот неприятный прячется в темноте и никак его не разглядеть. Гретель вздохнула во сне, подтянула одеяло и стала смотреть другой сон.

Вокруг дома действительно ходил Морт.

Он быстро понял, что в дом ему не попасть. Да и зачем? Хозяйка дома не проста и явно опасна. А с девчонкой он уже всё решил, и ему её не было жаль. Ребёнок? Да. Но эта её сила может многим навредить. И помешать жить так, как этим многим нравится. Она уже мешает. Главное – ему. Она уже год, как заноза, не даёт покоя. Заставляет вспоминать и заново переживать тот случай. Неуютно знать, что эта малявка может расправиться с ним, Мортом. А повзрослеет, вырастет. Станет ещё сильнее или нет? Кто знает.

Но в глубине своей уже тёмной души Морт понимал, что дело не только в этом. Самолюбие. Заело его. Как так через косяк! Кто-то, тем более какая-то пигалица, заставила его испугаться. Такого замечательного и грозного, такого хитрого и сильного. Сильнее и лучше его она что ли? Нет. Дудки! Так не пойдёт.

Он рассудил, что нападать на пигалицу нужно неожиданно и сзади, чтобы сила девчонкина не успела включиться и помешать. А она, сила, это может.

И ещё. Морт последнее время научился сам решать, когда ему быть мальчиком, а когда Мортом. Не только ночью. Внезапные превращения могли его погубить. Как в том же городе отнесутся к оборотню, гуляющему по улицам и переулкам. Его просто затравят, и сила его не спасёт. Он один, против целого мира, долго не протянет. Даже если найдёт ещё таких же оборотней. Наверняка, такие есть. Но людей слишком много. И хорошо, если не убьют. Он прекрасно понимал, что эти люди добрые, но не тогда, когда угрожают их жизни или жизни их родных.

Утром Гензель проснулся рано. Гретель спала тихо, совсем неслышно. Почему дети не храпят, как взрослые? Он несколько раз спал с папой в одной комнате и один раз в палатке. Если бы папа храпел не иногда, а всю ночь, спать бы Гензелю не пришлось.

Гензель сел в кровати и достал из-под подушки этот странный нож. Да ещё на цепочке. Повертел его и так и сяк. Ни щелочки для лезвия, ни вчерашней крышечки не видно. Сказал тихонько, – Гензель. Крышка не открылась. Нож был, конечно, на взрослую руку, но удивительно легкий. В общем надо подождать, может Гретель сказали, как им пользоваться.

Он повесил нож на шею. Испытания откладываются. Жаль. На ощупь ножны были шелковистыми и тёплыми. Так чтобы им пользоваться, надо его с шеи снимать? Не очень удобно. Снимем, что ж делать. А хочется всё-таки разобраться, как и что, пока никто не видит. Как бы его с цепочки снять?

И нож оказался у него в руке, а на цепочке остался небольшой серебристый, как монетка, кружочек.

Ага.

Гензель пододвинул нож к цепочке, чтобы вернуть его на место.

Нож послушно с ней соединился.

Взял ножны в руку. Хочу снять.

Нож отсоединился.

Хорошо. Мне нужно лезвие.

Из ножен бесшумно появился довольно широкий синий клинок, похожий по форме на папин охотничий нож. Только не стальной, и немного прозрачный. Пластмассовый, что ли?

Клинок с канавкой посредине лезвия. По поверхности – узор, как гравировка. Около ручки и по лезвию надпись. Видно, что надпись. Закорючки в линеечку.

Гравировка, это что-то, вырезанное на металле. Посмотрите в музее на украшенные гравировкой клинки, ножны, огнестрельное оружие или украшения из золота ли серебра или любого другого металла. Красота.

Гензель читать то умеет, но на одном, единственном, своём языке.

Трогать лезвие Гензель не стал. Побоялся порезаться этим странным клинком.

Это был не металл и не пластик. Что-то непонятное.

В общем Гензель, и, заметьте, довольно быстро, разобрался. Нож понимает хозяина, слушается и появляется по необходимости, когда он нужен.

Здόрово!

Проснулась Гретель. Огляделась. Не дома.

Они поговорили, ещё раз пообещали тайну подарков хранить очень строго, и пошли мыться и завтракать.

Завтракали непонятной кашкой, маленькими булочками и соком, непонятно из чего. На вопросы, из чего каша, из чего сок, Ула только улыбалась и отшучивалась. Вкусно и ладно.

Ещё Ула всё выспрашивала Гретель, зачем к ней подходил Хоро-мастер, не напугал ли, о чём говорили. Она с виража на горке увидела, как они разговаривают на лавочке.

Гретель не знала, что сказать. Потупилась. Говорила, он не страшный, даже симпатичный. Сказал, что всё у них с братом будет хорошо.

Короче, пыталась отговориться, болтая не по теме. Ох уж эти женщины. От горшка два вершка, а уже лисы хитрованские.

– Ну, хорошо это хорошо. Он ничем тебя не угощал, ничего не дарил? Нет? Уж мог бы угостить такую симпатичную девочку, – Ула как-то уж очень внимательно смотрела на Гретель, – про них, этот народ, мало что известно, чужих на их острове почти не бывает. А тех, кто бывает, не везде пускают. Островитяне народ загадочный. И удивительные мастера. Они делают такие вещи, которых ни местные жители, ни даже мы понять не можем. Как это сделано, для чего и как работает. И делают только для себя. Редко у кого не из жителей острова появляется такая вещь. Берегут её как самое дорогое сокровище. Тайно. И если кто посторонний узнаёт эту тайну, от хозяина вещи не добьёшься, что это, откуда взялось и зачем нужно.

Гензелю интересно стало: если они живут на острове, то на каких кораблях, или, поправлю от себя Гензеля, правильнее и грамотнее спрашивать, на каких судах они, островитяне, по морям-океанам в этом мире ходят (строго – ходят, а не плавают). Небось, на парусниках?

Улу это развеселило.

– Они на парусниках и просто лодках не столько океаны покоряют, сколько для своего удовольствия катаются.

Забыли?

Практически все в этом мире умеют телепортироваться. Вот они здесь, и вдруг не здесь. Уже там, где им надо.

А кто так не путешествует, так это от лени, или боязно попасть не туда. Вот и просят кого-нибудь опытнее в этих делах запулить их по адресу. Правда, только по адресу здесь, в своём мире.

Ни вы, ни мы, да и никто из известных нам людей в изученных нами далях, так не может. Чтобы без машин, ракет или другой техники путешествовать.

Гензеля ответ не устроил.

– А если надо груз тяжёлый переправить?

– Устроено всё так же, как и у нас с вами. Почти так же. Только немножко удивительнее.

Такие же грузчики складывают для отправки ящики или мешки в одном месте. Связываются и договариваются с адресатом, кому собираются этот груз телепортировать. А там, куда всё это надо отправить, в оговоренное время эти ящики ждёт человек. Он, как маяк, указывает путь. Определяет направление и место.

У одного грузчика энергии на весь груз, конечно, не хватит. Поэтому несколько грузчиков собираются вокруг ящиков и дружно их телепортируют. Отправляют по адресу. Здорово?

– Здорово. Как в сказке, – Гензель прямо восхитился.

Не надо огромных грузовиков, поездов, самолётов. И бензина тоже не надо. Но как то это слишком просто и скучно. Я бы добавил: никакой трудовой грузовой романтики.

Ула за разговорами уже собралась уходить.

– Так, детишки. Сегодня я по делам. Вы сами хозяйничайте, отдыхайте. Еда в холодильнике, сок на столе, сладкое в шкафчике. У вас дома так же? Гуляйте. Лучше в городе, можно и тут. Только в лес далеко не залезайте, ещё заблудитесь. Я буду ближе к вечеру.

Прямо мама с папой. Дела, вечером будем. Адью. Пока, то есть.

Надо решать, чем заняться. Впереди целый длинный, детский день.

На улице тепло, солнышко. Дом Улы даже не на окраине, далековато от города, народу никого. Ему, народу, тут делать нечего, как и нашим ребятам. Во дворе на лужайке делать нечего тоже.

Гретель пристала к брату. Я бы по грубости своей даже сказал – примоталась.

Покажи да покажи нож. Что тебе, жалко? Я показала тебе амулет. Я же тебе этот нож и принесла.

Гензелю и самому хотелось и разглядеть его как следует да и похвастаться. Не медалька какая, как у Гретель.

Дал Гретель его подержать, повертеть, позавидовать. Но её нож не слушался. А в руке у Гензеля лезвие послушно появлялось и исчезало.

– Им даже защищаться можно, если что. Видала, похож на папин.

Гензель встал в стойку, как герои в кино. Приготовился помахать ножиком, как саблей, а лезвие вдруг исчезло.

Вот разочарование.

Из рукоятки ножа с двух сторон бесшумно вырвались светящиеся синие змеи, и по ходу движения руки, как две кривые сабли, заскользили по воздуху.

Гензель не успел испугаться и только краем глаза увидел, что правый клинок летит прямо на сестру, которая смотрела на него голубыми глазищами и уже завидовала.

Изогнувшись горкой, клинок благополучно пролетел над Гретель и обе змеи вместе с рукой остановились.

Они стали короче, по-змеиному извивались с двух концов рукоятки, сияли тёмно голубым светом, как электрический разряд, и по ним бежали синие и голубые световые волны.

Гензель поспешил убрать эти змеиные сабли обратно в ножны, повесил нож на цепочку и перевёл дух. С этим ножом надо быть аккуратнее и лучше бы поспрашивать, как с ним безопасно обращаться. Пока испытания ножа опять откладываются. До знакомства с инструкцией.

А Гретель заметила только синюю карусель вокруг брата и спросила, что это было.

– Это я нож проверял. А ты знаешь, где твоего мастера найти? Мне инструкция нужна, как ножиком пользоваться. Ну, это записка такая, что и как делать.

Гретель не знала. Хоро-мастер обещал встретиться с Гензелем, но не сказал когда и где.

Подождём.

Впереди был целый день.

Пошли в город. Погуляли, поели всяких вкусностей. Тем более, что их этими вкусностями наперебой угощали.

Встретили Таю. В ярком платье, весёлая. Никакая с виду не русалка. Девица-красавица, и всё тут.

Она их как всегда и потормошила, и в щёчки поцеловала. Гензеля покраснеть заставила и умчалась по каким-то своим делам-заботам.

Солнце ещё высоко. Оба устали. От всего. От леса, от города, от приключения этого, от того что до дома далеко и может ещё и долго.

От Влада никаких вестей, да он и не обещал ничего. Говорил ждать два-три дня и то не точно. Будем ждать.

Гензель вдруг подумал, а Ула. Она же инопланетянка. Может она знает, что и когда и как всё это будет, эта дорога домой.

В общем, решили прогулку сворачивать и топать к Улиному дому.

Пришли, есть не хотелось. Хватило того, чего нахватались в городе.

Гензель остался в доме. Здесь попрохладней.

А Гретель отправилась на улицу, на лужайку.

Там, строго предупреждённая братом никуда не отходить, гонялась за какими-то поскакушками, вроде наших кузнечиков, Ловила их, громко ликовала, да и отпускала на волю.

Ещё возилась с цветочками. Она и венки и браслетики из цветов умела делать. Мамина наука.

И что женщины так любят эти цветочки?

Гензель огляделся. На столике у окна стоял, похоже, компьютер или телевизор. Экран, гладкая, без клавишей, панель. Попытка включить технику ничего не дала. Поводил руками по панели, по экрану. Попробовал включить голосом. Никакого отклика.

Делать нечего. Пошёл к Гретель, на улицу.

Гретель сидела спиной к нему, прямо на земле, среди травы и цветов. Говорили же ей сколько раз, не сиди на земле.

Гензель двинулся к ней, с каждым шагом набираясь строгости.

И тут с неба опустился столб яркого света, с ровным обрезанным нижним краем. Опустился медленно, как лифт, до земли. Гретель оказалась внутри этого странного луча и стала вместе с ним плавно, но быстро, подниматься вверх.

А на верхушке луча переливался огнями НЛОшный шар.

Всё произошло неожиданно и очень быстро.

Шар мигнул красным лучом, который искрами рассыпался вокруг Гензеля. Гензель то ничего не понял, а со стороны было видно, как одновременно с этим лучом над Гензелем вспыхнул и погас синий купол-щит.

А шар уже пропадал в небе далёкой звёздочкой.

Гензель почувствовал внутри такую ужасную безысходную пустоту, что и не передать.

Хотелось орать и топать ногами от бессилия и злости.

Прикусил губу, чтобы не зареветь. Не сейчас.

Не сейчас время истерить, сейчас время глубоко вздохнуть, успокоиться и прикинуть,

Что делать.

Думать и гадать, кто и что это было, только время терять. Самому принимать решения, не зная, с чем имеешь дело, куда бежать, где искать? Никакого смысла. Надо с кем-то советоваться.

Можно отправиться к Старику – Владу. Тарелка стоит в сарае.

Можно ждать Улу.

Влад в лесу, а Ула здесь. Хорошо знает город, его жителей. К тому же шар, луч, похищение. Инопланетные ведь всё штучки. Папа про такое часто говорил. Начитается своих журналов и на ночь вместо сказок детям рассказывает. Сказки лучше, но под эти рассказы засыпается даже слаще.

Инопланетяне похищают людей и проводят над ними всякие свои опыты. А кто у нас Ула. Вот тόто.

Значит, сейчас нужнее Ула.

Удивляюсь я, дорогой читатель, хоть и сам это всё Вам пересказываю.

Не забыли?

Гензель – мальчишка. Выпускник детсада. До школы ещё не дотопал. Учебники даже не куплены. Да и к чему, при таком повороте событий, учебники? А как рассуждает! Без криков, беготни и паники. Как говорил в одном кино известный актёр, без шума и пыли. Рассуждает, как не всякий взрослый в такой ситуации.

Нет смысла суетиться.

Итак.

Уже вечер. Ула обещала к вечеру быть. Надо успокоиться и ждать. Если её уж очень долго не будет, идти в город.

Становилось холодновато. Гензель залез с ногами на диван в комнате и приготовился ждать. Не хотелось ни есть, ни спать. Не хотелось ничего.

Быстрей бы пришла Ула.

Кто-то сказал, – С Гретель пока всё нормально. Она в помещении. Одна.

По голосу мальчишка. А вокруг никого.

И тут появилась Ула.

Гензель, торопясь и запинаясь, но чётко и понятно, рассказал о шаре.

Осмотрели лужайку. Нашли ровный круг примятой травы Как будто здесь стояла большая железная бочка, какие дачники ставят под водосточную трубу.

Ула не сильно удивилась. Сказала, что это серые. По договору, они не должны появляться в этом секторе, а тем более похищать людей. Иногда они всё-таки безобразничают. Но случаев похищения до сегодняшнего дня не было. Видно, им очень нужна именно Гретель. Хотят изучить, что у неё так или не так, как у остальных людей?

Появление девочки из параллельного мира, да ещё с необычными способностями, ни для кого не секрет. Уже чуть не сказки рассказывают, как она чуть не погубила Обру. Хотя на самом деле всё могло кончиться очень плохо. Гретель бы просыпалась, пробовала выйти и опять бы засыпала. Ни есть, ни пить. Только сон. А Обра расширяла бы свои цветочные полянки вокруг девочки и погибших рядом с ней цветов.

Ула не может перемещаться из этого мира в параллельный, как местные жители. А могут ли серые, доподлинно не известно. Ходят разные слухи. Вроде у вас там, на вашей Земле, инопланетян представляют себе именно так. Но по всем договорам серые отчитываться о своих возможностях, делах и планах ни перед кем не обязаны. Но обязаны соблюдать общие правила.

Решили так.

Ула идёт к своим в город, на главную базу. Это недалеко. Они выясняют, кто конкретно это сделал, где их искать и где именно находится Гретель. Действуют по результатам.

– Не переживай. Мы заставим серых её вернуть, и они это прекрасно понимают и, наверно, очень торопятся. Поэтому надо торопиться и нам.

И Ула ушла.

Говорят, ждать и догонять – хуже нету. Гензель это хорошо прочувствовал. Хотелось немедленно что-то делать, куда-то бежать. А не сидеть тут на диванчике.

И тут в комнату вошёл дядька двухголовый. Он подсел к Гензелю. Повздыхал. Немного посидели молча.

– Ну, всё, – дядька улыбнулся (одна голова, вторая глазела по сторонам).

Потом заговорила вторая, – – Переживаешь. Понимаю, всякие мысли нехорошие. Бестолковое это дело, но не переживать не получится.

Стоп, ребятки и взрослые, так дело не пойдёт. Мы совсем запутаемся, если будем уточнять, какая голова как себя ведёт. Разговаривали с ним обе головы. Друг друга не перебивали. И я не буду уточнять, какая говорит, что, и чем занята другая.

Итак, продолжим.

– Тебе говорила Гретель, что мы с тобой встретимся? И эта встреча не последняя. Но срочная. Я специально пришёл. Знал, сегодня с ней что-то случится, только не знал, что. Давай поговорим с тобой, пока Ула там действует, я её по дороге встретил. Бежит, запыхалась. Они там разберутся. Ничего плохого не должно случиться. Мы с тобой вместе её подождём. Так же веселее? И я хочу поговорить с тобой про нож. Идёт?

– Мне так папа всё время говорит, – Гензель через силу улыбнулся, –Идёт.

– Ну, теперь подробно рассказывай, что было.

Хоро-мастеру рассказ Гензеля не понравился.

– Пакостники. Опыты им надо проводить. Без спросу.

Ладно, пока приходится ждать, есть время. Слушай.

Нож твой и амулет Гретель сделаны нашими мастерами. Я тоже в стороне не стоял. Все такие вещи делаются под конкретных людей, и все они выполняют свои задачи. Я специально их задумывал для вас. Почему, не спрашивай. Не отвечу.

Амулет твоей сестры ей подружка и защита. Хотя у Гретель такая защита, которая с возрастом, думаю, только усилится. Она и сейчас может за себя постоять. Она единственная, кто смог напугать Обру! Но помощь лишней не бывает. Мы то знаем.

У твоей сестры будут проблемы. И с людьми тоже. Люди таких, как она, боятся и поэтому не любят. И ещё будут у неё, а значит и у тебя, настоящие, опасные враги. Ты должен иметь возможность её защитить. И не завтра, а уже сейчас.

Вот Старик. Всю жизнь помогает людям. Никого зря не обидел и зла никому не сделал. А даже здесь, у нас, все на виду, как на ладони, его стараются обойти сторонкой. Колдун он, видите ли. Опасаются, сами не знают, чего. А как беда, к нему.

Ещё учти, эти вещи, обереги, будут взрослеть вместе с вами. Не расти, а набирать опыт и силу.

– Хоро-мастер заглянул Гензелю в глаза. Усмехнулся.

– Нож с тобой разговаривал?

Гензель хотел было сказать – Нет, но тут вспомнил мальчишеский голос. Кивнул. Вот оно что.

– Он говорил, как мальчик? Правильно. Голос со временем изменится. Слушай дальше. Никакие батарейки, как в вашей технике, нашим вещам не нужны. Кругом полно энергии, много больше, чем им надо. Да и в человеке тоже энергии хватает. Вещи и от вас заряжаются. Не выкачивают энергию, а пользуются её перемещением, движением окружающих силовых полей человека, земли, космоса. Как вода, когда льётся на колесо с лопастями. Вода льётся, колесо крутится. Воды меньше не становится, а колесо вырабатывает энергию. Тебе и не надо это понимать.

Слушай дальше. Ты мальчик, станешь мужчиной. Твой нож и защита, и друг и оружие. Но для любого оружия главное – человек. Ты решаешь, что должен сделать энергетический кнут. Но он никогда не тронет обладателя такой же вещи, как он сам. Не тронет и близких тебе людей, если ты его не заставишь.

У тебя два их, кнута. Они появляются с концов рукоятки. Длина может быть разной, в зависимости от задачи. Самая большая, примерно в три размера роста взрослого мужчины. Нож может выстреливать молнию и энергетический шар. Шар может ударить током, поджечь, просто ударить и может преследовать намеченную цель. Расстояние практически не играет роли. Стены для него не преграда.

Задачи ставишь ты сам. Напугать, ударить или даже убить. Кнут может разрубить, как сабля, почти что угодно.

Осторожней со своими командами.

Теперь – защита. Вокруг людей энергетический кокон, по форме как яйцо острым концом вниз. Такой же размер и форма у защитного поля. Появляется целиком или частями, как щит с направления опасности. Но главный всё равно ты.

Ты когда шар увидел, который похитил, Гретель, понял, что он опасен. Поэтому и нож успел закрыть тебя от красного луча щитом. А то бы без сознания до сих пор валялся. Мог и не вспомнить, что случилось. И голова бы ещё дня два болела.

Нож и сам может на помощь придти, но может и опоздать. Проспите оба опасность, нож не поможет.

Нож – друг. Подскажет, если надо. Нож – инструмент, ты его хозяин и командир. Только ты.

Можешь дать ему имя. Можешь его передать, кому захочешь. Навсегда. Только в исключительном, особом случае. Нож тоже решает, тот ли это случай.

Попав к чужому, нож самоуничтожается. Не жалея чужого.

Без тебя нож погибнет, как любой брошенный или забытый человеком инструмент.