скачать книгу бесплатно
– Раздавленный горем, говоришь? А в чем дело?
– Это длинная история и займет слишком много времени. Сэр, вы никуда не спешите?
– Спешу. Спешу лечь спать. Если я срочно не усну, то завтра пропущу урок. Два занятия и так уже пропали из-за забастовки.
– В таком случае, сэр, вас не следует больше беспокоить.
– Это точно. Вовсе не следует.
– Спокойной ночи, сэр.
– Спокойной ночи.
– Гуд найт, сэр.
– Гуд найт.
– Гуте нахт, сэр, шляффен зи гут.
– А это что?
– Это, сэр, «Спокойной ночи, спите спокойно» по-немецки.
– Ты и по-немецки говоришь?
– Не то чтобы говорю… Так, слышал кое-что, пока обитал в немецком Культурологическом институте пару дней. Но опять никакой практики. А без практики, сэр, иностранный язык в два счета забывается. Однако, сэр, пора. Еще увидимся.
– Хорошо. Кстати, а как ты попал в комнату?
– Через окно, сэр. Если позволите, я пойду, сэр.
– Ступай.
Господину Ахлаку показалось, будто оконная ставня немного шевельнулась, все смолкло. Ни звука.
Теперь господина Ахлака мучил следующий вопрос: если то, что ему казалось действительностью, на самом деле было сном, то как знать, спит он сейчас или нет?
– Муталеб, Мутале-е-еб!
Муталеб не подавал признаков жизни. «Да, без дубины здесь не обойтись, – подумал Ахлак, – по голове. Это бы его оживило».
Опять захотелось пить. А может ли вообще во сне хотеться пить? Размышляя об этом, господин Ахлак сам не заметил, как заснул… или это сон кончился?
Проснулся он в 9:10 в отвратительном настроении: бхутов он уже ненавидел. Раз уж он пропустил занятия, то самым правильным было бы вовсе не появляться сегодня в колледже. Надо вызвать электрика исправить выключатель, чтобы снова не проспать занятия из-за бхутов.
Господин Ахлак сам сходил за электриком, который поставил ему новый выключатель, немецкий. «Немецкий… Этот бхут что-то говорил по-немецки… “Гуте нахт” или как там? – мелькнуло в голове у Ахлака. – Смех да и только! Лучше никому об этом не рассказывать». Днем Ахлак поехал в Малибаган, другой район города, в гости к своей младшей сестре. Больше он ни у кого из родственников не бывает, не нравится ему у них, то ли дело жить одному! Поэтому он до сих пор и не женился. Сейчас он, правда, пожалел об этом: здорово бы было рассказывать деткам о бхуте, который знает немецкий! С близким человеком можно обо всем поговорить. Господин Ахлак был очень близок со своей младшей сестрой Милли, раз в неделю ему было просто необходимо ее видеть, иначе у него страшно портилось настроение. В сестре Ахлака раздражало только одно: стоило ей увидеть его, как она начинала: «Брате-ец, ты почему все один живешь, а?» Господину Ахлаку в его пятьдесят два года это совсем не нравилось, поэтому больше раза в неделю он у Милли не появлялся. Кроме того, Трина, Миллина дочурка, ужасно избалована и только портит господину Ахлаку настроение.
Милли не оказалось дома. Она ушла с мужем на какую-то свадьбу или что-то вроде того. Но дома была Трина. Она закричала: «Дядя!» – и подняла такой шум, что у Ахлака закружилась голова.
Он любил свою племянницу даже больше, чем Милли, но никогда этого не показывал. Если дети поймут, что их любят, они уже не оставят человека в покое, тем более дети избалованные. Кроме того, Трина была такой же болтливой, как и ее мать, – просто голова шла кругом.
– Какие новости? – серьезным тоном спросил Ахлак.
– У меня отличные новости, дядя, просто замечательные! Сегодня ты не уйдешь от нас, а останешься и будешь всю ночь рассказывать мне истории. Истории о бхутах.
Господин Ахлак зевнул:
– Я могу рассказывать какие угодно истории, но только не о бхутах.
– Нет! О бхутах, только о них!
– Никаких историй о бхутах!
– Почему?
– В конце двадцатого столетия не рассказывают истории о бхутах. И не слушают тоже.
– Почему же не слушают?
– Глупо это. Когда человек летает в космос, спускает зонды на поверхность Марса, смешно, что мы боимся каких-то фантастических существ под названием «бхуты».
– Ну, конечно! Да ты просто не знаешь историй о бхутах.
У Ахлака родилась, было, мысль рассказать ей, что произошло с ним прошлой ночью. Но он сдержался. Пугать детей – это преступление. Поэтому он начал рассказывать одну басню Эзопа.
– У стиральщика белья был осел. Однажды осел упал в чан с синькой, и его шкура окрасилась в синий цвет…
– Дядя, мне не нравится эта история про осла, – жалобно проговорила Трина.
– Тогда слушай историю про пастушка. Один пастушок пас на лугу овец. Он был большой врун и однажды ради шутки закричал: «Тигр! Тигр!»
– Я не люблю всякие поучительные истории. Просто терпеть не могу, – зевая, сказала Трина.
Тогда Ахлаку пришлось рассказать, что с ним случилось прошлой ночью, хорошо объяснив, что на самом деле все это происходило во сне. Нельзя, чтобы в голову ребенка закрались подозрения.
– Мне кажется, что к тебе на самом деле приходил бхут. Вот увидишь: он и сегодня наведается, лампа снова сама включится.
– Выключатель был сломан, – раздраженно сказал господин Ахлак. – Его отремонтировали, и сегодня ничего не случится.
– Случится, случится. Очень даже случится. Бхут осмелел, теперь еще больше историй расскажет. Мне кажется, и петь начнет. Кто знает, какие песни у бхутов?
Домой господин Ахлак вернулся в дурном настроении. Нельзя было рассказывать эту историю. Трина – девочка сообразительная, с фантазией, сделает из мухи слона. Потом еще одноклассницам расскажет. И закрепится вся эта ерунда в головах ее подружек, особенно тех, что поглупее. Если однажды подобные вещи попадают в голову, их бывает очень трудно оттуда вынуть.
Вечером он лег пораньше. Выключил лампу и, когда ложился в постель, ему было интересно, не загорится ли она снова. Ахлак даже разозлился на себя за это. Он же взрослый человек. Если уж в его голове засели эти мысли о бхутах, то можно представить, какие ужасные последствия они могут иметь для детей. Лампа не зажглась. Прождав довольно долго, он лег спать, чувствуя себя расстроенным и даже разочарованным. Неизвестно почему, но ему хотелось, чтобы лампа вновь зажглась сама собой.
– Сэр, вы уже заснули или еще нет?
– Кто это?
– Это я, сэр. Объятый несчастьями бхут. Прошлой ночью мы с вами немного беседовали. Перед уходом я сказал по-немецки: «Гуте нахт, шляфен зи велл!»
– Ах, так это ты!
Господин Ахлак перевернулся на другой бок. Он был уверен, что все опять происходит во сне. И это действительно было похоже на сон. Когда мы спим, то часто видим все шиворот-навыворот. В студенческие годы ему часто снилось, будто он приходит на экзамен и, засунув руку в карман, обнаруживает, что забыл ручку. Сон про бхута чем-то напоминал тот давний студенческий сон.
– Так, значит, ты пришел?
– Воистину, сэр.
– Вчера ты делал всякие фокусы с лампой, а сегодня почему же не делаешь?
– Вы же поставили новый выключатель, вот я ничего и не делаю. Не хочу портить хорошую вещь.
– Как тебя зовут?
Господин Ахлак услышал смешок. Это, наверно, и есть тот самый бхутский смех. Однако кровь не стыла в жилах от ужаса. Ахлаку этот смех даже понравился. Вполне нормальный, естественный смех.
– Над чем смеешься?
– Смеюсь над этим людским заблуждением в отношении бхутов. Вы считаете, что раз у вас есть имена, то и у нас должны быть. На самом деле это не так. У бхутов, сэр, нет имен.
– Как так? – удивленно спросил господин Ахлак.
– Мы представляемся по делам, а не по именам.
– Скажите-ка!
– Правду говорю, сэр. Возьмем, например, имена глупых бхутов: Дурак 1, Дурак 2, Дурак 3, Дурак 4… Чем больший дурак, тем больше номер. Узнав номер, вы сможете сказать, насколько это большой дурак. У людей нет такой системы, у вас по имени не поймешь, дурак человек или умный.
Господин Ахлак разинул рот, а бхут серьезным тоном продолжал:
– Наша система, сэр, глубоко научна.
– А по вашей системе, как тебя зовут?
– Писатель 74.
– Ты что, писатель?
– Есть такой грешок, сэр.
– Почему же грешок? Стать писателем не так-то просто. Писатель 74… Это значит, ты большой писатель?
– Получил, парочку наград, сэр. В прошлом году получил главную бхутскую награду – железную медаль. Железную медаль дают очень редко, сэр.
– Железную медаль получил, говоришь?
– А еще одна моя вещица включена в программу бхутошколы. Это высокая честь.
– И то правда. Ты стоишь или нет? Подвинь стул и сядь. Я с тобой на «ты» – неудобно как-то.
– Ничего неудобного, сэр.
– Садись, садись.
Ахлак услышал звук передвигаемого стула. Кто-то сел. Было темно, и он ничего не видел.
– А что за вещица в программе бхутошколы?
– Одна статейка.
– Как она называется?
– Это статья о людях, называется «Се человек!»
– Должно быть, интересная статья.
– Исследовательская статья, сэр. Для бхутят она трудновата.
– Ты пишешь только статьи или еще и рассказы с романами?
– Рассказы. Недавно вышла моя книжка под названием «Рассказы про человека».
– Ты бхут, а пишешь, как погляжу, все о людях.
– Как люди пишут о бхутах, так и я пишу о людях.
– Я бы послушал рассказик-другой.
– В таком случае, сэр, я принесу книжку?
– Принеси.
Бхут отправился за книгой, а господин Ахлак, дожидаясь его, заснул. В ту ночь ему так и не удалось послушать рассказ.
II
В колледже все знали Ахлака как серьезного человека. Почему-то все, кто преподает математику, вообще серьезны по природе – Ахлак выделялся даже среди них. Когда у него один урок, он проводит его и сразу уходит домой. Когда два или три занятия, тогда в перерывах между ними он сидит в преподавательской и читает газету. В разговорах преподавателей он никогда не принимает участия – не любит.
Но сегодня он сделал исключение. Как обычно, Ахлак сидел в преподавательской и читал газету, а рядом с ним сидел преподаватель бенгальского языка Шамсуддин Ахмед. Он беседовал с сидящим прямо напротив него Дабируддином, преподавателем логики. Эти двое были хорошими друзьями, вот только каждый божий день из-за любой чепухи между ними разгорались яростные споры. Бывало, что споры эти доходили до рукопашной. Директор даже запретил им садиться рядом. Тогда они стали усаживаться друг против друга и заводили непринужденный разговор, который плавно перетекал в спор, который вполне мог закончиться дракой.
Сегодня они заспорили о том, как давать имена. Шамсуддин имел привычку, что бы ни обсуждалось, переходить к Рабиндранату Тагору. У Дабируддина дней десять назад родилась дочка, но имя ей еще не выбрали. И поэтому Шамсуддин посоветовал:
– Назови ее Минакши. Рабиндранату Тагору это имя очень нравилось.
– А что означает имя Минакши? – спросил Дабируддин.
– «Мин» значит «рыба», а «акши» – это «глаз», получается Минакши – «рыбоокая»…
