Юлка и Дикая охота

– Если инструмент не подходит для какой-то работы, это не значит, что он сломан или бесполезен, – напомнила себе Юлка.

Кстати, о вещах, которые надо бы починить…

Раз ма и Сальвия уехали на прогулку, а па работал в своей портновской мастерской, у Юлки появилось время осмотреть раненого ворона и изучить те странные серебряные штуковины, оставленные у неё на подоконнике. Они явно нуждались в починке, но как можно починить нечто, когда ты не знаешь, что это?

Девочка поднималась по лестнице, прислушиваясь к тихим звукам пустого дома. Комната Чапура была в дальнем конце коридора, и Юлка не удержалась и заглянула туда – а вдруг… Но брат не лежал, раскинувшись, на своём выцветшем лоскутном одеяле. Он не сидел за письменным столом, заляпанным чернилами, не ополаскивал руки в сколотом фарфоровом умывальнике. Он не рылся в поисках любимой рубашки в старом шкафу с резьбой в виде желудей и белок, который сделал их дед.

Юлка будто потеряла его заново – хотя нечего было питать ложные надежды. Ссутулившись, девочка дошла до своей спальни и закрыла дверь, стараясь не заплакать.

В воздухе отчётливо пахло птицей, и Юлка приподняла створку окна, впуская солнечный свет поздней осени. Ворон наблюдал за ней, сидя на краю стола, непривычно тихий и неподвижный, пока девочка приподнимала мох и собирала разнобойные шестерёнки, пружинки и винтики. Новое дело никак не могло заполнить пустоту, оставленную исчезновением брата, но, возможно, такое занятие поможет ей хотя бы отвлечься и прояснить мысли.

Юлка выложила детальки аккуратным рядком на столе, а затем взяла в руки серебряный диск. Отыскав лоскут шерстяной ткани, девочка принялась его полировать. Стерев грязь, она обнаружила, что по краю серебряного кружка выгравированы символы. Диск напоминал циферблат часов, только без цифр. Вместо этого по краю шли небольшие рисунки.

Она наклонила кругляш к свету, чтобы лучше его рассмотреть. Да, теперь она ясно видела там тринадцать символов, соответствующих каждому из полнолуний года: сосновая шишка, жёлудь, яйцо. Дерево, заяц, лягушка. Роза, стрекоза, рыба. Яблоко, кукурузный початок, лиса и летучая мышь.

Юлка снова потёрла диск шерстяным лоскутом и обнаружила ещё одну последовательность изображений, вписанных в меньший внутренний круг: гора или валун, перо, пламя, река или волна. Они, должно быть, обозначали четыре стихии: землю, воздух, огонь и воду. Между ними балансировали четыре символа времён года: снежинка, капля дождя, палящее солнце, облако.

Но для чего служил этот диск? Он не был похож ни на один циферблат часов, которые ей доводилось видеть. И как он был связан с коллекцией этих деталей?

Ворон тихо каркнул, и странное мельтешение притянуло Юлкин взгляд к окну.

Пока она разглядывала странные детали, в щель под створкой протиснулся паук-волчок, да такой большой, что мог бы запросто занять целиком чайную чашку, и, лапка за мохнатой лапкой, вылез на подоконник. Он был чёрно-коричневый, тёмный и волосатый.

Юлка нахмурилась, в животе у неё заворочалась тревога. Она не боялась пауков – они ей не нравились, но она была согласна на мировую, пока те к ней не приближались.

Вот только этот лез ей навстречу. Он с жутковатым интересом наблюдал за действиями Юлки и сучил лапками, будто пересчитывая колёсики и винтики у неё на столе.

Ворон гортанно закряхтел, тревожно распушив перья и выпучив глаза. Он бросился к окну, но не смог добраться до паука в узкой щели под стеклом.

Неужели он хотел съесть паука?

Не обращая внимания на ворона, паук-волчок протянул ещё одну ногу над подоконником – и застыл, будто оторопев. Он встряхнулся, попятился, засеменил бочком и попробовал снова. И снова замер. Затем в третий раз попытался опустить лапку на гладь подоконника, приходя всё в большее волнение.

– Что?.. – пробормотала Юлка, поднимаясь на ноги, и вдруг со свистом выдохнула сквозь зубы. Вне себя от беспокойства за Чапура, девочка не сразу заметила зелёный мускусный запах, наполнивший воздух, и странные мурашки, забегавшие по коже.

Магия фейри.

Ворон каркнул и клюнул стекло, царапая подоконник когтями. Неужели он тоже узнал запах магии?

На подоконнике у Юлки была рассыпана мелкая соль и лежали три лавровых листа – защита от злокозненных фейри. Обычному пауку сочетание соли и трав могло бы просто не понравиться, но он не пытался бы так настойчиво пересечь черту, да и не расстроился бы из-за неудачи.

Это был не обычный паук. Наверняка дикин.

Но ведь Охота должна была загнать дикинов обратно в царство фейри. Как же здесь очутился дикин-паук?

Юлка задрожала, на лбу у неё проступили капельки холодного пота, и она прикусила губу, подавляя испуганный вскрик. Чапур, пожалуй, просто схватил бы паука и преспокойно закинул его в пустую банку из-под варенья, как ту тысяченожку, которую па обнаружил прошлым летом в корзине для шитья. Но Юлка не могла заставить себя сдвинуться с места. Здравый смысл подсказывал ей, что надо его раздавить или поймать, чтобы показать старейшинам, но липкий ужас пригвоздил её к полу.

В этот миг дикин-паук попытался перепрыгнуть соляную черту и покатился по подоконнику, упав на спинку и судорожно скрючив лапки кверху. Затем он дёрнулся, перевернулся и выскочил из окна.

Юлка и ворон обменялись испуганными и потрясёнными взглядами. Девочка захлопнула окно и для верности задёрнула занавески, а затем спрятала странные серебряные детальки обратно под мох в птичью корзинку.

Ей нужно больше соли.

5

Вороны и Рух

Обновив соляную черту под окном, Юлка пробежалась по дому, рассыпая свежую соль и добавляя лавровых листьев у каждого окна и двери. Затем она выскочила на улицу, чтобы рассказать ма о пауке-дикине. На конюшне было тихо – Недоля тихонько посапывала на стопке попон, на стропилах ворковал голубь, тенеродые ещё паслись на пастбище. Ма и Сальвия, видимо, пока не вернулись с конной прогулки, и кто знает, как долго их не будет.

Конечно, Юлка могла бы дождаться их возвращения, но в её окно только что пытался проскочить дикин-паук. Надо было рассказать хоть кому-нибудь. До лавки па – «Тканей Шильце» – в Ветроменном Кресте идти было недалеко, и, пожалуй, можно было заглянуть по дороге в аптекарскую лавку госпожи Зеленотал. Юлка решила сохранить ворона в тайне, как и обещала, но опасалась, что её простой шины и перевязи недостаточно, чтобы починить его крыло. Оставалось надеяться, что у целительницы найдётся хорошее снадобье, которым можно лечить птиц.

Солнце нырнуло за тёмную тучу, и порыв ветра стряхнул с деревьев ворохи багряных и золотых листьев. Зима уже жила в колкой промозглости холодного ветерка, а между лопаток бегали мурашки, как будто от чужого взгляда.

Куда делся тот паук?

При воспоминании о том, как он рассматривал россыпь странных серебряных штуковин у неё в комнате, у Юлки по коже опять пробежал холодок. Она не знала, для чего нужны эти детальки и как они к ней попали, но не собиралась оставлять их у себя.

Что, если к ней снова заявятся пауки или другие дикины?

Меньше всего её семье нужны были лишние неприятности с фейри.

Зря Юлка подобрала тот диск. Она отнесёт всё на границу с фейри и притворится, будто никогда ничего не видела, – и спросит у па, как дикин мог пересечь границу на следующий день после Дикой охоты.

Девочка спешила обратно в свою комнату. Когда она накинула на плечи плащ и сложила коллекцию серебряных деталек в глубокий карман, раненый ворон зароптал. Он щёлкнул клювом и неуклюже взлетел к ней на плечо. Сломанное крыло, обездвиженное самодельной шиной и перевязью, ударило Юлку по щеке, а когти больно вцепились в плечо. Ворон захлопал здоровым крылом, пытаясь восстановить равновесие, и кончики его маховых перьев скользнули по Юлкиным глазам.

– Что ты делаешь? – воскликнула девочка, протягивая руку, чтобы придержать птицу.

Ворон каркнул ей в ухо что-то вроде: «Айда!»

– Айда? Но тебе со мной нельзя! Я думала, ты хочешь отсидеться тут тайком! Если я понесу тебя в город, ещё до заката все только об этом и будут говорить!

Он легонько ущипнул её за ухо и повторил звук.

«Может, он просто хочет выйти на улицу на пару минут, – подумала Юлка. – Ему вряд ли привычно сидеть взаперти в четырёх стенах».

– Хорошо. Но я не стану брать тебя с собой в город. Ты можешь остаться в загоне возле сарайчика для выжеребки – в это время года он не используется, и там тебя никто не потревожит.

Идти, когда у тебя на плече неловко сидит тяжёлая птица, оказалось сложнее, чем ожидала Юлка. Взмахивая для равновесия одним крылом, ворон качался вперёд-назад при каждом шаге, и его когти впивались в кожу едва ли не до крови.

Юлка вздохнула. Как от одной птицы может быть столько хлопот?

Спустившись по лестнице и протиснувшись в парадную дверь, девочка хотела было отнести ворона к пустующему загону, где бы он мог спокойно подышать свежим воздухом. Но тот устроил такой переполох, что она боялась шевельнуться, – голосил, елозил и щипал её за шею, пока Юлка наконец не закричала:

– Хватит!

Ворон спрыгнул со своего насеста у неё на плече – не то спорхнув, не то рухнув на землю – и яростно-решительно зыркнул на неё. Затем махнул одним крылом и прокаркал: «Следом!»

Юлка потёрла переносицу:

– И как меня угораздило в это ввязаться?

Пожалуй, впредь ей следует ограничиться починкой обычных вещей, таких как тачки и ворота… таких, которые не станут жаловаться.

Но она не могла бросить ворона. Наверное, он просто хотел вернуться в родные места. Тяжело вздохнув, Юлка сказала:

– Веди, глупая птица. И давай поскорее. У меня есть важные дела.

Возмущённо каркнув, ворон распушил хвост и поскакал вперёд, двигаясь с неожиданной скоростью и ловкостью, учитывая его увечье.

Юлка последовала за ним, чувствуя себя несколько нелепо.

– Куда мы идём?

Ворон ничего не ответил. Он провёл девочку через садовую калитку, по выложенной галькой дорожке, сворачивавшей к конюшне, по краю главного пастбища и через фруктовый сад с яблонями, персиками и вишнями, посаженными её дедушкой и бабушкой.

– Погоди… ты идёшь обратно к путевому камню? – И правда… В конце концов, именно там Юлка и нашла птицу. – Буду знать, как подбирать странные штуковины так близко к границе с фейри, – пробормотала она.

Ворон оглянулся через плечо и щёлкнул клювом, призывая девочку не отставать. Она вздохнула и, перешагнув обросшее лишайником бревно, ускорила шаг, минуя еловую рощу и сворачивая на заросший папоротником изгиб тропы. Ворон проскакал под зарослями древогубца, усыпанного оранжевыми ягодами, и Юлка потеряла его из виду за раскидистым дубом.

Она продиралась сквозь гущу орляка, и ветки цеплялись за край плаща, а листья застревали в капюшоне. Сапог Юлки скользнул по вымазанному глиной камню, и она ударилась локтём о ствол стройной осины.

– Послушай, птичка, я понимаю, что ты наверняка просто хочешь вернуться домой, но мне нужно убедиться, что ты в безопасности, пока это крыло…

Обойдя дуб, Юлка испуганно выдохнула.

Перед ней стоял на первый взгляд почти мальчишка, держа на руках раненого ворона. Волосы цвета сухих дубовых или буковых листьев торчали беспорядочным ёршиком вокруг головы, на веснушчатой щеке темнело пятно грязи. На нём были бриджи из оленьей замши и свободная зелёная рубаха, но ноги были босыми.

Когда мальчик увидел Юлку, из уголков его глаз – один был мшисто-зелёный, а другой золотисто-карий – побежали добродушные морщинки. Он указал на перевязь на крыле ворона:

– Это ты сделала?

В воздухе пахло магией – травянистая пряность напомнила Юлке о клевере и мёде, смоле и кленовом сахаре. Лёгкий аромат, совсем не такой, как мрачный запах дикинов, но всё равно кружащий голову. Девочка моргнула и сделала шаг назад.

Это был не мальчик. Это был один из фейри.

Но как такое могло быть? После того как Белый олень и Охота укрепили и запечатали границу, фейри могли пройти сюда только через Дубовые врата на площади в центре Ветроменного Креста. Для этого им требовалось официальное дипломатическое разрешение, и существовали всевозможные правила и протоколы, и…

Мальчик продолжал выжидающе смотреть на Юлку, вчитываясь в её лицо, словно в открытую книгу секретов.

– Это ты сделала? – повторил он, снова указывая на перевязь.

– Эм…

Что он подразумевал под своим «это»? Он понимал, что она просто пыталась помочь? Что, если его улыбка – просто ловушка и он обвинит её в ранении ворона? Все знали, что фейри хитры и легко вспыхивают гневом, вот Юлка и не знала, как отвечать. Ей вообще не следовало разговаривать с фейри, разве что в сопровождении родителей.

Фейри посмотрел вниз на ворона, довольно устроившегося у него на руках.

– Она умеет говорить? – спросил он у птицы.

– Да! – огрызнулась Юлка. – Но тебе не положено тут находиться!

Не успела она перепугаться, что сказала не то, как фейри усмехнулся:

– Я знаю. Но я потерял Ночекрыла во время Охоты, а мои крылатые разведчики далеко не сразу разузнали, что он был ранен, а затем подобран смертной девочкой.

Охота! У Юлки пересохло во рту, и она закусила губу. Она действительно говорила с одним из фейри. И он был на Охоте! Вот верный шанс узнать, что случилось с Чапуром. Нужно только сообразить, как задать правильные вопросы, чтобы мальчик не смог уклониться от нужных ей ответов. Чтобы выиграть время, она спросила:

– Крылатые разведчики?

Не они ли оставили у неё на подоконнике перья и прочую всячину?

Затем ещё более мрачное подозрение шевельнулось у неё в голове, и Юлка резко отпрянула. Её соль отогнала паука-дикина, но подействует ли она на птиц-дикинов? Ведь ворон показался ей необычайно умным, и…

Словно услышав её мысли, фейри хихикнул и перепрыгнул с ноги на ногу.

– Я не развожу птиц-дикинов, если ты об этом тревожишься. Просто у меня такой талант – понимать птиц. – Он посмотрел на ворона в своих руках. – Эта перевязь сделана очень аккуратно. Я рад, что ты помогла ему.

Юлка покраснела и шаркнула носком сапога по ковру из опавших листьев и сухих сосновых иголок.

– У меня, наверное, такой талант – чинить вещи. Вот только крылья совсем не то, что тачки, правда?

Ворон заклекотал, и фейри погладил его по голове.

– На Иной стороне он быстро поправится, но я благодарен тебе за то, что ты на время укрыла его от беды.

– Он очень умный, да?

– Все вороны умны, но его я нашёл едва оперившимся птенцом, выпавшим из гнезда, и сам вырастил. Боюсь, моё влияние оказалось слишком сильным, чтобы он вёл себя полностью… по-вороньи. – Фейри ухмыльнулся, глядя, как птица распушила перья и растопорщила хвост. – Для начала, он слишком горд собой.

Юлка не могла больше ждать. Напор настоящих вопросов сжимал её лёгкие. Она должна была знать. Дрожащим голосом она спросила:

– Но как ты пересёк границу? Или ты просто остался здесь после Охоты?

Фейри поднял глаза, удивлённо вскинув брови.

– Вороны – это создатели дорог, хранители путей, прокладыватели троп. Ночекрыл может проскользнуть через границу, когда ему только вздумается, а я иду следом. – Его глаза потемнели, и он наклонился вперёд. – Но это секрет, которым я не часто делюсь.

Пульс гулко отдавался у Юлки в ушах. Если это правда, этот фейри и его птица могут вернуть Чапура. Нужно быть осторожной… Она не может позволить себе попасть впросак.

– Ночекрыл… так зовут твоего ворона?

– Он не мой ворон. Вороны не принадлежат никому, кроме себя самих, правда? Но он мой друг, и мне нужно было как-то его называть.

Юлка выпалила:

– И как же мне называть тебя? – И тотчас обругала свой неуклюжий язык. Что, если она ненароком оскорбит этого фейри? Он мог стать ключом к возвращению Чапура!

Мальчик снова усмехнулся и склонил голову набок. Фейри никогда не называли своих истинных имён смертным, но меньше всего Юлка ожидала, что он спросит:

– Как бы тебе хотелось меня называть?

«Морока, – подумала девочка. – Опасность».

Но вслух ответила:

– Может… Рух?

– А! Мне нравится! Да, ты можешь называть меня Рух. А как мне называть тебя?

– Я Юлка.

– Юлка? Юлка Майрен? – Плечи фейри напряглись, и Ночекрыл завертелся у него на руках.

– Да, верно. – Сделав глубокий вдох, девочка затараторила: – Мой брат, Чапур, выехал с Дикой охотой, но не вернулся. Может, ты или твои птицы знают…

– Твой брат был с Королём Урожая.

– Да! Так ты его видел? Где он?

Ночекрыл что-то тихо забормотал, и Рух перебил Юлку:

– Это ты нашла лунные часы!

– Лунные часы? – повторила девочка, и мысли завертелись у неё в голове. Серебряные детальки действительно напоминали части настольных или карманных часов, а символы вдоль диска соответствовали полнолуниям…

Внезапно сердце Юлки в панике пропустило удар. Если Рух решит, будто она украла эти часы, он ни за что не станет помогать ей вернуть Чапура. Сунув руку в карман, девочка вытащила горсть шестерёнок и пружинок и протянула Руху.

– Они уже были сломаны, когда я наткнулась на циферблат. Я не брала их нарочно! – настаивала Юлка. – Я просто… У меня такая привычка – подбирать вещи для починки, детали, которые могут пригодиться… Вот! Пожалуйста. Мне ничего этого не нужно.

Рух попятился, качая головой:

– Мне жаль, но я чувствую, что лунные часы теперь завязаны на твою кровь. Боюсь, что теперь только ты сможешь их починить.

– Я не могу их починить. Я даже не знаю, что они такое. Что они делают. Я просто хочу вернуть своего брата. Пожалуйста, скажи мне, где Чапур, и ты можешь забрать эти детали.

Ночекрыл издал хриплый крик, и Рух вздёрнул подбородок. В следующее мгновение Юлка услышала голоса и ровный стук копыт.

– Поговорим в другой раз. Я знаю, где находится твой брат, но если ты хочешь его спасти, ты должна починить лунные часы. И никому не говори. Я серьёзно – поклянись кровью, цветами и ветвями, что ты не проронишь ни слова.

Поражённая его настойчивостью, Юлка пролепетала:

– Хорошо. Я клянусь молчать. Но почему…

– Ты помогла Ночекрылу, а я помогу тебе. Кроме того, ты не единственная, кто пытается спасти свою родню.

Прежде чем девочка успела задать ещё один вопрос, Ночекрыл каркнул, и Рух скользнул в просвет между деревьями. Последним, что услышала Юлка, было:

– Используй перья, они долетят до меня!

Юлка осталась одна в свистящем вихре разноцветных листьев. Она протёрла глаза, гадая, не привиделось ли ей всё это.

– Юлка! – Голос ма вырвал её из оцепенения. – Что ты здесь делаешь? – Они с Сальвией ехали рысью верхом на Инке и Индиго, двух старших тенеродых кобылах, и разом потянули поводья.

– Ах… ну… вообще-то, я искала вас, – сказала Юлка, слегка кривя душой. – Я видела дикина!

Она спешно пересказала всю историю о пауке и его странном поведении, ни полусловом не упомянув об осколках лунных часов или раненом вороне.

– А когда он понял, что не может пересечь соляную черту, он спрыгнул с моего окна, и я не знаю, где он теперь!

Сальвия подалась вперёд, чтобы погладить Индиго по шее.

– Обычные пауки тоже избегают соли, Юлка. Это не мог быть дикин – не так скоро после Охоты! Не волнуйся.

– Я знаю, что я видела! – настояла Юлка. А ещё она знала, что граница не так крепка, как должна быть, но она не могла рассказать родным, что разговаривала с фейри. Они наверняка скажут, что ей примерещилось, или ма заставит её сидеть дома, и она упустит единственный шанс помочь брату.

Юлка понимала, что фейри нельзя доверять, но если Рух знает способ спасти Чапура, придётся хранить его секреты.

По крайней мере, пока.

Ма поджала губы и уставилась куда-то между ушами Инки.

– Завтра мы с па встретимся со старейшинами, чтобы ещё раз обсудить исчезновение Чапура. Я скажу им о твоём пауке, хорошо? А теперь ступай домой, где тебе ничего не грозит. Мы с Сальвией вскорости будем там.

Припустив к дому, Юлка поглядывала на деревья, высматривая Руха или Ночекрыла. Но не увидела ничего, кроме теней.

6

Мотыльки-кровянки

Когда Юлка переступила порог дома, первым, на что упал её взгляд, оказались любимые тапки Чапура на овечьем меху в корзине у двери. Они были так стоптаны и истёрты, что Юлка немилосердно дразнила брата за их уродство, но сейчас ей хотелось только одного – услышать, как Чапур снова шаркает в них по полу. Когда девочка стала взбираться по скрипучей деревянной лестнице в свою комнату, вместе с нахлынувшим чувством одиночества на глаза навернулись жгучие слёзы.

Фейри, которого она назвала Рухом, сказал, что Юлка может спасти брата, починив лунные часы. Ей стоило сосредоточиться на этом.

И ведь чинить сломанные вещи было её любимым занятием. А поскольку её дед Максим до самой своей смерти работал гильдейским мастером-часовщиком, Юлка хоть немного, но разбиралась в тайнах часовых механизмов. Когда дед понял, как увлекают её инструменты и починка, он был только рад показать начальные принципы своей работы.

К сожалению, это было очень давно, и девочка многое забыла.

Сейчас она смотрела на полку с заводными игрушками, которые дед мастерил для неё на протяжении многих лет: вот крошечные лошадки с шарнирными ногами, которые гарцевали и скакали, если их завести, вот прыгающая лиса и даже кружащаяся танцовщица.

Если бы только можно было попросить его о помощи.

Юлка достала из сундука у изножья кровати свою сумку с инструментами и провела руками по отвёрткам, плоскогубцам, зажимам, гаечным ключам и тяжёлому молотку. Свои первые плоскогубцы она получила в подарок, а на остальные инструменты заработала сама, занимаясь мелким ремонтом для соседей. Все жители Ветроменного Креста знали, что к ней можно обратиться со всяческими досадными пустяками, с которыми неохота возиться ни одному гильдейскому мастеру. Только на этой неделе Юлка починила весы для муки господину Амирису Мельнику и выправила петли на садовой калитке госпоже Фелиции Эвенруш – это помимо уличного водяного насоса.

Но часы – даже обычные часы – были вещью куда более сложной. Юлка даже не представляла, как подступиться к непонятным часам. Как они должны работать? Как они могли вернуть её брата?

Девочка вытащила из кармана все детали и высыпала на стол.

И точно, они в самом деле напоминали детальки небольших настольных или карманных часов. Здесь были маленькие шестерёнки и крошечные оси, махонькие пружинки и винтики…

Юлка поводила по кучке кончиком пальца, изучая узор зубчиков и пытаясь вспомнить всё, что рассказывал ей дедушка о подобных механизмах.

Сдув волосы с глаз раздосадованным вздохом, девочка хмуро уставилась на путаницу разнообразных кусочков. Чем бы ни были лунные часы, одно стало до боли очевидно: у неё не было всех деталей, необходимых для того, чтобы их воссоздать.

Неужели Рух рассчитывает, что она будет ждать, пока его птицы принесут остальные детали? Она не хотела терять время попусту…

Дверь внизу с грохотом распахнулась, и стук сапог возвестил о прибытии семьи ещё до того, как мама позвала:

– Юлка?

– Иду!

Девочка решила, что поищет недостающие фрагменты утром, когда закончит работу по дому.

На следующий день ма и па, как и обещали, отправились в город, чтобы ещё раз поговорить со старейшинами. Поначалу они противились просьбам Сальвии пойти с ними, но когда та сказала, что была на Охоте и заслужила право послушать, что те скажут, родители сдались.

– Юлка, ты тоже была свидетельницей. Хочешь пойти с нами? – предложил па.

Юлка заметалась. Ей очень хотелось пойти со всеми.

Но, отправившись с роднёй, она не вернёт Чапура домой, а если починит лунные часы – может быть.

А этого не сделать, если как можно скорее не найти недостающие детали. Тайком сбежать в лес на поиски она могла только в отсутствие родителей.

– Юлка? – поторопила её ма.

– Я останусь. Если пойду, то только вконец расстроюсь, – сказала она. Что было правдой, убеждала она саму себя. Не совершенной ложью.

Поэтому родители взяли с девочки обещание сидеть дома до их возвращения и отправились в город вместе с Сальвией. Юлка подождала, пока они скроются за поворотом, затем накинула на плечи небесно-голубой плащ и подняла капюшон. Она торопливо вышла из дома и скользнула в лес.

Ей было неприятно нарушать данное обещание, но ничего другого не оставалось, если она хотела исправить ситуацию.

Юлка решила начать поиски у путевого камня, где она в последний раз видела Чапура и где терновник погубил тенеродую кобылу, а Король Урожая упал и выронил лунные часы.

Начав от основания путевого камня, девочка медленно и размеренно продвигалась расходящимися кругами, прочёсывая землю, высматривая, не блеснёт ли где серебро. Она ощупывала каждый камень, каждую кочку побитой морозом травы и побуревшей осоки, но валежник и мёртвый орляк мешали поискам. Потерянные детальки наверняка были крошечными и терялись в тени предзимнего кустарника или под опавшими листьями.