скачать книгу бесплатно
– А у тебя другой одежды нет? – спрашиваю.
– Нет. У нас было прохладно и дождливо, я не стала ничего другого с собой брать. Да и это, – она с силой дергает за нитку, торчащую из рукава, и та вытягивается, распуская петли. – Не так уж и важно, не так ли?
Я не выдерживаю и сигналю коровам, но на них это не действует. Они даже ухом не ведут, спокойно и неторопливо оканчивают свое шествие. Мы снова трогаемся с места, и свежий ветерок влетает в открытые окна.
– А куда мы едем? – спрашивает девчонка. На ее лице блаженная счастливая улыбка. – За приключениями?
Я скептически осматриваю ее вязаный свитер и коленки, торчащие из дырок в джинсах.
– Судя по всему, сперва мы едем в магазин.
Ненавижу ходить по магазинам. А о том, как это делают девчонки, мне и думать страшно. Но я все же решаю рискнуть и вызволить Сказку из этого ужасного тряпья. К моему величайшему облегчению она почти сразу находит сарафан, про который говорит: «Это самая красивая вещь, что я когда-либо видела». Мне кажется, что это самый обычный льняной сарафан на тонких лямочках, мало чем отличающийся от всех остальных. Но когда она появляется в нем, я не могу подобрать слов. Настолько она кажется милой, хрупкой, изящной, как кукла из детского магазина игрушек. Я таращусь на нее слишком долго и понимаю, что из приличия пора бы прекратить, и хотя бы что-то сказать. К счастью, мой взгляд падает на кеды. Они желтые с вышитыми бабочками. При этом страшно пыльные и потасканные. Усмешка слетает с моих губ:
– Шикарный видок! Знаешь, эти кеды хранят историю истоптанных дорог, но лучше их поменять на что-то более… босоножное что ли.
Но она не хочет. Ей нравятся вещи с историей. И нравятся эти кеды. А я не садист какой-то, чтобы их разлучать. И тем больше времени мне остается на свои дела. Единственное, о чем она меня еще просит – купить ей солнечные очки в розовой оправе и плетеный браслет.
Мы едем по маленьким тенистым улочкам. Я редко вижу Город при свете дня, и сейчас с интересом рассматриваю невысокие кирпичные дома, окна, горящие в пламени солнца, зеленые кроны деревьев, умытые машины, припаркованные по обочинам. Меня не оставляет странное чувство, будто я тут впервые. Все кажется таким чужим и будто нарисованным. Удивительно даже, что Город имеет такую уникальную способность – надевать парадное дневное лицо. Мне интересно, что думает Сказка, рассматривая все сквозь свои розовые очки. В прямом и переносном смысле.
– Как тебе здесь? – спрашиваю.
Она не тянет с ответом.
– Мне нравится! Я влюбилась в этот Город еще ночью, когда Пит пронес меня над ним. Это лучшее место на земле!
– Правда? – я видел много разных миров и много разных мест. Паршивых мест. И это не особо лучше других. – Ты ж моя прелесть! Ну, поехали, покажу тебе тут все.
Мы в старом районе. Здания тут в аварийном состоянии, и всех жителей давно переселили. Стены прорезали огромные трещины, окна смотрят пустыми глазницами. Крыши частично разобраны, и деревянные балки торчат, словно ребра огромных мертвых китов.
– Мы приехали? – Сказка осматривает сваленные в кучу кирпичи и остатки чугунных оград.
– Согласен, не самое красивое место, куда можно привезти девушку, но не думаю, что ты особо разочарована, так ведь? Посидишь одна немножко?
– Что? – ее глаза расширяются. – Нет! Я хочу с тобой!
Подумать только! Она хочет со мной! Прямо туда, в эти страшные развалины. С тем, кого совсем не знает. Интересно, чем я заслужил такое доверие?
– Буду откровенен, – я говорю серьезным тоном и стараюсь быть чертовски убедительным. – У меня тут тайник. И если ты пойдешь со мной, и узнаешь где он, то это уже будет никакой не тайник. С тайниками так не поступают. Я быстро. Туда-обратно. По рукам?
Она хмурится, но все же кладет руку в мою раскрытую ладонь. Ее пальцы настолько тонкие и хрупкие, что мне даже страшно сжать свои. И тут вдруг я обращаю внимание на браслет, что она купила. Я умею читать руны и некоторые символы и вижу, что именно в него вплели. Сила, Воин, Свет. И все это не больно-то вяжется с тем образом, что она нам показывает.
– Почему ты выбрала именно его? – я все еще держу ее за руку и не спешу выпускать.
– Не знаю. Понравилось сочетание цветов. И вообще он красивый. А что?
– Ничего.
Я сам делаю то, за что отчитал ее утром – просачиваюсь туда, где живут ее мечты, страхи, воспоминания и тайные желания. Где она обнажена, беззащитна и не умеет лгать. Где хранятся все ее секреты. Где ее душа соприкасается с сознанием. Туда, вглубь, сквозь узкое пятнышко зрачка. Если она что-то скрывает, я узнаю это прямо сейчас. Такая наивная, даже не пытается отвести взгляд в сторону.
Внезано меня накрывает волна спокойствия и безграничного счастья. Какой-то безусловной любви. Это ощущение кажется таким знакомым, но давно утерянным. Наверное, я чувствовал что-то подобное в младенчестве, когда засыпал на руках у матери. Или даже до этого. Где-то между жизнями, болтаясь на краю вечности, сливаясь с космосом и чем-то божественным. И мне вдруг становится так необходим ее Свет. Просто прикоснуться, почувствовать кожей, запустить внутрь, туда, где его так не хватает. На долю секунды. До смерти необходимо.
Внезапно я осознаю, что уже обнимаю ее. Прижимаю к себе и в груди, будто что-то оживает. Словно я вдыхаю Свет. Разве его можно вдыхать?
Отстраняюсь резко. Что я делаю?! Сфокусироваться на чем-то другом. Не смотреть на нее. Не выдавать себя.
– В общем, посиди тут, – говорю я с запинками и выскакиваю из машины.
Она провожает меня взглядом, я это знаю, и не оборачиваюсь. Глаза выжигает солнце. Жара ложится влагой на лоб и шею. Хочется пить. В голове пульсирует лишь один вопрос: «Что она вообще такое?!»
Ныряю в трещину в стене дома и сразу попадаю в приятный прохладный полумрак заброшенного здания. Внутри особая атмосфера. Стены еще хранят в себе воспоминания былых дней, несут отпечатки чужих жизней. Там, под осыпавшейся штукатуркой, спрятаны чьи-то страхи и переживания, радостные крики «с Днем Рождения!», плач маленьких детей и отчаявшихся стариков. Под моими ногами обломки кирпичей стираются в крошку, хрустят осколки оконных стекол, навсегда исчезают события, что они в себе хранили, впитывая день за днем. Вещи способны многое помнить и, прежде, чем уйти навсегда, лучше уничтожить все, что несет в себе твою историю. «Всегда забирай с собой все, что можешь забрать, остальное сожги» – так учил меня Сумрак.
Я поднимаюсь по старой лестнице, которая полностью соответствует лестницам из снов. Многих ступеней уже нет, в одном месте провал такой огромный, что можно лишь перепрыгнуть дыру, ухватиться пальцами за выступающую площадку и подтянуться на руках. И надеяться, что она не обвалится именно сегодня, в эту самую минуту. Мне везет, и я благополучно добираюсь до квартиры шестьдесят четыре, приоткрываю деревянную дверь. В маленькие комнаты льется солнечный свет. Осиротевшие занавески слегка колышутся на сквозняке. Я внимательно осматриваюсь, изучаю следы на полу, проверяю предметы в серванте, кресло с потертой обивкой, убеждаюсь, что кроме меня тут никого не было, и иду в спальню. Тут мало что осталось от прежних жильцов. Только старые тумбочки, у которых дверцы слетели с петель, а еще изъеденный молью ковер. Чтобы пробраться к тайнику, аккуратно отгибаю край ковра, стараясь не поднимать в воздух пыль. Половицы в полу гнилые и расшатанные, я без труда вынимаю одну и просовываю в образовавшуюся щель руку. Выуживаю оттуда небольшой сверток, прячу в карман.
Скорее всего, я сюда больше никогда не вернусь и не воспользуюсь этим тайником снова, но, тем не менее, заметаю за собой следы. Если кто сюда и заберется, не поймет даже, что тут были другие люди.
Убедившись, что дело сделано как надо, я возвращаюсь.
По пути к машине, пытаюсь оттряхнуть штаны и футболку. От каждого шлепка в стороны разлетается облако пыли. Грязь глубоко въелась в ткань, и мои действия не приносят должного эффекта. Я выгляжу, как бродяга, потерявший свой дом и скитающийся несколько дней в поисках еды и жилища. Придется отдать эти вещи Кошке, она точно разберется, что с этим делать.
– Привет! – падаю на водительское сидение, подмигиваю девчонке. – Успела соскучиться?
Она смотрит на меня, не моргая. Ее кожа белая-белая, а в глазах тонна страха.
– Эй, Зай, что случилось? – мне не нравится, как она выглядит.
– Пустая оболочка. – Говорит она еле слышно одними губами.
– Что? – переспрашиваю я.
– Пустая оболочка.
Она выныривает из своего гипнотического состояния, встряхивается и показывает пальцем в сторону. Я поворачиваю голову и вижу его. Бездомного. Он стоит столбом, не шевелится, таращится в пустоту, низко опустив голову. Судя по состоянию одежды, рваной и грязной, он мертв уже очень давно, год или полтора.
– Он меня пугает, – шепчет Сказка.
– Представь себе, меня тоже.
Я стараюсь двигаться плавно и медленно. Аккуратно завожу мотор, не сводя глаз с бездомного. Он слышит звук двигателя, каким-то неловким движением запрокидывает голову набок и стоит так, словно бы со сломанной шеей. Я замираю, готовый молниеносно отреагировать на любое его движение, но он даже не шелохнется. Хотя, кажется, теперь-то он смотрит прямо на нас. Его глаза стеклянные, похожие на те, что пришивают плюшевым игрушкам. В них нет разума, нет души, нет жизни. Я резко даю по газам и на скорости разворачиваю машину. Старый квартал стремительно отдаляется.
Кажется, вырвались.
– Что это вообще было?! – спрашивает Сказка, когда мы отъезжаем на приличное расстояние.
Она только вчера приехала в Город, и я сомневаюсь, стоит ли вот так сразу знакомить ее с самыми страшными монстрами этого места. Хотя, встретить бездомного в Городе посреди дня – это не то, чтобы надо обладать невероятным везением, нет, это надо умудриться попасть в самое редкое и невообразимое стечение обстоятельств. Такие истории относятся к разряду баек. Бездомный в Городе посреди бела дня – чушь собачья! Как и поезд, вдруг возникший на вокзале. Все эти странности так и запутываются вокруг нее тугим клубком.
В машине слишком жарко. Невыносимо.
Торможу на автобусной остановке, выхожу, чтобы купить ледяного напитка в ларьке. Первым делом прикладываю бутылку к голове и только потом отпиваю. Сказка удивленно смотрит на меня из открытого окна машины, ждет ответов, объяснений и, наверное, тоже чего-то холодненького. Беру для нее лимонад и возвращаюсь.
– Это был бездомный, – говорю я. – «Пустая оболочка». Почему ты так сказала?
– Я так сказала?
Стараюсь не смотреть в ее глаза, их ясность и чистота обманывают.
– Именно так и сказала. Когда я вернулся. «Пустая оболочка».
– Наверное… я испугалась. Он был похож на мертвеца. На живого мертвеца. Его глаза были такие пустые… как стекло. Это так страшно.
Она даже не представляет, как это страшно.
– Ты почти права, – трогаюсь с места и выезжаю на дорогу. Пытаюсь собраться с мыслями. – Он не совсем жив. А если говорить начистоту – Город съел его. Но не целиком, а… разум что ли. Личность. Не знаю, как объяснить.
– Что значит Город съел? Как съел? Как собака ест?
Она снова задает не те вопросы. Какая еще собака?
– Зай, давай не будем обсуждать это? Если хочешь, спроси у Сумрака, он у нас специалист по Городу и бездомным. Тебе достаточно знать одно: бездомные опасны. Они не знают страха, у них нет морали и совести, они, – как дикие неуправляемые животные, даже еще хуже. Просто запомни, что от них надо держаться подальше.
Наверное, ее не устроил мой ответ. Наверное, она думает, что я несу какой-то бред. Город ест людей и выплевывает живых мертвяков. Сначала мы ей говорим, что она попала в другой мир, а теперь все больше походит на то, что она очутилась в фильме ужасов. И сценарист полный психопат.
– Волк, – говорит она тихо.
– Что? – резко отзываюсь я, ожидая дохреллион вопросов.
– Не оставляй меня больше одну.
И она отворачивается к окошку, смотрит на улицу печальным щенком, а ее чертова фраза жалит меня в самое нутро, чуть пониже совести. И я не представляю, как вообще мог бросить ее одну в таком месте, рядом с тем, кто несет в себе смерть и сеет ее повсюду. Да я бы даже Питбуля не отдал на растерзание бездомному! Как я смог оставить эту крошку одну? Привезти в такое место и оставить?
– Обещаю.
Я слышу свой голос, и это слово действуют на меня, как удар электрошока. Я редко даю обещания, для меня это, – как клятва на крови, обет. Почему я сказал это? Ответ вспыхивает в сознании тут же – потому что я действительно больше никогда не оставлю ее одну. Никогда больше.
Кто она такая?
Она вообще настоящая?
Надо проверить. Убедиться. Просто успокоить нервы.
– Ты же никуда не торопишься? – в горле пересохло, и мой голос скрипит, как старое колесо. Приходится снова отпить воды. – Заедем в одно фантастическое местечко?
– Фантастическое? – она сияет, как золотое блюдце на солнце, словно и не было всей этой истории с бездомным. – Конечно, поехали!
Глава 8
– Это просто потрясающе! Фантастика! – Сказка вертит головой по сторонам, но все, что попадается ей на глаза совершенно не вяжется с ее словами.
Мы стоим возле небольшого трехэтажного дома. С виду это самый обычный жилой дом: шторки на окнах, белье развешано на балконах, на подоконниках кошки и горшки с цветами. Ничего особенного и абсолютно ничего интересного. И уж точно ничего фантастического.
– А куда именно надо смотреть? – спрашивает девчонка.
– А смотреть надо внутрь, – говорю я чарующим голосом. – Запомни: смотреть всегда нужно внутрь.
– А…
– Нет-нет, – опережаю ее вопрос. – Только не в людей, глупышка. Никогда не подсматривай за чужими демонами, они этого не любят и страшно стесняются. Заходи.
Я, как истинный джентльмен, хватаюсь за ручку старой деревянной двери и распахиваю ее перед своею спутницей. Черт, во владениях Локи даже манерничать начинаешь, как он!
Сказка задает мне последний немой вопрос одними глазами, а затем шагает внутрь. Я тут же следую за ней. По телу пробегает знакомая электромагнитная волна, а в следующую секунду происходит нечто совсем уж невероятное! Потому что перешагнув порог этого дома, попадаешь не в темный узкий подъезд, пропахший плесенью и известкой, нет, а оказываешься посреди огромной роскошной залы, залитой ярким светом. Солнечные зайчики повсюду: скользят по мраморному полу и периллам лестницы, выполненным из того же мрамора, резвятся в позолоченных рамах картин, весело скачут в брызгах фонтана и хрустальных капельках огромной люстры, каскадами струящейся с самого верха.
Девчонка не может поверить собственным глазам, кружится по залу, затаив дыхание, цепляется взглядом за экзотические цветы в крупных вазах, статуи, роскошные ковры и бархатные портьеры, антикварную мебель, наконец, окна, за которыми – невероятно – зеленые поля и величественные горы с заснеженными пиками.
– Невозможно… просто потрясающе! – говорит Сказка, задыхаясь от восторга, и вдруг выбегает из дома.
– Стой, куда?! – я бросаюсь за ней, но она вновь появляется в дверях. Смотрит на меня ошалело и снова выскакивает.
– Добро пожаловать в дом господина Фредерика Летуновского, – совершенно бесшумно и незаметно в зале возникает дворецкий. – Господин еще спит, но вы можете подождать его…
– Господин уже не спит! – на лестницу ступает хозяин дома, зевает, как лев, на ходу завязывает пояс халата. – Спасибо, Иван.
Дворецкий кивает и удаляется.
– Локи! – я приветствую старого друга по-свойски, без всяких там господ и вымышленных имен.
– Волк. – Он учтиво улыбается.
В этот момент в зал влетает Сказка, молча, но с любопытством отмечает появление Локи и вылетает обратно.
– Эм? – он показывает пальцем в то место, где только что была девчонка и вопросительно ведет бровью.
– Да, это… – внимательно слежу за ним. Можно ли сказать, что он удивлен? По-настоящему удивлен, а не притворяется, пытаясь сбить меня с толку. – Ничего, что я приперся так рано?
– Ничего. Я веду свои дела днем, если ты не забыл. Рад тебя видеть в добром здравии! До меня дошли слухи…
Он не успевает договорить, потому что внутрь заглядывает Сказка. Она внимательно смотрит на него, а он на нее. Точнее, на ту половину, что нам видна потому что ноги, судя по всему, остались на улице.
– Здрасти, – говорит половина.
– Здравствуй, – Локи приветствует ее коротким поклоном. – Любезная, не сочтите за грубость, но не стойте на пороге так долго, это может плохо закончиться.
Сказка заскакивает внутрь.
– Один вопрос! – начинает тараторить она. – Это на самом деле дворец, но на него наложены чары и снаружи он выглядит, как обычный дом или это обычный дом, но для своего удовольствия вы наложили на него чары, и вся это роскошь не настоящая, но так вас радует?
Я наблюдаю, как брови Локи ползут вверх. У него много масок и он мгновенно их меняет в зависимости от ситуации, но сейчас, буквально на долю секунды, он остался без них. Удивленный, обескураженный, сбитый с толку. Нет, она – не его иллюзия. Я ошибся.
Он тут же берет себя в руки, дарит нам широкую улыбочку:
