Под флагом Корабля дураков

Маг отличается от обычного человека тем, что он создает такой субъективный мир, в который может взять другого человека.

Субъективный мир обычного человека является скучным набором социальных штампов, от которых он сам пытается скрыться. В его мире присутствует минимум романтизма, нет полетов души в запредельные высоты, нет ни Бога, ни ангелов. Его субъективный мир пуст и обречен.

Обычный человек многие тысячелетия проводит на Земле и в околоземных астральных сферах, не пытаясь подняться по лестнице внутреннего восхождения. Он статичен в своем неведении, он безлик и ограничен, на его глазах повязка, заслоняющая свет Божественной реальности. Такому человеку закрыт путь в высшие миры, закрыт путь в высшие астральные Школы. Не потому, что ему запрещено, просто он их не замечает. Он слеп в посмертном мире так же, как на Земле, ибо его незнание преследует его повсюду.

<…> Занимаясь исследованием внутренних миров, мы имеем шанс попасть в высшие астральные Ордена, в которых живет продвинутое человечество, и там продолжить путь реинтеграции. Но если человек при жизни жалеет на исследование этих вопросов усилия, время и деньги, то в посмертных мирах он окажется в проигрышной ситуации по сравнению с теми, кто поступал иначе.

Но надо решить немаловажную проблему: как после смерти не потерять контакт с Мастером, внутренней Школой. Традиция утверждает, что самым лучшим гарантом встречи в посмертных мирах является продолжение строительства дела, начатого на Земле, строительства внутренней Школы, вмещающей в себя те духовные учения, которые исключают сектантство и фанатизм. Мы будем строить свое собственное направление.

Помимо собственно Команды и учеников из Москвы и Петербурга на семинаре были сразу два необычных человека: Гитаб, которого Костя представил как первого ученика Ошо в Советском Союзе, и Полуэкт, молодой лысый парень из Москвы. От Гитаба исходила характерная вибрация, в семинарском пространстве он проявлялся очень мало и корректно, всегда оставаясь в своем потоке. Что касается Полуэкта, то ему было предоставлено время семинара для своей лекции о майянском календаре (по работам Хосе Аргуэльеса). Звучали лозунги: «Я – человек просветленный!», «Нужно освободить сознание от оков искусственной временной частоты!», «Календарь майя – это средство настройки сознания на природную частоту, естественное время!» В конце лекции он раздал присутствующим ксерокопии материалов по ведению этого самого календаря, и семинар вернулся в прежнее алхимическое русло.

Хочу отметить, что календарь майя (буде он действительно выполняет описанные выше функции) не единственная система подобного рода, Западным аналогом можно назвать систему Крейга, изложенную в работе «Карты любви». На тот момент знакомство с «потусторонним» майянским календарем было любопытным опытом, но духовная ценность обоих этих систем, на мой взгляд, сомнительна.

Тогда же пошла гулять байка о том, как Полуэкт оказался на семинаре в Приморске: якобы он гулял по перрону, встретил Команду, они предложили ему поехать с ними. Так он приехал со своей лекцией в Приморск, а потом и еще как минимум в Рублевск, где снова читал лекции о календаре древних майя. Впрочем, личную историю Полуэкт стирал, старательно не попадал в кадр фотоаппаратов, и доверия эта история не вызывала.

08. Март-июль 2001, Приморск.

После семинара состоялась встреча с Командой на квартире Толстова, постоянного участника семинаров, где с учителями можно было пообщаться в неформальной обстановке. Адрес в спальном районе был мне неизвестен, поэтому я попросил к телефону Дей, которая уже была там, и уточнил маршрут.

– С собой брать что-нибудь? – Дей немного помялась…

– Возьми колбасы.

– В смысле?!

– Ладно, забудь.

Я купил пряников, их и выложил на кухонный стол, который уже был завален печеньками и конфетками. В квартире было довольно много людей: кто-то беседовал, кто-то играл в нарды, а в углу комнаты играли в шахматы Хвостатый и ВС, подолгу обдумывая каждый ход. В какой-то момент раздался возглас Звездочета:

– Костя, там колбасу привезли! – и я только тут понял, в чем был смысл просьбы Дей: учителя просто хотели есть, а ученики – как на подбор! – приносили с собой одни сладости. Чуть позже сварился борщ, и учителя нормально поели.

К чаю все стянулись на кухню, и даже пришли Хвостатый и Мастер. Партия осталась недоигранной, потому что «у табуретки подкосилась ножка и фигуры упали на пол». В комнате в тот момент они были одни, поэтому версия доверия не вызвала.

У Хвостатого была с собой кассета с фильмом «Девятые врата», было решено посмотреть ее всем вместе, но поскольку уже был вечер, то часть гостей ушла.

– Вы обратили внимание, что пространство легче стало? – комментарий Звездочета немного прояснил произошедшее. – Они впитали в себя тяжелую энергию ситуации.

На будущее я взял себе за правило из ситуаций не уходить, чтобы не повторять пример свежеушедших. И в некоторых случаях действительно помнил о своем решении.

За счет присутствия Мастера и Школьной атмосферы фильм смотрелся как некое откровение. Позже я не раз пересматривал его, нашел и прочел книгу, по которой он был снят, но вновь к такому переживанию этого фильма, как в тот раз, я не приблизился.

Фильм закончился в районе одиннадцати, все стали собираться по домам.

– А я думал, что Хвостатый нам боевичок какой-нибудь поставит!.. – утрированное сожаление Звездочета вызвало улыбки. Желающих уехать было больше, чем свободных мест в машине хозяина квартиры, поэтому я пошел пешком и часа через полтора уже был дома.

Снова потянулись дни, полные деятельного хаоса, мечтаний, поверхностной уверенности, сомнений и оптимизма.

Снова приезжал Хуанито, и снова ездили к Валентину в гости, и снова пели на кухне «Черного ворона», песню, которую почему-то особенно часто исполняли в приморской группе, а Дей в шутку именовала ее нашим гимном. В отличие от оригинала, последняя строка звучала: «Черный ворон, я не твой!».

И снова на обратном пути состоялся дележ съеденного: кто и что покупал, сколько заплатил, кто и что ел, а теперь рассчитайтесь, пожалуйста! Как я потом узнал, это было нормой в офисах отдельных приморских фирм, возможно, это был отголосок девяностых, но тащить это в Школьное пространство… Дей контролировала верное движение сумм равных порой стоимости трех, а то и четырех проездов на общественном транспорте, и со всей тщательностью подходила к этому вопросу.

В библиотеке Лепихиной Хуанито оставил книгу предводителя новоявленной «школы», название которой было отчасти созвучно названию Корабля дураков. Я сразу же попросил эту книгу на прочтение, и даже был настолько захвачен ее негативным порывом, что написал письмо по тому адресу, что был указан в конце. В ответ мне прислали лист газетной бумаги с как бы агитационной беседой «учителя» этой «школы»: банальные ответы на глупейшие вопросы, к примеру: «а почему у вас нет бороды?». Костя потом рассказывал, что он общался с учениками этого «учителя», и ему поставили видеозапись одной из бесед: «Там совсем молодой парень, но звук специально замедлен, чтобы голос у него звучал внушительно, а духовной силы в этом человеке вообще нет».

В дальнейшем мне доводилось пересекаться с людьми, которые отождествляли эту новоявленную «школу» и Корабль дураков, и было бесполезно объяснять им разницу: «Это у вас секта, мне лучше знать!» Новоявленная «школа» претендовала на создание синтетического Пути, но банально не имела выхода в Небо, а на одних отрицаниях и негативах невозможно построить что-либо. Жаль тех, кто привлекся к этому направлению, что же касается поверивших «знатокам», которые сами не стояли ни на каком Пути, то как-то Звездочет цитировал нам на семинаре восточную мудрость: «Лучше не рождаться отвратившему от Пути».

После попадания на Корабль читать я стал меньше, но постепенно стало расти понимание. Примерно за полтора года до появления в моей жизни Корабля я купил себе двухтомник Кроули «Магия в теории и на практике». В приложениях Кроули приводит список рекомендованной литературы, который странным образом более чем наполовину совпадал с программой обучения в «школе философов», и после прочтения его «Магии» я был уверен, что понимаю в ней все. Через пару лет на Корабле я снова прочел эту книгу, и понял, что не понимаю в ней почти ничего.

В том, что касается книг, в тот период в приморской группе часто упоминались уже известные мне «Ангел Западного окна» Майринка («кто именно слышит ваши молитвы?»), «Рукопись, найденная в Сарагосе» и «Хроники Амбера» (первые пять книг). Костя на семинаре как хорошую аллегорию Пути привел повесть Бредбери «Лед и пламя». Открытием для меня были де Гартманы, тоненькая книжечка, которую я даже законспектировал, книги Тарта, «Посвящение» Элизабет Хейч, статьи Брянчанинова. Как-то раз, когда я был в гостях у Дей, она прочла суфийскую притчу «Человек, который видел только очевидное», из сборника «Караван сновидений»: человек попросился в ученики к мастеру, но не смог учиться у него, потому что всегда судил о его поступках только на основании того, что видел.

Чета ошевцев, у которых я работал, в свое время приезжала на первый семинар Корабля в Приморске. Они описывали увиденное так: «бардак, и никто никого не строит». Развернулись и уехали.

Корабль многомерен, и если человек видел лишь внешнее, то не имеет значения, сколько времени он посещал семинары Корабля или общался с Мастером – суждения его поверхностны и превратны.

Полученное на семинаре светлое легкое состояние в домашних условиях улетучилось очень быстро, поэтому я продолжал делать практики, до четырех-пяти часов в день, но был это достаточно случайный набор. К теории я относился легкомысленно, и у меня ушел не один год на то, чтобы понять: без знания теории продвинуться в работе над собой невозможно.

Что же касается моего набора практик, то выстраивать их в правильные последовательности я не умел, различие между практиками не проводил, но вел отчетность по выполнению: закрашивал клеточки в таблицах. В один из дней я стал терять сознание во время выполнения йоговского дыхания, поэтому решил снова воспользоваться помощью Дей: отправить с ее емайла письмо Звездочету с перечнем того, что выполняю, чтобы он дал свои коррекции. Во время диктовки Дей несколько раз с удивлением оборачивалась на меня:

– Ну, если ты действительно все это делаешь…

Ответ пришел довольно скоро, и с разрешения Дей я законспектировал комментарии Звездочета.

1. Йоговское дыхание.

Нужен отдых 10-15 минут, минимум час не курить.

2. Гимнастика Гермеса.

В целом, для здоровья.

3. Комплекс первой ступени закрытой целительской школы.

Перерыв не делать.

Это школа проводит синтез европейско-тибетских целительских практик для европеоидов. Все упражнения направлены на набор энергии для целительства.

(Звездочет был одним из выпускников этой школы, и попал туда по протекции своего учителя Медведева).

4. Молитвы и псалмы.

5. Око возрождения.

Отдельно от йоговского дыхания.

(Мой опыт говорит о том, что вихри возможно ощутить, и первые пять движений оказывают некоторый омолаживающий эффект, однако эффективность шестого преувеличена. Дей прокомментировала эту практику так: «Звездочет считает, что это фигня типа Теуна Мареза»).

6. Упражнения первого цикла Символьной йоги.

Для тренировки концентрации. Лучше сосредотачиваться на Солнце на восходе или закате, когда оно наполовину за горизонтом – эта практика совсем ни с чем не конфликтует.

Концентрация на книжных знаках может ни к чему не привести, или наоборот – глубокое погружение туда, не знаю куда. Ты же не знаешь, кто и зачем писал эту книгу, а я знаю людей сошедших с ума при медитациях на знаках (правда неопубликованных, которые могут появиться в твоем воображении).

Позже Звездочет как-то обмолвился, что они с Костей пару раз зарабатывали деньги на том, что по запросу отсоединяли людей от потока Символьной.

7. Тенсегрити.

Лучше ограничить двух-трех часовым перерывом до и после. В идеале это надо делать последним в цикле всех упражнений дня. И надо делать минимум три комплекса + что-нибудь из Вествудской серии!

Тенсегрити это холодная энергия, лучше всего подходит для практик магии, сновидения и сталкинга. Псалмы и молитвы при тенсегрити необходимы.

8. Цигун.

(Для повышения энергопотенциала и здоровья). Если это делается совместно с тенсегрити, то делать ЭТО надо ДО тенсегрити, а лучше всего утром.

Если делается цигун, то йоговское дыхание делать не рекомендуется.

Заканчивалось письмо строгим наставлением:

Хорошенько подумай, что, зачем и для чего ты хочешь делать.

Обдумав письмо, я оставил из практик уже чуть меньший ворох: комплекс целительской школы, молитвы, тенсегрити, Око возрождения и упражнения на концентрацию.

После семинара Владимир Григорьевич заходил к Дей в гости, и сказал: «Отсюда надо бежать!» В своей комнате Дей пыталась выстроить тонкую атмосферу, но в условиях жизни с родителями это требовало постоянных усилий.

Малена, женщина-воин из Швеции, строила свой кемпинг, и кинула клич всем желающим приехать. Приморцы ездили к ней в сентябре прошлого года, утруждали себя строительными и отделочными работами, вернулись страшно довольные общением и заработком. В мае делегация снова тронулась в путь, в том числе Лепихина, а пока она ездила, Дей жила в ее квартире. Возможно, что для Дей это был первый опыт отрыва от дома родителей.

Задания по самонаблюдению для группы присылал Костя, и на волне семинара меня посетило желание все же попробовать что-то делать из рекомендованного. Дей какое-то время ворчала, дескать, задания даются на время и если сразу не зафиксировал, то удовлетворись тем, что имеешь. Однако нашла последние записи и даже разрешила переписать их.

События и состояния. Жизнь как цепь состояний.

Описывать события и сопутствующие состояния.

А. Не забывать, что события и состояния это два разных уровня действительности (осознать).

Б. Осознать, что наша жизнь это последовательность состояний, а не событий.

Пробуйте давать имена событиям: нейтральные или явно эмоциональные, так что вы сможете увидеть, что это не события (а состояния).

Попробовать распознать, были ли некоторые события (не обязательно те же самые) сопровождаемы теми же самыми состояниями?

Когда распознаете определенное состояние, попробовать вспомнить очень отчетливо события, в которых то же самое состояние встречалось раньше.

2. Постарайтесь распознать чувство «Я» в ваших состояниях. Постарайтесь увидеть и описать множество форм этого чувства.

Тогда же я купил книгу Успенского «В поисках чудесного», от которой пришел в восторг: «Это же учебник!» Теперь я постоянно носил ее с собой в рюкзаке и при случае читал. Благодаря Школе, я действительно стал меняться, и даже сам обратил внимание на то, как вел себя в гостях у Дей: если раньше я сразу же пытался просмотреть бумаги на ее столе, пока она не спохватилась, то теперь спокойно проходил в комнату и садился в кресло.

На прошедший семинар Дей приехала на машине, и уехать хотела тоже на ней. Однако еще на территории детского садика, где и была припаркована машина, куда-то врезалась. Со слов Звездочета, он видел, что это должно было произойти, но специально не стал ее останавливать: лучше пусть это произойдет в безопасных условиях, чем на оживленной улице. До этого уже был случай, когда Дей зацепила на трассе чью-то машину, и Звездочет, который был в этот момент в салоне, решение ситуации взял на себя.

Машина у Дей оказалась благодаря Звездочету: прошлым летом он подарил ее ей. Нужно было только добраться до Затамска, переоформить на себя документы, и как-то перегнать машину в Приморск. Дей с этой задачей справилась. Отучилась в автошколе и получила права, потихоньку ездила по городу. А когда над Звездочетом иронизировали по поводу не самой модной модели автомобиля, он здраво отвечал: «Установленную на машине газовую систему можно демонтировать и продать в два раза дороже, чем я заплатил за сам автомобиль».

Теперь машина переехала на постоянную парковку в гараж отца Дей, и карьера автомобилистки временно завершилась.

Ярким примером изменений в приморской группе стал непонятный мне отказ Дей и Лепихиной, с которыми я чаще всего общался, от Пути воина и тенсегрити и разворот в сторону православия. Воцерковлялись и остальные приморцы, но результат у Дей и Лепихиной для меня был вполне ожидаем и скор: Дей стала чаще болеть, а Лепихина настолько ощутила поясницу, что не каждый раз могла безболезненно нагнуться.

Дей брала уроки у какого-то художника, и теперь, после семинара, нашла курсы по обучению рисованию для взрослых. На эти занятия теперь ходила большая группа приморцев, это была замечательная идея, но через какое-то время предстателями от духовных искателей в группе занимающихся остались лишь Бухгалтер и сама Дей.

У Скрипачки благодаря родителям появилась своя квартира в центре города, и около полугода мы занимались у нее, продолжали изучение «предисловия к введению в предисловие». Это была светлая квартира, там было очень спокойно, но атмосферу нужно было каждый раз выстраивать. До мартовского семинара мы прошли первые двенадцать символов из «Египетских мистерий», теперь продолжали эту работу.

Мне не было понятно, в чем суть этих чтений, и как кажется, в этом мнении я был не одинок: после занятия по двадцатому символу кто-то пустил фразу «ну, вот уже скоро и добъем арканы!» К несчастью, это услышала Дей. Дей возмутилась, и… занятия по символам прекратила. К этой работе мы больше не возвращались.

В тот же период мы несколько раз выполняли упражнение «из агни-йоги», как его представил Бухгалтер, взрослый мужчина, постоянный участник всех приморских занятий и семинаров. Упражнение состояло в том, чтобы настроиться друг на друга с закрытыми глазами и ощутить ту идею, которая нас в данный момент объединяет. А потом записать ее на листе бумаги, но каждый в свою очередь пишет лишь одно слово и видит не все написанное до него, а только то слово, что написал предыдущий участник (лист подворачивают). Мы занимались тогда на квартире Скрипачки, нас снова было пятеро:

Путь монаха и воина бесконечен в поиске любви в высшем и тяжком блуждании по лабиринту вечности. 01(02).05.2001г.

Андрей: путь любви.

Дей: монах в высшем.

Скрипачка: воин (в) тяжком блуждании.

Александра: бесконечный лабиринт.

Бухгалтер: в поиске вечности.

09. Август 2001, Затамск.

От Звездочета мы знали, что в конце лета состоится большой – десятидневный – семинар в районе Затамска, и я достаточно расхрабрился, чтобы побывать там. Новое место, новая встреча со Школой, а также неведомые мне затамцы, о которых Дейдра отзывалась уважительно: они серьезно работали над собой, росли бытийно, а в Школу пришли еще до того, как в Приморске стали проводить первые семинары.

Заезд был 25-го августа, но поскольку у меня был промежуток между объектами, то выехать я решил так, чтобы быть на месте с самого утра. Уже когда автобус подъезжал к вокзалу я неожиданно обнаружил, что не знаю на память маршрут, не помню название нужной турбазы, а распечатка, которую мне дала Дейдра, так и осталась у меня дома. Почему-то стало смешно, и я лихо решил, что главное доехать до Затамска, а там уж как-нибудь кого-нибудь буду расспрашивать и все найду. На мое счастье, на вокзале я встретил несколько человек из нашей группы, с которыми редко общался. Вместе с ними я добрался до Затамска, а оттуда до нужной турбазы, и в пути осознал, насколько же самонадеянным было мое решение найти место путем расспросов – ничего бы не нашел,

Турбаза находилась в лесу далеко за городом, а до моря было буквально минут пять. Хорошее место, не слишком обезображенное цивилизацией.

На турбазе нас встретил Звездочет, который сразу же перехватил огромную сумку одной из дам и помог донести до нашего комплекса зданий. С расселением было не все понятно, поэтому я решил оставить вещи в одной из уже заселенных комнат и пойти осматриваться. В первой попавшейся комнате уже обитал парень примерно моего возраста, Станислав. Оказалось, что это второй в его жизни семинар Корабля, а первый он прошел незадолго до этого, в Чехии. На Корабль он попал необычным образом – приехал из Израиля в Париж, чтобы тусоваться в богемных кругах, и вышел на Феклушу, ученицу ВС. Так и оказался на большом семинаре в Чехии.

Рядом с домиками горел небольшой костерок, возле которого сидела миниатюрная девушка – Ковбойчик. Пока не начали приезжать остальные семинаристы и наша компания не распалась, несколько часов мы провели втроем, болтали, купались в море, Станислав рассказывал о Чехии и читал стихи Адмирала. Ближе к вечеру прибыли приморцы, и я ушел общаться с ними. Все ждали приезда Владимира Григорьевича, и в какой-то момент пространство вдруг стало плотным, словно повысилось давление – это приехали Владимир Григорьевич и Константин. Их сразу же окружили ученики, здоровались, подошел поздороваться и я.

Мы пожали друг другу руки и Владимир Григорьевич сразу же спросил:

– Тебя Дей сюда привезла?

Вопрос мне не понравился, и я постарался ответить на него спокойно и сдержанно:

– На Корабль я попал через Дей, но сюда приехал сам.

– Вы слышали как это «сам» прозвучало? – легкая ирония ВС, на мое счастье, не была подхвачена окружающими.

В первый же или второй день семинара я обратил внимание на Совенка – симпатичную боевую девушку, с которой происходило явно что-то не то, в глазах была какая-то нехорошая печаль. Меня зачем-то занесло в комнату, где как раз были ВС, Джон, Совенок и кто-то еще из семинаристов. Принял предложенный тост, который и поднял за то, чтобы состояние Совенка скорее ушло, потому что на нее больно смотреть.

– А ведь он прав! – отметил ВС. Я оказался свидетелем уже идущего процесса: ВС разговаривал с этой девушкой, гулял с ней по лагерю, и постепенно она снова стала живой и жизнерадостной. А едва ли не на следующий же день нечто подобное произошло и со мной: непонятно почему и откуда внутри поселилась боль, меня увидел ВС и стал водить по комнатам, знакомить с затамцами, грубое состояние постепенно уходило и меня разбирал дурацкий смех.

Вообще на том семинаре с ВС я общался довольно мало, все больше ходил хвостом за Звездочетом, специально порой придумывая какой-нибудь вопрос, чтобы спросить его, и так все дни семинара.

На третий и седьмой день семинара происходило внутреннее переключение, важно было не выпадать из ритма происходящего, участвовать в семинарской жизни, нужно было быть. Выпадавшие словно закукливались изнутри, были рядом физически, но все дальше и дальше внутренне. На последующих семинарах я опробовал это на себе, и не каждый раз успешно справлялся со своими ложными «я», а на том семинаре каждый день проходил как долгожданный праздник: по объективным причинам последние три года в Затамске проходили только семинары Звездочета, ВС и Костя не приезжали, и долгожданная встреча с Кораблем сопровождалась теперь прямо-таки эйфорией!

Я не смогу описать действие семинара, только отдельные элементы: на уровне физиологии и физического тела: становилась темной моча и появлялась подвижность в суставах; лица светлели и молодели, лица становились другими – в людях открывалась глубина, проявлялся романтизм, открывались сердца. В контексте разговора об астрологии Звездочет как-то упомянул, что если мы будем составлять себе натальную карту, то новым местом рождения надо указывать место прохождения последнего семинара. По сути, у людей появлялась возможность менять свои судьбы, в какой-то степени этим пользовались все семинаристы.

Уровень энергии семинара нарастал постепенно, и вполне возможно было уже через пару дней большого семинара не спать несколько суток и оставаться относительно активным без поглощения кофе или крепкого чая. В конце семинара энергия спадала, но уровень ее все равно оставался очень высоким.

Когда человек только начинает заниматься энергетическими практиками, у него могут случаться «маятники», переключения из положительных состояний в состояния близкие к депрессии, иногда эти переключения отложены по времени от собственно момента выполнения практики. Чаще всего это происходит из-за того, что нервная система не адаптирована к подобным нагрузкам, на адаптацию тоже уходит какое-то время. Позже я понял, что в некоторых случаях «маятники» случаются от того, что групп-лидер неверно дозирует энергию, на Корабле подобного не происходило.