Северный компас

А. Чайковский

Северный компас

Глава 1: Сентябрь на Белом Море

Тысяча девятьсот девяносто девятый год от Рождества Христова. Сентябрь, месяц, когда Север уже начинает дышать первым холодом, словно старый волк, пробующий ветер перед зимней охотой. Белое море, неспокойное, вечно седое, раскинуло свои студеные объятия, и на десятки миль вокруг не видать ни клочка суши, лишь свинцовые волны да низкое, хмурое небо.

На этой безбрежной могиле, словно шрамы на лице великана, чернели останки российского военного корабля, некогда грозной крепости, а ныне – лишь жалких, дымящихся обломков. Топливо, вырвавшееся из пробитых баков, догорало на поверхности воды рыжими, зловещими языками, и едкий дым стелился над волнами, смешиваясь с соленым морским туманом. Трупы, распухшие, безмолвные, качались на волнах, словно страшные буи, отмечая место трагедии, а масляные пятна, черные, как сама смерть, расползались по воде, предвещая гибель всему живому.

И вот, среди этого хаоса, на одном из крупных кусков искореженного металла, что еще держался на плаву, подобно последнему листу на осеннем дереве, шевельнулась жизнь. Пришел в себя, вырванный из объятий беспамятства, Артём Орлов, двадцатилетний матрос-срочник, вчерашний мальчишка, брошенный судьбой в самое пекло. Лицо его, покрытое сажей и мазутом, было страшно обожжено, тело – сплошная кровоточащая рана, а из искалеченной руки, словно жуткий трофей, торчал зазубренный обломок металлической трубы.

Он разлепил веки, и мутный взгляд его, пробиваясь сквозь масляную пленку, что застилала лицо, блуждал по этому аду, не находя опоры, не узнавая ничего. Кто он? Где он? Как он здесь очутился? Вопросы бились в его воспаленном мозгу, словно птицы в клетке, но ответов не было. И тогда из груди его вырвался крик – дикий, отчаянный, полный ужаса и боли. Он кричал, взывая к небу, к морю, к людям, но в ответ – лишь молчание волн да шепот ветра, перебирающего останки корабля. Не было вокруг ни единой живой души, и скоро голос его сорвался, перейдя в хриплое, бессильное сипение.

Сознание его было подобно разбитому компасу, стрелка которого металась из стороны в сторону, не находя верного направления. Он то проваливался в черную бездну беспамятства, то вновь выныривал на поверхность, терзаемый болью и ужасом. И в эти краткие мгновения забытья, словно на экране старого синематографа, перед ним проносились обрывки прошлого – события, что неумолимо, шаг за шагом, вели его к этой страшной развязке, к этому ледяному одиночеству посреди мертвой воды.

Очнувшись от очередного забытья, охрипший, обессиленный, Артём с трудом поднялся на дрожащих руках. Инстинкт самосохранения, самый древний и самый могучий из всех инстинктов, гнал его вперед. Он должен был что-то предпринять, найти хоть что-нибудь, хоть кого-нибудь, что могло бы подарить ему надежду на спасение. Озираясь вокруг, он заметил, что волны прибили к его обломку еще несколько кусков искореженного металла. Собрав последние силы, он попытался перебраться на более крупный из них, надеясь найти там что-то полезное или, быть может, другого выжившего. Но едва он сделал несколько неуверенных движений, как тяжелый, качнувшийся на волне обломок ударил его по голове. В глазах потемнело, и он вновь рухнул в спасительное небытие.

Глава 2: Призрак Прошлого

И вот уже не ледяные волны Белого моря качают его, а пыльная дорога под ногами, и не крики чаек над головой, а гул родного города. Мы переносимся в самое начало этой истории, в год тысяча девятьсот девяносто седьмой. В руках Артёма – повестка, казенный листок бумаги, что сулит ему два года службы на флоте. Смешанное чувство гордости и некоторой тревоги владеет им, когда он подходит к военкомату – старому, деревянному двухэтажному зданию, хранящему в своих стенах истории тысяч таких же, как он, мальчишек, уходивших отсюда мужчинами.

Он входит в просторный зал для собраний. Низенькая сцена-подиум в одном конце, а перед ней – ряды старых деревянных стульев с откидными сиденьями, точь-в-точь как в допотопном кинотеатре, намертво прикрученных к полу. Вместе с другими призывниками ему выдают какие-то бумаги – анкеты с довольно провокационными, на его взгляд, личными вопросами. Артём, с юношеским пафосом и некоторой бравадой, заполняет их. Не вчитываясь в содержание анкеты, он твёрдой рукой выводит напротив одной из граф: «В порочащих себя действиях не участвовал». Однако, отдавая этот документ суровой на вид женщине из комиссии, он невольно смущается, чувствуя ее пронзительный взгляд.

Глава 3: Хмельная Бравада

Получив заветный военный билет – красную книжечку, символ нового этапа в жизни, – Артём выходит на улицу и тут же встречает старых приятелей. Всего полгода назад они вместе грызли гранит науки в ДОСААФ, постигая премудрости вождения военных грузовиков. Радость встречи, предвкушение близкой разлуки и общее волнение перед неизвестностью – все это смешивается в один бурный поток эмоций. И, конечно же, как не отметить такое событие? Друзья наперебой приглашают его в ближайший бар – пропустить по стаканчику за встречу, за будущую службу, за то, что они снова вместе, пусть и ненадолго.

Бар гудел, как растревоженный улей. Пиво лилось рекой, и языки развязывались, словно шнурки на промокших ботинках. Артём, уже изрядно поддатый, сидел напротив парня по кличке Бура – здоровяка, с которым они вместе пыхтели над карбюраторами в автошколе. Водка сделала свое дело: границы стирались, и казалось, что нет на свете человека роднее и ближе.

– Слышь, Орлов, – Бура хлопнул Артёма по плечу так, что тот едва не вылетел из-за стола, – А помнишь, как ты на «Зиле» с инструктором по вождению парковался задом и вписался в левый передний бок того «КамАЗа»? Ха! А на следующий день ученик с инструктором того самого «КамАЗа» выезжают с парковки, тормозят, включают заднюю – и аккурат в вас! Специально. Такая продуманная месть – почти художественная! Да, были времена! А сейчас – армия… Как оно там будет, а?

– Да нормально будет, не ссы, Орлов! – Бура грохнул кулаком по столу. – Главное – себя в обиду не давать, понял? А то сожрут с потрохами. Тут, на гражданке, тоже, знаешь, не всё гладко. У меня тут один… хмырь… – Бура нахмурился, и добродушное выражение на его лице сменилось звериным оскалом. – В общем, есть один гаденыш, кровь мне портит. Хочу с ним потолковать по-мужски. Поедешь со мной, поможешь, если что? Вдвоем-то оно сподручнее, сам понимаешь.

Артёму, распаленному алкоголем и чувством товарищества, долго думать не пришлось. Что там за хмырь, какая разница? Друг просит – значит, надо помочь.

– Да без базара, Бура! Поехали, покажем этому… козлу… где раки зимуют!

Они вывалились из бара на улицу. Конец сентября радовал последними солнечными днями, но воздух уже был по-осеннему свеж и бодрящ. Морозный день придавал их пьяной решимости еще больше дерзости и уверенности в собственной безнаказанности. Запрыгнув в дребезжащий автобус, они покатили в центр города.

Целью их был не какой-нибудь злачный притон, а обычная городская школа. Два пьяных, пышущих агрессией молодых человека прошагали мимо пожилой вахтерши, которая проводила их настороженным взглядом, но почему-то промолчала, не решившись преградить им путь. Поднявшись на второй этаж, они обнаружили, что школа пуста – уроки давно закончились, и лишь гулкая тишина коридоров отвечала на их шаги.

Зайдя в туалет по малой нужде, они вышли, и тут Бура, проходя мимо закрытой двери класса географии, с силой дернул за ручку. Он дернул так, что хлипкая дверь не выдержала и с треском вылетела вместе с коробкой, обнажив перед ними пустое помещение. Словно два варвара, ворвавшиеся в захваченный город, они ринулись внутрь и принялись рыскать по шкафам. Контурные карты, атласы, классные журналы – все это летело на пол. Набрав полные охапки этого бумажного хлама, они уже собирались уходить, как в дверях появилась учительница из соседнего класса, привлеченная шумом.

Увидев разгром и двух незваных гостей, она подняла истошный крик: «Грабят! Географию грабят!» Артём, не долго думая, швырнул свою охапку карт прямо в вопящую учительницу, и оба приятеля бросились наутек. Вниз по коридору, кубарем по лестнице, к выходу.

Внизу их уже поджидала та самая вахтерша. Бура, высокий и крепкий, просто оттолкнул ее в сторону, и старушка не посмела ему сопротивляться. Но когда настал черед Артёма, она, видимо, решила проявить принципиальность и попыталась преградить ему путь своим телом, раскинув руки, словно вратарь, защищающий ворота. Артём, не сбавляя скорости, разбежался и прыгнул прямо на нее. Вахтерша от неожиданности отпрянула в сторону, а Артём, пролетая мимо, вскинул руку и с размаху ударил по электронному табло часов, висевшему над аркой выхода. Пластмассовый корпус разлетелся на куски, цифры погасли.

Выскочив на улицу, они неслись прочь, задыхаясь от смеха и переполняющего их адреналина. Чувство полной безнаказанности пьянило их сильнее любой водки.

Глава 4: На Скользкой Дороге

Вылетев из школы, словно два ошпаренных кота, они оказались прямо на проезжей части. Мимо них, неторопливо урча двигателем, двигалась старенькая «шестерка» – ВАЗовская классика, за рулем которой сидел самый обычный, ничем не примечательный мужик. Не сговариваясь, Артём и Бура бросились к машине, отчаянно размахивая руками, пытаясь ее остановить. Водитель, увидев двух явно нетрезвых и возбужденных парней, притормозил на ближайшем перекрестке, видимо, решив выяснить, в чем дело.

И тут началось представление. Ребята, перебивая друг друга, принялись умолять водителя отвезти их домой, в их родной район. Денег у них было кот наплакал – рублей пятьдесят, может, чуть больше, что по тем временам едва ли тянуло на десять долларов. А район их был на самой окраине, ехать туда предстояло через весь город. Но напор, с которым они упрашивали, был поистине неудержим.

Артём, в пьяном кураже, переплюнул самого себя. Он просунулся по пояс через открытое пассажирское окно прямо в салон машины, так что его ноги болтались снаружи, и, сложив ладони лодочкой, с самым жалостливым выражением на лице, принялся чуть ли не со слезами на глазах умолять водителя: «Братишка, выручай! Ну, пожалуйста, отвези! Мы заплатим, всё, что есть, отдадим! Ну, войди в положение, не бросай пацанов на произвол судьбы!»

Водитель, ошарашенный таким напором и, видимо, не привыкший к столь экспрессивным просьбам, несколько мгновений сидел молча, переводя взгляд с одного «пассажира» на другого. Вид Артёма, торчащего из окна с молитвенно сложенными руками, был настолько комичен и одновременно трогателен, что мужик, вздохнув, не смог устоять. Он махнул рукой, мол, садитесь, и согласился их подвезти. Такой натиск сломил бы и более черствого человека.

С победными криками и хохотом они ввалились на заднее сиденье «шестерки». Дверцы захлопнулись, и машина, плавно тронувшись с места, уносила их прочь от школы, от разгромленного класса географии и от последствий их безумной выходки. На улице уже ощутимо подмораживало, сентябрьский вечер дышал первым ледком, но в салоне старенького ВАЗа было тепло, даже жарко от работающей печки.

Разморенные теплом и вновь нахлынувшим алкогольным дурманом, ребята расслабились. Пьяная удаль, казалось, не знала границ. Бура, откинувшись на сиденье, наклонился к Артёму и почти шепотом, так, чтобы не услышал водитель, спросил, хитро прищурив глаз:

– Слышь, Орлов, а ты где живешь-то?

– На Логинова, дом три, – так же тихо ответил Артём, еще не догадываясь, к чему клонит его приятель.

Бура усмехнулся, и в его глазах блеснул недобрый огонек.

– Тогда едем на Логинова, тридцать три, – произнес он, едва заметно кивнув в сторону водителя.

Намек был более чем прозрачен. На улице Логинова, в их районе, отродясь не было больше двенадцати домов. Тридцать третий номер – это был явный код, сигнал к действию. И Артём, несмотря на хмель в голове, мгновенно понял, что задумал Бура. «Логинова, тридцать три» означало, что они едут не домой, а на самую глухую окраину, где их никто не увидит и не услышит. И там, на этой окраине, они собирались «отжать» машину у доверчивого водителя. Отнять то самое средство передвижения, что так любезно увозило их от расплаты.

Прошло каких-нибудь полчаса, и «шестерка», пропыхтев через весь город, въехала в знакомые до боли улицы их района. Водитель, притормаживая, обернулся:

– Ну, куда тут, мужики?

Бура, не моргнув глазом, указал налево, на узкую, разбитую дорогу, уводившую в самый глухой тупик, на край света, где городские огни уже не могли разогнать сгущавшуюся тьму. Они доехали до самого последнего, сиротливо стоявшего дома.

Глава 5: Точка Невозврата

– Всё, приехали, – объявил водитель, но мотор не глушил, ожидая, когда его беспокойные пассажиры покинут салон. Он явно хотел поскорее избавиться от этой пьяной компании и вернуться к своим делам.

Но ребята не спешили выходить. Бура, расплывшись в благодарной улыбке, хлопнул водителя по плечу:

– Спасибо, братуха, выручил! Ты это, подожди минутку, я сейчас сгоняю домой, еще деньжат принесу, за беспокойство. Негоже так, за копейки катать.

С этими словами бросив Артёму: «Сиди здесь», Бура выскочил из машины и скрылся в подъезде ближайшего дома. Водитель, несколько удивленный таким поворотом, но, видимо, не заподозривший подвоха, остался сидеть за рулем, а Артём – на заднем сиденье. Повисла напряженная пауза, в которой тиканье работающего на холостых оборотах двигателя казалось оглушительным.

Через несколько минут Бура вернулся. Подойдя к машине, он, однако, не спешил платить. Вместо этого он распахнул водительскую дверь и с обманчивой вежливостью предложил водителю выйти, мол, поговорить надо, пару слов буквально.

Водитель, до этого момента сохранявший относительное спокойствие, заметно насторожился. Он инстинктивно потянулся к ремню безопасности и пристегнулся – всю дорогу он ехал, пренебрегая этой мерой предосторожности.

– Зачем? – спросил он, и в его голосе послышались нотки тревоги.

– Я не хочу, чтобы он, – Бура кивнул в сторону Артёма, сидевшего на заднем сиденье, – слышал наш разговор. Дело сугубо личное.

Водитель занервничал еще больше. Его глаза забегали, руки крепче сжали руль. Артём, наблюдавший эту сцену сзади, понял, что план Буры – выманить водителя из машины – провалился. Мужик явно не собирался покидать свое убежище.

Тогда Артём, не выдержав, распахнул свою дверь и выскочил наружу со словами:

– Ну, кто так разводит, Бура?!

– Сиди в машине, я сказал! – рявкнул Бура, но Артёма было уже не остановить.

Он обошел машину, рывком распахнул водительскую дверь, оттолкнув Буру, и нависнув над оцепеневшим от ужаса водителем, принялся наносить ему короткие, злые удары в голову. Спинка водительского сиденья под тяжестью ударов откинулась назад, но Артём, вошедший в раж, не останавливался, продолжая молотить свою жертву.

В отчаянной попытке спастись водитель, извиваясь под градом ударов, отпустил педаль тормоза и вдавил газ в пол. Машина рванула вперед. Теперь картина была еще более дикой: водитель лежал на откинутом сиденье, сверху на нём сидел Артём и продолжал его избивать, а Бура, не успевший запрыгнуть в салон, повис на открытой водительской дверце, и они все вместе неслись по двору, прямиком на припаркованный там черный джип «Чероки». В те смутные времена на таких машинах ездили не простые смертные, а люди, мягко говоря, серьезные, с которыми шутки были плохи.

Артём, мельком повернув голову, увидел стремительно приближающийся джип и, на мгновение опомнившись, крикнул водителю, всё еще не прекращая наносить удары:

– Стой! Мы сейчас в джип врежемся!

Испуганный водитель, повинуясь скорее инстинкту, чем приказу, резко нажал на тормоз. Машина встала как вкопанная, едва не коснувшись бампером блестящего крыла «Чероки». Эта остановка и решила его судьбу. Не успел он перевести дух, как его, словно мешок с картошкой, перебросили на заднее сиденье. Артём тут же сел рядом, чтобы контролировать пленника и не дать ему сбежать. А Бура, отряхнувшись, с довольной ухмылкой уселся за руль. Машина была в их руках.

Однако радость от захваченной добычи была недолгой. Взглянув на приборную панель, Бура выругался – стрелка указателя уровня топлива почти лежала на нуле. Бензина в баке едва хватало, чтобы доехать до ближайшей заправки. Делать нечего, пришлось менять маршрут.

Пока они катили к спасительным колонкам, Артём, сидевший на заднем сиденье рядом с плененным водителем, не унимался. Пьяная злоба и чувство вседозволенности требовали выхода. Он еще пару раз чувствительно приложился кулаком к голове несчастного мужика и потребовал вывернуть карманы. Водитель, уже сломленный и перепуганный, безропотно подчинился. Но, к разочарованию Артёма, в карманах его, кроме того самого полтинника, которую они сами же ему и заплатили за проезд, больше ничего не оказалось. Видимо, это были единственные деньги, что имелись у бедолаги.

Наконец, они добрались до заправки. Заправочные колонки здесь стояли на своеобразном помосте, возвышаясь над основной дорогой. Бура, недолго думая, подрулил к самой дальней из них, той, что была в тени. Остановившись, он распахнул водительскую дверь настежь, так что она едва не касалась колонки, и, оглядев доступные пистолеты, спросил у водителя, каким бензином тот обычно заправляет свою «ласточку».

– Семьдесят шестым, – едва слышно пробормотал водитель.

Но колонка с 76-м бензином, как назло, оказалась позади машины. Бура, не закрывая двери, включил заднюю передачу и резко дал назад. Асфальт, на котором стояла машина, был значительно ниже, чем бетонный постамент с колонками. В результате этого неосторожного маневра нижняя часть распахнутой водительской двери с мерзким скрежетом зацепилась за край постамента. Металл скривился, дверь деформировалась, издав протяжный стон.

Кое-как заправив машину, ребята попытались закрыть водительскую дверь, но она уже не поддавалась. Пришлось захлопнуть ее сильным ударом ноги. Больше эта дверь не открывалась, и отныне, чтобы попасть на водительское сиденье, Буре приходилось всякий раз карабкаться через пассажирскую дверь, что добавляло их и без того сомнительному предприятию еще больше абсурда.

Глава 6: Безумная Гонка

Залив в бак те самые пятьдесят рублей, что отняли у водителя – а это было от силы три, может, пять литров бензина, – пьяная компания, вместе со своим невольным «пассажиром», вновь двинулась в путь. Этого мизерного запаса топлива едва ли хватило бы надолго, но об этом никто из них пока не задумывался.

Они вернулись к тому самому дому, у подъезда которого Бура инсценировал поиск денег. Там их уже поджидал третий – тот самый приятель, к которому заходил Бура. Не задавая лишних вопросов, он плюхнулся на переднее пассажирское сиденье, даже не потрудившись обернуться и посмотреть, кто там сидит сзади. Видимо, был в курсе событий или просто не придал значения новой компании.

Теперь их путь лежал в ДОСААФ – тому самому третьему нужно было на какие-то вечерние занятия. Осень уже вступила в свои права, и сумерки сгустились быстро, превратив вечер в настоящую ночь. Вдобавок ко всему, небо разверзлось, и на город обрушился холодный, промозглый дождь.

Бура, сидя за рулем угнанной «шестерки», возомнил себя гонщиком Формулы-1. Он гнал по шоссе, где с каждой стороны было по две полосы движения, не обращая внимания ни на знаки, ни на других участников движения. Дорога, мокрая от дождя, блестела в свете фар, а впереди, у светофоров, уже начали скапливаться пробки – машины выстраивались в длинные, неподвижные колонны.

Но Буру это нисколько не смущало. Когда на его пути в очередной раз выросла стена из автомобилей, он, не задумываясь, вывернул руль влево и выскочил на вторую полосу. Проехав немного вперед, он уперся в новую пробку. Тогда, не моргнув глазом, он совершил еще более отчаянный маневр – вылетел на встречную полосу, по которой, сигналя и мигая фарами, неслись ничего не подозревающие автомобили.

Чтобы избежать лобового столкновения, Бура притерся вплотную к ряду машин, стоявших в пробке на его бывшей полосе. С оглушительным скрежетом металла о металл, под аккомпанемент отлетающих зеркал заднего вида – тунк, тунк, тунк! – он продолжал свое безумное движение вперед, продираясь сквозь затор, словно ледокол сквозь арктические льды.

Пролетев таким образом перекресток на красный свет, он резко свернул в какую-то темную аллею, затем дворами, петляя и путая следы, и вот, наконец, они оказались у ворот ДОСААФа.

У ворот ДОСААФа, несмотря на поздний час и мерзкую погоду, толпилась ватага молодых парней – все сплошь ученики, ожидавшие начала занятий. Наши герои, с видом заправских гангстеров, подкатили на своей «шестерке» прямо к этой толпе, заглушив мотор так, чтобы произвести максимальный эффект.

Артём и Бура картинно вышли из машины, закурили, небрежно стряхивая пепел на мокрый асфальт. В салоне, съёжившись на заднем сиденье, остался лишь избитый, перепуганный водитель. Пацаны из толпы, естественно, тут же заинтересовались неожиданно появившейся «тачкой». Один из них, самый смелый, подошел и, с завистью оглядывая машину, попросил прокатиться.

– Конечно, катайся, братан! – великодушно разрешил Артём, изображая из себя хозяина положения. – Только я сзади с водителем сяду, а то, знаешь, может сбежать, нервный он какой-то.

Пацан, сияя от восторга, плюхнулся за руль и, газанув так, что старенькая «шестерка» чуть не развалилась, дал круг почета вокруг здания ДОСААФа. Он был так увлечен неожиданной возможностью порулить, что совершенно не обращал внимания на то, что происходит на заднем сиденье, где Артём бдительно следил за своей жертвой.

Вернувшись к главному входу, пацан неохотно покинул водительское место, все еще находясь под впечатлением от поездки. Вскоре прозвенел звонок, призывая учеников на занятия, и толпа у ворот быстро рассосалась. У машины остались только Бура, Артём и их пленник.

Что делать дальше, они, похоже, не знали. План угона был выполнен, но что теперь делать с машиной и, главное, с водителем, было совершенно неясно. Когда они снова садились в «шестерку», водитель, видимо, решив, что это его последний шанс, предпринял отчаянную попытку выскочить из машины. Но тут же получил несколько увесистых тумаков по голове от Артёма и, застонав, снова обмяк на сиденье. Больше он не пытался бежать. Смирившись со своей участью, он молча наблюдал, как его похитители, так и не придумав ничего лучше, снова отправились в свой район, увозя его все дальше от надежды на спасение.

Когда они снова оказались в своем районе, Бура, похоже, уже успел несколько протрезветь. Адреналин от гонок и чувство пьяной удали понемногу выветривались, уступая место запоздалому пониманию того, что они натворили. Они вышли из машины, оставив ключи в замке зажигания – то ли по забывчивости, то ли уже не придавая этому значения.

Бура, пытаясь, видимо, запугать водителя и заставить его молчать, начал разыгрывать из себя страшного бандита, члена какой-то мифической ОПГ. Он грозно вещал о том, что если водитель посмеет заявить в «ментовку», то его «банда» непременно найдет его и жестоко расправится не только с ним, но и со всей его семьей.

Но Артём, которого алкоголь еще не отпустил, не собирался так просто расставаться с добычей. Он понял, что Бура клонит к тому, чтобы отпустить водителя, и это ему совершенно не понравилось. Недолго думая, он рванулся к машине, намереваясь угнать ее уже в одиночку. Он успел запрыгнуть за руль, вдавить педаль газа и тронуться с места.

Однако Бура, несмотря на свое кажущееся спокойствие, оказался начеку. Он догнал медленно набирающую скорость «шестерку» и, просунув руку в салон (замок зажигания у ВАЗа располагался слева от руля), выдернул ключи прямо из замка. Машина, дёрнувшись, заглохла.

Бура, с мрачным видом, бросил ключи ошеломленному водителю, словно говоря: «Забирай свою развалюху и проваливай». Артём, выбравшись из машины, с досадой оглядел ее. Состояние «шестерки» было плачевным: водительская дверь, та самая, что они с силой захлопнули ногой на заправке, была безнадежно смята и теперь уже не открывалась, один бок исцарапан до металла, фара разбита, бамперы треснуты. Вид у нее был такой, будто она побывала в серьезной переделке, что, в общем-то, и соответствовало действительности.

Глава 7: Бегство в Армию

Поняв, что дальнейшие приключения с этой машиной им не светят, ребята, не сговариваясь, шмыгнули в ближайший темный переулок и, быстро попрощавшись, разошлись по домам. Пьяный угар еще не до конца выветрился из их голов, и полное осознание содеянного, тяжесть глупостей и неотвратимость расплаты еще не успели обрушиться на их молодые, бесшабашные головы. Пока что это было лишь смутное, едва уловимое беспокойство, которое легко заглушалось остатками алкогольного куража и юношеской уверенностью, что всё как-нибудь обойдется.