Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой

Он немного помедлил, затем быстро пошел в другой конец комнаты и открыл ящик. Судя по звукам, мальчик выбирал ключ.

Пока мы разговаривали, профессор полумертвый сидел на стуле. Теперь мы вместе с Сулейманом подняли его и с трудом затащили по узкой лестнице на верхний этаж. Парень открыл дверь. Номер, как я и ожидала, был в ужасном состоянии.

Двухместная кровать, две незатейливые тумбочки по обе стороны, треснувшее зеркало на стене – вот и все. Мы уложили профессора в кровать и укрыли.

– Ты сможешь завести машину? – спросила я Сулеймана.

– Нужен автослесарь. Может быть, эвакуатор потребуется…

Он развернулся к парню:

– До Шиле есть маршрутка?

Мальчик махнул рукой, словно указывая на далекое место:

– Та-а-ам, по главной дороге ходит. Иногда.

– Сейчас поеду в Шиле, – сказал Сулейман. – Привезу автослесаря. Если он справится, я отвезу его в мастерскую, оттуда приеду и заберу вас.

Я посмотрела на него в отчаянии. Сулейман понизил голос:

– Если слесарь не поможет, он точно знает, где найти эвакуатор. Вызовем и заведем в конце концов эту развалину.

– Ох, Сулейман, сколько же времени потребуется?

– Три-четыре часа. Если все пойдет хорошо.

– Лишь бы он не умер за это время. Может, из Стамбула кого-нибудь вызвать?

– Не надо! – резко ответил он, будто во всем была виновата я. – Да и раньше они не приедут.

– Давай, поторопись.

Оба вышли из номера. Я услышала, как мальчик сказал Сулейману:

– Я тоже с тобой поеду.

Я осталась одна в комнате с профессором, которого мы уложили на кровать в пальто и укрыли. Я запаниковала и бросилась подтыкать покрывало, чтобы нигде не осталось щелей.

Но покрывало, пальто, лицо профессора, все было таким ледяным, что, как ни укрывай, толку не было. Я раскрыла его, сняла пальто, пиджак, свитер, ботинки и брюки.

Тут я заметила, что, хотя профессор лежал уже давно, простыня все еще была холодная. Тогда я перевернула его на бок и подтянула его колени к груди. Держа за затылок, я чуть согнула его. Нужно было, чтобы он занимал как можно меньше места. Я снова плотно его укутала.

Мне вспомнились зимние ночи в нашем первом с Ахметом доме. Отопление было печное, мы ложились спать, дрожа от холода. И хотя незадолго до сна мы открывали дверь в спальню, чтобы впустить теплый воздух, постель все равно оставалась холодной.

Мы ложились в обнимку, стараясь занимать поменьше места, и плотно укутывались одеялом. Вскоре воздух под одеялом начинал нагреваться.

Я еще раз проверила, не задувает ли под одеяло. Он был хорошо укрыт, но везде, где я трогала, было холодно. Как он нагреет воздух под одеялом, если у него в теле не осталось тепла! Надо было срочно что-то делать. В любой момент могло стать слишком поздно. В конце концов, я за него отвечала. Университет поручил мне позаботиться о Вагнере. Если он сейчас при мне умрет, что я скажу ректору? «Я отвезла его в Шиле, а он замерз насмерть», – так, что ли, объясню? Такого нельзя допустить! А пресса? Кто знает, какие истории они начнут сочинять! «Американского профессора в мороз отвезли в Шиле на ректорском автомобиле без обогрева, где он погиб от холода». Из-за такого скандала ректор мог лишиться своего кресла. А что мы скажем Гарварду, как сообщим? Как можно было потерять человека в Шиле?

Оставив сомнения, я сняла куртку и что было под ней. Зайдя с другой стороны, я подняла покрывало и запрыгнула в постель в нижнем белье, как прыгает человек в холодную воду, чтобы не мучиться, погружаясь потихоньку.

Постель была такая холодная, что у меня перехватило дыхание. Я испугалась, что потеряю сознание. Зубы стучали друг о друга, меня всю трясло. Я плотно прижалась к профессору со спины. Его хлопковая майка от холода словно затвердела. Я старалась как могла выдыхать теплый воздух и дула под покрывало, на затылок и плечи профессора.

Тут у меня заныли зубы. Наверное, от того, что я никак не могла перестать ими стучать.

К счастью, в скором времени лежать стало уже сносно. Мне самой стало немного лучше, я начала чуть-чуть согреваться. Но профессору это не помогало. Он был совсем плох, лежал беспомощный, без сознания. Неужели было слишком поздно?

Я разозлилась на себя, что потеряла столько времени, поспешно встала и быстро сняла с профессора майку. Он был кожа да кости, а кожа будто посинела.

Вот бы покрывало было потолще! Я огляделась, но ничего не оставалось, кроме как накрыться еще и черным пальто, приходилось довольствоваться тем, что было. Не теряя времени, я повернула профессора на бок и снова запрыгнула в постель позади него. Плотно укрывшись, я сильно прижалась к нему сзади.

На мне было только белье, и голой кожей я словно касалась льда. Я съежилась, задрожала, но не отступила. Чем становилось холоднее, тем крепче я к нему прижималась и пыталась согреть его, дыша в затылок. Профессор был такой худой, что кости таза выпирали.

Лежа так, обвив его, я вспоминала события прошедших дней и жалела себя. В какую же историю я попала.

В море не было ни кораблей, ни рыбацких лодок. Надо быть сумасшедшим, чтобы выйти в такую погоду. Сейчас рыбаки наверняка чинят сети на пристани, едят горячий суп и пьют чай в рыбацких домиках. Или играют в окей[41], попивая кофе.

Профессор никому не мог подавать знаки в море. Значит, тут не было ничего секретного, а что-то другое. Но почему тогда беднягой заинтересовалась секретная служба? Почему им был нужен этот несчастный, измученный человек?

Почему? Почему? Почему?

Ни на один вопрос не было ответа. Как я ни старалась, все равно возвращалась к исходной точке.

Еще я то и дело вспоминала нашу жизнь с Ахметом в том доме с печью, но тут же старалась отогнать эти воспоминания, словно в них было что-то предосудительное. Какое они имели отношение к теперешней ситуации? Во-первых, тогда мы сначала согревались немного, а потом раздевались, здесь же мы разделись, чтобы согреться. И зачем я вообще искала такие странные оправдания?

Вместо того, чтобы мне согреть профессора, это он меня заморозил. Все мое тепло ушло к нему. Но это хорошо: его спина и ноги начали немного отогреваться. Я прижалась к нему крепче. В тот момент мне почему-то стало приятно смотреть на его плечи. На ум пришел роман Ясунари Кавабата «Спящие красавицы».

Обхватив профессора руками, я чувствовала, что его грудь и вся передняя часть тела все еще холодны, как лед. Перебравшись через него, я легла спереди и прижалась к нему теплой спиной и ногами. Теперь его пах касался моих бедер. Мы были как две сложенные вместе ложки. Я старалась обогреть его со всех сторон.

Со временем я замерзла со спины, а спереди согрелась. Я снова перелезла на другую сторону, легла сзади. А потом снова спереди. Температура под одеялом наконец-то стала терпимой.

В какой-то момент я уснула и проснулась от звука открывающейся двери. Уже смеркалось. Сулейман вошел в номер, должно быть, чтобы сказать, что починил машину. Увидев нас в таком виде, он застыл, взглянул на нашу одежду, наброшенную на стул, и закричал:

– Да что б вас!

Он тут же выскочил из номера. Я услышала, как в коридоре он кричит: «Стыд какой!» Я позвала его, но он не стал слушать. Вскоре я услышала, как рядом с мотелем завелся мерседес. Звук стал удаляться и наконец затих.

Мы остались одни. Я могла представить, что Сулейман теперь будет рассказывать в университете. А мне придется объяснять, зачем я легла в постель с престарелым профессором. Я знала, что большинство не поверит правде и решит, что я извращенка, которая тащит стариков в кровать. Но теперь было кое-что поважнее этих размышлений. Как мы отсюда выберемся? Профессор немного согрелся, и дыхание стало ровным, но он все еще не пришел в себя. Ему нужно было в больницу.

Я оделась. Одежда была ледяная. «Хорошо», – подумала я. Значит, мое тело не остыло, и под покрывалом тоже было тепло, значит, профессор хоть немного отогрелся. Я вытащила из сумки телефон. Звук был выключен, и я увидела множество пропущенных звонков. Все были от Керема.

В тревоге я набрала номер сына. Вдруг с ним что-то случилось?

Какая же я дура, что поставила телефон на беззвучный режим. Керем снял трубку.

– Что случилось? Ты в порядке?

– Они здесь! – голос у Керема был взволнованный.

– Кто?

– Те люди.

– Какие люди?

– Ну ты же мне говорила. Трое мужчин!

Вдруг я похолодела. Те трое были у меня дома, рядом с моим сыном, что им было нужно, черт бы их побрал, что им было нужно?!

– Усатый тоже там?

– Да.

– Дай ему трубку.

Как только я услышала в трубке «алло», начала говорить, как пулемет, спрашивая, какое они имеют право приходить ко мне в дом и разговаривать с моим сыном.

Когда я закончила, он ответил:

– Но вы нам ничего не сообщали. Вот мы и решили нанести дружеский визит.

– Немедленно покиньте мою квартиру!

– Сперва расскажите, чем вы занимались?

– Ничем не занимались. Немедленно покиньте квартиру!

– Как это «ничем не занимались»? А почему вы заехали так далеко?

– Куда?

– Туда, в Шиле.

Я растерялась.

– Откуда вы знаете?

– Ваш звонок поступил из Шиле, – рассмеялся он.

«Вот дура, – подумала я, – это же разведка, они все знают».

– Дайте трубку сыну.

К счастью, он так и сделал.

– Тебе страшно, сынок?

– Не-а. Даже весело.

– Ладно, я сейчас далеко.

– Да, я слышал. Ты в Шиле.

– Потом расскажу. Я не могу вернуться сразу, но я позвоню, и к тебе приедут.

– Папе позвонишь?

Я задумалась.

– Пока не знаю.

Мне тоже сначала пришло в голову позвонить Ахмету. Как-никак, Керем – его сын тоже, и он мог вмешаться. Но затем вспомнила, какой же он себялюбивый и скользкий, и передумала. Если я ему позвоню, он либо не ответит, либо выдумает какую-нибудь отговорку, либо не поймет всей серьезности ситуации. Даже если от него выйдет толк, он потом годами будет меня этим попрекать.

Впервые за годы я позвонила брату. После четырех гудков он снял трубку.

– Майя?

– Да, Недждет, это я.

Было слышно, что он растерялся и помедлил:

– О-о-о… Привет.

– Я тебе звоню по срочному делу, мне нужна помощь.

– Что случилось?

– Я в Шиле. Керем дома один, в квартиру пришли из службы разведки.

– Разведки?

– Да.

– Гражданские или военные?

– Одеты в штатское, но не знаю.

– А что им нужно у тебя дома?

– Я все расскажу. Ты можешь сейчас поехать присмотреть за Керемом?

Он помолчал.

– Но у меня гости.

– Недждет! Это очень серьезно, у нас в доме разведка, ты не понимаешь? Кто знает, к чему это приведет?

Услышав эти многозначительные слова, он ответил:

– Хорошо, сейчас приеду.

Я глубоко вздохнула и чуть не расплакалась.

– Спасибо! Я тоже постараюсь приехать.

– Что значит «постараюсь»? Что ты делаешь в Шиле зимой вечером?

– Я сопровождаю американского профессора. Он захотел сюда приехать, но машина сломалась, и мы застряли в мотеле недалеко от Шиле. Мы здесь одни.

– Тогда я за вами вышлю машину.

– Ты настоящий спаситель, спасибо! Мы в мотеле «Блэк Си».

– Не переживай, найдут. Я оставлю твой номер.

Завершив звонок, я пошла будить профессора, крепко спящего под покрывалом и пальто. Он был уже не такой бледный, согрелся, но в каком состоянии были легкие?

Я слегла потрясла его:

– Профессор, с вами все в порядке? Сможете встать?

Он открыл глаза на мгновение. Затем вытащил руку из-под покрывала и взял мою, снова начал издавать звуки, как на пляже:

– Суту-у-у-ума, приплыла, сутма-а-а, стоит, Надя, сутурума, взлетела…

– Профессор, вы меня слышите? Кто приплыл? Кто такая Сутуума? Вы можете встать?

Вагнер вновь открыл глаза и на этот раз не стал закрывать. Он с удивлением оглянулся.

– Где мы?

Тут его затрясло, он начал стучать зубами.

– Мы все еще на том пляже. Точнее, в мотеле на пляже. Вы потеряли сознание от холода, я привела вас сюда. Сейчас приедут, заберут нас. Одевайтесь, пожалуйста.

Тогда он заметил, что раздет, и очень удивился. Медленно одеваясь, он вопросительно глядел на меня.

– Да, профессор, я вас раздела и уложила в кровать. Надо было что-то делать, чтобы спасти вам жизнь.

– Что делать?

Затем, не дожидаясь ответа, он продолжил слабым голосом:

– Спасибо.

Я помогла ему одеться. Затем помогла ему сойти вниз, точнее говоря, почти спустила на себе. Мальчик-сторож развел небольшой костер рядом со входом и пытался согреться, протянув руки к огню.

Увидев нас, он встал. Мы пошли к нему, но тут подъехала темная машина, и из нее вышел мужчина:

– Майя-ханым!

– Да.

– Майя-ханым, мы приехали за вами.

В это время из машины вышел и водитель.

– Как быстро! Я думала, вы минимум два часа будете добираться из Стамбула.

– Мы не из Стамбула, здесь недалеко. По распоряжению полковника сразу выехали.

Я поблагодарила их, и мы все вместе посадили профессора в машину.

– Кто это? – спросил профессор.

– Приехали помочь. Нас отвезут в Стамбул.

– А разве мерседес нас не ждет?

– Машина сломалась, поэтому нас отвезут другие. Вы не беспокойтесь.

Мы уже собирались ехать, как я вспомнила: выйдя из машины, я спросила у сторожа, сколько стоит номер.

– Не знаю.

Я протянула ему 50 миллионов[42]. Затем мы отправились в путь. В салоне темного автомобиля было тепло, впервые за долгие часы мы оказались в отапливаемом помещении. Профессор снова уснул. Я же, прислонившись лбом к стеклу, перебирала в уме события дня.

Брат уже должен был приехать ко мне. Скорее всего, он все уладил. Он это умел.

Как же странно не позвонить отцу ребенка, когда он в беде, подумала я. А ведь в первую очередь надо сообщать отцу, даже только лишь отцу, а не дяде. Но тот, кто знал Ахмета, сразу понял бы, почему я этого не сделала. Мой бывший муж был высокого роста, аккуратно одевался, а тонкие каштановые волосы падали ему на лоб. Его можно было назвать красивым. Однако трусливое, подозрительное выражение лица, отражающее его сущность, уничтожало всю привлекательность. Он не доверял людям: возможно, эта черта у него возникла по вине слишком авторитарного отца.

Мой бывший свекор был относительно известным в стране политиком и крайним националистом. Он посвятил всю свою жизнь тому, чтобы доказать: наши предки-тюрки, пришедшие в Анатолию из Средней Азии, – самый совершенный и героический народ на земле. Он продолжал линию пантюркистов[43]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Жан де Лабрюйер (1645–1696) – французский писатель, автор книги «Характеры, или Нравы нынешнего века», в которой он создал психологические портреты своих современников из разных слоев общества. – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. пер.

2

Спасибо (англ.).

3

Букв. «старшая сестра» (тур.). Уважительное неформальное обращение к женщине в Турции.

4

Феска – головной убор, распространенный в восточных государствах и странах. Представляет собой цилиндрическую или конусообразную шапку, часто выполненную из яркой ткани и украшенную различными узорами.

5

Гранд-базар и Голубая мечеть – европейские названия известных стамбульских достопримечательностей: исторического рынка Капалы-Чарши и мечети Султанахмет.

6

Мустафа Кемаль Ататюрк (1881–1938) – лидер Войны за независимость 1919–1922 годов, первый президент Турецкой Республики.

7

Симит – бублик с кунжутом, распространенный на Ближнем Востоке и на Балканах.

8

Добро пожаловать (англ.).

9

Старый мужчина, старая машина (англ.).

10

Джетлаг (англ. jetlag) – временное расстройство, возникающее в результате быстрого перемещения через несколько часовых поясов, что приводит к несоответствию между внутренними биоритмами организма и внешним временем.

11

Мост через залив Золотой Рог, в европейской части Стамбула.

12

Округ в европейской части Стамбула.

13

Уважительное обращение к мужчине.

14

Уважительное обращение к женщине.

15

Старый мужчина, старый отель (англ.).

16

Агата Кристи исчезла на 11 дней в 1926 году в Англии при загадочных обстоятельствах. В 1970-х режиссер Майкл Эптед решил снять фильм об этой истории и обратился к медиуму Тамаре Рэнд, которая сообщила, что разгадка тайны находится в дневнике Кристи, который та вместе с ключом от него спрятала под половицами номера 411 в отеле «Пера Палас». Впоследствии ключ действительно нашли в месте, на которое указала ясновидящая, однако дневника там не оказалось.

17

Старое название округа Бейоглу, официально вышло из употребления в 1925 году.

18

Балык-экмек – сэндвич с жареной скумбрией, традиционная уличная еда Стамбула.

19

Совет по высшему образованию Турции отменил этот запрет в 2007 году.

20

Как дела, дорогая? (англ.).

21

Т. е. с 1923 года, когда была создана Турецкая Республика.

22

Тушеное мясо с пюре из баклажанов. От тур. hünkâr beğendi, букв. «правителю понравилось».

23

Здравствуйте (тур.).

24

В 1996 году Сэмюэл Хантингтон опубликовал книгу «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» (The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order), в которой говорил о войнах между разными культурами и об угрозе исламского экстремизма. Эдвард Саид критиковал взгляды Хантингтона в своей статье 2001 года «Столкновение невежества» (The Clash of Ignorance).

25

Джахилия – период неведения и невежества в арабском обществе до появления ислама.

26

Галикарнас (современный Бодрум) – родина Геродота.

27

Пер. Г. Стратановского. По изданию: Геродот. История. – М.: Азбука, 2023.

28

Клуб, основанный немецкой диаспорой Стамбула еще в 1847 году.

29

Киликия – римская провинция на юго-востоке современной Турции.

30

Айя-София (собор Святой Софии) – крупнейший храм Византийской империи, после завоевания Константинополя превращен в мечеть. Во время описываемых в романе событий являлся музеем.

31

Округ в азиатской части Стамбула.

32

Блюдо турецкой кухни, напоминающее пиццу: на хлебную лепешку выкладывают фарш, томатный соус, овощи, сыр и т. д. Запекают в печи.

33

Современный Кемалие, город и район в провинции Эрзинджан на северо-востоке Турции.

34

В 1915 году у власти в Османской империи находился триумвират – Энвер-паша, Талаат-паша и Джемаль-паша, – организовавший депортацию и геноцид армянского населения.

35

Армянская секретная армия освобождения Армении (англ. Armenian Secret Army for the Liberation of Armenia) – вооруженная организация, боровшаяся в 1970–1990-х годах за признание Турцией геноцида армян и восстановление исторической Армении.

36

Элитный жилой комплекс в округе Бешикташ в европейской части Стамбула.

37

Доброе утро (англ.).

38

Анисовая водка.

39

Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

40

Букв. «старший брат» (тур.). Уважительное неформальное обращение к мужчине, обычно старшему.

41

Популярная турецкая настольная игра с пронумерованными фишками разных цветов.

42

50 миллионов турецких лир в 2001 году равнялись примерно 50 долларам США.

43

Пантюркизм – политика, основанная на идее объединения всех тюркских народов мира в единое государство.