скачать книгу бесплатно
– Чего ж это ты такая нерасторопная? – огорчился Андрей.
– А меня мама не пустила. Эрик, пойдём.
Эркин рассмеялся и встал.
– Пошли.
Наконец сели за стол. О письме больше не говорили: ведь всё понятно, а сегодня выходной, и завтра. Завтра пойдём в кино, все вместе, всей семьёй. А что небо хмурится, и вдруг дождь пойдёт, так ну и что, выходной – это всегда праздник.
После обеда Алиса отправилась спать без спора. Андрей встал.
– Пойду почитаю.
У себя в комнате он взял книгу и лёг на диван. Но читать не стал. Просто лежал и думал.
Даша и Маша… хорошие девчонки, близнецы… Он пришёл к ним сразу, как вернулся из Бифпита, принёс связку сушек и фунтик конфет. Нет, он заглянул в больницу днём, нашёл их и договорился, а вечером, как стемнело, перелез через забор, прокрался к их окну. Его ждали и открыли створки, как только он поскрёб ногтем по стеклу. Он влез в окно, закрыл его за собой, втроём они натянули маскировочную штору и уже тогда зажгли свет. В комнате тесно, бедно, но чисто. У них даже плитка своя, и чайник вот-вот закипит. Он положил на стол сушки, конфеты и гордо достал из кармана пачку чая. Девчонки дружно ахнули и в два голоса наперебой, но негромко стали его ругать за мотовство.
– Однова живём! – смеялся он. – Да не дороже денег.
Потом они сидели и пили чай, он им рассказывал про олимпиаду, Бифпит, перегон. Они ахали, восхищались, смеялись. И рассказывали ему о себе. И даже пели полузабытый русские песни. Но тихо, даже не в половину – в четверть голоса…
…Андрей вздохнул, потянулся. В тот раз ничего у них не было, посидели, попили чая, и он тем же путём – через окно – ушёл. Смешно, но даже всё помня, он не может понять: как же это у них получилось? Ну, целовались, ну… одна за водой побежала, а он стал с другой целоваться. И так… да, раза три, пока не сообразил, что они специально меняются…
… «Нет, – решил он, – так не пойдёт».
– Даша, а Маша где?
Она слегка отстраняется от него, глядит в упор серо-зелёными строгими глазами.
– Она тебе больше нравится, да?
– Вы мне обе нравитесь.
Даша медленно кивает и встаёт с его колен, подходит к двери и выглядывает в коридор, оборачивается к нему.
– Идёт.
Входит Маша с чайником, пытливо оглядывает их. И он, желая всё прояснить, сразу говорит:
– Вы меняться-то бросьте.
– А что? – насмешливо щурится Маша.
– А то, что как захотим, так и будет, – отвечает он.
– А ежели вместях? – вызывающе вскидывает голову Маша.
– А чего ж нет, – улыбается он и уже серьёзно: – А дурить меня нечего.
– А никто и не дурит! – Маша с размаху грохает чайник на плитку, но не включает её, подходит и встаёт перед ним рядом с Дашей…
…А дальше… дальше какая-то суета, он помнит, что попросил выключить свет и девчонки охотно согласились, тоже застеснялись. Наверное. А что и как было… было хорошо, это точно. Они так и заснули, втроём, обнявшись. И ушёл он от них уже перед рассветом. И потом, когда он к ним приходил, им было хорошо. Пусть… пусть и дальше так будет. У него перед ними долга нет. И они перед ним чисты. Так и напишет им. Спасибо за всё, и будем дальше жить каждый сам по себе.
Андрей закрыл книгу и встал с дивана. Решил – делай. И сел к столу, достал бумагу, конверт. Купил тогда вместе с тетрадями почтовый набор. На всякий случай. Вот и пригодилось.
«Здравствуйте, Даша и Маша», – он писал быстро и уверено, зная, что поймут его как надо.
Русский порядок, когда обед вместо ленча, а ужин вместо обеда, уже стал вполне привычен, а русский полдник отлично заменял английский пятичасовой чай, который Норма накрывала в гостиной.
– Джинни, – позвала она, оглядев готовый стол.
– Да, мама! Иду, – сразу откликнулась Джинни.
Войдя в гостиную, Джинни засмеялась.
– Мамочка, от одних запахов голова кружится.
– Вот и отлично, – улыбнулась Норма. – Зажги камин, детка.
– Сейчас включу, – лукаво поддразнила мать Джинни.
Пить чай в креслах перед камином – это уже если не роскошь, то, во всяком случае, аристократизм. И Норма с удовольствием предавалась этому чувству. Да, камин электрический, но, мой Бог, в многоэтажном многоквартирном доме традиционный с дровами был бы просто неудобен. Единственное, что она себе позволяла, это «зажигать» его, а не «включать». Маленькие невинные разногласия с Джинни, чтобы той было возможно демонстрировать самостоятельность и независимость без ущерба для остальных отношений. И хорошо, что они по совету Джен не стали спешить с гостиной. Зато теперь… камин, перед ним удобные кресла с маленьким столиком, ковёр, удобная мягкая мебель, изящная тумба под проигрыватель с пластинками, пианино, шкаф-витрина для нарядной посуды и безделушек – Джинни опять начала собирать коллекцию. У неё уже есть смешной стеклянный ёжик и очень трогательный фарфоровый львёнок знаменитого на всю Россию, а говорят, что и в Европе, петропольского завода.
– Мама, сходим завтра в кино?
– Конечно, Джинни. А разве ты никуда не пойдёшь вечером?
– Нельзя же праздновать каждую неделю, – засмеялась Джинни. – Это уже будет работой.
Норма с улыбкой кивнула. Конечно, вечеринки хороши как развлечение, но, когда месяц подряд… ну, вот так уж получилось, что все приятельницы Джинни или родились весной, или у них именины. Очень интересный, кстати, русский обычай – праздновать день имени. Нужно будет подумать, посоветоваться, наверное, лучше всего с Бабой Фимой и выбрать день для именин Джинни.
– Джинни, а когда ты пригласишь их к нам?
– Мм, – задумалась Джинни. – Наверное недели через две, хорошо?
– Хорошо, – кивнула Норма.
Джинни откинулась на спинку кресла, задумчиво повертела чашку.
– И о чём ты задумалась? – улыбнулась Норма.
– Знаешь, мама, – голос у Джинни мечтательно разнеженный. – Знаешь, я, кажется, влюбилась.
– Очень хорошо! – искреннее восхитилась Норма. – И в кого?
Но Джинни не ответила, а лицо её вдруг стало таким растерянным, что Норма встревожилась.
– Джинни, девочка, что с тобой?
– Мама, – Джинни поставила на стол чашку и закрыла лицо ладонями. – Я поняла, мама, он… Я действительно влюбилась, я только сейчас поняла. Это Мороз, мама…
– Кто?! – потрясённо переспросила норма.
– Эркин Мороз, – Джинни уронила руки на колени, повернула к матери залитое слезами лицо. – Да, мама, он, наш сосед, мой ученик, отец моей ученицы, я всё понимаю, мама, но я… я люблю его. Я знаю. Он женат, он – индеец, я понимаю… – её голос прервался.
Норма перевела дыхание и постаралась улыбнуться. Да, муж Джен поразительно красив, она сама всегда любуется им.
– Я понимаю тебя, Джинни, – вздохнула Норма. – Но…
– Мама, – Джинни улыбнулась сквозь слёзы. – Ему же никто не нужен, кроме его Джен.
– Да, – кивнула Норма. – Это видно.
– Не волнуйся, мама, – Джинни взяла свою чашку и отпила. – Я в порядке.
Норма так же взяла свою чашку. Кажется, Джинни уже успокаивается, слава богу.
– Безответная любовь – тоже любовь, правда, мама?
Норма кивнула, но возразила:
– Это не любовь, а влюблённость, Джинни.
– Может быть, – пожала плечами Джинни. – Но, пока я не полюбила другого, буду думать о нём.
– Джинни… – не выдержала Норма.
– Нет, мама, я всё помню, я – учительница, а он – мой ученик, его дочка – моя ученица, он – наш сосед. Я ничего такого себе не позволю, мама, не волнуйся, – Джинни изобразила чопорную светскую даму и рассмеялась.
Рассмеялась и Норма. Слава богу, самого страшного не произошло. А такая влюблённость… через неё все проходят. Это не страшно и даже полезно. И если… да нет, никаких если, он неплохо воспитан, безусловно влюблён в свою жену и ничего себе не позволит. А что он красив… причем не просто сам по себе, а он и двигается красиво, когда он тогда пришёл к ним на беженское новоселье и взялся мыть и натирать полы, она сама впервые увидела, что такое простое действие может быть настолько… завораживающе красиво. И он не рисовался, не играл, а просто работал. И даже немыслимо грязные старые штаны, в которые он переоделся для работы, не портили его. Да, что бы он ни делал, всё получается красиво. Даже просто идёт по улице, а как танцует. А улыбнётся если…, то всё отдашь, лишь бы… лишь бы он улыбнулся тебе.
– Мама, а тебе нравится его брат?
– Что? – вздрогнула Норма. – Прости, ты о ком, Джинни?
– Об Андрее, – терпеливо ответила Джинни. – Он тоже красивый, правда?
– Правда, – улыбнулась Норма. – Но ещё больше он обаятелен.
– Да, – засмеялась Джинни. – И знаешь, они и в самом деле похожи, хотя…
– Джинни, – остановила её Норма. – Не надо. В нашем доме о крови не стоит говорить.
Джинни задумчиво кивнула. Да, обилие приёмных детей и названных родственников поразило их ещё в лагере. И в самом деле, разве так важно, что у Чернова и сын, и дочь белые, он же им отец на деле, по поступкам, а у того же Мороза, а… да у всех, ну, почти у всех.
– Да, мама, – Джинни улыбнулась, допивая чай. – Конечно, ты права. Знаешь, у нас новый учитель, индеец, его зовут Громовой Камень, – и тут же перевела на английский для матери: – Thunder Stone. Правда, красивое имя?
– Да, ты мне говорила.
– Я… я думаю, его тоже пригласить, – неуверенно предложила Джинни.
– Ну, конечно, – Норма удивлённо посмотрела на дочь. – А в чём проблема?
– Он… он воевал, мама. И носит военную форму. С медалями. Тебе… тебя это не заденет?
– Нет, – твёрдо ответила Норма. – Раз мы приехали сюда, то это не должно нас задевать. Мы должны жить как все. И быть. Как все.
– Мама, – Джинни поставила чашку и порывисто вскочила на ноги, обняла и поцеловала мать. – Ты прелесть! А если в следующую субботу? Давай?
Последнее слово она сказала по-русски, и Норма, охотно рассмеявшись, ответила тоже по-русски:
– Давай.
И они стали обсуждать, что приготовят и в каком стиле сделают вечеринку.
Американская Федерация
Алабама
Колумбия
После их поездки в Россию Джонатан на месяц залёг в имении, и Фредди поехал в Колумбию один. Пройтись по точкам, подкрутить «Октаву» и вообще немного поболтаться, кое-кого посмотреть и кое-кому себя показать. На всё про всё недели, ну, полторы, хватит, а там обратно в имение.
Салон Ларри он оставил напоследок. Здесь ему не работать, а отдохнуть и поговорить. Судя по банковской информации, дела у Ларри крутятся… лучше и не надо. У Слайдеров капает потихоньку и даже чуть обильнее, как взяли ещё троих – и сообразил же Роб! – не в дело, а по найму. И в «Октаве» тоже… нормально.
К салону Ларри Фредди подошёл без пяти четыре и, входя, едва не столкнулся в дверях с пожилым благообразным джентльменом в костюме от «Лукаса». А ведь эту холёную морду где-то видел, в какой-то газете, вроде, немалая шишка. Ну, если у Ларри такие клиенты, то совсем даже неплохо.
Ларри за прилавком уже убирал бумаги. Увидев Фредди, он широко радостно улыбнулся.
– Добрый день, сэр. Счастлив вас видеть, сэр.
– Здравствуй, Ларри. Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся Фредди.
И хотя он ещё на входе заметил в углу охранника, протянул Ларри руку, здороваясь, даже именно поэтому. Ларри уверенно ответил на рукопожатие. И Фредди, пожимая ему руку, ощутил на пальце Ларри кольцо. Он не сразу понял, что оно обручальное, решил сначала, что Ларри сделал себе такое же, как у них с Джонни, с печаткой.
Из кабинета донёсся бой часов, Ларри кивком попрощался с охранником и сказал Фредди:
– Проходите в кабинет, сэр, прошу вас. Я только опущу жалюзи.
– Хорошо, Ларри, – кивнул Фредди.
В салоне всё было, как и раньше, ничего не изменилось и в кабинете. Фредди подошёл к шкафу-витрине и стал рассматривать расставленные за стеклом безделушки.
– Открыть, сэр? – спросил, неслышно подойдя, Ларри.
– Нет, – вздрогнул Фредди. – Спасибо, Ларри, обойдусь. Всё в порядке?
– Да, сэр, спасибо.
