Пепел внутри нас

– Нет, нет и нет. Тебе повезло, что ты пробралась мимо охраны, но, в любом случае, это было зря.

Это был мой максимум. Прошло слишком мало времени для того, чтобы у меня выработался полный иммунитет к этой женщине, а руки не скучали по острым предметам при звуке её голоса. Когда он стал таким противным?

– Дай мне шанс. Дай нам шанс, пожалуйста…

Она так вцепилась в мой локоть, что у меня не осталось другого выбора, кроме как сфокусировать взгляд на ней. Даже с раскрасневшимися щеками и слегка взъерошенными волосами она выглядела идеально. Не хотелось бы портить это безупречное лицо, но она снова напрашивалась.

– Я бы не просила тебя об этом, не будь я уверена, что всё получится. К тому же было бы гораздо удобнее, если бы тебе не пришлось избегать меня на арене? Ну как, я права? Нам нужен хотя бы один нормальный разговор, – безапелляционно заявила Грейс.

Ну вот почему? Почему я могу без замен находиться на площадке сорок минут игрового времени из сорока восьми, но железобетонно отказать этой женщине – выше моих сил?

Я далеко не сентиментальный человек, и я не думаю, что между нами была любовь. Разве можно одним днём отказаться от настоящих чувств? Однако с Грейс я что-то почувствовал – что-то, чего не испытывал ещё ни с кем: искру безумия, разрушившую привычный порядок вещей. Все мои установки, знания и приоритеты сбились настолько, что я был счастлив, признавая это «удачным совпадением» с моими изначальными планами на неё.

– У тебя пять минут. И прекрати меня трогать, – я выдернул локоть из её цепких рук, развернулся и, не оборачиваясь, чтобы проверить – идёт ли Грейс за мной, отправился на кухню. Хотя, может быть, и не стоило этого делать – ножи, так удобно расположившиеся на деревянной подставке, словно приглашали меня совершить что-нибудь необдуманное.

Грейс попросила стакан воды и потягивала её, попутно терзая салфетку в ожидании подходящего момента для своей речи. Надеюсь, она знает, что будет говорить, потому что я ненавижу импровизацию с затянутыми паузами и лишними звуками.

– Начинай, Грейс, время не на твоей стороне, – я бесился от её нерешительности.

– Моей сестре сделали операцию, она будет в порядке, – начала она издалека.

– Рад, что заработанные тобой деньги ей помогли. Будет ли ещё какая-нибудь бесполезная информация, о которой ты считаешь нужным мне сообщить? – процедил я сквозь зубы.

– Я просто хочу сказать, что спасла ей жизнь с помощью этих денег. Неужели ты настолько бесчувственный? Как ты можешь думать о себе, когда на другой чаше весов была целая грёбаная человеческая жизнь?! – повысив тон воскликнула она.

– Ты действительно не замечаешь слона в комнате или таким тупым образом решила скинуть свою вину на меня? Потому что у тебя нихрена не выйдет, дорогая моя. С головы до ног – я здесь пострадавший.

Грейс пыхтела и раздувала щёки от ответа, который ей не понравился, но мне было абсолютно плевать на её чувства по этому поводу.

– Если бы у меня был выбор – я бы сделала это снова! – закипая ответила Грейс.

– Что ж, у тебя есть принципы, поздравляю. Но твой моральный компас давно пора сдать в ремонт.

Грейс резко встала и сократила между нами дистанцию. Её лицо приблизилось к моему настолько, что я мог ощутить пьянящий запах кожи и её любимого крема.

– Прости меня, Макс, – выдохнула она и потянулась своими губами к моим.

– Какого хрена, по-твоему, ты делаешь? – прорычал я, быстро отстраняясь и мысленно ругая себя за короткое промедление, которое чуть не привело меня к фатальной ошибке. – Твоё время вышло. Просто уходи. Убирайся из моей жизни!

Грейс настолько сильно меня взбесила, что я бы даже не захотел её ещё раз трахнуть, приди мне в голову такая взбалмошная мысль. К счастью, кажется, она увидела что-то в моих глазах и отступила на несколько шагов, переваривая мою реакцию. В её взгляде мелькнуло что-то новое – не мольба, не уязвимость, а холодная решимость. Она медленно достала телефон.

– Я не хочу этого делать, – её голос дрожал, – но ты не оставляешь мне другого выхода, Макс. Я опубликую фотографии каждого синяка, каждой ссадины, которые ты оставил на мне в ту ночь, если ты продолжишь вести себя как упрямый ребёнок, – Грейс выглядела одновременно отчаянной и решительной. – Поверь, мне совсем не хочется заходить так далеко и рушить твою карьеру, но я это сделаю, если ты снова меня отвергнешь.

С чёткого снимка на меня смотрела Грейс, лицо которой опухло из-за слёз. Она едва прикрылась полотенцем, чтобы запечатлеть багровые следы на лице и шее. Я вообще не понял того, что её первым решением в тот момент было зафиксировать доказательства моей слабости, но я также не осознавал, насколько действительно был с ней груб.

– Желаешь посмотреть остальные снимки? – голос Грейс дрогнул, но она стояла на своём.

В груди внезапно стало тесно. Я пытался держать лицо, но под этим фасадом разрасталась паника, липкая и неотвязная. Мысли метались, как загнанные звери. Я хотел сказать что-то резкое, но язык прилип к нёбу. Перед глазами вспыхивали картинки: заголовки в новостях, разъярённые комментарии, звонки от менеджера, пустой шкаф в раздевалке. Всё, чего я добился, всё, что имело смысл – может исчезнуть, если она нажмёт всего одну кнопку. Я злился – на неё, на себя, на то, что оказался в такой уязвимой позиции. Без плана.

– Думаешь, у тебя хватит сил, чтобы со мной бодаться? – процедил я сквозь зубы, делая шаг вперёд. – Мой адвокат от тебя и мокрого места не оставит. У тебя не хватит денег даже на пятиминутную консультацию специалиста его уровня. Ты же потратила всё заработанное на операцию сестры? Какая жалость. У тебя нет против меня никаких шансов.

Я подошёл к ней вплотную, чувствуя, как закипает кровь. Мне потребовалась всего секунда, чтобы одной рукой крепко схватить её за шею, а второй перехватить руку, которой она сжимала телефон. Щёки Грейс покрылись пятнами, и вся её дерзость куда-то исчезла. Я больше не видел вызова в её глазах.

– Смотри, я добавил ещё парочку экспонатов для твоей галереи позора. Не забудь сфоткаться перед уходом, – прошипел я ей прямо в лицо и оттолкнул так, что она едва удержалась на ногах, прижимая к горлу трясущуюся руку.

Если она действительно выложит эти фото, мне конец. Общественное мнение уничтожит меня за пару часов, и никакой адвокат мне уже не поможет.

– Я ещё не закончила. Мы не закончили. И я не собираюсь его снимать, – слёзы блеснули в её глазах, когда она ткнула мне в лицо рукой с кольцом, которое я подарил ей на нашу помолвку, схватила свою сумочку и быстро устремилась к выходу. – Ещё увидимся, Макс.

– У тебя и правда крыша поехала или это Фитцпатрик тебя надоумил? – прокричал я вслед закрывающейся двери. Мой разум отказывался воспринимать её глупые слова. Вся ситуация казалась мне нереальной. Она же притворялась, да? Грейс, которую я знал, всегда ставила рациональность превыше всего.

Мне как никогда нужно было проветрить голову и собраться с мыслями. Арена в это время ещё открыта? Обычно да. Ой, да какая разница? Охрана всё равно меня пропустит.

Примечания

__________________________

1 Элитный европейский клубный турнир по баскетболу, аналог НБА в Европе. В нём участвуют лучшие команды Старого Света.

2 Позиция лёгкого форварда. Игроки этого амплуа обычно универсальны: сочетают скорость, броски со средней дистанции и подборы. В данном контексте «номинальный» означает, что игрок формально числится на этой позиции, но не всегда выполняет её классические функции.

3 Младшая лига НБА, где игроки тренируются, растут и ждут шанса попасть в главную лигу.

Глава 7. Эстер

С недавних пор я стала возвращаться в квартиру далеко за полночь, поэтому каждый раз мне требовалось меньше пяти минут, чтобы провалиться в глубокий сон. Но едва ли эту ночь можно было назвать самой спокойной. Если до возвращения Райана с работы я спала без сновидений, то его появление безжалостно разрушило мою безмятежность.

Было около шести утра. Мне никогда не мешали посторонние звуки, но почему-то именно сегодня я услышала, как он открыл дверь, загремел упавшими ключами, а потом включил душ. Шаги, шорохи и стуки смешались в моём сознании, а когда я снова провалилась в сон…

Мне снился мужчина, который совсем недавно преследовал меня в метро. Разница между сном и реальностью заключалась лишь в том, что других людей, кроме нас, не было. Сначала, как и в жизни, он стоял в конце почти пустого вагона. Я просто не могла не обратить на него внимание – кто в здравом уме выберет стоять, когда вокруг столько свободных мест?

Так или иначе, во сне он последовал за мной дальше. Двигаясь по тёмной улице, я то ускоряла шаг, то пряталась, то бежала, но преследователь настигал меня, даже не прикладывая усилий. Я продиралась сквозь тягучую, густую темноту, пока мои ноги окончательно не увязли в невидимой трясине. Мне оставалось лишь наблюдать за своей неминуемой гибелью.

Его тяжёлое, надрывное дыхание окружило меня со всех сторон. Он не спешил. Когда я подняла голову, его лицо проступило из тени – бледное, с пустыми провалами вместо глаз. Но шрам остался на месте.

Длинные скрюченные пальцы медленно потянулись ко мне. Пространство вокруг меня сжималось, становясь невыносимо тесным и давящим. Когда я почувствовала его ледяное прикосновение к своей шее и смирилась со скорой смертью, мне удалось резко выдохнуть – я проснулась.

Комната была тёмной, но уже привычной. Я лежала, дрожа от холода. Тонкое одеяло валялось на полу. Всё тело покрылось липким потом, а сердце колотилось так, что казалось – ещё немного, и оно остановится. В такие моменты начинаешь ценить возможность просыпаться от звука обычного будильника.

После того как я приняла душ, позволив прохладной воде смыть остатки кошмара, я вспомнила о непрочитанной почте. Там меня ждали письмо из банка с напоминанием о ближайшей дате платежа, вежливый отказ из частной многопрофильной клиники и – вот оно! – приглашение на групповой этап интервью в «Либерти Хелс» через четыре дня.

Нервное возбуждение разлилось по моим венам, и, несмотря на тревожное раннее утро, я искренне улыбнулась: я воспользуюсь этим шансом, чего бы мне это ни стоило.

Порывшись в своих немногочисленных вещах, приемлемыми для этого дня я посчитала только пару широких футболок и старые потёртые джинсы, которые всё ещё выглядели достаточно прилично, чтобы выйти в них за порог квартиры.

С простой частью было покончено. Теперь мне следовало подготовиться к встрече с Хлоей. Мне кажется, что даже имея протекцию Итана, она обязана посетить все этапы собеседования. А что, если я встречу и его тоже? Проклятие, это будет сложнее, чем я думала.

Просто удивительно, как вымышленные страхи отступают, когда на горизонте маячат реально пугающие события. Бесформенные тени в коридорах больше не кажутся опасными, а зловещая тишина в здании – даже успокаивает.

Я закончила уборку раньше обычного, и, раз уж сегодня я не боялась ничего потустороннего, то решила зайти на основную площадку, чтобы, ну не знаю, почувствовать максимальное умиротворение? Довести себя до депрессии воспоминаниями о том, как мы с Лиамом проводили вечера на площадке в конце улицы?

Включив только самую малую часть прожекторов, я села прямо на пол рядом с кем-то забытым мячом, частично при этом оставаясь в тени, и взяла его в руки. За столько лет я и забыла, каково это – ощущать приятную шероховатую текстуру, которая так комфортно отзывается в ладонях.

Моя обречённая на вечные страдания душа откликнулось на нахлынувшие воспоминания тупой болью. Сейчас предательство Хлои ощущалось всего лишь очередным ухабом в суровом бездорожье, которым когда-то обернулась моя жизнь.

Сидя согнув колени и уткнувшись лицом в ладони, лежащие на мяче, я пыталась придумать идеальное решение всех своих проблем. Вот только каждый вариант разбивался о несправедливую реальность, в которой я не могла управлять мыслями и поступками других людей.

Нестройных хор моих грустных мыслей прервался из-за неожиданно громко хлопнувшей двери. Я вздрогнула и одним толчком ноги полностью отползла в темноту – мгновенный всплеск адреналина заставил сердце пропустить удар. По крайней мере меня, в отличие от пришедшего, видно не будет. Господи, пусть это будет не маньяк, чей взгляд я постоянно ощущаю на себе.

Каково же было моё удивление, когда я увидела перед собой мистера Придурка. Судя по его яростной походке и напряжённому выражению лица, он был явно не в настроении. Казалось, ещё чуть-чуть – и у него из ушей повалит пар.

Тихонько радуясь, что это не я послужила причиной его злости, я продолжила наблюдать. От его растрёпанного и почти несчастного вида что-то треснуло глубоко в моей груди. Я ощутила прилив нежеланного интереса к нему как к человеку, которого я никогда не знала. Какой он – Макс Богер? Что он чувствует, когда остаётся наедине с собой? Чем он руководствуется, делая тот или иной выбор? Всё в Максе вызывало у меня болезненное любопытство.

На какую-то безумную секунду мне даже захотелось его обнять. Или просто протянуть руку, которую он всё равно бы оттолкнул.

Все эти опасные мысли улетучились, когда он шумно подошёл к двери под сценой, совсем рядом со мной, и подёргал за ручку – закрыто. Затем он сразу схватился за другую – тот же результат. Бурлящая на поверхности ярость заставила Макса пнуть ногой по ни в чём неповинному сооружению и заорать на весь зал:

– Да бля-я-я-ядь! Какого хера нужно запирать мячи на ночь?! Они же не сбегут! – он сжал кулак, но быстро передумал, стиснул зубы и сдержанно ударил по запертой двери ладонью, развернулся на пол-оборота и застыл на месте с нечитаемым взглядом и заново сжатыми кулаками.

Десять очков Гриффинодру1 за драматизм.

Я совсем не хотела вмешиваться в его мини-спектакль и раскрывать своё присутствие, но что-то в нём порождало во мне противное мне самой себе сочувствие. Он выглядел таким потерянным. Почти совсем как я. Ла-а-а-дно.

Как можно осторожнее я подтолкнула мяч в его сторону. Он покатился беззвучно, и Макс не замечал его до тех пор, пока он не ударился прямо об его кроссовки. Ох, нужно было видеть его в тот момент.

Сначала он выглядел удивлённо: глаза расширились, брови недоверчиво подпрыгнули вверх, и он был почти готов улыбнуться.

Затем он поднял мяч и внезапно, как от удара молнии, его настроение изменилось. Парень напрягся всем телом. Казалось, он забыл, как дышать – всего за одну секунду страх исказил его красивое лицо. Не буду врать – мне было очень забавно наблюдать за ним со стороны, но усилием воли я подавила в себе желание засмеяться вслух.

– Кто здесь? Выходи! – грозно приказал он. Ха-ха, не дождётся.

Макс сделал один нерешительный шаг в мою сторону, пытаясь что-нибудь разглядеть.

– Что за глупые шутки, покажись! – зарычал он и, оставив мяч позади, начал уверенно двигаться в мою сторону.

Размечтался.

Стычки с ним, несомненно, делают мою жизнь чуточку интереснее, но вот настроение после них – совсем паршивое. А хреновое настроение я могу создать себе и без него.

Планируя бесшумно слинять, я медленно отползала назад, пока, по моим прикидкам, не наступила пора подниматься и бежать со всех ног. И тогда я рванула вверх – как пружина, которую наконец отпустили. Ох, это было грандиозной ошибкой.

Второпях я не заметила металлическую стойку, разделяющую трибуны, и, будучи в полной уверенности, что путь чист, врезалась в неё головой. Лоб ударился о прочный металл с такой силой, что я начала понимать, о чём говорят все те люди, когда описывают сыплющиеся из глаз искры – их тысячи. Я не была готова к такому фейерверку.

До последнего желая быть не пойманной, я сдержала крик боли, рвущийся наружу, и продолжила двигаться – теперь уже на двух ногах. Но как бы не так.

Ориентация в пространстве перестала мне подчиняться, и весь мир схлопнулся до размеров одной искорки. Я повалилась на пол, но, вопреки ожиданиям, не достигла места назначения, уготованного для меня гравитацией, потому что сильные мужские руки, возникшие из пустоты, уверенно удержали меня за талию.

Несмотря на своё полуобморочное состояние, я быстро идентифицировала «спасителя». Конечно, это был мистер Вечно Злой Красавчик. И, естественно, первой эмоцией, которую я испытала, осознав это, было раздражение. Но как только руки Макса начали перемещаться вдоль моего тела – пытаясь удержать меня от дальнейшего падения, обхватывая поудобнее и замерев прямо на полоске кожи под предательски задравшейся футболкой – волнующий трепет мгновенно разлился по низу живота мягким теплом.

Я хотела сказать ему, чтобы он убрался.

Но язык не слушался.

Как и сердце.

Ну, а что вы хотели? Несмотря на его кошмарный характер, его внешность была совершенством, которому трудно противостоять. А твёрдость мышц, которые я ощущала всем своим телом, была убедительнее любых слов. Такое вот горячее совершенство на поверхности и ледяное разрушение внутри.

Даже находясь в затуманенном сознании, я не могла не отметить, что с каждой встречей между нашими телами остаётся всё меньше и меньше ткани. Жаль, что я сегодня не надела толстовку Лиама – уж она бы меня так не предала.

Подавив волну неуместного возбуждения, я принялась извиваться – как назло, ещё сильнее оголяя кожу на рёбрах, – но этот гад слишком крепко держал меня своими стальными ручищами, так не похожими на изящные, буквально созданные для операционной, руки Итана.

– Прекрати брыкаться, так ты себе только хуже делаешь, – грубо рявкнул Макс.

Он может говорить что угодно, но я никогда не позволю этому мужчине указывать мне что делать. Но для видимости я немедленно прекратила борьбу и заставила своё тело расслабиться, повиснув на его руках. Это вызвало у него лёгкое недоумение, и, ожидаемо, он немного ослабил хватку.

Мне нужно было всего несколько секунд, чтобы собраться и вырваться из его рук. Однако в процессе того, чтобы снова превратить своё тело в единый действующий механизм, я дёрнулась и со всей силы ударила затылком куда-то в сторону его лица. Не буду притворяться, что это было совсем уж не специально. Непрошенные объятия тут же исчезли – я выскользнула из его рук как тряпичная кукла.

Громко чертыхаясь, Макс согнулся пополам, прижимая к носу левую руку. То ли из-за отсутствия освещения в этой части зала, то ли из-за вращающихся стен, мне было не видно, идёт ли у него кровь.

– Ты совсем психованная? Я помочь тебе пытаюсь, а ты мне за это лицо перекроить решила? Сучка взбалмошная! – он орал на меня как ненормальный.

Хотя мне было уже не до этого. Пусть помещение стало вращаться гораздо медленнее, но в ушах до сих пор звенело, а затылок пульсировал дикой болью.

– Эй, ты здесь? Ты вообще меня слышишь? – снова попытался обратиться ко мне мистер Спасатель.

Я ничего ему не ответила. Только глубоко дышала, пытаясь унять жёсткую слабость и подступающую тошноту.

Иисус, Мария и Иосиф.

Мои глаза закрылись, тело повело в сторону – и последнее, что я почувствовала перед тем, как свалиться без сознания, – это ещё один удар по моей многострадальной голове, вызванный контактом с паркетом.

Сладких снов, Эстер.

***

Первое, что я почувствовала после пробуждения – запах спирта и антисептиков. Я что, в больнице? Как я здесь очутилась? И как я буду платить за ненужную госпитализацию? Мои воспоминания обрывались на моменте, когда я возомнила себя человеком, умеющим в самооборону. Этот день всё лучше и лучше.

Я не без труда приподнялась на локтях – в глазах почти совсем не двоилось, но каждое движение отзывалось тупой болью в голове.

– Эй, кто-нибудь? – хриплым ломаным голосом позвала я. Вряд ли меня слышал даже паук, плетущий паутину за тумбочкой, не говоря уже о медицинском персонале в коридоре.

Мне нужно было выбираться отсюда как можно скорее. Где мой телефон? Я рассеянно огляделась по сторонам, но не обнаружила ничего интересного – просто обычная, безликая палата, не отличимая от тех, что находятся в клинике Либерти Хелс, где работает Итан. Стоп. Какого?..

Уровень стресса взлетел до запредельного уровня. Меньшее, что мне сейчас нужно, – это встреча с моим бывшим-уродом.

Испытывая лёгкое головокружение, я свесила ноги с больничной койки и замерла на несколько минут, приходя в себя от резкой смены положения. Пока мир по кусочкам возвращался в своё обычное статичное состояние, дверь с едва слышным скрипом открылась, и в палату вошла слегка полная темноволосая женщина в белом халате. Следом за ней вошёл мистер Причина Моего Сотрясения. Его переносица была заклеена ровным кусочком пластыря, а рядом с правым глазом рос средних размеров фиолетовый синяк.

Боже мой, он-то здесь зачем? Хочет подать на меня в суд за попытку покушения на его драгоценное лицо? Уверена, у него даже ногти на ногах застрахованы. А вот у меня нет возможности выплачивать тысячи долларов в качестве штрафа. Или сотни тысяч? Ох, надеюсь, я никогда этого не узнаю.

Мне нужно попробовать быть с ним помилее и уломать его принять мои искреннейшие извинения. Да, это приемлемая тактика.

Однако первая же попытка извиниться была прервана доктором Морган, если верить бейджику на её накрахмаленном халате.

– Вы уже пришли в себя? Это замечательно, – улыбнулась она и отточенным движением достала из нагрудного кармана небольшой фонарик, чтобы проверить реакцию моих зрачков на свет.

– Эм, да… – неуверенно ответила я, поглядывая на ничего не выражающее лицо Богера.

– Хорошие новости – серьёзных повреждений мозга нет. Это всего лишь лёгкое сотрясение, – вынесла довольная женщина свой вердикт и обратилась к стоящему рядом Максу:

– Постельный режим на два-три дня, никакого спорта. Также на это время нужно исключить любые гаджеты. Справитесь, молодой человек?

– Без проблем. Спасибо, Молли, и хорошего вам вечера, – с искусственной добродушной улыбкой попрощался с доктором мистер Молодой Человек.

А у меня пропал дар речи. Неужели она действительно подразумевала, что этот придурок будет контролировать, буду ли я завтра за ужином смотреть «Сверхъестественное»2? Ограничу себя в единственном источнике серотонина? Ха-ха, с юмором у тётки всё в порядке.

– Я не знал, есть ли у тебя страховка, поэтому заплатил за платный осмотр и анализ крови. А теперь вставай, я обещал Молли проследить, что ты без происшествий доберёшься до дома, – сухо произнёс Макс.

– И за индивидуальную палату, судя по всему… Сколько ты заплатил? Я всё верну, – откашлявшись, ответила я, скрестив пальцы в надежде услышать не слишком шокирующие цифры.

– О, не утруждайся. Просто сделай одолжение – перестань попадаться мне на глаза, и мы будем в расчёте, – усмехнулся он, пока я заворожённо смотрела на то, как соблазнительно двигались его губы.

Я была слаба и слишком подвержена влиянию. Думаю, на самом деле Макс не настолько хорош – просто мой повреждённый мозг сейчас выдавал галлюцинации в формате «горячий антагонист».

– Поднимайся уже, – добавил он грубее и стряхнул дымку притяжения. – Я не нанимался стоять здесь всю ночь.

– А тебя никто и не держит. Вали на все четыре стороны, – позабыв о своих благих намерениях, огрызнулась я, отталкивая его протянутую руку и делая неуверенные шаги в сторону выхода.

– Ну-ну, – теперь во всю веселился Макс, удержав меня на ногах, когда я начала терять равновесие. – Просто обопрись на меня и попридержи немного свои очень уместные едкие комментарии, – проворчал он, обхватывая меня за талию одной рукой.

Примечания

__________________________

1 Гриффиндор – один из четырёх факультетов школы чародейства Хогвартс во вселенной книг о Гарри Поттере Дж. К. Роулинг. Внутрифакультетская система очков используется для поощрения (или наказания) студентов за их поступки. В конце учебного года факультет с наибольшим количеством очков получает Кубок школы.

2 Американский мистический телесериал (Supernatural), рассказывающий о братьях Винчестерах, которые охотятся на демонов, призраков и другие сверхъестественные существа.

Глава 8. Макс

Зачем я снова помогаю незнакомой девушке? Видимо, последний жизненный урок прошёл мимо меня. Ладно, это точно в последний раз. Да и не выглядела она так, как будто притворяется. Не оставлять же её там лежать на полу?

Мы шли по коридору третьего этажа, и я придерживал этот миниатюрный апокалипсис за плечи, чтобы, не дай бог, она снова не свалилась. Уму непостижимо, как она дожила до своих лет с её любовью знакомиться головой со всем подряд. Девушка в это время что-то тихо ворчала, но не сопротивлялась.

Не доходя до лифта каких-то двадцать шагов, ситуация резко изменилась на сто восемьдесят градусов. Сумасшедшая девушка изо всех сил вцепилась в мою рубашку обеими руками – так крепко, что кожа на её костяшках побелела, – и лицом уткнулась в мою грудь.