Девушка, которая не любила Рождество

Побагровев, я стал складывать на поднос все, что попадалось под руку.

– Похоже, вы очень голодны, – заметила Лали.

Она говорила таким особенным тоном – не разберешь, смеется она или холодно излагает факты.

Я посмотрел на свой поднос: он весь был завален булочками, блинчиками, тостами…

Подойдя к ней, я сел за соседний стол. Она спокойно пила свой кофе.

– Что вы делаете в Почтограбске?

Вот и все, она меня вычислила! Я даже не успел надкусить тост, как она узнала, что меня прислал ее отец. Я не думал, что такое возможно, но покраснел еще больше. Надо будет придумать название для этого цвета. Кислотно-красный?

Я подавился. Лали похлопала меня по спине, и кусочек хлеба, вылетев из моего горла, упал в ее кофе. Наверное, это был самый унизительный момент в моей жизни. Я почти пожалел, что не рухнул там замертво. Убитый бутербродом.

Ей хватило деликатности молча принести себе другую чашку кофе. Возможно, хлебные крошки в напитках тут обычное дело. Вернувшись, она как ни в чем не бывало продолжила разговор.

– Вы приехали на наш рождественский фестиваль?

Если бы я только мог сказать правду! Все стало бы гораздо проще… По радио заиграло All I Want for Christmas Is You. Чертова Мэрайя буквально преследовала меня. Наверное, я закатил глаза или, может быть, заткнул уши, потому что Лали спросила:

– Вам не нравится эта песня?

– Уверен, что в Гуантанамо ее используют для пыток заключенных.

Она расхохоталась и задала следующий вопрос:

– Вы не любите Рождество?

Я что-то забормотал, подыскивая слова, и тут в столовую вошла Анжелика. За ней следовала Кристаль. Длинная и блестящая коричневая шерстка будто струилась по бокам свинки Куи.

– Всем привет! – воскликнула Анжелика и стала проверять, достаточно ли на шведском столе выпечки. Булочек там хватило бы на целый полк. Она вдруг увидела мой огромный поднос.

– Наконец-то кто-то по достоинству оценил, как я готовлю!

И с притворным осуждением бросила взгляд на Лали.

Приободрившись, я решил попробовать булочку с шоколадом. И впился зубами… во что-то, больше похожее на гипс. Вместо слоеного теста я пытался прожевать какую-то крошащуюся замазку.

Анжелика сияла, радуясь, что я воздаю должное ее кулинарным талантам. Лали, видя мое замешательство, пыталась скрыть улыбку. Я жевал, рискуя потерять зуб, и наконец сумел проглотить кусок пеноблока.

– Ну как? – спросила хозяйка гостиницы. Ее глаза были полны надежды. – Это новый рецепт! Вам понравилось?

Кристаль забралась ко мне на колени и запищала, поддерживая хозяйку.

– Восхитительно, – ответил я, и на моих щеках вновь появился кислотно-красный румянец.

Когда же наконец я научусь врать так, чтобы тело меня не выдавало?

Анжелика лучезарно улыбнулась.

– Я так и знала!

Она повернулась к Лали.

– Хочешь попробовать?

– Нет, я не хочу. Мне мои зубы слишком дороги.

Анжелика отмахнулась от нее и отошла, чтобы налить себе чашку чая. Воспользовавшись моментом, я попытался скормить Кристаль остатки булочки. Морская свинка возмущенно уставилась на меня.

Анжелика вернулась и села рядом с нами.

– Я проверила наши гороскопы. Все отлично, у всех нас будет чудесный день.

– Ну, значит, волноваться не о чем, – усмехнулась Лали и встала.

– Ты куда?

– Развесить новые гирлянды на крыше.

Я подумал о сотнях украшений, которые уже там находились, и спросил:

– Еще гирлянды?

Они посмотрели на меня так, будто я прилетел с Марса.

– Конечно! Сегодня же фестиваль начинается, – сказала Анжелика и повернулась к Лали. – Возьми Бена вечером с собой, когда будут зажигать огни на главной елке.

Лали вдруг смутилась.

– Не уверена, что пойду туда в этом году. Нет настроения праздновать…

– Глупости! Конечно, ты пойдешь, это не обсуждается.

И она ткнула в меня указательным пальцем, как школьная учительница.

– Она вас туда отведет.

Я разрывался между неловкостью от того, что навязываюсь этой несчастной женщине, охваченной депрессией, и мыслью, что мне неожиданно представилась отличная возможность. Церемония зажжения огней на елке, очевидно, прекрасный повод восстановить отношения с Рождеством.

– Прекрасно, просто восторг!

Лали широко раскрыла глаза. Даже Кристаль удивленно запищала.

– Неужели?

– Никогда не был на такой церемонии.

Анжелика захлопала в ладоши.

– Великолепно! Я же сказала, день будет чудесный.

12

Я решил прогуляться в центр городка и купить одежду, более подходящую для сельской жизни. Слишком большая куртка и слишком легкие ботинки оказались не очень практичными.

Я наслаждался безмятежной атмосферой небольшого городка. Низкое зимнее солнце согревало мощеные улицы своими лучами. Фасады домов были покрыты плетями клематиса и мигающими гирляндами. В уголках, куда солнечные лучи не добрались, лежал снег.

Несмотря на всю тяжесть порученного мне дела, я не волновался, думая о предстоящем вечере. Сегодня, в первый же день миссии, я вычеркну одно из заданий Николя. Отличное начало. Если все пойдет хорошо, остальные задания даже выполнять не придется. Если я справлюсь, Лали полюбит Рождество в тот же вечер, а на следующий день я смогу уехать из Почтограбска. В конце концов, не такой уж подавленной она выглядит!..

У церкви я повернул налево, на первую же улицу. Анжелика сказала, что там расположен единственный местный магазин одежды. На симпатичной кованой вывеске, похожей на вывеску продуктового магазина, были изображены платье и брюки. Мне понравилась винтажная атмосфера – казалось, время тут застыло.

Я толкнул дверь и услышал звон колокольчика.

Внутри никого не было. Наверное, продавец в подсобном помещении. Я огляделся: полки с джемперами, шарфами, теплыми брюками и одним пуховиком. К сожалению, он оказался ярко-желтым. Этот цвет просто кричал: «Внимание! Я дорожный рабочий!» Я мысленно молился, чтобы у них оказался еще один, более вменяемого цвета. Например, черный.

В магазине по-прежнему никого, кроме меня, не было. Куда подевался продавец?

– Эй, есть тут кто-нибудь?

Внезапно раздался грохот рухнувших коробок и чей-то вскрик. Я отдернул штору, отделявшую магазин от подсобного помещения.

– С вами все в порядке?

Из-под груды коробок торчали ноги. Джемперы, рубашки и юбки завалили с головой бедного продавца.

– Подождите, я вам помогу! – воскликнул я и поднял охапку одежды.

– Вы?!..

Мэр улыбнулся.

– Рад снова видеть вас, Бен.

Робер Курьер встал. Поправил костюм, надел на запястье подушечку с иголками и повесил на шею гибкий портновский метр. Настоящий Джанни Версаче из Почтограбска…

– Ищете что-то конкретное?

– У вас еще и магазин одежды? Мэрия, продуктовый магазин, салон красоты, служба такси и… это?

– Ну, конечно! Приходится, знаете ли, соответствовать.

Подхватив меня под руку и отпихнув ногой картонную коробку, он вместе со мной направился обратно к полкам.

– У нас найдется все, что вам нужно. Одежда элегантная, изысканная, но в то же время…

Он серьезно посмотрел на меня и вдруг заговорил с потрясающим американским акцентом:

– Кэжуал, одежда для города и сельской местности! Естественность и совершенство.

Внезапно возникла пауза. Я задумался, не пора ли разразиться аплодисментами.

Он направился к костюмам, висящим на вешалке, но я остановил полет его творческой мысли, пока он не приступил к обновлению моего гардероба.

– Я бы хотел купить что-нибудь теплое.

Он был заметно разочарован, но сумел взять себя в руки.

– Я как раз привез новую коллекцию.

Робер сходил в подсобное помещение и принес вельветовые брюки. Идеальная одежда для преподавателя колледжа. Не хватало только джемпера с заплатками на локтях…

– А нет ли у вас чего-нибудь другого?

Но я все-таки потрогал брюки, которые он предложил. Светло-кремовые и такие мягкие, что белый медведь обзавидовался бы. В конце концов, вельвет может снова стать актуальным. Преподаватели колледжей – недооцененные пионеры моды.

– Я возьму вот эти.

Мэр улыбнулся.

– Хороший выбор. А как насчет того, чтобы дополнить наряд отличным свитером?

Он показал мне несколько свитеров из толстой шерсти.

– Их вяжет мадам Бертье. Она держит овец.

Я почувствовал пальцами тепло овечьей шерсти. В этом свитере я буду словно в коконе. Поддавшись пьянящему чувству уюта, я взял еще толстые носки, ботинки на меху, еще один свитер и рубашку. Оставалось разобраться с пуховиком.

– У вас есть такой же черный?

– Черный? Но зачем? Зимой нам нужно больше цвета! Больше жизни!

Я взял в руки канареечный пуховик.

– Тут на мой вкус жизни слишком много.

Мэр-продавец выглядел смущенным.

– Простите, но этот пуховик у меня последний.

Такого цвета? Ничего удивительного. Кто захочет носить зимой лимонный пуховик? Разве что турист, потерявший весь свой багаж… Что же выбрать? Замерзнуть до смерти или умереть от стыда? Я колебался. Что же, тем хуже для меня. Но я выбираю позор.

Аккуратно складывая мои покупки, Робер Курьер внезапно спросил:

– Придете сегодня посмотреть, как на елке зажгутся огни?

– Да. Со мной будет Лали.

Мэр широко улыбнулся.

– О да, наша Лали вскружила немало голов.

Я почувствовал, как мои щеки краснеют.

– Это совсем не то, о чем вы подумали…

– Особенно Антуану.

Я прикусил губу.

– Антуану?

– Да, это ее школьная любовь. Они были так близки. Он едва пережил, когда Лали оставила его и уехала учиться.

Я представил себе идеальную пару. Король и королева школьного бала.

– А потом Антуан женился.

Не знаю почему, но я был рад это слышать.

– Но он только что развелся.

Я с трудом удержался от гримасы, пытаясь во всем этом разобраться. В конце концов, какое мне до этого дело? Лали хочет вернуть свою юношескую любовь? Что ж, тем лучше! Меня это не касается, лишь бы не мешало выполнить задание.

Мэр хлопнул в ладоши.

– Вам нужен костюм для торжественного случая!

– Какого еще случая? Для того чтобы смотреть, как на елке зажгутся огни?

– Для любого случая. Я чувствую, повод будет!

Он подошел к стойке с костюмами и взял один. Великолепный. Удивительно сдержанный, особенно по сравнению с желтым пуховиком. Я провел пальцем по тонкой ткани.

– Очень красивый костюм, но я такие вещи не ношу.

Мэр широко раскрыл глаза.

– Но почему?

Я бросил быстрый взгляд в зеркало. Фигура у меня не так уж плоха. И все же долгие годы я носил только черное, серое и удобное. Делал все, чтобы оставаться незаметным.

Робер Курьер встал рядом со мной и приложил костюм ко мне. Бледность словно исчезла с моего лица, волосы стали ярче, и я даже стал немного выше. Я улыбнулся, не узнавая себя.

– Подарок от фирмы.

– Я не могу его принять.

– Я настаиваю.

Мэр протянул мне большой пакет с моими покупками.

– Давно я не делал таких больших продаж. И что важнее всего, это доставило мне удовольствие.

Я вышел из магазина с улыбкой, с набитым пакетом в руках и в ярко-желтом пуховике.

13

В гостинице царила праздничная атмосфера. В каждой комнате звучала песня Silver bells. На потолках, благодаря проекторам, теперь мерцали звезды.

Уж не знаю как, но Анжелика нашла способ добавить еще украшений, превратив гостиную в нечто среднее между мастерской Санты и планетарием.

Анжелика указала на одно из созвездий.

– Вон твоя звезда.

– У меня что, теперь есть звезда?

– Это созвездие Близнецов.

Я пожал плечами.

– Ничего не понимаю в астрологии.

– Близнецы никогда не бывают одиноки. Близнец всегда находится в поисках своего двойника, он общителен, обаятелен, весел и обладает лидерскими качествами…

Трудно представить кого-нибудь, более не похожего на меня.

Я рассмеялся.

– Ну вылитый я!

– А еще он очень чувствителен, обидчив и скрытен.

Это уже ближе к истине. Анжелика нежно положила руку мне на плечо.

– Вы – все это одновременно. Пусть даже пока и не осознаете этого.

Кристаль поддержала ее громким писком. Хозяйка погладила ее, и свинка издала чирикающий звук.

Анжелика снова наклонилась ко мне и прошептала:

– Это Рождество будет особенным.

Мне оставалось лишь кивнуть. Оно уже было особенным. Я застрял в каком-то городишке и вынужден выполнять безумные задания, чтобы совершенно незнакомая мне девушка вновь полюбила Рождество. Кстати, а где Лали?

Мы ведь договорились вместе пойти на церемонию зажигания огней…

Я решил подождать ее на улице. В канареечно-желтом пуховике я мог не бояться мороза. Днем выпал снег, и тонкая белая пелена сделала все вокруг сказочным. Даже такой ворчун, как я, вынужден был это признать. Мерцающие гирлянды отбрасывали тысячи разноцветных отблесков.

Я уже начал думать, что моя миссия вот-вот будет провалена, но вдруг услышал конское ржание. Обернувшись, я увидел карету с откинутым верхом. Поводья держала Лали, она махнула мне рукой, приглашая сесть рядом. Вероятно, чтобы любоваться моим новым пуховиком. Увидев его, она прищурилась и прикрыла глаза рукой.

– Где вы это откопали? Можно было и предупредить, я бы захватила солнечные очки.

– Ха-ха, как смешно. В магазине оставался только этот.

– Значит, мэру наконец удалось от него избавиться… Планируете заниматься дорожными работами?

Я одернул коротковатые рукава пуховика.

– Мой пуховик шафраново-желтый, это более изысканный цвет, чем…

Лали усмехнулась и протянула мне руку.

– Так вы садитесь?

– Сюда?

– Это называется коляска.

Я помрачнел.

– Знаю… Но я думал, мы поедем смотреть, как на елке включат иллюминацию.

– Мы туда и едем.

– В коляске?

– Смотрю, вы все схватываете на лету.

И прежде чем я успел что-то сказать, Лали продолжила:

– А почему нет? У вас были другие планы?

Я подошел к коляске и погладил коня. Его шея была теплой, несмотря на несколько снежинок, опустившихся на нее. Собравшись с духом, я поставил ногу на подножку. И конечно же, в этот самый момент конь решил двинуться с места. Я плюхнулся на сиденье, как тюлень, выпрыгнувший из воды на льдину.

– Какая грация! – рассмеялась Лали.

Укрыв наши колени теплым пологом, она слегка тряхнула поводьями, и конь побежал быстрее. Коляска катила вперед, ровно покачиваясь. Вокруг было так тихо… Я привык к городскому шуму, но сейчас наслаждался покоем.

Конское фырканье, скрип колес, кативших по снегу, звуки ночных птиц… Я не был настроен поддерживать беседу, да и Лали тоже. Она, очевидно, была вполне самодостаточной. Не испытывала потребности заполнять пустоту словами. Я, как любой застенчивый человек, высоко ценил это качество. Редко удается просто посидеть рядом с кем-то, не чувствуя себя обязанным вести ничего не значащий разговор. Мы молчали как люди, которые умеют наслаждаться моментом.

Я чувствовал тепло сидевшей рядом Лали и думал о том, что наконец понял значение выражения «на одной волне»: это возможность молчать вдвоем.

Когда впереди показались огни на главной площади, я признался:

– Я еще никогда не видел, как зажигают огни на елке.

– Вы не любите Рождество.

Еще один из ее вопросов-утверждений. Интересно, как она догадалась, что я не люблю это время года? Я ведь так старался скрыть это.

Я объяснил:

– Моя собака умерла на Рождество.

Лали печально кивнула.

– Очень грустно.

– Моя кошка умерла на Рождество.

– И кошка тоже?!

– Моя золотая рыбка умерла на Рождество.

Она широко раскрыла глаза.

– Вы что, убили их?

– Нет! Как вам такое вообще в голову пришло?

– Согласитесь, очень странно, что все умирают в одно и то же время…

– Я не виноват, что все, кого я люблю, умирают на Рождество!

– Возможно, вам просто чертовски не везет. Анжелика сказала бы, что это карма. Должно быть, в прошлой жизни вы были очень плохим человеком.

Я повернулся к ней. Разноцветные огоньки отражались в ее глазах радужным блеском.

– А вы? Что об этом сказали бы вы?

– Что вы, скорее всего, психопат.

Увидев растерянное выражение моего лица, она расхохоталась и энергично хлопнула меня по плечу.

– Да я шучу! Вы просто один из тех, с кем жизнь обошлась сурово. Я считаю, что все люди делятся на две категории: счастливчики – и все остальные.

– Остальные? То есть невезучие?

– Нет, если вам не везет, это не значит, что вы невезучий.

– Вообще-то, «невезучий» именно это и значит.

– Далай-лама[7] говорит, что никто не рождается под плохой звездой. Но есть люди, которые не умеют читать написанное на небесах.

– Значит, я вообще не умею читать.

Она улыбнулась.

– Я тоже.

Снова наступила тишина. Снег хрустел под копытами лошади, из ее ноздрей вырывались облачка пара. Коляска мерно покачивалась, покрывало, наброшенное на ноги, согревало нас, мы сидели так близко друг к другу… Возможно, поэтому мне захотелось открыть Лали истинную причину моей нелюбви к Рождеству.

– Мои родители умерли на Рождество.

Я впервые заговорил об этом. Обычно я держу это в дальнем уголке памяти, запретом на все замки. Но сегодня я сделал исключение и протянул ей ключи.

– Они попали в аварию в канун праздника. Мне было пять лет.

– Мне так жаль…

Это было все, что она сказала, но я понял, что ей знакома боль от потери близкого человека. Лали молчала, ожидая, когда я снова заговорю.

– После этого мне пришлось сменить несколько приемных семей.

– Несколько?

– Нельзя надолго оставаться в одной и той же. Иначе можно к кому-нибудь привязаться.

Лали взяла меня за руку. Она слушала, как человек, который знает, что значит страдать. И я решился продолжить:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Самая престижная литературная премия Франции, ежегодно вручается за лучший роман. – Здесь и далее прим. пер.

2

Почтограбск (Arnac-la-Poste) – город с таким названием действительно существует. Он находится в центре Франции, в департаменте Верхняя Вьенна. А вот Штраф-Наплюйска, Письмодранска и других подобных городов, которые упоминаются дальше, во Франции все-таки нет.

3

Фамилия героя созвучна с французским словом Noël, что в переводе означает «Рождество».

4

Английская писательница XX века, по праву считается королевой любовного романа – за свою жизнь она успела опубликовать более 700 произведений.

5

Старинный испанский танец.

6

AFK – аббревиатура со словосочетания Away From Keyboard, переводится на русский язык как «отошел от клавиатуры»; используется в чатах онлайн-игр.

7

Духовный лидер последователей тибетского буддизма.