Палач мимоходом

Этому я не порадовался, но стал действовать быстрее, как в цейтноте: нужно убраться с чужих глаз, вдруг кто-то обратит на меня внимание.

Продолжил двигаться спокойным шагом, только чуть скорее.

Позвонил в дверь высокой ограды вокруг особняка под номером 96.

Мне открыл плечистый брюнет с жёстким взглядом:

– Вам кого?

– Я представитель страховой компании. Хочу обсудить страховку Оптовой базы. Есть некоторые вопросы к мистеру Шмиэлю Айзерманну.

После запроса в дом такое разрешение было получено.

Меня повели по дорожке, по сторонам которой тянулись ухоженные клумбы с красивыми цветами. Дверь особняка пропустила меня внутрь здания, и я увидел двух сурового вида детин. Они обыскали меня, проведя руками по сторонам тела и даже ногам. Я был готов к такой процедуре и даже развёл руки в стороны, дабы облегчить им обыск. Как я и ожидал, проверить рукав пиджака в районе запястья мой визави не догадался, начал чуть ниже того места, где на особых креплениях, в своеобразном кармашке находился маленький плоский пистолет, который по огневой мощи не уступал вдвое большим по размеру собратьям. Помимо всего прочего от него к дну кармашка шла короткая резинка. Всё было сделано таким образом, что оружие появлялось в моей руке только при отработанном движении вниз в силу инерции. Если же я не зажимал его в руке, то резинка возвращала пистолет на прежнее место.

Конечно, я был готов и к тому, что моё оружие могло быть обнаруженным, тогда бы пришлось использовать иной план действий, такой тоже был у меня заготовлен. Но до него дело не дошло.

Меня провели в кабинет на втором этаже.

"Они что, согласовали между собой это?!" – мелькнула мысль в голове при воспоминании о вечернем визите в кабинет на таком же этаже. Было очень похоже. Пока всё шло без сучка и задоринки.

За столом, но уже в ином костюме, восседал хозяин кабинета.

Он впился в меня взглядом, а затем спросил:

– Вы действительно из страховой компании? Кто вы?

Отработанным движением я резко опустил правую вниз и тут же поднял её, но уже с пистолетом. Сделал им выразительное движение: мол, готов пустить в ход.

Его глаза сузились.

– Так это вы? Сегодня вы выглядите иначе.

– А вот вы всё тот же, Шмиэль Айзерманн. Или вас лучше именовать доном Кондором?

– Как хотите, так и называйте, – последовал спокойный ответ, который мне чем-то сильно не понравился. Он вёл себя совершенно иначе, чем я предполагал. Впрочем, следовало помнить, с каким прожжённым и умным подлецом я имел дело.

Мне показалось, что он намерен совершить какие-то действия, и я качнул дулом пистолета:

– Встать и держать руки на виду.

Он помедлил и поднялся, пробурчав:

– Мне что, руки задрать выше головы?

– Нет, держите их перед собой на уровне груди. Этого вполне достаточно. – Он так и сделал.

Наверное, мне стоило сразу приступить к делу – нажать курок пистолета, но что-то удерживало меня.

Он спросил:

– Что вы намерены сделать со мной? Явно пришли не с известием о награждении меня Оскаром.

Несмотря даже на такое положение, он сохранял спокойствие и шутил. Я ответил не выстрелом, а словами:

– Жаль, что о вас не знают в Голливуде, а то бы Оскар давно был бы ваш. Ловко вы меня провели, поразительно ловко. Настоящий артист! Выдали себя за мастера компьютерных дел, не только не признались в том, что Кондор – это вы, но даже и пустили по следу совершенно невиновного человека. Кстати, кто он для вас? Симпатии к нему вы явно не испытываете. Зачем подставили его под пулю?

– Это давняя и сентиментальная история, – весьма охотно заговорил Шмиэль Айзерманн. – Нас было двое друзей не разлей вода! Потом появилась она и поссорила нас… Словом, она выбрала не меня, а другого. С ним у нас возникла вражда. Сильная вражда. Такую обычно именуют смертельной.

– Догадываюсь, что ваш бывший друг – это Жан Барре. Так?

– Да, он.

– Он встал у вас на пути не только на путях любви, но и в бизнесе. А столкнувшись со мной, вы моментально придумали, как устранить его ещё и как конкурента. А кто она?

– Она стала его женой.

Я вспомнил прекрасную женщину в кабинете Жана Барре и отчасти понял чувства Кондора: потерять такую красавицу было страшно обидно. Но возненавидеть более счастливого соперника до такой степени? Нет, сие не укладывалось у меня в голове. Впрочем, тут ещё примешалось желание чужими руками загрести жар…

Следовало жать курок, но что-то внутри останавливало, не всё я понимал, а этого я не любил.

Само собой у меня вырвалось:

– Вы довольно разговорчивы для человека, стоящего под дулом пистолета.

– Имеется такой недостаток. Но сейчас я отвечаю на ваши вопросы. Но и вы не из молчунов, любите бросать слова на ветер.

– Слова бросают на ветер, дабы определить – в какую сторону он дует, – уклончиво сказал я. Действительно, я утвердился во мнении, теперь ошибки не было: передо мной стоял он – «шестой». Самый виновный. А я – Палач, который должен покарать преступника. Между прочим, это было моим прозвищем – Палач. И занимался я преимущественно именно этим – карой и возмездиям таким, как этот мерзавец. Пора было с ним кончать…

Кондор облизнул языком губы, он явно нервничал, похоже, предчувствую трагическую для себя развязку. Хриплым голосом спросил:

– У меня устали руки, можно их опустить?

– Опустите, – разрешил я.

Он сделал это, немного потряс руками, разминая их. Несомненно, они у него затекли и требовали расслабления.

Неожиданно для себя я увидел в его руке кольт 38 калибра. Скромное по размерам, всего пятизарядное оружие, но очень смертоносное, особенно на скромном расстоянии.

Очень ловко. Несомненно, кольт лежал на столе или был подвешен на самом его краю, чтобы можно было в любой момент схватить и пустить в дело. Я оплошал, это следовало мне признать. Теперь всё лишнее следует забыть, а сосредоточить внимание, все органы чувств на своём враге и его кольте.

Мы держали друг друга на мушке. До предела обострившимся зрением следил за его пальцем на гашетке.

Шмиэль Айзерманн ухмыльнулся:

– Не ждали такого поворота событий, дружище? Предлагаю мирно договориться. Я не уверен, что смогу выстрелить быстрее вас, но и у вас такой уверенности нет. Наверное, стоит начать переговоры. Как вы считаете?

– Я сейчас как раз думаю над этим, – сказал я, выгадывая время.

Кондор считал, что его шансы на успех примерно равны с моими – фифти-фифти, но я знал, что это не так, в лучшем случае один шанс из десяти. Был почти уверен, что смогу его опередить. Всё-таки у него не имелось той подготовки и навыков, которые были у меня.

Наверное, меня подвела чрезмерно большая концентрация на противнике. Слишком поздно почувствовал движение за своей спиной, в которую ткнулось что-то жёсткое. Это могло быть дулом пистолета.

– Браво, Моника! – радостно воскликнул Шмиэль Айзерманн. – Ох, как многое я в тебе люблю и ценю! В том числе совершенно бесшумную походку!

Ситуация обострилась до предела. Я оказался в непредвиденной ситуации, более того – в ловушке. Лихорадочно принялся пути выхода из неё…

– Бросьте пистолет на пол на счёт три. Если он не сделает этого, то ты, Моника, стреляй. Не промахнёшься.

– Не промахнусь, – услышал я сзади спокойный женский голос с лёгкой хрипотцой.

Счёт начался:

– Раз! Два!.. – я сделал движение рукой вниз, будто бросаю пистолет, в нужный момент разжал пальцы, и резинка вернула его в кармашек в рукаве.

Одновременно я резко опустил носок ноги, ударяя о пол, покрытый ковром, изобразив падения моего оружия. Это был до автоматизма отработанный приём. Он сработал.

– Вот так лучше, – удовлетворённо произнёс Кондор и с насмешкой спросил: – Вы не поняли, почему столь легко оказались здесь? Подойдите к окну – медленно ступая, не делая непозволительных движений, и поглядите в него.

Я это сделал, посмотрел и увидел внизу во дворе свыше десятка вооружённых людей самой зверской наружности. Когда я шёл к дому, никого из них не было на виду. Они прятались в укромном месте и ждали сигнала. Где-то в столе находилась кнопка… вернее кнопки, ведь Кондором была ещё вызвана Моника.

Возвращаясь на своё место, я глянул на неё: она действительно держала кольт и, судя по всему, умела им пользоваться.

– Да, вы меня поймали в западню, – согласился я, легко кивнув назад, где стояла женщина. – Она пришла вовремя.

– Только ждала моего сигнала! И сразу оказалась тут.

– Действительно, молодец, – согласился я, мне нужно было разговорами тянуть время. Вдруг что-то изменится.

– Не просто молодец, а истинная прелесть! – с довольным смешком вырвалось у Кондора, он чувствовал себя хозяином положения. Это и неудивительно: только что стоял под дулом пистолета, а теперь уже сам он держит мою жизнь в своих руках. Было от чего радоваться. Наверное, голова пошла кругом, не совсем адекватно мыслит…

В моей голове молниеносно сверкнула идея. Я тут же начал её претворять в жизнь, с усмешкой сказав:

– Имея такую прелесть рядом с собой, вы только что тут хвастали передо мной, сколь хороша в постели Арбелла Якобсон. – Это имя находилось в присланном мне "досье", как очень вероятной любовницы Кондора.

Он даже не успел ответить мне, как Моника буквально взвилась на дыбы, прокричав:

– Так вот у кого ты пропадаешь всё время! А эта сука похваляется передо мной подарками от любовника! Они от тебя? Скотина! Вот тебе!..

Я ухватил её руку с кольтом сбоку своей правой рукой, громко крича:

– Не стреляйте! Не надо! Не делайте этого!

При этом нажал сверху на её палец и пуля с хлопком унеслась в цель – прямо в грудь Шмиэля Айзерманна. Я успел ещё дважды повторить, пока его тело оседало. Одна пуля угодила в голову, взрыв аккуратно причёсанные волосы.

Чуть отстранившись, но не выпуская ладони женщины с оружием, я нанёс левой рукой точный удар в красивый подбородок. Вышел типичный нокаут. Не страшный для внешности и здоровья, но на какое-то время она выведена из строя. Аккуратно уложил её на пушистый ковёр, расстеленный на полу, не позволяя выпустить кольт из руки, на нём должны остаться отпечатки пальцев. Всем будет ясна картина случившегося…

Подошёл, проверил пульс того, кто именовал себя Кондором: он ещё бился. Последняя пуля прошла по его черепу, сорвав клок кожи с волосами. Далее предстояло сделать то, за что я страшно не любил свою профессию – аккуратно взялся за его голову по её сторонам, приподнял и резко повернул до хруста шейных позвонков…

"Это тебе за Кена Блазерта, которого ты со своими мерзавцами безжалостно прикончил в лесу", – мысленно сказал я.

Но я ещё не выпутался из западни, а времени у меня было в обрез. Выстрелы могли услышать, а если не услышали, то я обращу на них внимание…

Взял пепельницу на столе и изо всех сил бросил в окно: вместе со стеклянными осколками она полетела во двор. Если даже бандиты внизу не слышали выстрелы, то теперь должны были непременно среагировать на такое и помчаться сюда.

Я же поспешил прочь из кабинета. По маленькой служебной лестнице спустился на первый этаж. Тут находились комнаты для гостей. Отмычкой открыл дверь одной, вошёл. Она оказалась безлюдной, гостей в ней не оказалось, как я и надеялся. Дверь за собой сразу же закрыл отмычкой. Осторожно в окно осмотрел пустынный двор. Кто-то должен был сторожить эту сторону особняка, но он покинул свой пост.

Раскрыл одну из оконных створок, выбрался наружу: сначала повиснув на руках, а затем мягко спрыгнув, дабы не производить шум.

У угла здания присел и осторожно осмотрел двор перед входом в особняк. Тут находилось четверо, один из которых не отходил от двери проходной.

Запечатлел в памяти расположение всех и каждого в отдельности, прикинул некоторые побочные варианты развития событий, дабы быть готовым к ним.

Последний взгляд, и я вышел из-за дома.

Двое увидели меня сразу и их глаза полезли на лоб. Третий тоже застыл на месте. Я выразительно продемонстрировал им пистолет. Повернулся четвёртый, который стоял ко мне спиной, и сразу же полез за оружием. Я нажал курок, последовал негромкий хлопок и пуля, прошив руку, угодила в грудь. Он согнулся в три погибели и опустился на одно колено.

С самой мерзкой усмешкой я выразительно произнёс:

– Герои окажутся в аду. По очереди каждый из вас вынет своё оружие двумя пальцами и бросит перед собой. Не сделаете так, пристрелю, как собак! Ну, ты!..

Первый достал «магнум» и бросил на газон. Затем это же проделали и остальные его напарники.

– А теперь идите в самый дальний конец двора. – Я указал им направление и напутствовал. – Не спешите стать героями.

Сам же я направился к проходной, показывая, что держу их на прицеле.

Распахнулась входная дверь дома и наружу показался один из бандитов в клетчатой рубашке. Я сразу же выстрелил ему в бедро, он с криком рухнул на крыльцо, охватив ногу. Остальные тут же скрылись из проёма двери. Наверное, прижались к стенам.

Я быстро миновал проходную, вышел и снаружи отмычкой закрыл за собой замок двери. Они этого не ожидают и откроют не сразу. В моём распоряжении окажется больше времени.

Шёл по улице, оглядываясь на особняк, а вдруг всё же ринутся в погоню. При этом я делал вид, будто высматриваю такси на дороге. Увидел такое, замахал рукой. Уже отъезжая, оглянулся, но у особняка никого не заметил.

По пути зашёл в придорожное кафе. Там в туалетной кабинке избавился от усиков, бровей и парика.

Только в другом такси, которое я остановил, несколько расслабился. Мы с водителем обсудили шансы местной бейсбольной команды в очередном матче. Немного поспорили, но не очень сильно.

Глава 11

В своём номере в гостинице я первым делом позвонил и доложил, что «шестой» отправился следом за остальными. Сообщил не открытым текстом, а между банальными фразами о скучном пребывании в маленьком городишке, который страшно мне надоел, просто осточертел.

В нём у меня были скромные дела, ими я занялся как бы мимоходом. Их я завершил. А вот настоящее – и по-настоящему сложное – задание мне предстояло ещё исполнить.

Принял душ, заказал обед в номер и включил телевизор.

Посмотрел на часы: уже нужно было отправляться в путь. Протянул руку к пульту, дабы выключить телевизор, как услышал в местных новостях сообщение о драме в семье Айзерманнов: по неизвестной причине жена застрелила мужа. Она пока не в себе, несёт околесицу. Отправлена на лечение в больницу.

Потом коротко сказали о пропавшей накануне девочке. Она всё ещё была не найдена.

Эти слова словно ножом прошлись по моему сердцу. Вспомнились мои дочери…

Я позвонил в аэропорт и спросил о рейсе в нужный мне город (извините, называть его не стану). Мне сказали, что поздно вечером туда летит самолёт и есть места. Одно из них я себе забронирован. Если ехать не поездом, как я намеревался, а самолётом, то у меня есть время до утра.

Надеялся, что его мне вполне хватит.

В смартфоне посмотрел карту города, особенно внимательно улицу Билейн и дом с номером 25. На пересекавшей её улице находилось кафе.

Захватил всё мне необходимое и вышел из гостиницы.

Такси довезло меня до кафе, о существовании которого я узнал из карты. По пути водитель провёз меня по улице Билейн мимо нужного мне дома № 25, не подозревая, как мне это кстати. Я постарался максимально внимательнее рассмотреть всё: улица практически на окраине города, много деревьев и растительности, местами похоже если не на лес, то на парк. Здание едва разглядел мельком, оно стояло глубоко во дворе, пространство закрывали росшие впереди деревья. Имелась низкая деревянная ограда. У входа на столбе покосившийся почтовый ящик.

Расплатился с таксистом. Зашёл в кафе. Купил газету.

После прошёлся мимо дома, делая вид, что чем-то заинтересовался в газете и будто бы внимательнее рассматриваю страницы. Временами даже останавливался, словно вглядываясь или вчитываясь во что-то. На самом деле искоса рассматривал подходы к дому…

Какое-то время изображал внимание к газете и дальше, а потом свернул её и взял в руки. Принялся обдумывать план действий.

Поначалу я намеревался осторожно пробраться к дому, используя свои специфические навыки. Но стоял солнечный день, до ночной тьмы далеко. Остаться незамеченным вряд ли смогу. Это мне подсказывала и внутренняя интуиция, а ею я никогда не пренебрегал.

Маньяк знал, что его разыскивает полиция, а потому мог принять какие-то меры для того, чтобы не быть застигнутым врасплох. Это очень и очень вероятно. Днём к нему так просто не подберёшься. Да и, возможно, темнота не поможет. Имеется специальная техника, для которой и она не помеха.

Вспомнил, что маньяк являлся специалистом по компьютерной технике. Очень возможно, что он использовал для контроля за пространством вокруг дома какие-то специфические приборы. Сегодня их существует немало, они легко доступны, даже любителями используются весьма эффективно.

Я осознал, что задача куда сложнее, чем мне казалась вначале. Я не мог ждать ночи, так как находился в настоящем цейтноте.

Родился иной план. Решил действовать в привычном для себя стиле: сразу брать быка за рога.

У него была сестра, которая с мужем после свадьбы уехала. Как же её звали?..

Натренированная память тут же выбросила ответ – Белла. Это хорошо, пропала надобность выяснять имя.

Дошагал до маленького магазинчика, где пузатый продавец с надписью на майке "Техас" продал мне бутылку виски и лёгкую кепчонку. Последнюю я сразу натянул на себя, объяснив:

– На улице жарко, солнце печёт.

Уходил из магазинчика, гадая, почему он выбрал именно такую майку: уж не родом ли сам из Техаса?..

Пустячок, а привязался вопросик. Усилием воли выбросил его из головы.

Перед домом находился маленький перелесок. Я зашёл в него. Посыпал себя травинками, листьями и пылью. Конечно, они почти все осыпались, но кое-что на мне осталось. Чуть отлил из бутылки виски, пусть выглядит початой. Потом набрал в рот, чуть поболтал и выплюнул. Было противно, но приходилось терпеть: я должен походить на любителя выпить, который на грани перехода в профессионалы, и это каждому должно быть ясно с первого взгляда без объяснений. Налил немного виски на ладонь и обрызгал свою грудь.

Далее направился уже походкой не вполне трезвого человека.

Миновал столбики, окрашенных синей краской и обозначающих проход. С неполной бутылкой виски в руках направился к дому.

Он был маленьким, не очень новым. Впереди находилась терраска со столиком и стулом. Дверь со стёклами в верхней части была закрыта. Как и окно рядом.

Метрах в десяти от него я пьяно икнул, остановился. Посмотрел на виски в бутылку, словно проверяя, сколько в ней осталось содержимого. Приложился к горлышку, делая вид, будто пью.

Обтёр губы и прежней пьяной походкой продолжил шествие к двери.

Она беззвучно открылась. Петли оказались отлично смазанными. Явно не случайно. Я увидел худого жилистого мужчину с нервным лицом. Он грубо спросил:

– Ты куда прёшься? Это частное владение. Тут тебе не рады.

– Белла! Мы давно не виделись. Я уезжал надолго. Только вернулся. Белла будет мне рада. Она тебе это скажет, позови её.

– Беллы тут нет, – ответил мужчина. Был ли он Самуилом Шеински? Это следовало проверить. Я должен знать наверняка.

– Она будет рада! Белла – чудесная женщина, расчудесная! Она всегда мне рада!.. Что ты сказал, её нет? А я подожду. Будешь пить? – протянул ему бутылку. – Я добрый Джим. Джим Паттерссон. А ты, кто ты? Её хахаль? Да?

Он поморщился и отвёл мою руку с бутылкой в сторону:

– Уходи, сестра давно уже замужем и теперь живёт далеко отсюда.

– Я – Джим Патерссон, а кто ты?.. Она замужем? Почему она мне не сказала? Ох, женщины, имя вам – коварство. По этому случаю нужно выпить!..

Перед моим лицом неизвестно откуда появилось дуло пистолета "Ruger". Знакомое мне оружие. Это была модель "Р85" или "Р89". В её производстве использовался алюминий, потому пистолет был лёгким и недорогим, но имел неплохие боевых характеристики. Потому им пользовались гангстеры низкого пошиба.

Помахивая пистолетом, мужчина выкрикнул:

– Тут ты пить не будешь! Вон отсюда! Немедленно! Иначе напьёшься своей крови!..

Это уже был иной разговор! Я растерянно заморгал глазами, изобразив растерянность, икнул, и в следующую секунду его оружие перекочевало ко мне, а его правая рука оказалась заведена за спину и согнута в локте. Ему пришлось пригнуться в три погибели, дабы я её не сломал.

В таком положении я ввёл его в дом. Обернулся и посмотрел во двор сквозь стёкла в двери. Кажется, наша разборка осталась незамеченной. Никто сюда не спешит.

Теперь нужно было осмотреть дом. Тут мог оказаться его сообщник… или – сообщники. Бдительности терять было нельзя.

По коридору прошёл до кухни. Окно оказалось открытым, в стекле одной из створок уловил отражение самого себя и комнаты.

Здесь я отпустил руку мужчины, но почти сразу же нанёс рассчитанный удар в солнечное сплетение. Он снова согнулся, схватившись за живот. Я моментально натянул на руки перчатки, которые лежали в кармане моего пиджака. Посадил его на стул, завёл руки назад и полотенцем привязал к спинке стула, всё время держа под своим надзором дверь, чтобы меня не застали врасплох.. Потом тоже самое проделал и с его ногами, использовав ещё одно полотенце.

Увидел на столе открытую упаковку с конфетами-леденцами.

– Любишь их?.. – я многозначительно посмотрел на маньяка. Он насиловал детей, а они охочи до сладостей. Не для того ли куплены?..

Я набил его рот леденцами, а сверху перевязал частью полотенца, отрезав от него полосу. Это для того, чтобы он не мог их выплюнуть. Вместо кляпа.

Теперь можно было осмотреть комнаты. Всего их имелось три. Обнаружил также маленькую кладовку. Проходя по коридору, уловил мелькнувший лучик от картины на стене в конце коридора, над дверью в кладовку. Удобное место для расположения тайного следящего устройства. Всё пространство просматривается от и до. Во всяком случае, я бы его там расположил.

После осмотра убедился, что в доме только мы двое.

Вернулся на кухню, осмотрел карманы связанного. Обнаружил в них складной нож, патроны, мобильник, зажигалку, сигареты, двадцать два доллара с мелочью и пропуск, он был выдан фирмой «Транстелекоммуникации» Дэвиду Шеински. На обороте пропуска имелась фотография. Как раз того, что находился передо мной, пытаясь быстрее избавиться от конфет во рту.

Это был Шеински – но другой. Возможно, я потчевал конфетами совсем не того, кого следовало бы.

Кто он, я выясню, но сначала следовало устранить мучавшие меня сомнения.

Прошёл по всем помещениям дома, незаметно для постороннего глаза шагами вымеряя расстояния.

Вернулся на кухню. Поискал себе подходящее место для допроса пленного, наверное, его можно было именовать так.

Посмотрел на оконную створку. Прошёл по кухне, проверил шкафчики, мимоходом выглянул в окно, чуть шире отворив створку.

Вернулся на прежнее место. Незаметно бросил взгляд на окно. Его створка была открыта чуть больше, чем это требовалось мне. Теперь я проверил кофеварку, кухонную плиту, микроволновку, посмотрел содержимое банок. Снова посмотрел в окно, при этом немного изменив положение его створки на нужную мне малость.

Вернувшись к пленному, посмотрел и убедился, что теперь всё было именно так, как мне и было нужно. Полный порядок.

Я снял с мужчины свой импровизированный кляп и начал допрос.

– Ты – Дэвид Шеински. Кто тебе Самуил Шеински?

Он принялся отплёвываться. Конфеты явно ему не пошли в прок.

– Задаю тебе вторично тот же вопрос: кто тебе Самуил Шенски? Учти, больше двух раз я не спрашиваю. Не ответишь, возьму самый большой нож и отрежу всё, что висит у тебя между ног. Говори. Слушаю.

– Он мой брат.

– Самуил охоч до девчонок, а как ты?

– Молодняк мне не нужен.

– А ему?

– Спроси у него.

– Где он?

– Его тут нет! – последовал быстрый ответ. – Он… он ушёл. По каким-то делам. По каким именно, не сказал. Он старший брат, я не привык требовать у него отчёта. А он мне не докладывал.

Мне показалось, что он врёт. Вслушался в свою интуицию, она говорила о том же.

– Твой брат часто похищает малолетних девочек?

– Ничего не знаю об этом.

– Врёшь! Имей в виду, со мной такие штуки не проходят безнаказанно. – Я врезал ему чуть выше челюсти, дабы он ощутил боль, но не потерял сознание.

– Это так, в качестве предупреждения. Что твой брат сделал с Вероникой Кастро? Тело её пока не обнаружено. Где она?

– Впервые слышу это имя. Я ничего о ней не знаю!.. – тут же врун получил удар между ног и на какое-то время потерял сознание.

А я ждал, пока он придёт в себя. Стоял спиной к двери и мне почудился едва слышимый звук движения кого-то в коридоре. Если бы я не ждал его, то и не заметил бы. Внимательнее всмотрелся в створку окна, я установил его под таким углом, что сейчас мне с этого места просматривалась вся дверь за моей спиной. В руках у меня находился пистолет Дэвида Шеински. Он был невидим неизвестному в коридору…