Палач мимоходом

Теперь я обратился к последнему, он ждал моего вопроса и ещё более напоминал хищную птицу. Буквально сверлил меня совершенно чёрными, гагатовыми глазами.

– Твоё имя и документы.

Он ответил относительно спокойным голосом:

– У меня документов нет. Я Шмиэль Айзерманн.

– Как можете доказать это?

Он кивнул на остальных:

– Они могут подтвердить. Но вы же им не поверите.

– Где ты живёшь? Ну, быстро!

Он ответил не сразу:

– Браттер-авеню, 96.

– С кем? Жена есть?

– Но она вам зачем? Не нужно впутывать женщин!

– Значит, супруга имеется. Как её звать? Не тяни! Моё терпение короткое. – Я нагнал в голос металл. Самый тяжёлый. Свинец. – Как её имя?

– Моника.

– Телефон?

– Зачем он…

– Номер её телефона или моя пуля? Выбирай!

Он назвал.

– Дай телефон!

Я нашёл в его шикарном смартфоне Монику. Нажал вызов.

Ответил чарующий голос:

– Алло, милый…

– Моника?

Она машинально ответила, явно опешив:

– Да, а вы кто?

– Я из полиции. Кто вам Шмиэль Айзерманн?

– Это мой муж. С ним что-то случилось?

– Пока ничего. Временно мы его задержим… – С этими словами я оборвал разговор.

Подумал, что вытащил пустышку. Этот тип мне был не нужен. Но в моём списке имелись ещё две фамилии. Нужно было разобраться с ними.

Я грозно обвёл всех глазами и внушительно спросил:

– Где находится Джим Хопкинс?

Чуть ли не хором прозвучал дружный ответ:

– В городском морге.

Услышанное изумило меня.

– И как он там оказался. Говори ты, – приказал я толстяку.

– Ночью он поссорился с каким-то мексиканцем в баре и тот пустил в ход нож. Угодил сразу в сердце.

– Это правда? – я задал каждому из присутствующих этот вопрос.

Они подтвердили. Я заверил их:

– Позже я это проверю. Если соврали, то вы мне ответите за это.

Значит, пятый уже стал трупом. Без моей помощи. Моя задача упрощалась. Но сведения я в любом случае проверю. Пока же отложил эту задачу на будущее.

– Теперь внимание, последний вопрос. Вы должны дать мне на него ответ: где мне найти Кондора, которого вы именуете доном?

Присутствующие отреагировали по-разному. Сидевший за столом в очередной раз машинально провёл двумя пальцами по своему носу. Быстро и привычно. Коротышка с блондином переглянулись сначала друг с другом, а потом поочередно и со всеми прочими. Толстяк беспомощно заморгал, озираясь по сторонам, шрам на его лице налился кровью.

Понять их реакции однозначно я не мог, в том числе и по причине дефицита времени. Я не мог сесть в позу роденовского мыслителя и долго размышлять над задачей.

– Ну, быстрее! Где мне его сыскать?

Не сразу, но я ощутил, что наиболее часто они поглядывают на того, что похож на хищную птицу.

Тот ответил:

– Его здесь нет.

– Вы знаете, как его найти? Где он живёт? Кондор – его кличка. А какое у него настоящее имя?

– Жан Барре.

– Где он живёт?

Прозвучал адрес – Флаглер-стрит, дом № 68. Даже я знал, что это район, где селятся очень богатые люди. Так и должно быть. Там и жил тот, кто звался Кондором.

– Это правда?

Все присутствующие по очереди под пистолетом подтвердили сказанное.

Я повернулся к самому большому столу:

– Кто ты здесь? Большой начальник?

Тот покачал крупной головой, которая ещё больше мне напомнила птичью:

– Нет, я не самый большой и даже не начальник.

– Но сидишь во главе всех, за самым большим столом.

– Меня позвали срочно отремонтировать ноутбук. Я только что устранил неполадку, как тут появились вы. Если бы задержались на пару минут, то меня бы здесь уже не было. Заказов много, занялся бы ими, вернувшись к себе.

– Это верно? – повернулся я к блондину.

Тот согласно закивал.

По очереди я опросил остальных, они подтвердили – да, это правда. Он ремонтировал ноутбук.

Я вперил взгляд в толстяка:

– Встань.

Тот поднялся и я, как и ожидал, увидел на его серых брюках довольно узкий ремень. Был такой же и у блондина в джинсах, но более широкий и короткий.

– Мне нужны ваши ремни. Быстро снимите и положите на стол. Это для того, чтобы вы не побежали мне вдогонку, вы мне кажетесь очень резвыми.

Они поспешно выполнили приказ.

– У кого ключ от комнаты?

Он оказался у коротышки.

Я приказал:

– Положи на край стола. Им я закрою вас здесь, чтобы вы раньше времени не выбрались отсюда и… не "пожаловались" кому-либо на меня, – в последние слова я добавил успокаивающую нотку видимой иронии.

Затем поинтересовался у коротышки:

– Ты носишь очки, а чем ты их протираешь, когда они загрязнятся?

Тот не ожидал подобного вопроса:

– Очки? Мои очки? Чем я их протираю?

– Да-да, чем протираете очки?

– У меня носовой платок. Специально для этого.

– Неужели? А ну, покажи.

Коротышка достал из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенный носовой платок довольно крупного размера. Такой и был мне нужен..

– Положи его рядом с ключом.

Он выполнил приказ. Я заметил в его руках газету с броским заголовком: "Новая жертва маньяка?.." Под ним находилась фотография белобрысой девочки с ямочками на пухлых щеках. Она ушла из дома к подруге, но не дошла до неё и находится неизвестно где.

Вспомнил обрывок разговора, услышанного мною, когда я входил в комнату. Вероятно, обсуждали эту статью. Я вспомнил голос говорившего: "он снова принялся за старое". Им был блондин. Я вперил в него глаза и спросил:

– Вы знаете, кто похитил девочку? Ту, о которой написано в газете. Вы же говорил о нём. Я слышал, когда вошёл сюда.

Тот замялся, а потом нехотя выдавил из себя:

– Да.

– Что за знакомство у вас с ним? Ну, говори, я хочу знать! Я очень любопытный.

– Он иногда выполнял некоторые наши поручения.

Блондин был немногословен, я обратился к тому, который ему ответил: "Нам пора прекратить с ним всякое общение…" Это был голос толстяка:

– Теперь он вам стал не нужен, так?

Тот закивал:

– У него с головой нелады. Он к тому же наркоман. Теперь мы ему свою технику не доверяем.

Шмиэль Айзерманн пояснил:

– Он до меня ремонтировал всю электронику здесь. А потом его сменил я. Из-за наркотиков. Если бы не это, то на моём месте сейчас находился бы он.

– Понятно. Его имя с фамилией. Где он живёт?

– Самуил Шеински.

– Самуил Шеински, – повторил я, чтобы лучше запомнить. – Адрес?

– Он дома давно не живёт. Накуролесил, его полиция ищет.

– У кого он живёт или скрывается?

– У своей сестры Беллы. Она вышла замуж и уехала в Калифорнию. Сэму она оставила свой домик. Но он зарегистрирован на неё. Самуил там живёт под чужим именем.

– Я начинаю терять терпение. Адрес! Быстро!

– Билейн, 25.

– Я проверю, – заверил я.

Обвёл всех глазом, а затем четырежды нажал на курок, целя в грудь сидящим, в животы стоящим. Так труднее промахнуться. Специалист по ноутбуку испуганно вскочил и застыл на месте, ибо я уже держал его на мушке.

Убивать его мне не хотелось, он не был в моём списке. На его счастье.

Велел ему повернуться ко мне спиной, завести назад руки и связал их длинным ремнём, а ноги – более коротким. Затем скрутил носовой платок жгутом, толстую часть его середины сунул в рот Шмиэмя Айзерманна, потом концы туго завязал сзади головы у шеи. Так он не сможет кричать.

Затем выпустил ещё четыре – контрольные – пули, на сей раз в головы мертвецов. Пятый бандюга с окровавленной промежностью всё ещё не пришёл в себя. Пусть его участь решает судьба.

Уходя, закрыл комнату на ключ. А его бросил мимоходом в урну в коридоре.

Глава 9

На улице внимательно оглядел здание, из которого вышел. Одноэтажное с мансардой. Висела вывеска: "Оптовый склад". Какой и чей, неизвестно.

Прошёл по улице и, увидев на противоположной стороне аптеку, зашел в неё. Купил бутерброд и кофе. Выпил и спросил у хозяина адрес его заведения, чтобы вызвать такси. Он ответил:

– Лауден-стрит, 98.

Постарался запомнить его.

Когда я уезжал на такси, то испытывал неприятное ощущение, словно не заметил или забыл сделать нечто весьма существенное. Но что именно?..

Проанализировал свои недавние действия, и ошибок в них не находил. Возможно, допустил только одну, оставив в живых компьютерного мастера. Связал я его вполне надёжно, но он может как-то ухитриться и пошуметь, например, стучать ногами, тем самым призывая на помощь. Кто-то может услышать и явиться. Правда, не сразу откроют дверь, на это уйдёт какое-то время. Развяжут, и он может обо всём рассказать. Тогда предупредят Жана Барре о том, что его адрес стал известным. Он не был не рохлей, а весьма крутым. Наверное, самым крутым в городе…

Я признал, что такая неприятная для меня вероятность существовала. Следовало действовать быстрее.

Ощущение оплошности не ослабевало. Впрочем, это могло быть не каким-то моим упущением, а непонятным сигналом-предупреждением из будущего о чём-то весьма важным. Иные считают сие мистикой, но я почти верил в подобную гипотезу, а потому сразу, с порога, сие не отвергал.

Словно спохватившись, я указал таксисту на большой магазин:

– Останови поближе к нему. Совсем забыл, мне же моя дражайшая половина строго-настрого велела купить всё необходимое к ужину.

У магазина подозвал другое такси и назвал адрес…

Я решил действовать по самому неприятному сценарию, а потому направился в гостиницу, в свой номер.

Здесь позвонил по известному мне телефону и провёл важный разговор, замаскированный под общение двух близких людей, оказавшихся временно в разлуке:

– Алло, милая!

– Привет, дорогой! Как ты?

– Скучаю, скучаю и скучаю…

– Скучаешь? А не врёшь? Не сыскал ли ты себе подружку, дабы она скрасила тебе скуку?

– Как ты могла такое подумать! Вспоминаю тебя. Жду, не дождусь, когда снова увижу тебя.

– Лестно слышать. И я скучаю. Немного.

– Скучаешь? А что за голос там слышится?

– Это телевизор в соседней комнате? Включить погромче? Там как раз новости передают.

– Послушал бы, если бы там хоть что-то говорилось о тебе. А так – зачем?!.

Наше общение проходило в подобном стиле, во внешнем безобидном разговоре я передал самое главное: четверо устранены, пятый под вопросом, ищу шестого. Попросил срочно выслать данные о нём и его особняке.

Потом взял свой смартфон, запросил план города, изучил особняк и улицу, на которой он находился. Через дом от него находилась аптека. Она мне будет нужна. Запомнил её адрес.

Затем переоделся, захватил необходимое "снаряжение". Сверху на себя накинул ветровку, а на голову надел кепку-бейсболку с логотипом "Адидас".

Уже смеркалось, когда я рассчитался за номер в гостинице и вышел из неё с вещами.

Подозвал такси и велел отвезти себя на железнодорожный вокзал.

Там положил чемодан в ячейку С-038 автоматической камеры хранения. Купил билет, а затем местную газету в киоске, попутно в очередной раз проверил: нет ли за мной слежки? Никаких признаков её не заметил.

Не спеша уверенным шагом прошёл в туалет. В отдельной кабинке наклеил маленькие усики под нос и мохнатые брови. Легкий грим должен был зрительно придать некоторую худобу лицу, как и тени под глазами, каковые бывают у очень усталого человека после бессонной ночи. Затем аккуратно натянул на голову парик.

Снял ветровку. Её вместе с кепкой и газетой бросил в урну для мусора. Далее пошёл не очень уверенной походкой усталого человека.

На привокзальной площади подозвал к себе такси и велел ехать к аптеке на Флаглер-стрит.

Скоро там и оказался. Расплатился, оставил десяток центов на чай.

В аптеке купил кофе и бутерброд. Не торопясь расправился с ними, изображая задумчивость, при этом незаметно осматривался по сторонам.

Тут мне пришли на смартфон сообщения. Я осмотрел план особняка. Кабинет хозяина находился на втором этаже. Я постарался лучше запомнить его расположение, другие помещения осмотрел более бегло. В другом послании были сведения о Жан Барре. Он владел крупной и процветающей строительной корпорацией. Женат. Четверо детей.

Через поисковую систему смартфона нашёл главного конкурента Жана Барре, им был Уильям Петерсен

Далее прошествовал до величественного особняка, который окружала величественная ограда с большими воротами, слева от которых находилась обычная дверь, а за ней – пристройка. Несомненно, в ней кто-то находился и просто так в дом попасть было невозможно. Я подозревал, что не только за оградой и двором, но и внешним прилегающим пространством велось наблюдение.

Решил для начала попробовать самое элементарное и лёгкое, держа в уме план "Б", "В" и прочие.

Позвонил. Дверь открылась. Передо мной оказался плечистый усач с кобурой на поясе. Он вопросительно посмотрел на меня, делая глотательные движения. Похоже, я его потревожил в тот момент, когда он ужинал и не до конца прожевал последнюю порцию. На усах виднелись крошки. Наверное, хлебные. Он тут же смахнул их.

Я вежливо поздоровался и сказал:

– Мне не назначено, но я к Жану Барре от Уильяма Петерсена по срочному делу. Срочному и конфиденциальному! Очень и очень важному.

– Я должен прежде получить разрешение, – поразмыслив, буркнул усач.

Принялся звонить в дом. Я добавил:

– Скажите, что я от Уильяма Петерсена, дело очень срочное! И важное для него.

Это было старательно повторено.

К моему удивлению, план «А» сработал. Меня пропустили во двор. Дверь особняка открылась, и я увидел ещё одного крепыша, но уже в ливрее. Удивился про себя: "Надо же, где-то такие ещё в ходу. Хозяин – аристократ!".

По лестнице с пушистым ковром меня провели до кабинета на втором этаже.

Я вошёл и увидел осанистого шатена с красивым волевым лицом. В голове мелькнула мысль "Породистый мужик и на труса не похож".

При взгляде на меня у него удивлённо поползли брови вверх:

– Но вы не Генрих!..

– Нет, не Генрих, а кто это?

– Я видел вас в проходной, – он показал на экран ноутбука. Несомненно, при звонке он включил просмотр соответствующей видеокамеры. – Мне показалось в полутьме, что вы – это Генрих Майорди, ближайший помощник Петерсена. Потому я и велел вас пропустить.

Я порадовался своему везению, оно оказалось в некотором счастливом сходстве с неким Генрихом.

– Но если вы не Генрих, то кто вы? Вы же от Петерсена, Так?

– Я соврал, чтобы получить возможность увидеться с вами. С Петерсеном я вообще не знаком. Узнал его имя из справочника.

– Но зачем?

На лице Жана Барре появилось подозрительное выражение, и он принялся незаметно выдвигать ящик стола. Несомненно, там лежало какое-то оружие.

Я опередил его, навёл на него свой пистолет и угрожающе произнёс со стальными нотками в голосе:

– Не советую делать этого. Задвиньте ящик на своё место и поглубже. Поверьте, я стреляю очень быстро и метко.

– Не сомневаюсь в этом, – буркнул он, вернув ящик на прежнее место. А после некоторой паузы спросил: – Так зачем вы здесь? Поясните.

– Хочу поглядеть вам в глаза, но не как Жану Барре, а как дону Кондору.

– Не понимаю. При чём тут этот подонок? Его вам я не могу предоставить. Потрудитесь сыскать сами.

Тут я начал понимать, что я тоже чего-то не понимаю. Но своему таранному способу ведения дел не изменил:

– Меня просветили по вашей части: Вы, Жан Барре, и Кондор – одно лицо. В этом меня заверили чуть ли не хором несколько человек.

Жан Барре покачал головой:

– Они вас обманули.

– Меня нелегко обмануть.

– Не буду спорить. Не знаю как, но они ввели вас в заблуждение, сказали вам неправду. Я сам бы с удовольствием поглядел бы в его глаза… наедине. Как мужчина с мужчиной.

Ситуацию следовало прояснить. Я с видимой небрежностью поинтересовался:

– Можно спросить, в чём причина этой вашей "симпатии" к Кондору?

– Если коротко: бизнес.

– А чуть более подробно?

– Он желает прибрать практически задарма мою корпорацию. Этот хищник почти хозяин в городе, делает что только захочет. Власти в его кармане. Потому прибегает к запрещённым способам, самым подлым…

Я почувствовал лёгкий шум отворяемой двери и дуновение сквозняка из открытого окна. Сделал полшага в сторону и чуть поворачиваясь, дабы вошедший не увидел моего оружия в руке. Попутно взглядом я указал Жану Барре на свой пистолет с ясным намёком, что в случае чего сразу пущу в ход.

– Жан, извини, не дождалась тебя! Ты обещал не задерживаться. А дети давно спят… – женщина увидела меня и тихо ойкнула. – Ой, извините, я вас не заметила!

– Вашей вины тут нет, мэм. Добрый вечер! Прошу прощения, у нас срочные дела…

Говорить мне было нелегко: я видел перед собой женщину необычайной красоты. В голове мелькнула мысль, что с неё впору рисовать мадонну. Жаль, что тут нет Леонардо да Винчи. Одновременно я должен был держать под контролем ситуацию с Жанном Барре, быть готовым реагировать на его действия. А они могли быть самыми непредвиденными, ибо в кабинет вошла его жена. Тут он может встать на дыбы. Мысли мешались. Решил разрубить возникший Гордиев узел:

– Мэм, мы говорим с вашим мужем о Кондоре.

Она отшатнулась и с мукой произнесла:

– Вы от него? Почему бы ему не оставить моего мужа в покое? Сколько уже можно мучить нас?!

– Вы ошибаетесь, я совсем не от Кондора. Больше того, я его совершенно не знаю. Даже ни разу не говорил с ним. Вообще не видел никогда.

Лицо женщины просветлело:

– Вы не от него? Это правда?

– Могу поклясться в этом, мэм. Произошла ошибка. тут я оказался… скажем так, по недоразумению. Прошу прощения. – Последние слова я сопроводил взглядом прямо в глаза Жана Барре и демонстративно медленно опустил пистолет в карман. У него вырвался вздох облегчения. Женщина моего оружия не видела и не могла понять причину возникшей паузы.

Я продолжил:

– У меня просьба к вам. Мне хотелось бы узнать, как выглядит этот самый Кондор. Ну, в самом общем виде, предельно кратко…

Жан Барре усмехнулся:

– Это самый большой мерзавец на свете. Циничен, жесток, но умён. Дьявольски умён и сообразителен. Умён во зле и подлостях, коим нет числа.

– Это мне давно понятно. А как он выглядит внешне?

– Брюнет, чуть ниже меня ростом. Бывший боксёр. У него нос с заметной горбинкой и чуть сбит направо… Наверное, по этой причине он часто делает вот так. – Жан Барре взялся большим и указательным пальцами за нос, провёл по несу и сомкнул ниже ноздрей. – У него такая привычка.

Женщина пылко воскликнула:

– Я когда его увидела, то он мне показался страшной хищной птицей. Вроде ястреба или грифа-стервятника…

После её слов все части мозаики сложились в единую картину. Я едва удержал себя от крика ярости: "Какой же я идиот! Меня провели гениально просто!.."

Повернулся к Жану Барре и произнёс, стараясь вложить в голос максимум искренности:

– Ещё раз прошу у вас прощения. Я здесь оказался в силу большой ошибки. Всего вам самого хорошего. Прощайте!

С этими словами я направился к выходу, не отвечая на естественные вопросы недоумевающих супругов. Я не мог, не имел права на них отвечать. Даже удержался от заверения, что Кондор больше ничего плохого сделать им не сможет. Вспомнил своё правило: чем язык скупее на слова, тем твоя целее голова.

Уже на лестнице спохватился, взял себя в руки. В дом я проник без всяких затруднений, но выйду ли столь же легко? Нужно быть готовым ко всему.

Но меня никто не остановил. Усач распахнул передо мной дверь проходной и пожелал счастливого пути. Слова произнёс без особого чувства, в силу должностных обязанностей, чем доставил мне облегчение. Значит, никаких звонков от хозяина ему не поступило. Спасибо за это. Похоже, Жан Барре всё понял правильно…

Глава 10

Когда я прибыл на Лауден-стрит к «Оптовой базе», то сразу же понял, что мои надежды на относительно лёгкое завершение дела не оправдались. Рядом с домом находились две полицейские машины и три «скорой помощи». У двери прохаживался загорелый здоровяк в форме.

Поодаль от здания по одному или кучками находились зеваки, которые обычно собираются в подобных ситуациях.

Я позволил себе также изобразить такового. Остановился неподалёку от двух негритянок, слушая их разговор:

Толстая в обтягивающих потёртых джинсах и фиолетовой майке рассказывала:

– Джим проходил мимо, когда на него чуть не свалилось окно. Едва успел отскочить. Заметил чьи-то ноги там. Позвонил в полицию. Они приехали сразу, а там все трупы.

– Все трупы? А кто же тогда окно выбил?!

– Несомненно, кто-то остался в живых. Он это и сделал…

Мне стало всё ясно. Перед глазами была та комната, Шмиэля Айзерманна я связал и не мог кричать из-за кляпа. Но он ухитрился что-то придвинуть к окну, вероятнее всего, кресло, устроился поудобнее в нём и саданул каблуками в оконную обрешётку. Да, сообразителен подлец, на редкость сообразителен.

В это время вывели Шмиэля Айзерманна. Я смотрел на него и дивился: где были мои глаза и разум? Теперь я хорошо видел, что он никак не мог быть тем, за кого себя выдавал: внешне скромный, но безупречно сшитый из дорогой материи костюм, даже проведя немалое время в путах, он выглядел безукоризненно, сохранял выдержку и достоинство. Видно было, что это птица высокого полёта.

Мелькнула было мысль: проехать вслед до управления полиции, но я отказался. Было ясно, что он там долго не задержится. Позвонит своему адвокату, тот немедленно прибудет и вызволит его под залог.

Поехал на вокзал, забрал свой чемодан и направился в гостиницу, расположенную прямо напротив, изобразив из себя только что приезжего.

Провёл спешный телефонный разговор, в обычном стиле, вкрапливая в него условленные фразы. Запросил необходимые данные. Я уже входил в цейтнот, время поджимало. У меня оставалось менее суток на всё про всё. Большего я себе позволить не мог.

Конечно, я понимал, что действовал не лучшим образом, допустил ошибки. Наверное, и по той причине, что отнёсся к делу спустя рукава, надеясь решить всё нахрапом. Следовало действовать тоньше. Но не время было посыпать голову пеплом и мысленно лупцевать себя. Лучше сосредоточиться над решением проблемы.

Это я и сделал, продумывая различные планы.

Очень привлекал меня тот, в котором можно было использовать наступающую ночь. Но и мой противник, несомненно, думал аналогично. Подготовился. А так как он после всех этих событий и основательной нервотрёпки находится во взвинченном состоянии, то мог спонтанно поступить самым необычным образом, который не предусмотришь.

Правда, отдохнув, он вернёт свою обычную форму… Ну, почти обычную. Пустит в ход свой незаурядный ум, заготовит сюрпризы и… несколько расслабится, думая, что находится в безопасности и всеоружии.

Между нами пойдёт интеллектуальное соревнование, возможно, и физическое.

Мне тоже стоило отдохнуть. Со всеми моими планами следует переспать, а утром снова продумать их на свежую голову…

Утром действительно оказалось благотворным. Появились ежели не новые идеи, то весьма интересные нюансы в уже заготовленных планах.

Кстати оказались присланные мне материалы: данные о Шмиэле Айзерманне, его особняке на Браттер-авеню, 96. Дотошно изучил их, кое-что в заготовленных планах пришлось поменять.

Соответственно экипировался, запасся необходимыми документами.

Первым делом побывал в морге. Показал удостоверение сотрудника страховой компании. Удостоверился, что за трупом Джима Хопкинса вот-вот за должны прибыть его родственники. Они объявились почти сразу вслед за мной. Их было не слишком много – двоюродная сестра и дядя по матери. Благодаря лести и некоторым денежным вливаниям, мне удалось взглянуть на убитого. Он действительно был мёртв. Вспомнил его кличку – Весёлый Хопкинс. Теперь он уже не улыбался, лежал с беспристрастным лицом, словно о чём-то задумавшись. Наверное, не о земных делах, а о загробных. Царствия небесного подонку не пожелал. Ушёл с толикой разочарования, что не смог сам отомстить ему.

"Пятый" ушёл от заслуженного возмездия. Но он всё же оказался трупом. Можно считать это карой небесной.

Коротко в телефонном звонке в замаскированном виде сообщил об этом куда следовало. Теперь следовало заняться "шестым" и самым важным.

Нужно было воспользоваться такси, но я соблазнился скромным "Фордом", кем-то оставленным на тротуаре. Своей отмычкой отпер дверцу, уселся за руль, завёл мотор и укатил.

Притормозил у дома с номером 83 на Браттер-авеню. Далее пошёл пешком.

Удалился довольно далеко, перешёл на противоположную сторону и увидел, что к оставленному мною "Форду" подъехала полицейская машина. Вот это да, им уже стало известно об угоне и они его нашли! Хорошо сработала полиция. Возможно, кто-то видел и меня, например, в тот момент, когда я покидал угнанный автомобиль. Могли сообщить приметы.