скачать книгу бесплатно
Сергей Иванович протянул руку ребёнку и, пожав, собирался сказать что-то вроде:
– Через много лет страна будет гордиться вами, лучшим географом…
Но не сказал. Потому что через холодную детскую ладошку на него нахлынула целая волна образов. Тут были губная гармошка и целый полк солдатиков, солнечный день и толпа детей, играющих в салки, большая вислоухая собака и каток в парке.
Всё это так потрясло Сергея Ивановича, что он стоял, не в силах отдёрнуть руку, а мальчик словно тоже что-то почувствовал и поднял глаза. Так они и смотрели друг на друга.
– Как тебя зовут? – спросил Сергей Иванович.
– Михаил.
– Всё у тебя будет, Миша. Поверь мне.
Настроение Морозова стремительно летело вверх. Он метался по скверу, балагурил, знакомился с детьми. Их вдруг привалила целая толпа, все вышли на послеобеденную прогулку. Каждого ребёнка Морозов старался подержать за руку. Впрочем, быстро выяснилось, что именно руку держать вовсе не обязательно. Нужен любой контакт, хоть по голове погладить, хоть за косичку подержаться.
И ещё нужно было, чтоб ребёнок чётко представлял, чего хочет. Потому что иногда к нему в голову врывался непонятный поток сознания – что-то яркое, взрывающееся и крутящееся или, наоборот, что-то спокойное и плавное. Вот и пойми, что эти детки имеют в виду!
Сложнее всего было с совсем маленькими. Думали они быстро и отрывисто – нипочём не успеешь запомнить, да ещё и вопросы всякие задавали.
Один карапуз сразу спросил, не успел Сергей Иванович к нему обратиться:
– Ты кто?
Няня возмущённо дёрнула мальчика за воротник, но тот даже не моргнул, ждал ответа.
– Я? Я – Сергей Иванович Морозов.
Это было слишком длинно для требовательного мальчика, поэтому он сократил:
– Вот что, Дед Мороз, мне нужна конфета. Во-о-от такая!
Размаха ручонок не хватило, чтобы показать размер конфеты, и мальчик тянул «о-о-о», пока воздух не кончился. Потом судорожно вздохнул и протянул ещё немного. Сергей Иванович погладил его по голове и сразу увидел, какая конфета большая и вкусная, в какой яркой обёртке и как долго её можно сосать.
– Договорились, – сказал «Дед Мороз».
Карапуз кивнул и двинулся по своим делам.
– Павлик, – растерянно сказала няня, – а спасибо сказать… дедушке?
Но мальчик уже увидел невдалеке чьи-то санки, направлялся к ним и не обращал ни на что другое никакого внимания. Няня виновато улыбнулась и бросилась за карапузом.
– А ты и правда как дедушка, – улыбнулась Маша.
Сергей Иванович аккуратно потрогал своё лицо. Борода, усы, морщины…
– Ничего, – сказал он, – зато ты на бабушку не похожа.
После прогулки супруги пришли домой основательно подмёрзшие. Маша тут же кинулась ставить самовар и накрывать на стол.
Как бы она ни хорохорилась, каждый раз, когда она видела, как расцветает её муж, окружённый детьми, у неё начинало противно щемить сердце.
Так грустно было возвращаться в пустую и тихую квартиру!
Но в тот вечер всё шло не так, как обычно. Квартира очень быстро перестала быть пустой и тихой. В ней появился гость.
– Приятный вечер, – сказал он, выскакивая на освещённую часть стола. – Докладываю: Мишка, даром что отличник, втихаря залез под ёлку, гармонику губную нашёл и солдатиков тоже. Остальное по весне будет.
Маша ойкнула. Сергей Иванович покосился на бутылку кагора – он только что отхлебнул глоточек, чтоб согреться, но от такого количества чёртики не мерещатся.
– Не узнал, значит, – горько произнёс маленький, – сам придумал, а сам не узнал. А я, между прочим, к тебе ещё в прошлом году приходил!
Сергея Ивановича осенило.
– Птёрк, что ли?
– Ну не охля же! – Маленький, но гордый птёрк прищёлкнул хвостиком.
– Так они на самом деле есть? – Маша уже не знала, пугаться ей или смеяться.
Она потянулась к птёрку пальцем, но тот предупредил:
– Но-но! Без рук! Мы, птёрки, народ гордый.
Маша не стала настаивать. В конце концов птёрк был совсем махонький, с её палец ростом.
– Да, чуть не забыл… – Птёрк всплеснул лапками, и в воздух взлетела яркая звёздочка.
Она зависла под потолком, а потом, мерцая и постепенно угасая, начала медленно падать. И в конце концов тихо растаяла в воздухе.
– Что это? – Маша заворожённо проводила звёздочку глазами.
– Это… – птёрк задумался, почесал лапкой затылок, – это что-то типа «спасибо». Значит, подарок получен, ребёнок счастлив… Ну примерно так… А что это у вас? Рыбка? А это что? Хлебушек? А это?
Птёрк запрыгнул на бутылку кагора и залез туда с головой, почти свалился внутрь.
Вылез через секунду, непрерывно чихая и лихорадочно протирая глаза.
– Вот ведь гадость-то какая… Да что ж вы эту отраву на столе держите, ещё отхлебнёт кто? А водичка есть?
– Водичка есть.
Маша убежала и вернулась с кувшином воды. Птёрк заглянул туда и пригорюнился ещё больше.
– Вот ведь… Водичка…
– Что, холодная? Невкусная? – занервничала хозяйка.
– Да не знаю я! Мы ж, птёрки, не пьём. И не едим.
Заметив изумлённые взгляды Маши и Сергея Ивановича, птёрк насупился:
– Ну что смотрите? Просто хотел разговор поддержать.
Следующие пару минут люди рассматривали птёрка, который хвостом выписывал узоры на поверхности киселя. Надо сказать, что птёрка это наблюдение за ним абсолютно не смущало, он самозабвенно рисовал, благо узоры мгновенно исчезали.
Так, наверное, могло бы продолжаться долго, но тут с другой стороны стола раздалось робкое покашливание.
– Добрый вечер! Выпускаю!
Красивая алая звёздочка взмыла над столом и погасла, чуть-чуть не долетев до тарелки.
Первым среагировал птёрк.
– Красивая! Сильно радовалась?
– Кричала так, что уши заложило! Я, говорит, о такой кукле всю жизнь мечтала… Подумаешь, той жизни пять лет, а крику-то крику…
– Ты – охля? – осторожно спросила Маша.
– Ну не птёрк же! – вместе ответили маленькие гости, обменявшись многозначительными взглядами.
– А вы теперь будете с нами жить? – спросила Маша.
– Зачем? Мы немного наших подождём, а потом домой, отдыхать.
– А много ещё ваших придёт? – наконец-то подал голос Сергей Иванович.
– Да откуда ж много? Сколько заказов было, столько нас и придёт. Штук шесть ещё или восемь.
– Скажите, а вы подарки детям разносите, да?
Птёрк страдальчески закатил глаза, явно нелестно думая о людях, а охля уселась на стол, свесила ножки и, обращаясь к Маше, но смотря на птёрка, начала рассказывать:
– Что ты глаза закатываешь? Ну не знают ещё, не понимают… Что ж теперь, пропадать людям? Слушай, я тебе всё расскажу. Если вот он (кивок в сторону Сергея Ивановича) принимает заказ на подарок, то мы, птёрки и охли, должны его доставить и положить под ёлку. Кроме тех, что вы сами разносите, конечно. А когда мы подарок принесли, взамен появляется звёздочка. Её мы и приносим вам, чтоб показать, что всё исполнено. Сколько подарков, столько звёздочек. Потом мы отдыхаем, а через год вернёмся. Вы в следующем году побольше заказов соберите, а то устали мы без работы.
– Здорово! – звонко объявили о своём появлении ещё два птёрка. – Лови!
Никто, конечно, ничего изловить не успел, да и не пытался. Две одинаковые звёздочки синхронно взмыли к потолку и одновременно растаяли на пути вниз.
– Красиво, – восхитились новые птёрки. – Ну, чего смотрите?! Радуйтесь давайте!
Но Маша ещё не перестала удивляться и спросила:
– А почему вас двое?
– Так мы к близнецам ходили, – ответили птёрки так слаженно, как будто один человек говорил двумя ртами.
– К каким близнецам? – не понял Сергей Иванович. – У меня нет никаких знакомых близнецов.
– Зато незнакомые есть. Ты в сквере одного по голове погладил, а он и себе, и брату нажелал. Ну что, – двойняшки повернулись к первому птёрку, – как угощение?
– Нормально, – ответил тот, – только в ту бутылку не лезьте, потравитесь.
– Ух ты! – обрадовались два птёрка и тут же полезли в бутылку.
К концу застолья компания заметно увеличилась. Сергею Ивановичу предъявили не шесть и не восемь, а целых десять разноцветных звёздочек. Семь из них притащили птёрки, а три – охли.
Маша, наученная опытом и ворчанием первого птёрка, встречала каждого гостя правильно: охами и ахами по поводу принесённых звёздочек. Попутно она выяснила, что птёрки носят подарки мальчикам, а охли – девочкам, хотя это неважно, можно и поменяться. А в промежутках Маше приходилось спасать птёрков, которые все как один норовили искупаться в кагоре.
Сергей Иванович сидел улыбался в бороду и вёл степенную беседу с первым птёрком. Тот чувствовал себя главным и покрикивал на остальных. Остальные не обижались, но и не слушались, развлекались кто как мог. Например, хозяйственные охли стали убирать со стола. Правда, они норовили убрать в первую очередь те тарелки, из которых ещё ели хозяева, так что Маше пришлось придумать для охлей другое занятие – протирать вымытые чашки. Охли втроём навалились на одну чашку, не поделили её, грохнули об пол, разбили, пытаясь подмести осколки, запутались в венике…
– Стоп-стоп-стоп! – сказала Маша, и гости испуганно замерли. – Не надо мне больше помогать! Я сама справлюсь.
– А вы и подарки так доставляете, – осведомился Сергей Иванович, – с таким кавардаком?
– Не-е-е, – сказал кто-то из птёрков, – там мы на работе. А тут, у своих, и отдохнуть можно.
– Кстати, – заявил Главный Птёрк, – отдохнули? Пора и хозяевам отдохнуть дать! Счастливо отпраздновать!
На сей раз его почему-то послушались, да так быстро, что Сергей Иванович с женой и моргнуть не успели. Только что по дому носился десяток неугомонных коротышек – ан и нет никого.
– Хорошие они, – сказала Маша, утыкаясь в мужа, – только буйные. Теперь убирать за ними придётся до утра.
– Убирать? – в голосе Сергея Ивановича послышалось лукавство. – А что убирать-то?
Маша обвела комнату удивлённым взглядом. Птёрки и охли исчезли в один миг, но и его хватило, чтобы привести комнату в идеальное состояние. Стол прибран, вымытая посуда аккуратно составлена, даже давешняя чашка склеена и блестит себе на краешке буфетной полки.
– Ой, – прошептала Маша, – а они были тут?
Сергей Иванович пожал плечами и прошёлся по квартире. Зайдя за угол буфета, он тихо засмеялся и поманил к себе Машу. Та подошла и обнаружила на боковой буфетной стенке надпись красивым малиновым вареньем:
СЪ ПРАЗДНИКОМЪ, Д?Д МОРОЗ И МАШЕНЬКА!
И ещё один год прошёл, вот-вот наступит 1914-й
Из истории
Прошедший 1913 год все запомнили по шикарным праздникам, которые устроила царская семья. Император Николай II праздновал 300-летие. Не в том смысле, что ему лично исполнилось 300 лет (столько не живут даже императоры), а просто 300 лет назад – в 1613 году – первый из Романовых взошёл на трон.
А в остальном всё было, как и в 1912-м, и в 1911-м. Разве что автомобилей и телефонов стало чуть больше.
Рождество миновало, прошли и Крещение, и Масленица. Рождественские чудеса мало-помалу стали забываться. Только племянники нет-нет да и хвастались своим знакомым, что их дядя Серёжа умеет любые-прелюбые подарки дарить. Кто верил таким рассказам, а кто смеялся. К лету и сами Морозовы стали понемногу забывать о необыкновенных подарках, о чудесных птёрках и охлях. Хотя нет: птёрков и охлей дядя Серёжа для племянников рисовал по-прежнему, но проказы их с Машей уже не обсуждал.
Но чем ближе декабрь, тем чаще появлялись напоминания. То четырёхлетняя Софья вдруг заявит: «Хочу ёлку с дядей Серёжей». То появится рисунок с птёрком, которого Сергей Иванович – если память не подводит – и не рисовал.
А однажды на улице Морозова узнал какой-то карапуз.
– Дед Мороз! – закричал он издалека и припустил так, что няня не успела его ухватить за ворот. – Дед Мороз! Ты помнишь, что скоро Рождество?
