Мозес

– Я хотел спросить про Кейт!

– А! Мне кажется, ты ей понравился! – едва слышно, издалека прокричал он.

– А как же Рупперт? – но ответа Йозеф уже не разобрал и Кипп, скрылся за поворотом, помахав рукой.

К удивлению, дома Йозеф никого не встретил, все спали. Он на цыпочках поднялся по лестнице и вошел в свою комнату. В голове еще гудел алкоголь и, не раздеваясь, Йозеф прыгнул в кровать. Закрыв глаза, его закружило как на карусели. Это пугало юного пьяницу, но сознание проваливаясь во тьму сонной неги и последним своим осколком отразило образ танцующей Кейт: её улыбку, изумрудные глаза, слезы и мысль пронзила угасающий ум – «Может, я умираю? Или того хуже – влюбился?»

4.

Следуя правилу клуба, Йозеф пришел в форме и хотел поскорее сорвать все знаки отличия, повязку, значки. Он постучал, но никто не открывал. За дверью было тихо, только слышны падающие капли протекающего водопровода. Свет из щелей не пробивался – там однозначно никого не было, или кто-то хотел, чтобы так казалось. По лестнице поднялся пожилой мужчина и поздоровался. Он вошел в дверь на первом этаже и, кажется, через глазок продолжал наблюдать за гостем. Йозеф уже долго ощущал на себя взгляд, но не старика из квартиры номер три, а кого-то еще, у выхода. «Слежка!» – испугался он. Если отец узнает, что его сын шарится по подвалам со свингерами и трясет телом под музыку черных – это конец. Парень начал сочинять оправдание. Йозеф поглядел на ненавистную форму и впервые в жизни был ей рад. «Точно! Я хотел проверить подвал из-за жалоб соседей на странную музыку, – с пугающей радостью решил он, – но значит, мне придется всех сдать… черт!»

– Йозеф? Это ты? – обратился к нему женский голос.

– Да… я, – неуверенно откликнулся он.

– Слава Богу! – облегченно сказала девушка и вышла на свет. Спираль электрической лампы отразилась в её зеленых глазах.

– Кейт! Что же ты пугаешь меня?

– Это ты меня напугал!

– Я? – удивился Йозеф, – пришел, как обычно.

– Ты явился весь ряженный! Все мальчишки переодеваются в форму там, в подвале! Еще и на час раньше пришел. Я уже думала, накрыли наш клуб!

– Как это раньше разве… – он задумался, еще раз перебирая в памяти последний разговор с Киппом, когда оба были пьяны. «Может и напутал», – подумал Йозеф, но не признался в этом Кейт.

– Ну а ты что здесь делаешь, на час раньше то? – нервно спросил он.

– Я иногда так прихожу, – ответила Кейт, – обычно с другими девчонками, прибрать весь этот бардак что вы, мальчишки, постоянно оставляете. Но сегодня никто кроме меня не смог, – сказала она и исподлобья посмотрела на Йозефа.

– Ну… давай я помогу.

Кейт улыбнулась. Она достала ключ и открыла дверь. В темноте девушка нащупала выключатель, найти который можно, только если о нем знаешь. Разбросанные пустые бутылки и пятна пролитого вина были немыми свидетельством прошедшего ураганом кутежа. Сейчас Йозеф уже не мог и вспомнить, как они могли так насвинячить, и словно то были другие люди, он тяжелым вздохом осудил беспорядок. В одну из труб был врезан кран, капавший в тишине нагоняя жути. Кейт повернула вентиль, и кран завыл подобно волынке. Меняя напор, менялась тональность, и Йозеф подумал, что она издевается, но Кейт просто мочила тряпку.

– Это вино было слишком сладким! – бормотала пытаясь оттереть красное пятно.

– А почему Рупперт тебе не помогает?

– Не смеши меня… – ответила Кейт, – его и в нашем доме не заставишь, что-нибудь сделать, а еще тут…

– Так вы живете вместе? – спросил Йозеф, на самом деле не желая знать ответа.

– Конечно! Давно уже, – она рассмеялась и, бросив тряпку, пошла к патефону.

– Сейчас ты поймешь, ради чего я прихожу сюда раньше и занимаюсь этой дурацкой уборкой, – Кейт перебрала десяток пластинок и вынула одну. Она схватилась за ручку патефона, но подумав, сказала, – Может, поможешь девушке?

– Что? В чем?

– Заведи патефон! Знаешь как это утомительно?

Он крутил механизм до тех пор пока пружина не застопорилась. Смахнув со лба пот, Йозеф дал дорогу Кейт с её пластинкой. Она установила иглу, повернула рычажок, и черный диск закружился в незамысловатом танце. Пока слышны были только потрескивания царапин пластинки, и Йозеф вдруг понял, что где-то уже видел этот патефон. Мысли прервал вырвавшийся из глубин устройства звук. Музыка, совсем не похожая на свинг или джаз, да и вообще ни на что из того, что Йозеф когда-либо слышал. За неторопливой мелодией последовал протяжный женский голос. Йозеф не понимал слов.

– Это на русском?

– Польском.

– И ты понимаешь, о чем там поют?

– Уже не так хорошо, как раньше.

– Ты полячка?

– Tak.

– Чего?

– Это означает да. Но я почти забыла родную речь. Даже родители перестали говорить на польском. Хотят стать настоящими немцами, – она фыркнула словно лисичка. – Хочешь потанцевать?

– Я же еще не умею.

– Тут нечего уметь. Это тебе не хитровыделанный свинг. Подойди!

Йозеф взял её за руку и обнял за талию. Они покачивались в медленном танце. Сейчас, Кейт была так близко, он чувствовал тепло её дыхания, запах волос. Но непреодолимая стена по имени Рупперт выстроенная задолго до их знакомства бесконечно отдаляла от него Кейт.

– Кстати, моё настоящее имя Катажина, – шептала она, прижав сильнее мальчишку, кровь которого приближалась к точке кипения.

– Это как Кейт, только на польском? – робко спросил он.

– Tak.

«Что она делает? – думал Йозеф, – ей мало одного парня или я слишком бурно это воспринимаю? Кто же я для неё?» – но спросить, он не решался, ибо сейчас больше всего на свете боялся выпустить Катажину из объятий.

Песня финальным аккордом должна была завершить и танец, но еще пару минут они кружились в тишине.

– А ведь пока никого нет, я могла бы кое-чему научить тебя! – воскликнула она, выпустив Йозефа из объятий. Он раскрыл рот от такого заявление, представив всё что угодно кроме очевидного.

– Свингу! – сказала она, меняя пластинку. Рот Йозефа захлопнулся.

– Да, точно! А то когда столько глаз смотрят, как-то неловко получается.

Катажина сменила пластинку и под ноты запрещенной музыки вновь стала Кейт. Йозефу так было лучше, ибо многие друзья отца ненавидели поляков чуть меньше, чем евреев, о чем часто говорили выпивая. Но в отличие от евреев, полячку Йозеф видел впервые. Светлые волосы, слегка волнистые до плеч и сияющие зеленые глаза, она была похожа на немку, но что-то в её чертах было другое, восточное, славянское. И это отличие играло с сердцем Йозефа, как хотело, сжимая и ударяя тяжелым напором крови, спирая дыхание и кружа голову.

– Следуй за музыкой и не торопись пока делать всё как мы с Руппертом, – сказала Кейт, но Йозеф услышал только имя, владельца которого начинает ненавидеть просто за то, что он есть. «Прямо как нас учили» – подумал он и встряхнул головой, что бы отбросить лезущие в голову параллели.

– Не так давно мы не умели и того, что можешь сейчас ты. А подъемы, перевороты вообще казались недостижимым акробатическим трюком. НоВиггнас всему научил! – песня закончилась, – а вот ты тогда зря с ним так! – нахмурившись, сказала Кейт.

– Я не знал…

– Ты же понимаешь, что не стоит делать поспешные выводы о людях, – она пристально посмотрела ему в глаза, – Йозеф, ты ведь сам ведешь двойную игру! Ты бунтарь внутри системы. Тебе ли это не знать? – Йозеф в ответ молча кивнул.

– Попроси хотя бы у него прощения.

– Я… хорошо, – согласился он. А разве мог он отказать этим двум изумрудам, смотрящим на него сейчас так близко?

Раздался стук, и Кейт бросилась вверх по лестнице. Задвижка скрипнула, и подоспевшие юнцы ворвались в полумрак подвала.

– Йозеф! Ты, дружище! – воскликнул Кипп, держа в одной руке наполовину выпитую бутылку вина, а другой размахивая в приветствии, – А ты уже переоделся! Эй, ребята, нам тоже надо.

– Что за темень? Опять лампа перегорела? – войдя, мрачно сказал Виг, и этот тон напрочь отбил у Йозефа желание извиняться.

– Привет! – сказал Дирк и, пропустив формальные рукопожатия, сразу направился к патефону. За ним вошла Джесс и приветственно улыбнулась.

Казалось, что на этом парад гостей окончен. Но кто-то зашумел задвижкой и начал спускаться вниз. Йозеф отчаянно повторял – «Только не…»

– Рупперт! – воскликнула Кейт. Он недовольно посмотрел на неё.

– Они опять оставили тебя одну всё тут убирать? – он перевел взгляд на источающую беспечность Джесс.

– Не совсем! Сегодня Йозеф согласился мне помочь.

– С чего вдруг? – он удивленно поднял брови.

– Пришел на час раньше и сам попал в мои сети, – сказала Кейт и рассмеялась, подмигнув то ли Йозефу, то ли Рупперту, а может обоим.

Мальчишки скрылись на пару минут в другой комнате и вернулись уже в коричневых рубашках.

– По техническим причинам борт номер 312 сегодня не сможет провести плановый полет, – промямлил Кипп развалившись на диване и допив с Джесс остатки вина.– Дирк! Сегодня она твоя! – рывшийся в куче пластинок Дирк, радостно пританцовывал с дисками в руках и наконец, поставил музыку.

– Очень сомневаюсь – протянула Джесс и рухнула на плечо Киппу.

– Бедная Кейт! Ты сегодня одна на всех, – ухмыльнулся Рупперт.

– А где же Эмма? – спросил Дирк.

– Кажется, её возвращение домой в прошлый раз прошло не так гладко, – ответила Кейт. Дирк недовольно цыкнул.

– Let's dance! – воскликнул Виг.

– Свинг Хайль! – вскрикнули все и даже дремавшие Кипп и Джесс махнули онемевшими конечностями.

Закружив Кейт вокруг оси, Рупперт отпустил руку и её перехватил Дирк. Теперь танец выглядел не так впечатляюще, но и Дирк двигался уже гораздо лучше. Повторив вращательное движение, он отправил Кейт к следующему партнеру. Им внезапно оказался Виг, который несмотря на то, что осторожничал со своей больной ноги, всё же искусно двигался на зависть другим.

Йозеф почти ненавидел всех парней в этом подвале. Кроме Киппа, мирно лежавшего на диване со своей девушкой, а не танцевавшего с Кейт. Но когда эта польская любительница свинга закончила с Виггом и перешла к Йозефу, он вмиг позабыл обо всех вокруг. Неумело перебирая ногами он, тем не менее перестал слышать совета Рупперта и Вигга.

Она устало присела на стул, оттанцевав за троих.

– Полноценной тренировки сегодня не будет, – сказал Дирк.

– Тренировки? – удивленно спросил Йозеф, – а разве мы не приходим сюда просто потанцевать?

Дирк рассмеялся.

– Ты называешь это танцами? В этом подвале с трескающим патефоном?

– А разве…

– Нет. Это всё подготовка.

– К чему?

Дирк вопросительно посмотрел на Вигга. Тот одобрительно кивнул.

– Этот подвал не предел. Где-то в Мюнхене есть целый клуб с живой музыкой, огромным залом для танцев и множеством наших единомышленников, прям как в Гамбурге! Но из нас толькоВиггзнает, как туда попасть. Но приходить туда, едва переставляя ногами – стыдно. Потому покаВиггне решит, что мы готовы, шнырять нам по подвалам!

– Наш подвал самый лучший из всех подвалов! – промычал Кипп.

– Истинно так, брат!

Сегодня компания разошлась раньше обычного. Кипп обещал привести в следующий раз каждому по девушке, и не напиваться так, как сегодня. Было еще не поздно и Йозеф, ничуть не скрываясь от родных, зашел в дом и устремился в свою комнату. Коричневая форма покрылась пятнами от пота, и он зашвырнул её в угол. Хотелось спать, несмотря на ранний час. И не столько спать, сколько отключиться от действительности. Перед закрытыми глазами мелькал образ Кейт, танцующей с каждым из парней, словно это что-то значило. Ревность окутала сонный разум. «Катажина! Какое дурацкое имя!» – последнее, что подумал Йозеф, проваливаясь в глубокий сон без сновидений.

5.

Йозеф нервно расхаживал по подъезду, шоркая ботинками, строя догадки, почему опаздывает Кейт. От банального «Долго красится» до «Уехала в Польшу и он никогда её больше не увидит». Неизвестность терзала своим правом быть какой угодно правдой, а ум предательским подыгрывал ей строя на сцене своего театра бесконечные варианты происходящего. Мысли надо было занять чем-то другим. У Йозефа не было часов, и он стал про себя отсчитывать секунды, загибать пальцы всякий раз дойдя до шестидесяти.

На улице послышались шаги. Йозеф замер прислушиваясь. Топот приближался, но стих прямо перед дверью. Несколько секунд кто-то звенел, словно цепями.

– Кейт! – Дверь отворилась, и в подъезд вошел глухой старик из третьей квартиры. Он перебирал в руках большую связку ключей, точно от темницы и едва заметив Йозефа, прошел наверх, скрывшись в своём старческом мире.

Скоро должны были подойти остальные – Кипп, Дирк,Вигги обещанные в прошлый раз новые девчонки, но Кейт всё не было. Надежда на встречу тет-а-тет, и частные уроки свинга рушилась с каждой секундой ожидания. Почему-то именно сейчас он вспомнил Розу. Йозеф подумал, что ему теперь предстоит пережить то же, что когда-то пережила из-за него она, не получив взаимности. Однажды, ему кто-то сказал, что весь мир находится в балансе: случись что-то хорошее у Герберта из соседнего класса, значит у кого-то сейчас беда, пусть даже на другом конце земли. «Да не, бред какой-то», – решил он.

Компания приближалась к подъезду, переливаясь тремя голосами: веселый тон Киппа, беспокойную интонацию Дирка и вечно недовольный голос Вигга. Йозеф выглянул на улицу. За тремя друзьями шли две девушки: в одной он узнал Эмму, а вторую видел впервые. Джесс – подруги Киппа не было. Парадное шествие замыкал Рупперт. Один. Без Кейт. Быстрым шагом Йозеф пошел навстречу к товарищам.

– О! Самый первый! Если ты думаешь, что раньше пришел, раньше уйдешь, то это здесь не прокатит! – радостно сказал Кипп, и стало ясно, что он опять слегка пьян. Йозеф поздоровался со всеми.

Вигг открыл дверь и достал из кармана лампочку. Он заменил перегоревшую и подвал больше не был в полутьме, а засиял ярким желтым светом, обнажив то, что раньше было незаметно – ржавые трубы и подтеки на стенах, паутину в углах и загадочные пятна на полу. Совсем неуютным теперь казалось в это место. Мудрее всех поступил Кипп, напившись заранее. Йозеф хотел последовать его примеру, но алкоголь никто не принес.

Дирк как обычно сразу же направился к патефону, а Кипп развалился на диване с новой девушкой.

– Это Марта, – представил он её, – уверен у неё будет отлично получаться.

Рупперт и Вигг перетаскивали стол, освобождая место для танцев. Только Йозеф и Эмма стояли без дела и словно без интереса ко всему. Но обоих мучил один и тот же вопрос.

– А где Кейт? Я думала она уже здесь. Йозеф облегченно вздохнул, потому что сам задать этот вопрос не решался. Поставив на место стол, Рупперт повернулся, вытирая лоб.

– У неё много домашних дел. Ну, знаешь, все эти женские развлечения, готовка, уборка, стирка. Она опоздает. – Йозеф заскрежетал зубами в ответ.

– Взял бы и помог ей,– внезапно вступилась за «золушку» Эмма.

– Не мужское это дело, – ответил Рупперт и, предвосхитив последующие возражения, добавил: – Не беспокойся, я тоже без дела не остаюсь.

Все было до остервенения привычно: Кипп развалился на диване с девушкой, шепча на ухо каждой одно и то же точно молитву. Дирк не на миг не отходил от патефона, пристально всматриваясь в каждую пластинку, а Вигг стоял в стороне, сложив на груди руки. Лишь отсутствие Кейт рушило привычную картину, и даже Рупперт без неё казался сегодня не таким наглым, как обычно.

– Что сегодня в репертуаре, Дирк? – подкравшись сзади. спросил Йозеф. Маэстро вздрогнул от неожиданности.

– Имена тебе мало что скажут. Слушай музыку, а не фамилии! – он ловко вынул пластинку из футляра с другим исполнителем на обложке, нежели тем, чья музыка была высечена на дорожках винила, и поставил на патефон.

– Кстати, а откуда такой аппарат?

– А, это, – Дирк почесал затылок, – Трофейный!

– Как это?

– Ну, это было другое время… – старался оправдаться Дирк за еще не рассказанную историю.

– Не томи! – рявкнул Йозеф, и маэстро опять вздрогнул и глубоко вздохнул.

– Около года назад был налёт на один еврейский магазин. Не знаю, почему именно он, но хозяина там уже не было. Мы просто на показ побили окна и вынесли всякое добро, сгружая в грузовик. Но увидев патефон, я запрятал его, а когда всё закончилось, забрал домой. Просто взял свой кусок! А потом я уже познакомился с Киппом и Виггом. У Вигга были пластинки, а у меня патефон. Так всё и началось.

– Значит, ты ограбил лавку?

– Это было давно! Тем более мы никого не трогали, хозяина уже не было! Сбежал, наверное, антикварщик…

– Повтори!

– Говорю, сбежал, или выслали куда.

– Куда его могли выслать? – Йозеф изменился в лице, покраснел, обескуражив Дирка.

– Я не знаю! Ты чего?

Разговор прервал удар дверью и ритмичный стук каблуков по старой лестнице. Из темноты появилась Кейт, держа в руках бутылку. Она была одета не к месту роскошно – белая кофта с кружевами, розовая юбка чуть выше колен, сводящая с ума мужскую фантазию, а на шее блестело в свете электрических ламп ожерелье в виде пяти хрустальных цветков нанизанных на нить.

– Почему дверь не закрыта?

– Кто последний входил? – зазвучал голос Вигга.

– Не я!

– И не я!

– Мне кажется Йозеф, – предательски сказал Рупперт.

– Йозеф! – Кейт бросила на него огненный взгляд и у парня спёрло дыхание.

– Да чего вы к нему привязались?! – послышался голос диванного короля.

– Кипп, если кто-то чужой зайдет…

– Да я это! Я последний входил! Мы как раз с Джесс задержались перед входом.

– Я Марта!

– Знаю. Я так и сказал, крошка.

Все молча, замерли, и только музыка не прекращала движение по винилу.

– Ты прекрасно выглядишь, Кейт! – сказал, наконец, Йозеф, всё еще багровея от истории Дирка, но совсем о ней позабыв. Словно ожидая реакции, он перевел взгляд на Рупперта, а тот равнодушно глядел куда-то в пол.

– Спасибо! – растаяв в миг, ответила Кейт.

– Не для такого места, Кэт, – ехидно улыбнувшись, сказал Рупперт.

Дирк с восторгом отыскал и поставил нужную пластинку. Слова, мысли растворились в музыке и танцах. Всех опять наполнил дух бунтарства и веселья. Движения становились всё лучше, но Виггу, казалось этого недостаточно. Лишь изредка он сам исполнял пируэт, но только для примера – больная нога давала о себе знать.

Вечер подходил к концу и пропотевшие от безумных телодвижений подростки стали собираться домой. Кипп вел за руку Марту, а Дирк обняв Эмму за талию, ввел к выходу, что-то рассказывая о новинках музыки. Рупперт и Кейт стояли в уголке, перешептываясь о чем-то. Йозеф, оглядывая парочки, встретился с немилосердным взором Вигга так же одиноко стоявшего в углу, но с видом важным и полным самодовольства. Йозеф вспомнил, что до сих пор перед ним не извинился, но этот взгляд снова и снова отбивал желание просить прощения.

– Эй, герои, есть желающие остаться и помочь? – сказала Кейт, держа в руках тряпку. Повисла тишина, нарушаемая лишь ускорившимися шагами вверх по лестнице Дирка с Эммой. Дирк знал, что подруга может согласиться остаться и спешно повел за собой.

Посмотрев на остальных, Йозеф поймал на себе взгляд Кейт. Из-за её плеча виднелся Рупперт разминающий с жутким хрустом шею.

– Есть! – сказал, наконец, Йозеф. Кейт улыбнулась. Ребята засобирались, но сзади кто-то дернул Йозефа за воротник и стал шептать

– Слушай, – сказал голос, – никогда не влюбляйся в девушку первым.

– Что? – испугано, спросил Йозеф. Он хотел обернуться, но рука крепко вцепилась в плечо.

– Никогда не влюбляйся в девушку первым, – повторил голос, – это всё равно, что на войне вылезти из окопа и раскинуть в стороны руки перед врагом с заряженной винтовкой в надежде, что и он сделает так же. Скорее всего, тебе просто выстрелят прямо в сердце.

Йозеф разорвал крепкую хватку и, обернувшись, увидел перед собой Киппа. Его взгляд застыл, словно оба глаза были из стекла.

– Проигрывает тот, кто признается первым. Ты произносишь: «Я люблю тебя» и оказываешься в проигрыше, потому что она, услышав это, понимает, что любима и теперь имеет власть над тобой.

– Так, а что тогда…

– Игнорируй, веди себя как последний эгоист, не показывай слабину, а лучше просто не влюбляйся первым! – сказал Кипп и неожиданно засмеялся, потрепав товарища по плечу, словно только что рассказал хорошую шутку.

Все ушли. Кейт включила песни на польском и опять превратилась в Катажину. То же лицо и то же платье, но когда она стала напевать на непонятном языке, от неё повеяло чем-то совсем далёким и незнакомым, но тёплым и уютным. Она пританцовывала с метлой, выметая песок и грязь, что понатаскали на ботинках гости. Йозеф смотрел на неё и прокручивал в голове слова Киппа. Йозеф задел что-то ногой опрокинув со звоном, и заглянул под стол. Бутылка. Он взял её в руки и внимательно рассмотрел – шампанское.

– Нашел уже! – сказала Катажина, – а у тебя нюх на алкоголь не хуже чем у Киппа!

– Спасибо. В таком случае я открываю!

– Давай. Я уже почти закончила.

Он ни разу не пробовал шампанского, и уже тем более, никогда не открывал. Зато часто видел, как этот делал отец и даже мать. Проволоку скрутить было не трудно, но когда дело дошло до пробки, Йозеф засомневался и уже хотел спросить совета у Катажины, но вспомнив слова Киппа, осекся, положившись только на себя. Пробка не поддавалась. Он где-то видел, что можно ударить по дну бутылки и пробка вылетит сама. Никак. Снова. Он бил и бил всё больше растрясая бутылку. Громкий хлопок слегка оглушил и пробка, точно снаряд вылетела из бутылки и угодила прямо в свежевкрученную Виггом лампочку. Подвал вновь погрузился в полумрак.

– Ты что?! – испуганно воскликнула Катажина.

– Открыл, – хладнокровно ответил Йозеф, хотя сам испугался не меньше. Девушка смела осколки, и поставила метлу в темный угол.

– Знаешь, а так даже лучше!

– Что лучше? – спросил Йозеф и посмотрел на бутылку.

Треть шампанского выплеснулась на пол, и стало понятно, что захмелеть, сегодня не удастся.

– Мрак, – шёпотом ответила она, – он даёт волю фантазии.

– Ты о чем?

– Вот днем, лежит бревно, оно бревном и кажется, а в сумерках, или ночью, при лунном свете, когда одна большая тень окутывает землю, бревно может превратиться во что угодно.

Йозеф задумался. Однажды он шел вечером и не на шутку перепугался, когда увидел темный силуэт метра три в высоту махавший ему рукой. Ужас сковал мальчишку, словно ожившая страшилка из детства. Но проезжающий автомобиль осветил фарами монстра, и это оказался просто столб с лоскутом ткани, развеваемой на ветру. Он рассказал об этом Катажине, она рассмеялась.

– Ты меня понял! Но часто это не настолько страшно, сколько интересно.

Бутылка опустела, оставив только кислый привкус на языке. Пара разговорилось и потеряла счет времени. Она рассказывала про детские годы в Польше, а он, кивая, глупо улыбался. Но раз за разом, словно пузыри со дна вулканического озера, в уме Йозефа всплывали слова Киппа. Они отрезвляли, но не от алкоголя, а от бездумных чувств юнца, впервые провалившегося в их удушающие объятия. Перед самым уходом, друг ему прошептал:

– Всегда надо держаться так, словно один шаг остался до того, что бы тебя потерять, даже если это не так.

– Это похоже на игру, – возразил Йозеф.

– Да, это игра. Все люди играют в игры, просто не до конца осознают это. И чем раньше ты это поймешь, тем меньше будешь страдать. Главное, понять правила.

Йозеф мог только гадать, откуда этот цинизм вкупе с житейской мудростью у пятнадцатилетнего мальчишки. «У каждого своя история», – вспомнил он слова Ицхака.

Рациональный ум опять затмил блеск её зеленых глаз. По телу пробежала дрожь. Йозеф с упоением слушал истории девушки, в другой ситуации посчитав подобное не интересным. Но сейчас он был отравлен. Не любовью. А неопределенностью, сомнением и страхом. «Зачем, зачем это всё, у неё же есть Рупперт?» Думать об этом было сложно, спросить – невозможно.

– …а потом, вначале тридцатых мы приехали в Германию, в поисках новой жизни, но тут резко всё изменилось, – она потупила взгляд, вспоминая нелегкие годы. – Мама тяжело заболела, а отцу до сих пор приходится работать в разы больше чем в Польше. А потому все домашние дела в основном лежат на мне. Брат редко помогает, но он подрабатывает.

– Подожди. У тебя есть брат? – прервал её Йозеф. Она удивленно посмотрела на него.

– Ты смеешься? Если хочешь, посмеется вот тебе факт – раньше его звали Пшемко, прежде чем он взял имя Рупперт. Он жутко злится, когда я его так называю! – Катажина раскатисто засмеялась. Теперь всё стало на свои места. Внезапно в глазах Йозефа возлюбленная стала не такой уж недосягаемой, и многие вопросы отпали сами собой. Правда ломала крылья полету мучительных фантазий.

– А я думал, что Рупперт твой молодой человек, и не понимал, почему он до сих пор не дал мне, наглецу, в морду, – потешаясь над собой, признался Йозеф.