Мозес

– Почему вы так долго? И что за хрень принесли? – спросил Мартин.

– Некоторые вещи не так уж просто достать, к тому же до темноты нам делать нечего. А это, – кивнул он, – план спасения.

Эб и Ортвин прошли в переулок к остывшему телу. Большой брат бросил ковер и размотал его. Местами сильно изъеденный молью, ковер имел изысканный узор – предмет чьего-то изучения дождливыми вечерами. Из свертка, шурша, он извлек увесистую наковальню, а Ортвин бросил веревку.

Ковер оказался точно в рост Мозеса Бернштейна. Рана уже не сочилась фонтаном, но на месте убийства лужа всё еще багровела тонкой, запекшейся плёнкой.

Завернув тело, Ортвин натолкал по торцам тряпок, чтобы не было видно ног и головы убитого. Все вместе они плотно стянули рулет веревкой, оставив несколько метров запаса. Даже Эб с трудом взгромоздил на себя ковер и, потому, наковальню пришлось нести остальным, по очереди.

На город спустилась ночь, но луна светила предательски ярко, а город к тому же, горел сотней электрических ламп. Людей уже стало меньше, но каждый прохожий с подозрением смотрел на ребят в форме и ковер в руках громилы.

– Вон туда! – шепотом сказал Ортвин, указывая пальцем на неосвещенный мост. Темные воды реки, казалось, поглощали весь свет во вселенной и, журча, точно разговаривая на собственном языке, она была готова принять в себя тайну шести подростков.

Беспокойство пошло на спад когда цель оказалось так близко, но чей-то голос разрушил хрупкое спокойствие. Навстречу вышли двое полицейских. Один их них держал в руках масленую лампу и, подойдя совсем близко к мальчишкам, стал пристально их разглядывать.

– Не поздно ли для переезда? – спросил полицейский.

– Что? – испуганно спросил Гюнтер. Он осмотрелся и не досчитался Ортвина, – «сбежал!» – подумал он.

– Куда ковер тащите? – спросил второй скрытой во тьме полицейский.

– Домой, – ответил Мартин.

– И где же ты живешь, мальчик?

Дрожь пробежала по телу Мартина. Совсем ни кстати было говорить полицейскому свой адрес. Затянувшиеся пауза могла вызвать еще большие подозрения.

– *** штрассе, дом номер…

– Слава Богу! Полиция! Скорее, там двое грабят магазин Мюллера, возле парикмахерской! Ну чего встали, сейчас всё вынесут! – кричал Ортвин, тяжело дыша. Полицейские переглянулись. Оставив мальчишек, они побежали к месту выдуманного преступления.

– Ты! – схватив Ортвина за плечо, сказал полицейский, – идешь с нами.

Он пошел, подмигнув на последок товарищам, – «Ничего, я выкручусь, – читалось в его неунывающем взгляде, – Сделайте то, что должны».

Пятеро взошли на мост и ботинки застучали по мощеной дороге. Они дошли до середины и стали оглядываться – никого. Эб положил ковер и облегченно вздохнул, Гюнтер кинул наковальню, разбив в пыль несколько брусчатых камней.

– Тише ты! – шикнул на него Ганс.

Второй конец веревки привязали к наковальне. Ковер с телом Мозеса Бронштейна был связан с литым куском металла.

– Вы оба, бросайте точно по команде! Иначе ты можешь получить по зубам наковальней, – сказал Мартин когда Эб взгромоздил ковер на перила моста, а Гюнтер наковальню.

– Насчет три! Раз, Два, Три! – рассекая воздух, тело и груз полетели в объятия черных вод. Все смотрели вниз, а мгновение полета, словно растянулось в вязком течении времени. Каждый подумал о своём, пока время не вернулось в привычное русло, когда шлепок и брызги взорвали ночную тишину, но так же быстро и утихли. Вода расходилась кругами от места погребения, а тяжелая наковальня тащила тело Мозеса на самое дно.

– Надо уходить! – сказал Фриц, на что командир утвердительно кивнул. Они разошлись каждый на свою сторону реки, а после моста разделились еще пока каждый не остался наедине с собой и своими мыслями.

Мартин подходил к дому. Время было около полуночи, но его приходы домой уже не контролировали так, как раньше, и хотя бы по этому поводу он не беспокоился. Дверь оказалась закрыта и Мартин, погремев ключами, щелкнул замком и зашел в дом, забыв запереть за собой. Оказавшись в своей комнате, прежде чем лечь спать, он достал с полки толстую книгу. Полистав, он нашел нужный отрывок и, шепча, прочитал:

– И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему: Мозес, потому что, говорила она, я из воды вынула его.

«Но почему меня назвали Мозесом? Я что тонул? – думал он о ненавистном имени, – зачем вообще давать немцу такое имя?» Он полез в шкафчик и среди бумажек и детских рисунков нашел свои документы. Мартин Мердер – гласили строчки. Он облегченно вздохнул. «Никакой не Мозес, я Мартин. Мозес остался там, в реке. Навсегда».

3.

Из скудного гардероба Йозеф долго не мог выбрать одежду для танцев. Он безуспешно пытался найти что-нибудь поярче, но серость, похожая на осеннее небо растянулось перед глазами. Из старых вещей он давно вырос и они мертвым грузом лежали на стеллажах. Среди них был выбор лучше – вот и цветастая рубашка и стильные штаны, неплохие шорты, но ради них пришлось бы стать на пару размеров меньше. В итоге, из одежды были выбраны светлая рубашка и бежевые брюки. Да и этот набор Йозеф надевал крайне редко, ибо в последний год носить приходилось, в основном, коричневую форму, зато её было целых три комплекта.

Йозеф посмотрел в зеркало, – «Засмеют» – думал он. В его воображении парни в модных ярких одеждах, с безумными прическами и красивыми женщинами в диком возбуждении исполняют свинг. А Йозеф был одет, словно собрался на воскресную службу в церковь. С другой стороны его вид был идеальной маскировкой, ведь на улицах патруль гитлерюгенда мог привязаться и объяснить, что ты не прав, если одежда слишком не такая, какая нужно. Йозеф это знал, ибо не раз сам ходил с патрулем по улицам города, делая вид крайней заинтересованности. Потому, нейтральная одежда оказалась почти идеальным решением.

– Ты куда? – спросила мама Йозефа.

– Погулять.

– И с кем же такой нарядный гулять собрался? – вопрос застал его врасплох и он замешкался, не зная, что ответить. – Ммм, всё ясно. И как её зовут? – легенда явилась сама собой. Йозеф назвал первое пришедшее на ум имя:

– Хельга. – Йозеф покинул дом, не желая еще глубже зарываться в ложь.

Светлая одежда была кстати в жаркий день. И хотя солнце уже склонилось к горизонту, прохлады не ощущалось. Повторяя про себя адрес, Йозеф пошел непривычным путем, не желая, встретится с братом – он в это время возвращался домой. Малознакомые улицы, мало чем отличались от других. По указателям Йозеф нашел нужный дом, но обойдя его вокруг не раз и не два, никак не мог понять, где же тайное убежище свингеров. Йозеф остановился на тротуаре растерянно оглядываясь. Навстречу ему шла девушка, перебирая парой соблазнительных длинных ног. Её вьющиеся русые волосы развивались горячим летним ветром. Она нырнула в один из подъездов и что-то заставила Йозефа последовать за ней. Внутри он её уже не увидел. Лестница вверх вела к дверям квартир, вряд ли являющиеся оплотом запретной музыки. Йозеф еще раз осмотрел дом, взглянул на табличку. В ум закрались сомнения – а верный ли это адрес? Если нет, то пропадали все шансы обрести друзей вне рамок гитлерюгенда и школы. Им овладела тревога и отчаяние. Еще раз он зашел в подъезд и тогда увидел – прямо перед лестницей, переминаясь с ноги на ногу, стоял паренек. Напряженно посмотрев на Йозефа он резко опустил голову. Раздался щелчок, и прямо возле лестницы открылась небольшая, едва заметная дверь. На пороге стоял человек, лицо его было скрыто мраком.

– Он с тобой? – спросил незнакомец

– Нет, – испуганно прошипел гость.

– Заходи скорее.

Дверь уже стала закрываться, но кусочек света электрической лампы ударил в лицо человека, срывая покровы мрака.

– Кипп! – воскликнул Йозеф.

– Я Виг.

– Ах, прости. Это я, Йозеф из лагеря. Помнишь? – в ответ тот отрицательно покачал головой.

– Мы курили в лесу, и Кипп назвал мне этот адрес.

Губы Вигга дрогнули в попытке улыбнуться.

– Так значит. Ну, проходи.

Он захлопнул дверь за Йозефом, щелкнул парой мощных замков и бережно повесил цепочку, словно она была главной защитой. Побрякивая связкой ключей,Виггповел Йозефа всё дальше вниз, по лестнице, насвистывая незнакомую мелодию.

– Это свинг? – спросил Йозеф.Виггпокачал головой.

– Песня из детства.

В конце лестницы была еще одна дверь, а за ней слышны голоса, звон стекла и тихая музыка совсем не похожая на свинг.

– Проходи.

В полумраке и сигаретном дыму, среди водопроводных труб и электрических кабелей на ветхом диванчике сидел Кипп. Он развалился в обнимку с юной красоткой, только начавшей приобретать женственные очертания. Он важно курил и стряхивал пепел в пустую консервную банку, выпивая что-то вместе с подругой из одного бокала. На большом деревянном ящике, заменявшим стол, находился патефон. Рядом крутился, перебирая пластинки Дирк. На ящике, укрытым вместо скатерти атласной занавеской стояли две вскрытые консервы и бутылка красного вина. Похоже, именно оно плескалась в бокале парочки на диване. Еще одна девушка с прямыми, как грива коня светлыми волосами нервно ходила из стороны сторону, словно чего-то боялась. Она выглядела старше той, что была с Киппом, но вела себя скованнее. Наряжена она совсем не для подвальной вечеринки: светлое платье, макияж и прическа, на которую она потратила, наверное, не менее пары часов. Она выгладила словно роза, проросшая посреди свалки. Йозеф хотел подшутить над девушкой, но вспомнил, что в своих светлых штанах и белой рубашке выглядит почти так же. И тогда он обратил внимание на наряд парней – все они были в привычных коричневых рубашках, но без галстуков, повязок на руках и лишенные всех знаков отличия. Выглядели эти наряды, словно тушка ощипанного павлина. На диване в кучу были сложены красно-белые повязки со свастикой, которые мяли телами Кипп и девушка.

– Йозеф! – воскликнул Кипп, оторвавшись от подруги. Тот час, позабыв о ней, он направился к гостю. Все в подвале обратили внимание на них. Даже Дирк перестал рыться в пластинках, а испуганная блондинка остановилась. Кипп подошел и крёпко пожал руку гостю. На лице засияла улыбка, и неожиданно он обнял Йозефа, точно старого друга. Такого тёплого приёма Йозеф не ожидал. Дирк лишь помахал рукой и вернулся к пластинкам.

Киппу не терпелось представить Йозефу дам. Разжав объятья, он направился к первой, сидящей на диване.

– Знакомься, это Джесс. Джесс, это Йозеф, тот парень, маньяк из лагеря с колышком и тяжелым ударом.

– Отличный костюмчик! Точно белый ангелок, – смеясь, сказала она, Йозеф покраснел. Кипп тоже засмеялся и потрепал товарища по плечу. Парни отошли, а девушка залпом выпила остатки вина.

– Джесс? – удивленно шепнул он на ухо Киппу.

– Я не знаю, как её на самом деле зовут. Здесь можно называться, как пожелаешь, – тихо ответил он. «Мозесу бы понравилось такое правило», – подумал Йозеф.

Кипп подвел гостя к нервной блондинке, и она недоверчиво на них посмотрела.

– Йозеф, это Эмма, Эмма это…

– Йозеф, я уже поняла – перебила она Киппа.

– А ты всё волнуешься?

– Еще бы! Моего соседа и за меньшее забрали неизвестно куда.

– Я тебе уже объяснял. Схема отработанная, – Кипп подмигнул Йозефу.

– Что еще за схема?

– Заметил, мы все в форме? Только срываем знаки отличия, повязку, чтобы глаза не мозолили! Но всё это совсем рядом, ждет своего рокового часа, – он кивнул в сторону дивана, где лежали три повязки и галстуки.

– В случае чего, мы быстро облачаемся в порядочных национал-социалистов, и подполье превращается в заседание юных партийцев.

– И такое уже было? – спросил Йозеф. Кипп замялся.

– Ну… пока нет. Но я уверен, что всё получится.

– Ничего он не уверен. Рискованно это, – вмешалась Эмма.

– Не слушай её. Я знаю Эмму всего пару часов, но она меня уже… – недоговорив, Кипп развернулся и повел гостя дальше.

– А что с соседями? Разве они не слышат музыку и не доносят на вас? – спросил Йозеф.

– Что ты! Это идеальное место. На первом этаже живет глухой старик, пожилая вдова, тоже тугая на слух и лояльный бывший соцдемократ, который скорее подтвердит что у нас здесь партсобрания, а пожалуется лишь на то что мы слишком громко поём гимны.

– А этажи выше?

– Даже и не знаю, многие квартиры пустуют.

– А как вы нашли этот подвал?

– Сколько вопросов, Йозеф! А ты точно не шпион? – Кипп растянул рот в улыбке и подмигнул, – Лучше глотни вина и расслабься, – сказал он, взял бокал, продул его от пыли и налили до краёв.

– Пей. В этом возрасте хорошо: одной бутылки хватает, что бы опьянить всех. А вот подрастем, и даже по две на каждого будет мало, – Кипп налил вина и себе.

– Свинг Хайль, – словно тост произнес он и выпил. Джесс, Дирк и Вигг повторили торжественную фразу.

Вино приятно пахло. Йозеф раньше пробовал только пиво и всего глоток. А теперь целый бокал плескался напитком, но не было пристально взгляда отца и его подвыпивших друзей решивших угостить ребенка. Первый глоток отозвался приятным теплом в горле, но кислый, терпкий вкус вязал язык и нёбо. Вторым глотком Йозеф выпил до половины и сморщился от кислоты винограда и горечи алкоголя. Он поставил бокал в ожидании эффекта, но пока он чувствовал лишь тепло в желудке и легкое покалывание на кончиках пальцев.

– Ну как? – спросил Кипп.

– Кислое.

– Ну, тогда в следующий раз достану для тебя водки!

– Не надо! – протестовал Йозеф. Однажды он видел как отец пил с друзьями водку. Тогда они все поголовно одурели, словно это было что-то большее, чем просто алкоголь. Драку разнимать было некому, и мужчины снесли пол кухни, разбивая посуду и опрокинув Отто под стол, где он так и задремал. С тех пор в доме Мердеров никогда не было водки.

Игла патефона с мерзким, скрежущим звуком слетела с пластинки под неловкими пальцами Дирка. Он сменил диск, и подвал наполнили голоса церковного хора. Дирк, грязно выругался, снял пластинку и убрал в чехол.

– Что ты делаешь? – спросил Йозеф.

– Ищу! – коротко ответил Дирк.

– Что?

– То, что заставит тебя трепыхаться как селедку на суше. Но тебе это определенно понравится!

Из стопки с десятками пластинок Дирк извлек одну, с надписью «Аристид Брюан. Классика французского шансона». Он бережно поставил её на патефон и установил иглу, будучи уверенным, что теперь не ошибся. Из рупора вырвался звук трубы и раскатистые удары барабанов. Все в подвале сразу оживились, и даже беспокойная Эмма перестала нервно нарезать круги.

– Дамы и Господа, Бенни Гудмен! – раскинув руки, торжественно объявил Дирк. Ритм музыки учащался, но никто не танцевал.

– Чего вы ждете? – спросил Йозеф.

– Потерпи, – сказал Дирк.

Из второй, незамеченной ранее комнаты вышла девушка. Та самая, с вьющимися русыми волосами, которую Йозеф видел у входа.

– Это Кейт, – шепнул Дирк и ткнул Йозефа в бок, – наша королева Свинга.

На ней было легкое, почти воздушное черное платье. Можно было представить, что если она сейчас закружится в танце, оно обязательно поднимется как пачка балерины, оголив соблазнительные ножки. В её глазах разгорался зеленый огонек вместе с нарастающим ритмом музыки. Таких зеленых глаз Йозеф еще не видел. Точно два изумруда самой тонкой огранки сверкали на юном лице. Позабыв о платье, музыке и вине Йозеф смотрел на девушку. Она это заметила и смущенно опустила взгляд.

Из той же комнаты неторопливо вышел парень. В его бесцветном лице Йозеф узнал того с кем встретился перед входом в подвал. Он подошел к Кейт и схватил её за руку. Сердце Йозефа сжалось. Десятисекундная влюбленность пошла крахом, но боли принесла больше чем что-либо в его недолгой жизни. И чем они могли заниматься всё это время в отдельной комнате, Йозеф знать не желал.

В следующее мгновение, парень подтянул к себе Кейт и закружил в танце. Все движения были четки и гармоничны, горячи и эмоциональны, её шаг следовал за его шагом в ритм слегка потрескивающего патефона. Наконец остальные пустились в пляс. Кипп схватил за талию Джесс, а Дирк взял в пару новичка Эмму. Йозеф огляделся, и увидел только Вигга. Он стоял у патефона, важно сложа руки. «Ну, уж нет», – подумал Йозеф, и совсем скоро заметил, что никто кроме Кейт и её парня не умеет танцевать свинг. Кипп и Джесс постоянно наступали друг другу на ноги и путались в движениях. А Дирк с Эммой танцевали, не придерживаюсь вообще никакого стиля, просто дергая конечностями.

Йозеф подошел к столу и допил одним глотком остатки вина. Оно ударило в голову притоком свежей крови. Тело невольно стало двигаться в такт музыке, так же ужасно, как у Дирка с Эммой. Но Йозеф уже слегка опьянел и наконец, ощутил то, за чем пришел. Он неловко переставлял ноги и махал руками, иногда подпрыгивая. На несколько секунд он закрыл глаза и прогнулся назад, повторяя движение какого-то киногероя. Выпрямив спину, открыв глаза, он увидел Кейт застывшую на мгновение перед ним. Вблизи он мог разглядеть текстуру её глаз и ощутить запах волос. Но словно пружиной, рука парня вернула её обратно и она, сделав два оборота, вновь отдалилась. Весь танец парень не выпускал руки Кейт, но когда музыка стихла, он бросил её так же резко, как и схватил. «Ну и козлина» – прошептал Йозеф.

– Что-нибудь запомнили? – спросил партнер Кейт.

– Всё запомнили. Но повторить не получается, – ответил Кипп.

– Повторяй часто и медленно. Потом ускоряйтесь. Можно даже без музыки.

– Как это без музыки, Рупперт? – возмутился Дирк.

– Музыка, конечно, должна вести твое тело, но для начала нужно довести до автоматизма базовые движения, чтобы не думать о них.

– Тебе легко говорить! – не унимался Дирк.

– Дурак! – вмешался Кипп, – не слушай его, Рупперт.

– Кейт, ты сегодня была великолепна! – восхищенно сказала Эмма.

– Почему же сегодня? Она всегда великолепна, – вмешался Дирк.

– Это парный танец и хороши, могут только оба вместе, – подал голос Виг, всё так же стоявший сложа руки возле патефона. Йозеф посмотрев на него возмущенно нахмурил брови.

Рупперт стал объяснять движения и медленно вести Кэйт, словно та была манекеном, а парочки старались повторить. У Киппа с Джесс получалось намного лучше, чем у Дирка с Эммой. Кипп уже почти перестал наступать на ноги партнерше, а движение становились всё увереннее. Но Йозефу оставалось только наблюдать. Чуть покрасневший от вина, он со своими светлыми волосами выглядел смешно, особенно когда икнул как запойный фронтовой пенсионер после похода в очередной трактир.

Рупперт, наконец, отпустил Кэйт. Йозеф всего на мгновение зевнул, но открыв глаза, и закрыв рот, он увидел перед собой Кэйт. Она была так близко, что Йозеф почувствовал тепло её дыхания.

– Смотри, надо вот так, – сказала девушка, взяв его за руку, – Посмотри на Киппа, вот примерно так и надо двигать ногами. А теперь оборот. Давай же, закружи меня!

Игла покачивалась на пластинке, словно шхуна в море на волнах потертого винила. Заиграла более спокойная, настраивающая на медленный танец музыка. Все в подвале перевели своё внимание на Йозефа и Кейт.

– У тебя отлично получается! – выкрикнул Кипп.

– И правда неплохо, – скучающе добавил Рупперт. Йозеф подумал, как сейчас должно быть он ревнует, видя свою девушку с ним. И от этой мысли он начал танцевать еще увереннее, но никак не лучше.

– Эй! Кто кого ведет? Ты её или она тебя? Активнее, ты как тряпка на ветру – вмешался Виг. Он всё стоял, сложив руки, и строго критиковал. Тогда Йозеф ощутил, как гнев комом подкатывает к горлу.

– А знаешь, тебя я что-то в танце не видел. Стоишь тут весь день, руки важно сложил, советуешь постоянно.

– Йозеф… – пытался прервать его Кипп.

– Ты как мой надоедливый брат, думаешь, что во всём разбираешься, а сам-то что-нибудь сделал? Так что давай, покажи нам класс!

– Перестань! – вскрикнула Кейт. Все обернулись, Йозеф смолк.

– Ничего – равнодушно сказал Виг. Он поставил пластинку и пошел в центр комнаты. Только тогда Йозеф заметил —Вигг хромает на правую ногу. Взяв за руку Кейт, он стал исполнять танец лучше, чем кто-либо, но каждый раз морщась от боли наступая на поврежденную конечность. На лице девушки проступили слёзы, но пара продолжала танцевать. Нога подвела Вигга, и он рухнул на пол. Музыка стихла. Он встал, отряхнулся и, молча, ушел в другую комнату. Йозеф остался наедине с презрительными взорами.

– Простите, – прошептал Йозеф, желая сейчас исчезнуть с планеты.

– Ну и урод же ты! – констатировала Джесс.

– Не надо… – печально сказала Кейт, – он же не знал.

«Да, да! Совсем не знал! Милая Кейт, именно так!» – слишком громко подумал Йозеф и, кажется, все это заметили.

– Он тебя до слез довел, а ты его еще и защищаешь? – удивилась Джесс

– Ничего, – вмешался Кипп, – я тоже, когда только познакомился с Виггом, хотел дать ему в морду.

– Ага, так же, – присоединился Дирк, – такого надменного советчика еще поискать надо! А помнишь, как он учил нас, – он показал странный жест руками и оба расхохотались, точно ничего только что и не произошло. Рупперт же пошел к Виггу.

***

– У нас осталось еще вино?

– Так это ж на другой раз!

– Неси уже!

Кипп разлил всем по стаканам, и бутылка опустела, сделав один круг.

– Я предлагаю выпить за того, без кого невозможны были бы все эти посиделки, дикие танцы и без кого сама эта музыка осталось бы лишь слухами из далекого свободного мира. За тебя, Виг! – чашки глухо звякнули. Вино должно было примирить компанию и стереть из памяти градусом спирта ненужные воспоминания.

– И за твоё скорейшее выздоровление, – добавил Дирк подняв одной рукой чашку, а другой ухватив за талию Эмму.

– Воистину! Ты меня еще не всему научил, – сказал Рупперт.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Кейт.

– Уже лучше, – ответил Виг, выпив вино одним большим глотком.

– Но время не терпит, дамы и господа. Час поздний, а родители думают, что мы шатаемся где-то по городу.

– Наши нет, – поправил Рупперт.

– Но, а мы еще мелочь. Могут и выпороть! – засмеялся Кипп, захмелев от вина. Йозеф глянул на часы с ужасом осознал что час и правда поздний.

Лестница наверх оказалась серьезным препятствием после выпитого вина. Ступени ускользали из-под ног, словно были живыми. Только стены оказались верными друзьями, дав Йозефу надежную опору на всём пути.

Висячий замок щелкнул на двери тайного убежища.Виггположил ключ в карман и попрощался со всеми. Жил он в доме напротив, внешне таким же, как и этот, но без маленькой тайны среди канализационных труб и электропроводки. Затем покинули компанию Рупперт и Кейт. Они жили вместе. Это стало не приятным открытием для Йозефом. Он не решился общаться с Кейт после разговора в подвале и весь путь, молча, наблюдал за парочкой, в то время как Кипп и Дирк громко смеялись что-то обсуждая.

Кипп настоял проводить Джесс до самых дверей её дома, и пока два захмелевших молодых тела обнимались и неумело целовались, Йозеф, Дирк и Эмма слегка смущенные, молча, ожидали, иногда поглядывая на них с интересом.

Кипп настоял на том что бы проводить Йозефа, сказав, что тот пьян и может не дойти. Он согласно кивнул.

– Что с Виггом? – осмелев, прямо спросил Йозеф.

– Проклятие.

– Чего?

– Каждое лето он ломает или получает вывих ноги. И с каждым разом заживает всё дольше.

– Это странно. Но правда ли, что он так хорош в свинге?

– О, в этом даже не сомневайся, – трепетно ответил Кипп, – Виг, приехал с семьей из Гамбурга. Там с музыкой намного лучше. Он рассказывал, что пластинники можно купить в обычном музыкальном магазине. Представляешь?! – Кипп мечтательно посмотрел вдаль.

– Наверное, – ответил Йозеф.

– А каких масштабов там устраивают танцы! И все в нормальных одеждах, а не в этом коричневом дерьме, – сказал он. Однако форму всё мальчишки предусмотрительно поснимали, сменив на гражданскую.

– Так, а причем здесь Виг?

– Он из тех, кто начал заглядывать в музыкальные магазины еще ребенком, и один из первых познакомился со свингом и джазом. А потом встретился с ребятами постарше, которые всему его и научили, – сказал Кипп, но после недолгой паузы добавил, – ну по крайней мере, так самВигграссказывает.

– Думаешь это не так? – удивился Йозеф.

– Знаешь… – сомневаясь, начал Кипп, – несмотря на весь его талант танцора и любви к музыке, ведет он себя так сдержанно, по правилам, сухо и потому мне часто кажется, что он больший нацист чем весь отряд гитлерюгенда вместе взятый.

Йозеф воскресил в уме образ Вигга. Немногословный, бедный на эмоции парень не вязался с образом организатора подпольных танцев.

– И в чем, тогда, ты думаешь, правда?

– О, твой дом! – воскликнул Кипп.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаком с твоим братом, – подмигнул он, пожал Йозефу руку и ушел прочь.

– Но постой!

– Что? – спросил Кипп, уходя в ночь.