скачать книгу бесплатно
Профессор настолько увлёкся мелодией, что не сразу услышал, как в комнату вошла Екатерина Алексеевна. И только когда запах дымящейся птицы дошёл до обоняния, Владимир Николаевич, вздрогнув, обернулся.
– Гусь, так гусь! А запах! Да ты, Катерина, волшебница. Грамота президента бледнеет перед такой красотой.
– Типун тебе на язык, – глянув на мужа, покачала головой Екатерина Алексеевна, – нашёл что сравнивать, гуся и награду государства.
– Это я так, – зацепив кусочек поджаристой кожицы, профессор не замедлил отправить ту в рот. – Для того, чтобы тебе угодить, заодно грех замолить. Совесть гложет, надо же чем-то успокоить.
– Вспомнил!
Загораживая гуся спиной, Екатерина Алексеевна всем видом своим давала понять, всему своё время. При этом блуждающая на губах улыбка свидетельствовала о том, что слова супруга достигли апогея удовлетворения амбиции, а значит, пришло время, перейти и к вещам более прозаичным.
Сделав шаг в сторону, Екатерина Алексеевна протянула мужу нож и вилку.
– Прошу, профессор. Вам предоставляется возможность доказать делом, что нет ничего важнее, чем приверженность к законам семейного бытия. Справитесь – будете прощены. Нет – жить вам во грехе, искупить который можно будет только ценою собственной жизни.
Праздник готов был объявить о своём начале.
Екатерина Алексеевна, разложив по тарелкам пышущий жаром картофель, уже собралась было напомнить мужу, что пришло время разлить по бокалам вино, как вдруг тот, хлопнув себя по лбу, вскочил с места.
– Дурень! Как я мог забыть?!
Покинув гостиную, профессор меньше, чем через минуту появился с необычной формы бутылкой в руках.
– Ты не поверишь! Сижу в кабинете, открывается дверь, заходит молодой человек, лет так тридцати. Ни слова не говоря, проходит к столу, ставит на стол вот эту самую штуковину. Я ему: «Что это?» Он: «Подарок учителю от ученицы в знак благодарности за всё, что вы для неё сделали». Я, безусловно, спрашиваю: «Кто она эта самая ученица?» Незнакомец в ответ: «Госпожа, которая послала вам этот коньяк, в настоящее время проживает во Франции. По поводу имени и фамилии просила не уточнять». С этими словами как ни в чём ни бывало выходит из кабинета. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что я не успел среагировать.
– Что, вот так поставил и ушёл?
– Исчез бесследно. Мне стало дьявольски интересно по поводу коньяка. Спустился в читальный зал, поднял литературу по коньячному делу, через полчаса достоверно знал – подарок стоит огромных денег.
– Сколько?
– Что сколько?
– Сколько стоит?
– Точно сказать не могу. Что-то около двух тысяч долларов.
– И ты намерен это пить?
– Нет. Будем сидеть и смотреть? Бывшая ученица, которой я отдал часть своих знаний, преподнесла презент. Бутылка коньяка- капля в море по сравнению с тем, что и сколько я отдал этому человеку.
– Отдал, не зная кому?
– Неважно. Главное, что она помнит.
Взяв в руки бутылку, Владимир Николаевич начал искать глазами штопор. Не найдя, переключился на осмотр пробки. После чего, толи от досады, толи от внутренней неуверенности, цокнув языком, вернул бутылку на стол.
– Предлагаю начать с водочки. Или я не прав?
– Ещё как прав, – обрадовалась Екатерина Алексеевна. – К тому же история с коньяком мне внушает опасение. При вручении подарка в первую очередь ставят в известность, от кого он. Здесь же ни имени, ни фамилии!
– И каков вывод?
– Вывод один – всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Поэтому есть опасение, что продолжение истории не за горами.
– Может, ты и права.
С этими словами Владимир Николаевич, налив себе водки, жене вина, приготовился молвить тост.
– За что будем пить?
– За твою награду.
– За нашу.
– Пусть нашу, – глянув на мужа, лицо Екатерины Алексеевны сделалось серьёзным. – Я хочу выпить за нас. За то, чтобы всё в этой жизни запланированное было достигнуто, познано и пережито душой, ибо душа заставляет человека жить, стремясь к постижению мира в том виде, в котором тот видит его в самом себе.
Звук сомкнувшихся в порыве праздника бокалов совпал со звонком в дверь.
Владимир Николаевич взглядом, полным недоумения, взглянул на жену.
– Я никого не жду.
– Я тем более.
Звонок в дверь повторился.
Екатерина Алексеевна, сняв фартук, поправила причёску и, не дожидаясь, когда звонок в дверь напомнит о себе, направилась к выходу из комнаты.
Владимир Николаевич хотел было встать и вместе с женой посмотреть, кто посмел нарушить семейную идиллию, но в последний момент, передумав, решил, что будет лучше, если он займётся гусем.
Пододвинув блюдо, профессор даже привстал со стула, чтобы сподручнее было разобраться с птицей, как вдруг голос вошедшей в комнату Екатерины Алексеевны, заставил его развернуться лицом к двери.
– Профессор! К вам гостья.
Позади супруги стояла миловидная девушка. При всей своей элегантности она выглядела несколько растерянной. По всей видимости незнакомка по какой-то причине утеряла уверенность в собственных действиях, что более, чем наглядно отражалось в её поведении.
Переведя взгляд с Екатерины Алексеевны на Владимира Николаевича, девушка вдруг начала осматривать гостиную, словно, кроме самих хозяев, ожидала увидеть кого-то ещё. И только когда пауза превысила все допустимые и недопустимые нормы, незнакомка, глянув на главу семейства, произнесла: «Извините, пожалуйста, за столь неожиданный визит. Вы, я так понимаю, Владимир Николаевич Исаев?»
– Он самый, – произнёс профессор, переводя взгляд с незнакомки на жену.
– А вы, – улыбнулась Екатерине Алексеевне гостья, – супруга господина Исаева?
– Да. А в чём, собственно говоря, дело?
Удивление четы на глазах перерастало в недоумение, но вопрос по поводу причины появления в их доме незнакомки оставался без ответа. Женщина словно не слышала их.
– Вы позволите раздеться?
– Да, конечно.
Приняв шубу, Владимир Николаевич решил не обременять себя походом в коридор, выбрав место на спинке кресла.
– Проходите. Чай, кофе?
– Чай, если можно, – с виноватым видом улыбнулась гостья.
Обменявшись взглядом с мужем, на что тот ответил недоумённым пожатием плеч, Екатерина Алексеевна со словами: «Сейчас приготовлю» – поспешила на кухню.
Владимиру же Николаевичу ничего не оставалось, как предложить гостье выпить коньяка.
– Коньяк элитный. Я даже ещё не успел открыть.
– С удовольствием, – согласилась незнакомка, не отрывая взгляда от камина.
Как только была вынута пробка, а янтарная жидкость, играя на свету, заполнила рюмки, гостья, пригубив напиток, воскликнула: «Какой, хороший коньяк! Настоящий «Кемью Гранд». Откуда?»
– Подарок, – не ожидая столь бурной реакции, произнёс в ответ Владимир Николаевич, – так сказать, презент от бывшей ученицы.
– Ваш чай!
Голос Екатерины Алексеевны заставил Владимира Николаевича перевести взгляд на вошедшую в комнату супругу.
– Я предложил гостье выпить рюмочку коньяка, и ты знаешь…
– Даже так, – не дала договорить Екатерина Алексеевна, – я думала, вы будете говорить о цели визита.
– Да, кстати, кто вы? – спохватился Владимир Николаевич.
Вернув чашку с чаем на стол, гостья подняла глаза и, поочерёдно глянув сначала на профессора, затем на Екатерину Алексеевну, произнесла: «Елизавета. Двадцать семь лет. Родилась в России. В данный момент проживаю с родителями во Франции. В своё время мама училась на вашем факультете, Владимир Николаевич. Несколько раз бывала с вами в экспедициях».
– И как зовут вашу маму? – проговорил профессор.
– Вознесенская Евгения Александровна.
– Вознесенская! – глаза хозяина дома посветлели. – Как же, как же! Помню! Высокая, стройная, необычайно красивая молодая особа. Помнится, по окончании университета ей было предложено продолжить обучение в аспирантуре, но она почему-то отказалась.
– Помешали обстоятельства.
– Какие могут быть обстоятельства, когда у человека талант?
– Такие, что должна была появиться я.
Глянув на гостью, Владимир Николаевич попытался собраться с мыслями, при этом, не зная, куда деть руки, зачем-то взял со стола вилку.
– Мне приходилось сталкиваться с ситуациями, когда личность, влюбившись, становилась заложником собственных ошибок.
– Мама так не считает. Она сожалеет, что не смогла продолжить обучение, тем не менее рождение дочери стало для неё подарком судьбы.
– Похвально.
Владимир Николаевич попытался найти поддержку в глазах жены, но взгляд той, озадаченный и в то же время настороженный, поверг профессора в смятение.
Мысль была потеряна, от этого все трое почувствовали, что разговор вот-вот зайдёт в тупик, поэтому предприняли попытку повернуть ситуацию вспять.
Екатерина Алексеевна собралась было задать гостье вопрос о цели её визита, как вдруг молчание нарушил голос главы семейства.
– Отец ваш и ваша мама случайно не однокурсники?
Вопрос был задан без особого смысла, но то, как отреагировала на него гостья, повергло чету Исаевых в шок.
– Мой отец вы, Владимир Николаевич.
Ответ был прост, но то, как тот был произнесён, превзошло все ожидания.
Поза застывшего в недоумении профессора с бокалом в руке и открытым ртом выглядела не столько смешной, сколько глупой, и в глазах человека не было ни грамма смеха.
Потребовалось какое-то время, чтобы Владимир Николаевич обрёл дар речи. Как только это произошло, профессор преобразился настолько, что невозможно было узнать. Взгляд обрёл дерзость, губы, сжавшись, не хотели размыкаться. отчего лицо приняло вид угрозы.
– Вы, девушка, в своём уме?
– В своём, – без тени смущения ответила гостья.
– Успокойся, Володя, – вынуждена была прервать диалог Екатерина Алексеевна. – Дай гостье высказаться до конца.
Зная мужа, как никто другой, та понимала – одно слово и его невозможно будет остановить.
– Да о чём тут говорить, Катя!? Бред! Провокация! Да, я помню Женю Вознесенскую, несколько раз выезжала с нами в экспедиции. Но это все!
– Не волнуйтесь вы так, Владимир Николаевич, – предприняла попытку успокоить профессора гостья. – Я никоим образом не собираюсь претендовать на роль дочери. К тому же в истории этой вашей вины нет никакой. Мама до последнего держала беременность в секрете, чтобы не поставить под удар вашу карьеру.
– Какая к чёрту карьера!? – взорвался Исаев.
– Владимир, успокойся.
Схватив мужа за руку, Екатерина Алексеевна попыталась призвать того к сдержанности, но глава семейства к тому времени был неуправляем.
– Подожди, Катя!
Плеснув в рюмку коньяка, Владимир Николаевич опрокинул содержимое в рот. После чего глянул на незнакомку так, будто принимал экзамен.
– Вы утверждаете, что, будучи студенткой нашего университета, ваша мама вступила в интимную связь с преподавателем, то бишь, со мной, в результате чего родилась девочка, которую впоследствии назвали Лизой? То есть, вы?
– Володя, веди себя достойно.
Екатерина Алексеевна готова была пойти на крайнюю меру, но терялась какую.
– Как я могу вести себя достойно, – сдерживая рвущийся наружу гнев, процедил, словно выкрикнул Владимир Николаевич. – В дом мой приходит непонятно кто с заявлением, что она моя дочь? Надеюсь, я правильно изложил, ничего не перепутал?
